Лошади народов севера: якутская и ламутская

Фото Айара Варламова, VisitYakutia.com

Капсула времени

Есть не так много домашних животных, чей облик и повадки сохранились с первобытных времен. Они -- будто живая «капсула времени», переносящая нас в эпоху мамонтов.

При упоминании этого на ум вполне резонно приходят северные аборигенные собаки. Достаточно оснований говорить в таком ключе о некоторых из них: таких как ненецкая и чукотская лайки.

Но этим дело не ограничивается -- сегодня пойдёт речь о якутской и ламутской лошадях.  

Ковчеги тундростепи

На первый взгляд, современная тундра и тундростепь, по которой бродили стада мамонтов, – это одно и тоже. Но это не так. С тех пор климат стал влажнее, и на Севере практически исчезли те злаки, которые служили кормом для древних тундростепных лошадей. Мхи и лишайники победили злаковое разнотравье.

Северный олень приспособился к новым условиям – он ест и ягель, характерный для влажной тундры, и многое другое. Лошадям же нужны злаки в большом количестве. Лохматые непарнокопытные в тундре исчезли. Не из-за холода, а, прежде всего, из-за бескормицы. Те, которые не погибли, по всей видимости, отступили в более южные районы, где в степи оставались привычные для них условия.

Но дело в том, что ландшафты преобразились не везде. На просторах холодной Якутии, у широких берегов реки Лены есть пастбища, повторяющие биотоп, который в «мамонтовые» времена простирался на огромные территории от Европы до Восточной Сибири. Эти оазисы холодной степи (но отнюдь не тундры) в Якутии принято называть «аласами». Именно им мы обязаны сохранением до нашего времени якутских лошадей.

Предки якутов – курыканы -- попали в эти места с юга в ХII веке. Они поднимались вверх по реке Лене на плотах, осваивая новые места. Курыканам – скотоводческому народу – прибрежные пастбища-аласы, где произрастали съедобные злаки и снег не был глубок, приглянулись: привычно, удобно, разве что морознее. Лошади у них к тому времени уже были – очевидно, та порода, которая близка к монгольской. Но вскоре этот народ уже стал обладателем очень самобытной, лохматой, как медведь, неприхотливой породы, которой «сам чёрт не брат» и которая способна выживать в условиях, категорически летальных для других лошадей. «Новая древнейшая порода» становится незаменимым помощником якутов в их продвижении на север.  

Раньше в науке бытовало мнение, что близкие к монгольским лошади пришельцев резко изменились под влиянием условий обитания и приобрели свои уникальные качества.

Всё кажется разумным: известно, что и монгольская порода зимой покрывается небедным шёрстным покровом. Да и почему бы не активизироваться древним генам тундростепи? Тем паче эти гены, что называется, «уже есть», и новых мутаций не надо.      

«Всё так, -- говорят другие исследователи, -- но уж больно стремительно произошёл этот переход. Не имеем ли мы дело с более интересным феноменом? Может быть, на древних аласах ещё сохранились к XII веку дикие потомки древних лошадей, и предки якутов просто приручили этих аборигенов?»

Д.В. Степанов, который вплотную занимался этим вопросом, делает такое заключение: 

Чтобы привнести полную ясность в этот вопрос, нужны более углублённые генетические исследования. Но какая бы из этих версий ни была верна, она не отменяет главного: мы имеем дело с уцелевшим генофондом приполярной тундростепи – то ли в прямом, то ли в опосредованном виде.

Арсенал выживания

История знает случаи северного собаководства, северное оленеводство стало хрестоматийным, но кроме Якутии (и продолжения на Северо-Востоке) нигде в мире не наблюдался этот странный феномен – приполярное коневодство. Оно и понятно: чтобы такое возникло, необходим уникальный живой «инструмент», созданный благодаря уникальным оазисам-аласам.

Якутская лошадь крупнее монгольской, у неё типичный «дикий» облик: крупная голова, коренастость, массивность. Всё согласно «правилу Аллена»: чем дальше на север -- тем крупнее, коренастее, тем меньше явно выступающих черт в экстерьере, как будто «спрятанных» от ветра и мороза. Эта лошадь имеет подшёрсток сродни подшёрстку тундровых лаек, только, соотносимо с размером, он ещё более богат. Северный олень решает проблему холода формированием особого пустотелого покровного волоса, он не мохнат. Собаки и лошади «поступают» иначе, но похоже друг на друга – обретая богатую «шубу». У героини нашего рассказа есть подшёрсток длинной 8-15 см.

Шуба – не только от холода. Она и от жары, и от ветра. Вот только влажность для неё беда (потому-то тундровые олени и не пошли по этому пути). Но если климат ветреный и сухой -- тут и карты в руки. Якутская лошадь легко переносит жару в 40 градусов и холод до 60.

