Не секрет, что путешествия на дальний Север всегда были связаны с множеством трудностей, из которых особенно выделялась болезнь, сопряжённая с голодом. Понадобился не один век, чтобы разобраться в причинах «пагубы моряков» и найти наилучшее лекарство.
Арктика простирается от 66°33′ к Северу, но растения, которые можно встретить далеко за полярным кругом, порой встречаются и в Ленинградской области, и даже южнее. Знание их целебных свойств не только полезно в практическом смысле, но и представляет интерес с исторической точки зрения, ведь эволюция научных воззрений на природу смогла объяснить многие народные рецепты, появившиеся в эпоху, ещё не знакомую с витаминами и микроэлементами.
Здесь мы рассмотрим, как дикорастущие и культурные растения повлияли на непростую историю освоения крайнего Севера. Но вначале разберёмся, что за болезнь -- скорбут, и чем она опасна.
Болезнь была известна ещё Гиппократу, жившему в V веке до н. эры. Он описывал недуг следующим образом:
«Заболевание начинается осенью, изо рта плохо пахнет, дёсны отделяются от зубов, из ноздрей течёт кровь, развиваются язвы на голенях, окраска покровов изменяется, цвет кожи делается гранитным».
Слово «скорбут» произошло от голландского «skojerbug», что означало «изъязвлённая ротовая полость». Слово «scorbutus», обозначавшее цингу, употребляли авторы, писавшие по-латыни.
Возникала цинга из-за недостатка витамина С, её последствия были ужасны: у людей появлялась сильная слабость, кровоточили и распухали дёсны, не заживала ни одна царапина. К сожалению, очень многие путешественники умирали, даже не догадываясь о возможном спасении. Так, из кругосветного путешествия Ф. Магеллана на родину вернулись лишь тридцать человек из двухсот шестидесяти пяти.
К лечению же подходили чисто эмпирически: в XVI столетии экипаж одного из судов заболел цингой, и когда запасы продуктов иссякли, люди стали употреблять в пищу апельсины и лимоны, которыми был нагружен корабль, и вскоре выздоровели.
Делая выводы из имевшегося опыта, накопленного поколениями мореплавателей, английский исследователь Джеймс Кук во время своего путешествия, длившегося три года, запасся большим количеством солода, фруктовыми и лимонным соками. Посещая необитаемые острова, он сажал там семена, а на обратном пути собирал урожай свежих овощей. Впоследствии на островах, расположенных вблизи больших судовых дорог, были созданы целые плантации.
Знаменитая экспедиция Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и Михаила Петровича Лазарева к Южной полярной области также постоянно заботилась о пополнении свежих припасов: на островах Тихого океана закупалось свежее мясо, яйца и фрукты.
Если говорить о многих дальнейших путешествиях – Норденшёльда, Нансена, Амундсена – проблема предупреждения цинги всегда стояла в приоритете. Нансен писал, что цинга во время длительных путешествий является ярким показателем некультурности тех, кто ведает делом снабжения.«В продолжение нашего пребывания при островах Отаити мы выменяли столько апельсинов и лимонов, что насолили оных впрок до десяти бочек на каждый шлюп, - писал Беллинсгаузен. – Нет сомнения, что сии плоды послужат противоцынготным средством; прочих (плодов) осталось ещё много, хотя не было запрещения оных есть всякому сколько угодно».
Больше всего трудностей цинга принесла экспедициям, предпринятым в Арктику, хотя зная целебные свойства растений, характерных для Севера, многих проблем удалось бы избежать.
Особенности растительного мира Крайнего Севера привлекали ботаников ещё в XVII веке. Впервые собрал и описал растения Русской Лапландии на побережье Мурмана в 1617 году английский ботаник и садовод герцога Букенгемского Джон Традескант. Этот гербарий до сих пор хранится в одном из музеев Лондона (Музей Естественной истории).
А в XVIII столетии сюда устремились русские, финские и шведские ботаники.
В 1733 – 1734 годах под руководством капитан-командора Витуса Беринга работала Великая северная экспедиция, в отряде которой находились замечательные натуралисты, такие как Степан Петрович Крашенинников, Иоганн Георг Гмелин, Георг Стеллер.
