Изучение природы Арктики во время экспедиций неминуемо приводит исследователей к знакомству с народами Севера, их обычаями, традициями. В этих широтах хорошо заметно, что природа и культура связаны неразрывно, тысячелетиями находясь в процессе обоюдного влияния. Поэтому хочется дополнить историю об острове Вайгач некоторыми воспоминаниями, связанными с традициями ненецкого народа и порекомендовать интересную книгу-сборник легенд, записанных со слов охотника-сказителя.

Сказки ненцев острова Вайгач

            Каким образом лучше всего узнавать культуру народа? Почитать его сказки и предания, дошедшие до наших дней. Относительно недавно вновь стали активно развиваться темы ненецкого фольклора, преподавания языка в школах, а также вопросы сохранения нематериальной культуры. И так совпало, что в эти же годы вышел из печати большой сборник «Духи тундры», в котором собрана уникальная коллекция эпических, родовых и волшебных сказаний ненецкого народа, собранных в середине двадцатого века на острове Вайгач.

Собирал и записывал эти материалы настоящий подвижник и энтузиаст, москвич Максим Сергеевич Синицын, который, будучи лаборантом Карской научной экспедиции Наркомрыбпрома, а после метеорологом полярной станции на острове Вайгач, дружил с ненцами острова. В настоящее время это, пожалуй, единственные сохранившиеся оригинальные записи фольклора ненцев этой «запретной территории», имеющие необыкновенную научную ценность. В 2017 году сказания с острова Вайгач были, наконец, опубликованы и теперь уже не будут утеряны, в том числе благодаря усилиям составителя книги Оларда Диксона.

Для нас, как исследователей-натуралистов, особенно интересны моменты, связанные с животными: промыслы, особенности распространения каких-либо видов, их место в жизни людей. К некоторому сожалению, в записях Синицына нет данных о белых медведях, которые, видимо, были мало знакомы ненцам, проживающим на территории современного Ненецкого автономного округа и окрестностей Вайгача. Вероятнее всего это объясняется тем, что на Вайгаче в «старые времена» не было постоянного населения: никто не зимовал тут, а только кочевали непродолжительное время, в основном летом. В летний сезон белые медведи на острове крайне редки и сегодня, не говоря уже о временах, когда ледовая обстановка была куда более сурова, и хищники могли вовсе не выходить на берега Вайгача. В отличие от чукчей, для которых белые медведи всегда были частью их жизни и верований, ненцы больше «касались» северных оленей, песцов, многочисленных околоводных птиц – представителей современного отряда Гусеобразных. А до Новой Земли, где медведи не редкость, было добраться очень непросто.

Попав работать на священный у местного населения остров, Максим Синицын познакомился с семьей охотника Нёлёко Вылко, который был знатоком ненецких преданий. Метеоролог был настолько очарован этими сказаниями, что стал записывать их со слов охотника. К тому времени он уже знал, что Вайгач «населён» духами ненцев, здесь расположены многочисленные сакральные святилища, на которых совершаются разные обряды. Синицын отметил уверенность местных жителей, что прекрасные оленьи пастбища, богатое видовое биологическое разнообразие существуют на Вайгаче не потому, что он ненаселён и в силу географических особенностей представляет собой огромный экотон, а из-за «силы вайгачских идолов, возле которых, якобы, всем хорошо, и всё живёт и развивается без препятствий». Думается, что эти представления сохранились и до наших дней, что делает остатки как материальной (идолы и священные места), так и нематериальной культуры (сказания) этих мест очень важными для ненцев и для учёных – этнографов и фольклористов. Легенды «духов тундры» – частичка мирового культурного наследия.

Читая записанные М. С. Синицыным старинные истории, часто ловишь себя на мысли, что они какие-то незавершённые (на современный лад городского человека). Вот, например, «Воробей-мальчик и Мышка-невеста»: захотел Воробей-мальчик жениться на Мышке-невесте, которая гуляла рядом с деревом, где пел Воробей. Сказал он в своем чуме об этом Воробью-старухе-матери, а она его отговаривает: «На Мышке женишься, зимой у тебя хвост прилипнет, и умрёшь». Не послушался Воробей, женился и остался на зиму жить у Мышек. Все воробьи улетели на юг, а зимой от холода в чуме мышек Воробей-мальчик умер. Старик-мышка съел своего зятя, а когда вернулись весной обратно перелётные воробьи («десять миллионов тысяч»), то им сказали, что их товарищ «умер от головной боли». На этом сказка заканчивается. Вроде бы, хочется узнать, что же дальше? Как воробьи на это всё отреагировали? Но на самом деле всё очень завершённо: маленькие ненцы, которым эта история рассказывалась, узнали, что всем живым существам нужен дом (живут все в чумах), что звери и птицы (мыши и воробьи) вовсе не должны существовать вместе, потому что они – совершенно разные существа, с разной биологией и поведением. Примерно так можно объяснить происходящее в этом произведении с точки зрения биолога. В этом глубокое понимание происходящего в природе, которое несёт большую смысловую нагрузку. Ну и, конечно, интересно отметить, что представление о числах у ненцев тогда была весьма приблизительным.