Дело не только в подшёрстке. Свою роль играет и жир, который они запасают летом, усваивая так называемые «полиненасыщенные» жирные кислоты. Это тоже помогает выдерживать сильные морозы. Но тут есть и обратная связь: таких кислот много как раз в зимующих диких злаках, которые и сохранились на аласах.

Взаимопомощь растений и лошадей

Одним из аргументов в пользу того, что древние «ленские» дикие лошади дожили до более поздних времён, чем считалось раньше, является то, что лошади сами способствуют благоденствию злаков. В классической тундре растения в непереваренном виде уходят в вечную мерзлоту – круговорот «замораживается». Лошади, поедая злаки, способствуют его превращению в удобрение для новых поколений. Злаки получают нужную поддержку для роста.

Лошади существуют благодаря наличию злакосодержащих пастбищ в этом регионе – это понятно. Но сами пастбища не сохранились ли так долго именно благодаря лошадям?

И действительно: в экспериментальном якутском «Плейстоценовом парке» (создатель и руководитель -- эколог С.А. Зимов) наблюдается возрождение травянистой растительности как раз там, куда направлены на вольный выпас лошади. «Растительность на территории парка начала меняться. Животные расчистили заросли бурьяна и кустарников, расправились с многолетними залежами сухой мёртвой травы, удобрили почву навозом. Это способствовало росту сочных, богатых белками трав», -- пишет научный обозреватель Александр Марков.

То есть на наших глазах тундра превращается в древнюю тундростепь. Следует отметить, что лошади не только обитатели, но и творцы травянистых степей Севера.

Что может якутская лошадь

Они пасутся круглогодично, в жару и в холод, сами себя обеспечивая пропитанием в местах традиционного распространения. Это уже само по себе даёт много преимуществ при их использовании. Ведь во всём остальном это обычные трудяги, разве что более неприхотливые и универсальные, как любая примитивная (близкая к предку) порода животных. И в телегу, и верхом, и вьюки носить, и в путешествие, и на охоту (да, в этих краях традиционно охотятся на коне и даже «с коня»).

    Источник фото: Sakha-aiy.ru 

И скачут они галопом, бегут рысью, пусть не со скоростью чистокровной верховой или орловского рысака, но всё же достаточно уверенно. 

В Якутии все эти достоинства широко используются, но главное современное значении породы -- «товарная» продуктивность. В ход идёт деликатесное лошадиное мясо (с большим содержанием вышеупомянутых полезных веществ), а также – молоко.   

Но товарно-продуктивных пород на свете много, а такая особенная у нас одна. И хочется привести отрывок из работы классической исследовательницы и охотницы М.Г. Дмитриевой-Сулимы:

Можно только немного дополнить: в очень большой степени «выработала» такую породу сама природа.

Ламутская лошадь – примитивная, но не аборигенная

Сложно провести грань между аборигенными и примитивными (близкими к предку) породами. Однако и сами народы, находящиеся в равновесии с природой, часто бывают не аборигенными, а пришлыми из других мест (пусть и очень давно). Таковы, например, ненцы – исконные уроженцы Саян, но сквозь многие столетия кто вспомнит об этом?   Бывает, что происходит «заимствование» не только новой территории, но и животных, с ней связанных.  История ламутской лошади – как раз такой случай.  

Хозяева «ламуток» – эвены,  которых по-старому называли ламутами.

В прошлом охотники на дикого оленя, потом – кочевые оленеводы, они проживали на северо-востоке Сибири.

Сейчас это один из народов полуострова Камчатка, где он впервые появился в 40-х годах XIX века. Появились там эвены, приведя с собой экзотических для здешних мест лохматых небольших лошадок. Там и сформировалась ламутская аборигенная порода, имеющая свои особенности. 

«Срок преобразования невелик», - скажет кто-то. Но это -- смотря с чем сравнить. В конце концов, и ненецких лаек в привычном нам крупно-табунном оленеводстве стали использовать только в XIX веке. И это тоже изменило их.   

Путь на Камчатку лежал для ламутов через Якутию, где они заимствовали местных лошадей, прежде всего как транспортное средство, а не для товарного использования. Да так ретиво заимствовали, что в конце XIX века почти в каждом эвенском хозяйстве были лошади.

О якутских лошадях материала много – она знаменита. Про ламутских («ламуток») -- пишут мало. И это несправедливо!

Но всё же упомянуты местные лошади в записках знаменитых путешественников и исследователей конца XIX -- начала XX веков (князя Е.П. Демидова, этнографа В.И. Иохельсона). 

По тогдашней классификации таких лошадей они не совсем привычно называли «пони», что относится не к росту, а к особенности телосложения -- бывают и немалых размеров. 