Георг Стеллер, например, работал в отряде непосредственно самого Витуса Беринга, основной целью которого было достижение берегов Северной Америки.
В отряд экспедиции Стеллер был зачислен в феврале 1737 года. Ещё по дороге в Енисейск он составлял подробные каталоги живой природы и проводил самые разнообразные исследования, включая этнографические.
Правда, его убеждения часто шли в разрез с окружающими: например, когда на пакетботе «Святой Пётр» появились первые признаки цинги, Стеллер хотел набрать на Алеутских островах трав, обладающих противоцинготным действием, но это было сочтено лишним и «неподобающим для лекарского помощника делом». Тогда ещё учения о витаминах не было, в Европе бытовало мнение, что причиной цинги являлось следствие сырости, и сведения о противоцинготных травах Стеллер почерпнул у камчадалов, уклад жизни которых до этого изучал.
Стеллер был замечательным натуралистом, он впервые описал многие виды растений на Байкале, в Америке и на острове Беринга. Его «Описание растений, собранных за шесть часов в Америке», включало сто сорок три вида.
Из-за несовершенных карт и постоянного тумана судно Беринга «Святой Пётр» сбилось с курса и на обратном пути достигло берегов, принятых за Камчатку, но, увы, это были иные, необитаемые острова, которые сейчас носят названий Командорских. Плавание было сложным, началась цинга, на берегу открытого острова люди умирали, в том числе скончался и сам Витус Беринг. Позже, исследовав остров, Стеллер нашел на нём травы, которые, как он знал, употребляли в пищу на Камчатке, и стал вводить их в ежедневный рацион.
«Большую услугу оказал нам адъюкт Стеллер, отличный ботаник, который собирал различные растения и указывал нам разнообразные травы. Могу с полной достоверностью засвидетельствовать, что ни один из нас не почувствовал себя вполне здоровым и не вошёл в полную силу, пока не стал получать в пищу и вообще пользоваться свежей зеленью, травами и кореньями», - писал один из участников экспедиции Свен Ваксель.
Свен Ваксель, выходец из Швеции, во Вторую камчатскую экспедицию был зачислен по собственному желанию в звании лейтенанта флота, на пакетбот «Святой Пётр» его взяли старшим офицером. Когда на обратном пути от берегов Америки капитан-командор был болен цингой и почти не выходил из каюты, Ваксель практически взял на себя командование. В сложнейших условиях борьбы за выживание на острове Беринга с Вакселем находился его родной сын, двенадцатилетний Лоренс, на которого выделялась такая же доля пищи, как на остальных потерпевших.
Ваксель также интересовался бытом камчадалов и описал в дневнике некоторые их привычки: «они собирают большие запасы различных ягод, которые в изобилии растут на Камчатке, как то: бруснику, голубику и клюкву и в течение всей зимы употребляют их в пищу».
Что любопытно, в своём дневнике он ещё упоминает «один из видов лука, а точнее чеснока»:
Наряду с растениями, многие северные ягоды известны своими противоцинготными свойствами из-за обилия витамина С. Лечебный эффект от их введения в рацион был подмечен достаточно давно, в северных широтах они были хорошей альтернативой экзотическим цитрусовым.«Они засаливают его целыми бочками и в течение всего года употребляют в пищу: кладут его в рыбный суп и другие свои блюда, которым он придаёт очень приятный вкус. Этот лук камчадалы называют черемшой».
Готовясь к проходу по Северному морскому пути (1878—1879), шведский исследователь Нильс Адольф Эрик Норденшёльд ввёл в рацион экипажа северную ягоду, хорошо знакомую и нам: ⠀
«Кроме всего перечисленного в расписании, с 15 февраля по 1 апреля дважды в неделю давалась «каша из морошки», смешанная с ромом. Я бы с удовольствием давал это испытанное северянами великолепнейшее средство против цинги в гораздо большем количестве, но так как в 1877 году урожая морошки совершенно не было, я ни за какие деньги не мог приобрести необходимое для экспедиции количество этой ягоды. Вместо этого в Финляндии было закуплено значительное количество клюквенного сока, регулярно выдававшегося и с удовольствием употреблявшегося экипажем».
