Как в Северной Америке развивались экологическая и этнологическая экспертизы
От массовых протестов коренных жителей – к обязательным консультациям с местными общинами, гарантированным компенсациям и щадящему экологическому воздействию на территории традиционного проживания
Представители коренных народов Канады. Фото: Wikimedia Commons / Ansgar Walk / CC BY-SA 2.5
Защита экологии и коренного населения на Аляске
До 1960-х годов добыча полезных ископаемых на Аляске в вопросах экологии и защиты прав коренных народов практически не регулировалась. Всё предыдущее столетие в штате велась добыча драгоценных и цветных металлов по правилам самих добывающих организаций.
Переломным моментом стало открытие месторождения нефти Прадхо-Бэй в 1968 году. Масштабная разведка и добыча вызвала экологические и социальные протесты, которые впоследствии вылились в усиление государственного контроля над проектом. Связано это было, с одной стороны, с вынужденным переселением коренного населения, а с другой – регулярно происходящими авариями на скважинах с последующим разливом нефти.
В 1969 году была принята Национальная экологическая политика (NEPA). Она требовала проведения оценки воздействия на окружающую среду перед началом крупных промышленных проектов, и только потом федеральные власти могли принять решение о каких-то ограничениях по разведке и добыче. Экспертизу тогда проводили государственные экологические агентства.
Подробнее об открытии первых нефтяных месторождений на Аляске – в материале Как на Аляске начали добывать нефть
В 1971 году к экологической экспертизе добавилась и этнологическая, когда был принят Закон об удовлетворении земельных исков коренного населения Аляски (ANCSA). До сих пор этот кейс является крупнейшим урегулированием земельных претензий в истории Соединённых Штатов. Коренные народы получили право собственности на 180 тысяч квадратных километров земли, десятую часть всей Аляски, и компенсационные выплаты в размере 962 миллионов долларов США.
Благодаря ANCSA местные общины по сей день получают ежегодные выплаты от доходов промышленных проектов, а добывающие компании финансируют строительство школ, программы здравоохранения и поддержку традиционных промыслов, в первую очередь охоты и рыболовства.
Несмотря на существование законодательного регулирования, фактически экологическая и этнологическая экспертизы далеко не всегда были в интересах коренных народов. Часто экологические агентства шли на соглашения с добывающими корпорациями в угоду роста доходов штата.
В 1990-х годах экологические требования к нефтегазовой и горнодобывающей промышленности ужесточились. Поводом для изменений стал разлив нефти с танкера «Эксон Валдиз» в 1989 году, приведший к колоссальному ущербу экологии залива Принца Уильяма на юге Аляски. Правительство обязало компании разрабатывать планы предотвращения разливов нефти, проводить долгосрочный мониторинг экосистем и учитывать миграцию диких животных. Кроме того, были введены строгие технологические стандарты, включая обязательную двойную обшивку нефтяных танкеров и усиленный контроль за буровыми платформами.
Ликвидация последствий разлива нефти с танкера «Эксон Валдиз». Фото: Jim Brickett / Flickr / CC BY-ND 2.0
В параллель с экологией шла и этноэкспертиза. С 1990-х годов компании начали учитывать влияние своей деятельности на коренные народы. Например, разработка «Рэд Дог», одного из крупнейших в мире месторождений цинка на северо-западе Аляски, велась с участием эскимосской корпорации и стала первым успешным примером сотрудничества между промышленностью и местными сообществами.
В последние десятилетия к экологической и этнологической экспертизам добавилась оценка воздействия на окружающую среду до начала разведки, разработка планов восстановления ландшафтов после завершения добычи, обязательные консультации с местными общинами, а также гарантирование компенсаций и экологических обязательств.
Примером современных требований является проект Willow от ConocoPhillips в Национальном нефтяном резерве Аляски. Несмотря на одобрение добычи в 2023 году, компания была вынуждена сократить объемы бурения на 40 процентов, инвестировать 8 миллионов долларов США в защиту белых медведей и гарантировать строгий контроль за выбросами парниковых газов.
Как развивалась борьба за Национальный заповедник Аляски – в материале Борьба за заповедник: почему коренные жители Аляски не могут остановить добычу нефти
Проект Willow. Judy Patrick / ConocoPhillips
Строгие стандарты Канады
В конце 1960-х годов Канада начала осваивать гидроэнергетические ресурсы в Арктике, для чего была создана специализированная государственная организация. Вскоре после активного строительства на северо-востоке страны начались массовые протесты инуитов, выступающих против работ. Спустя несколько лет Квебекская ассоциация индейцев подала в суд, и в 1973 году инуитам удалось добиться запрета на строительство гидроэлектростанций до заключения соглашения с коренными народами.
Вследствие этих событий была принята Конвенция о поселениях инуитов (James Bay and Northern Quebec Agreement). Это соглашение впервые в истории страны закрепило право коренных народов на участие в принятии решений по промышленным проектам и стало отправной точкой этнологической экспертизы в арктической Канаде.
К экологической безопасности Канада подошла лишь в конце 1980-х годов. Тогда началась разработка алмазных рудников «Экати» и «Дьявик» в Северо-Западных территориях. Компании BHP и Rio Tinto перед началом работ заключили соглашения с местными сообществами о сотрудничестве, в результате чего были созданы механизмы экологического контроля, введены обязательные программы мониторинга состояния экосистем, а также начались выплаты компенсаций коренным народам за использование их земель.
Спустя несколько лет то, что BHP и Rio Tinto сделали добровольно, правительство Канады обязало делать всех. Согласно Закону об оценке воздействия на окружающую среду (CEAA), принятому в 1995 году, экологическая экспертиза стала обязательной для всех крупных промышленных проектов.
Алмазный рудник «Дьявик». Фото: Rio Tinto
В начале 2000-х годов к работе приступило Агентство по оценке воздействия на окружающую среду Канады, которое по сей день проводит предварительную оценку любого проекта новой шахты, нефтегазового месторождения или транспортной инфраструктуры. Тогда этнологическая и экологическая экспертизы в полной мере стали неотъемлемой частью любого добывающего проекта арктической Канады.
Экспертиза учитывает влияние на экосистемы, качество воды, миграцию животных и климат. Добывающие компании обязаны разрабатывать детализированные планы по восстановлению ландшафтов.
Этнологическая экспертиза требует обязательных консультаций с коренными народами ещё на этапе подачи заявки на разработку месторождения. Например, в 2019 году при расширении добычи на алмазном руднике «Гахчо Куэ» на северо-востоке страны добывающая компания подписала соглашение с местными сообществами дене и метисов, предоставив им квоты на трудоустройство, контракты на поставки и ежегодные отчисления в фонд развития местных сообществ.
В первый год добычи выплаты составили более 7 миллионов долларов США. Для крупных инфраструктурных проектов, при строительстве портов или трубопроводов, компании стали предоставлять доказательства минимизации влияния на охотничьи угодья, маршруты миграции животных и традиционные промыслы местных народов.
Последним примером современных стандартов стал случай проекта по добыче железной руды на острове Баффин. В 2022 году из-за протестов инуитов, обеспокоенных влиянием на миграцию морских млекопитающих, компания была вынуждена скорректировать планы по строительству железной дороги и увеличить инвестиции в природоохранные мероприятия.
***
Денис Ивановский, специально для GoArctic