Знакомство с птицами продолжает рассказ «На кого похожа чайка?». Он короткий, можно привести его полностью: «Чайки слова: чайка хвалит свои ноги, а свой рот хулит. Чайка говорит: у меня ножки прямые и красивые, как у хороших женщин, только у меня рот, как у худой бабы. Худая баба всё ругается, а я также всё кричу «кала-кала! Катив-катив!». Всего несколько строк, но уже по ним можно в природе по голосу отличить чаек от других птиц, предположить особенности поведения. Лаконичность – вот отличительная черта ненецкого эпоса о животных. И такие же лаконичные их деревянные скульптуры-идолы – вырезанные искусной рукой нарочито просто, по сложившимся канонам. Кажущаяся простота не должна обманывать стороннего наблюдателя – все скульптуры очень многозначны по смыслу.

«Сила» идолов

Ещё первые европейцы-голландцы, высадившиеся на Вайгаче, обнаружили древние святилища «арктических аборигенов», поразившие их своими размерами и большим количеством идолов на каждом.

Конечно, древние идолы тесно связаны с народными преданиями – они в буквальном смысле «сторожат» обычаи предков. Очень жаль, что их осталось так мало, и тем важнее сохранить оставшиеся. К счастью, один их самых важных, «Семиликий», всё так же стоит на Большом Цинковом острове. Интересна современная история, связанная с этим идолом, которая произошла в конце двадцатого века, когда учёные из Морской Комплексной Арктической Экспедиции (МАКЭ) Института природного и культурного наследия им. академика Д.С. Лихачева вывезли его с острова на реставрацию. Вот что по этому поводу рассказывает в своём блоге известный полярник Александр Обоимов: «В реставрационной мастерской идол провёл всего около года. Но с того момента, как он там поселился, на реставраторов начали сыпаться разнообразные неприятности: обваливался потолок, самовозгорались электробытовые приборы, люди стали часто болеть, несколько человек угодили в автомобильные аварии. История напоминала известный случай с местью древнеегипетской мумии. Катаклизмы валились на москвичей со столь завидной регулярностью, что они поспешили избавиться от артефакта, даже не закончив толком реставрацию. Идола упаковали в коробку и отправили в адрес Пустозерского музея с просьбой вернуть раритет на остров. Работники музея, наученные горьким опытом столичных коллег (те поведали им о свалившихся на них бедах), даже не стали распаковывать посылку. И при первой же возможности переправили артефакт на Вайгач. Такая оказия представилась, когда в Ненецкий округ приехал польский журналист, мечтавший попасть на священный для ненцев остров. Он-то и вернул святыню на родную землю, где передал местному жителю – Андрею Вылке. С помощью поляка тот установил идола на прежнее место. А через год ненецкие старейшины провели обряд его очищения дымом и принесли в жертву оленя, как это веками делали их предки». 

Байка? Наверное, хотя об этом «все знают». Ну, и аналогичная история века девятнадцатого: в 1828 году миссионер уничтожил много капищ острова, а по возвращению в Архангельск тяжело заболел и умер. По мнению ненцев, это «всесильные вайгачские духи отомстили человеку, посмевшему надругаться над ними». В любом случае, мораль может быть только одна: памятники народного творчества, неважно, сакральные они или нет, лучше оставлять на том месте, где они были созданы. Так и общий ландшафт сохраняется, и всем, кто здесь бывает, потом легче почувствовать «дух места». Автор этих строк, кстати, будучи практикантом-наблюдателем на моржовом лежбище на берегах Берингова моря, провёл летний сезон 1991 года в местах кочёвки оленеводов-коряков. Настолько окружающая природа и обстановка была потрясающая и внушала уважение к каждому живому существу вокруг, что вместе с двумя товарищами мы сделали своеобразного «божка», выстругав его из куска древесины, и поставили рядом с костром, на котором готовили себе пищу. Этот «божок» нами регулярно «подкармливался». Может поэтому два месяца в палатке без связи с внешним миром (рация сломалась) в полном отрыве от возможной помощи, в непосредственном соседстве с бурыми медведями-людоедами прошли тогда для нас благополучно. А может, это потому, что мы были очень молоды и энергичны. Кто знает… Как нельзя кстати здесь будут слова   Льва Николаевича Гумилёва, который говорил про древние языческие обряды, что «это, скорее, "природоведение", соответствовавшее уровню знаний того времени». Вот и в нашем рассказе люди, живущие непосредственно в природной среде без цивилизационных «наносов», стараются таким образом гармонизировать свой душевный мир с происходящими вокруг них стихийными событиями, быть их частью.