 Камчатская лошадь зимой. 1924-27. 0946.0077.0001 в  коллекции Карла Sjöblom

Особенно много их было у тех эвенов, которые не занимались оленеводством, жили у рек во временных поселениях («рыбалках»). Ещё и сегодня это так. Очаги скопления «ламуток» -- именно в таких, несколько отрешённых от поселковой жизни сообществах. Ближе к природе, к воде, к пойменным травам.   

Эвены как раз и отличались тем, что, наряду с оленями, имели ещё и лошадей. Олени – для мяса и шкур, лошади – для поездок и охоты. «Безлошадных хозяйств не было. Лошади круглый год находились на подножном корму. Использовалась лошадь как вьючное и верховое животное для далёких переездов и осенней охоты на медведя и соболя» (Коеркова, 2011). Встречалась и  экзотическая эксплуатация: например, лошадь использовалась в качестве «буксира» для долблёной лодки-бата.

 Лошади, баты (бат – длинный узкий чёлн, выдолбленный в стволе тополя), Камчатка. 1924-27. 0946.0200.0001 в коллекции Карла Sjöblom

Коллективизация 40-х годов XX века катком прокатилась по судьбе эвенов. Конфискованные лошади лишились внимательных хозяев и часто дичали. Предоставленные самим себе, они привычно выживали, превращаясь в своеобразных местных «мустангов». Впрочем, и те, которые оставались в собственности эвенов, часто жили, по сути, в дикой природе.

В 70-е годы, в своём первом полевом сезоне, я – мальчишкой -- впервые столкнулся с ними. Хозяин-эвен, беспокойно повторяя «только не потеряйте!», вёл нас на заливные луга, где вольно и круглогодично паслись его «сокровища» -- мы арендовали их для многодневного похода по тайге и горной тундре. Не забуду «свою» неприхотливую, послушную и сообразительную кобылу по кличке Дуня. Правда, машин она, как истинный дикий зверь, пугалась. А вот выстрелов – нет.

 Маршрутный рабочий Олег Широкий (13 лет) верхом на завьюченной ламутской кобыле мышастой масти. Видна крылатость – своеобразное сетчатое потемнение на оплечье лошади. Перегон Эссо-Чашаконджа. Конец июля 1979 г. Фото из архива автора.

Возникшая разница

Примитивные лошади и собаки отличаются ещё и разнообразием генофонда на «тактическом» уровне. Из-за этого они быстро меняются под влиянием новых природных условий.

На Камчатке не так морозно, поэтому подшёрсток у «ламуток» не настолько густой, хотя всё равно внушительный. Это удобнее в местах с большей влажностью. Они потеряли в размерах и коренастости, научившись взамен лихо преодолевать камчатские сопки. Летом -- почти без подшёрстка («якуток» он спасает и от жары, не характерной для Камчатки). Зато уж по навыку «вбиваться» копытами в глубокие снега «ламутки», пожалуй, мировые рекордсмены. Утеряли они в молочности и качестве мяса, но зато как спутникам в любом горно-таёжном пути нет им равных.

Вместо заключения

В наше время и над якутскими, и над ламутскими лошадьми нависла беда, но разного плана. В Якутии эти ровесники мамонтов как будто бы процветают, рождаются на их основе линии новых «продуктивных» пород. Но как бы не потерять ценный «исходный материал»?..

У «ламуток» -- другая беда. Их как будто бы и нет. Метизация, отсутствие должного внимания. Так и до исчезновения недалеко. Эта статья – ещё одна попытка обратить внимание на главное.

Автор: Олег Широкий, зоолог.

Литература

Дмитриева-Сулима М.Г. Лайка и охота с нею. – Изд. Второе, исправденное. – С.Петербург, 1911. – 136 с.

Коеркова А. Г. Преобразования у быстринских эвенов в конце 20-х - 30-е гг. XX в. - "О Камчатке и странах, которые в соседстве с нею находятся...": материалы XXVIII Крашенник. чтений. - Петропавловск-Камчатский, 2011. - С. 99-107.

Серошевский В. Л. Якуты. - Изд. Имп. Русск. геогр. общ., 1896.

Степанов Д. В. Сравнение якутской лошади и лошади плейстоценовой эпохи. - МБОУ "Ойская СОШ им А.В. Дмитриева с УИОП". school-science.ru. Обращение 15.04.2021.

Широкий Б. Широкий О. Аборигенные пришельцы Камчатки: эвенская и ненецкая лайки, ламутская лошадь. - Вестник Международного общества по сохранению примитивных и аборигенных пород собак R-PADS, № 47, январь 2017. – Стр. 22-68.

Элементы – новости науки: Хороший забор - главное условие восстановления мамонтовый степей. elementy.ru. Обращение 27.01. 2020.