⠀А.Э. Норденшёльд «Плавание на Веге».
В экспедиции норвежца Фритьофа Нансена тоже неоднократно упоминалась эта ягода («Вечером был сервирован пунш из морошки, который отнюдь не показался неприятным», «Плавание на «Фраме»).
Конечно, и наши исследователи были осведомлены о её достоинствах. Вот что по поводу промысла этой ягоды писал мореплаватель и основатель Русского географического общества (1845) Фёдор Петрович Литке, побывавший в старинном северном городе Кола в 1822 году:
"…Коляне таким образом бывают заняты, жёны и дочери их также не остаются праздными. Они ездят на шняках по островам и собирают морошку. На каждой шняке бывает обыкновенно один только молодой и проворный мужчина и от 12 до 20 женщин. Острова Карелинские, наиболее славящиеся морошкою, лежат в милях пяти к W (западу. - прим. автора) от устья губы; но колянки ездят и далее – в Мотовский залив и даже на Айновские острова, по западную сторону полуострова Рыбачьего лежащие, на коих растёт такая морошка, с которой ни вкусом, ни крупностью никакая другая сравниться не может. Айновская морошка собирается в большинстве для Высочайшего Двора.
Собранную ягоду кладут в анкерки и наливают самою холодною водою, прибавляют к ней стакан или два пенного вина, или только ополаскивая им прежде бочонок. Но морошка бывает вкуснее и сохраняется лучше, если заливать её отваром спелых ягод, которые, естественно, к сохранению впрок не годятся".
Помимо витамина С морошка содержит каротин, лимонную и яблочную кислоты, дубильные и пектиновые вещества и полезные химические элементы, обладающие высокой фитонцидностью.
Сок из ягод морошки сохраняет бактерицидную силу даже в разведённом виде до тридцати дней.
Распространена на Крайнем Севере и другая вкусная ягода – княженика арктическая.
В народе её также называли северной малиной и красной морошкой. Княженика встречается и в средней полосе России, однако не так часто, и плодоносит значительно хуже, чем на Севере. Во многих местах России княженику называли «княжеской» или «князь-ягодой».
Любит Крайней Север и голубика, образуя в Архангельской области целые заросли, тянущиеся на многие километры. Экстракты из голубики, полученные заводским методом сбраживания, являются хорошим источником витамина С.
Клюквенный же экстракт (имевшийся, например, на судне экспедиции Георгия Яковлевича Седова «Св. Фока») практически не обладает антицинготными свойствами.
Не секрет, что собирать ягоды лучше вручную. При применении ягодосборочных устройств ягоды собираются с большим количеством мусора и мелких веточек. «Раздетые донага» кустики лишаются листьев, деформируются и быстро засыхают.
Если мы обратимся к документу от 1672 года, повествующему о целебных растениях и называемому «Прохладным вертоградом», то найдём следующее наставление:
«О ягодах свороборенных. Ягоды свороборенные толчены и тем дёсны и зубы натираем; тогда болезнь из них выведет».
«Свороборенник» - старое русское название для шиповника, то есть по «дедовскому» рецепту им нужно было натирать дёсны, дабы излечить цингу. Так мы подошли к ещё одному очень эффективному лекарству от скорбута – плодам шиповника.
Особенно ценными их делает способность сохранять свою активность в засушенном виде (в отличие от клюквы, брусники и даже смородины, теряющей свои полезные свойства во много раз.) Шиповник, кстати, встречается достаточно далеко от полярного круга.
На Крайнем Севере можно встретить и рябину, которая, конечно, будет отличаться от багряной красавицы средней полосы. На Колыме произрастает рябина кустарниковая, тоже содержащая витамин С.