Шаманские обряды – поддержание традиций малых народов

В 2017 году ещё активно обсуждалась идея создания на Вайгаче национального парка, как возможность надёжно сохранить не только природную среду этого места, но и его традиции, столь важные для ненцев. Тем более что современная парадигма образования охраняемых природных территорий обязательно включает в себя и культурную составляющую – традиционные промыслы и знания. Вайгач во всех статьях и обоснованиях создания парка всегда звучал ещё и как Хэхэ Нго (Место, где живут небесные защитники) и Хебидя Я (Священная земля). Все понимали, что кроме природных богатств крайне важно сберечь последние сакральные места и предметы ненцев на этом острове как часть культуры многонациональной России. С этой целью и состоялась в октябре того же года поездка актива ассоциации ненецкого народа «Ясавэй» к значимым для ненцев местам, спрятанным от посторонних глаз большими расстояниями и отсутствием дорог. Посмотреть на последние сакральные объекты Вайгача – языческие идолы – было целью поездки. Нет, не только посмотреть, но и провести старинный обряд возле Семиликого идола, как знак того, что культура народа не забыта. Древний обряд – танец шамана с бубном – непременный обычай многих коренных малочисленных народов Севера. Он позволяет хранить национальную идентичность, внутреннюю общность малых национальностей. Вертолёт из Нарьян-Мара доставил экспедиционеров сперва в посёлок Варнек, а затем – на остров Большой Цинковый, к «Семиликому». Хранителем его является Андрей Вылко – отшельник-одиночка, живущий напротив острова на берегу в маленьком домике, ставший тоже одним из своеобразных символов Вайгача.

С его одобрения группа вылетела на остров, расположенный в полукилометре от побережья. После небольшой подготовки, когда шаман с помощниками о чём-то пошептался в стороне, все пошли к «Семиликому». Роль шамана взял на себя Альберт Ардеев, руководитель оленеводческого СПК «Колгуевский», активный общественный деятель НАО. Хочется отметить, что возможность пообщаться с настоящим шаманом – редкая удача для обычного человека, особенно другой национальности. Мало посвящённых людей, это – «исчезающая профессия», хотя участвовать в таком действе в качестве знающих помощников желающие ещё есть.

Кстати, посещение туристами святилищ, по ненецким обычаям, возможно лишь при соблюдении ряда ограничений. Так, существует запрет на посещение святилищ женщинами, а идолов нельзя фотографировать «в лицо», можно только сбоку. Зная эти традиции, я не стал подходить близко, ограничившись парой кадров издалека. К чему излишнее любопытство? И так очень интересно посмотреть на танец шамана, послушать звуки бубна, зная, что всё это – по-настоящему, а не для фотосессии в газету. Длился обряд (танец и своеобразная песня) не очень долго – несколько минут – и завершился эффектным сильным ударом в бубен. Наверное, Семиликий одобрил инициативы по созданию национального парка или, наоборот, велел немного повременить. Судя по тому, как события развернулись потом, второе более вероятно. Ну что ж, придётся ещё подождать! Главное всё же то, что люди неравнодушны к судьбе Вайгача, к тем ценностям, которые все хотят сохранить, пусть и разными способами. 

В памяти навсегда останется та поездка, время, проведённое в беседах с её участниками, с Альбертом Ардеевым. Национальный парк не создан, многое вообще изменилось с тех пор. Но самое главное остаётся: существуют на Вайгаче эти сказания, обряды и идолы – составляющие многовекового уклада жизни традиционных оленеводов и охотников, а значит, остров живёт! Понятнее и ближе после посещения «Семиликого» стали герои «Духов тундры», ещё сильнее хочется сохранить ненецких идолов – они основа культурного ландшафта Вайгача. Об этом надо помнить всем посетителям Ненецкого автономного округа и Арктики.

Альберт Григорьевич Ардеев погиб в ходе Специальной военной операции на Украине в 2022 году, уйдя на фронт добровольцем…

Автор: Иван Андреевич Мизин, зоолог, к.б.н., заместитель директора по научной работе национального парка «Русская Арктика», специально для GoArctic

Фотографии И.А. Мизина.

ЛИТЕРАТУРА