Нельзя обойти и рекордсмена по содержанию витамина С – чёрную смородину, и хотя при высушивании она во многом его теряет, даже в таком виде смородина остаётся очень полезной. Чтобы сохранить максимум свойств, лучше готовить её следующим образом: смородину надо промыть несколько раз в холодной воде и заваривать как чай; дать постоять настою несколько часов, слить жидкость, а набухшие ягоды отжать как можно сильнее, смешать полученный сок с имеющейся жидкостью и пить (с сахаром или в виде киселя).
Грубый же способ варки варенья способен разрушить витамин С. Это особенно касается варенья из яблок и других плодов, однако чёрная смородина и в таком виде более чем наполовину сохраняет свою противоцинготную активность!
Ещё в «донаучную» эпоху на Руси знали о бактерицидных свойствах некоторых ягод, что позволяло хранить их без дополнительной обработки.
В приходно-расходной книге Свирского монастыря за 1658 год рассказывается, что бруснику заготовляли впрок, для чего толкли её в бочках. Наряду с брусникой безо всяких консервирующих добавок сохранялся сгущённый на огне брусничный сок. Говорят, что обработанный сок не портился около года.
Народная мудрость порой не уступала современным методам. В книге Владимира Ивановича Даля «О поверьях, суеверьях и предрассудках русского народа», изданной в 1880 году, говорилось о необычном рецепте, позволявшем предохранить квашеную капусту от перекисания: для этого в бочку требовалось положить осиновое полено. Осина – дерево, овеянное недоброй славой, можно предположить, что оно должно было отгонять порчу неким мистическим образом. Однако в действительности в коре осины содержатся консервирующие кислоты (открытые гораздо позже), так что данный совет вполне мог пригодиться хозяйке.
Естествоиспытатель и путешественник академик Иван Иванович Лепёхин в своих «Размышлениях о нужде испытывать лекарственную силу собственных произрастаний» в 1783 году писал:
«От неминуемой цинги … предохраняет … наших крестьян хрен, сосновая и других дерев весенняя мезга, берёзовица (берёзовый квас – прим.) и введённая прародителями нашими в употребление квашеная капуста».
И хотя в этом очерке мы не уделяем особого внимания культурным растениям, но игнорировать историческое значение этого овоща невозможно: в 1795 году в рацион английского флота был включён лимонный сок, но в качестве антицинготного средства использовалась и капуста.
Наряду с капустой основным ресурсом питания является картофель, и хотя его противоцинготная активность довольно средняя, постоянное употребление свежего картофеля снижает риск возникновения цинги.
Как известно, изначально картофеля на Руси не было, но даже когда он появился и стал культивироваться, сохранялись места, где бедняки питались совсем другими «вершками и корешками» из дикоросов.
Вместо хлеба якутские бедняки употребляли в пищу корневище болотного растения, называемого «сусак». В Якутии в тундре множество озёр, по берегам озёр и в болотистых низменностях и растёт сусак. Его толстые корневища заменяли якутам хлеб, помимо крахмала они также содержали некоторое количество интересующего нас витамина С.«Путь сюда далёк и очень труден, — писал о Якутии в 1871 году Н. Г. Чернышевский, — да самая почта почти круглый год не в силах сюда идти без страшных опасностей и долгих промедлений. От половины апреля до конца года — восемь с половиной месяцев; переезд от Иркутска до Якутска — тяжёлое и очень рискованное предприятие; труднее, чем какое-нибудь путешествие по внутренней Африке».
В старину в пищу шли многие крахмалистые корни – лопуха, кувшинки, кубышки, рогоза, иван-чая.
Противоцинготным средством также служили клевер, листья земляники, одуванчик и лебеда.
«Голодный хлеб», как называли хлеб из лебеды, имеет давнюю историю. Лебедовая мука продавалась наряду с ржаной и пшеничной на базарах вплоть до начала XX столетия. Свежие листья лебеды можно использовать при приготовлении салатов или супов.
Раньше под словом «лебеда» подразумевалось гораздо больше растений, нежели сейчас: туда входили все растения семейства маревых. Интересный факт: лебеда считалась пищевым растением не только на Руси, но даже в Южной Америке, и, возможно, многим она уже знакома, это лебеда совсем другая, с научным названием Chenopodium quinoa – киноа.
Но вернёмся в наши края. По словам побывавшего на острове Валдай в 1768-м году санкт-петербургского академика Самуила Готлиба Гмелина, крестьяне готовили рыбу, сваренную с лебедой вместо кислой капусты, а также использовали листья для приготовления щей.
Если вспомнить Великую Отечественную войну, то после суровой первой зимы выжившие в нелёгкой борьбе с голодом ленинградцы начали варить щи из лебеды и применять хвойный экстракт; дикорастущие растения спасли от цинги многих измученных жителей города.
Хвоя ели, сосны, пихты, кедра и стланика не зависит от сезонности и доступна в любое время года без дополнительной обработки. Причём стланик (стелющийся кедр) является из них самым северным. Ещё сибирские золотоискатели и рыбаки Охотского побережья применяли его как противоцинготное средство.
Как о старом проверенном средстве упоминает о нём профессор Степан Петрович Крашенинников, автор «Описания земли Камчатской» (1755) и участник уже упоминавшейся Великой Северной экспедиции:
Кедровый стланик распространён в Восточной Сибири, Приморье, на Сахалине, Камчатке и по всему побережью Охотского моря.«Сосновые и кедровые вершинки похваляются от всех наших в Сибири промышленников и мореходов как лучшее противоцынготное и бальзамическое средство и составляют в лечебной науке неизрядное от цынготных болезней лекарство. Таковых сосновых вершинок вывозится из государства Российского в иностранные аптеки великое количество».
Его принято употреблять в виде вытяжек, готовят их следующим образом: изрубленные иглы заливают горячей водой и настаивают в течение суток. Процеженный сквозь марлю настой хранят 3 – 5 дней.
Относительно антискорбутных игл сосны было известно ещё в XVI столетии: так, во время поездки одного из первооткрывателей Канады Жака Картье в 1596 г. к реке св. Лаврения от цинги умерли двадцать шесть человек, а остальных вылечили настойкой из сосновых игл.
Раз мы начали говорить о пользе хвои, нелишним будет упомянуть, что в старину она также шла на сосновую (или «лесную») шерсть: зелёные иглы распаривали, вываривали в щёлоке, расчёсывали, прополаскивали в воде и сушили. Полученный таким образом материал шёл на вязание небольших вещей, например, нагрудников или фуфаек, отличавшихся не только теплом, но и спасавших от «ревматизмов».
Существует, однако, ещё одно зелёное средство, которое легко можно было использовать на судне в любое время года, а именно горох. Его можно было прорастить, а зелёные побеги гороха, бобов и фасоли являются верным способом уберечь команду от цинги. Этот опыт был успешно использован на ледокольном пароходе «Седов», затёртом льдами в 1937 году.
Вот как описывал проводимую на судне работу доктора А.П. Соболевского аэрофотогеодезист Авгевич Витольд Иванович:
«Забирая у кладовщика горох, Александр Петрович размачивал его, держал в тепле и проращивал. Время от времени на стол в кают-компании подавались миски с проросшим горохом. Все с удовольствием поедали «зелёные витамины». К новому 1938 году Александр Петрович, в поисках витаминозного питания, изобрёл блюдо, которое судовые шутники назвали «сокрюшон а ля Соболевский» Проращивая горох, Александр Петрович использовал настоянную воду как витаминизированную и добавлял её к компоту, в который влил ещё немного спирта. По идее это должен был быть крюшон; получился довольно крепкий и приятный на вкус напиток, названный «сокрюшон».
В 1925 – 1926 гг. в низовьях Енисея случилась эпидемия цинги. Имея в наличии горох, бобы, рожь и другие семена, ими не воспользовались, хотя при употреблении этих растений в пророщенном виде цинга практически отступает уже через 10-15 дней. Увы, в истории это достаточно распространённое явление: ещё на заре введения в рацион лимонного сока матросы отказывались его пить, не веря, что это поможет от цинги.
Горох – очень удобный в смысле транспортировки носитель витамина С. Хранение на любом морозе не лишает его способности к прорастанию. Съедая ежедневно 3-5 столовых ложек проросшего гороха, можно предупредить появление цинги.
Однако цинга является результатом целого комплекса причин, среди которых С-авитаминозу просто отводится главное место.
Разнообразие и качество питания вообще играют особую роль. Опытные полярники, несколько раз зимовавшие в Арктике, категорически отказывались есть солонину, считая её главной виновницей отягощения имеющейся цинги.
Те же взгляды на солонину высказывал участник экспедиции Седова (1912 – 1914 гг.) профессор Михаил Алексеевич Павлов. Он отмечал, что более тяжёлое течение цинги было у тех, кто злоупотреблял солониной.
Сложные условия зимовки экспедиций на судах (скученность, недостаточная вентиляция, холодные сырое помещения) приводили к снижению общей сопротивляемости организма, поэтому издавна бытовавшее мнение, что цинга – это следствие сырости на корабле, не являлось полностью ошибочным.
Если на судне сложнейшие условия, чувствуется нехватка свежего мяса и психологическая несовместимость людей, то, пожалуй, одними лекарственными травами не обойтись. Хорошие организаторы знали это и всячески способствовали комфорту своей команды.
К таким, бесспорно, относятся легендарные норвежские исследователи Фритьоф Нансен и Руал Амундсен.
Амундсен, во время своего плавания на шхуне «Йоа», спас команду от цинги свежей кровью моржей и белых медведей, ну, а позже все его экспедиции были тщательно продуманы, чтобы предотвратить угрозу её возникновения.
Нансен, прославившийся раньше своего младшего земляка, был сторонником грамотно организованных экспедиций, примером тому служит трёхгодичный дрейф судна «Фрам».
Вот как обстояли дела на судне, нарочно затёртом в полярных льдах:
«Несравненно меньше работы было у судового врача. Долгое время он тщетно ждал пациентов и в конце концов с отчаяния принялся лечить собак. Однако и он производил свои научные наблюдения: каждый месяц взвешивал участников экспедиции, брал у всех кровь для исследований на гемоглобин и число кровяных шариков. За этой работой следили тоже с неослабным интересом, так как каждый стремился прочитать в этих исследованиях свою судьбу – не грозит ли ему цинга».
Ещё одной чертой грамотно продуманной экспедиции, застрахованной от цинготных заболеваний, является… отсутствие праздного безделья. Порой начальникам приходилось выдумывать занятия для каждого члена команды, и это более чем оправдывалось. Это могла быть как кропотливая научная или бытовая работа, так и вовлечение в организацию досуга. Кроме того, без особых причин полярные исследователи не теряли культурных привычек и по возможности тщательно следили за тем, чтобы даже во время суровой зимовки выглядеть опрятно.
Ещё Ф.Ф. Беллинсгаузен писал:
Врач Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (1910-1915 гг.) Леонид Михайлович Старокадомский также рассуждал подобным образом:«Весёлое расположение духа и удовольствие подкрепляют здоровье. Напротив, скука и унылость рождают леность и неопрятность, а от сего происходит цинготная болезнь».
«Самое страшное на зимовке – безделие. Праздность понижает жизнедеятельность и стойкость организма, неизбежно вызывает уныние и тоску. Упадок духа, апатия в сочетании с ослаблением мышечной деятельности способствует появлению цынготных заболеваний. Наша экспедиция в этом смысле находилась под постоянной угрозой. Недостаток свежей провизии, совершенно неудовлетворительные гигиенические условия создавали весьма благоприятную почву для появления цынги».
Сейчас слишком много препаратов, чтобы принимать эту угрозу всерьёз; истории о цинге на Крайнем Севере времён Вильяма Баренца или даже Георгия Яковлевича Седова воспринимаются примерно как описания чахотки в Петербурге времён А. П. Чехова и Ф.М. Достоевского. Однако цинга вполне реальна, как и любой авитаминоз, она имеет причины и следствия, так почему бы перед началом холодов не укрепить себя с помощью самых простых средств восполнения витамина С?
Автор: Аксёнова Юлия Владимировна, научный сотрудник Музея Арктики и Антарктики.
