«Декабрист» Николай Эрдман, или Заложник собственного остроумия
Судьба выдающегося драматурга по своей причудливости сама достойна пьесы в его собственном уникальном стиле
Николай Робертович Эрдман (1900-1970). Источник: dzen.ru
Первую советскую музыкальную комедию «Веселые ребята», вышедшую на экраны страны в 1934 году, только в первый год показа посмотрело более 30 млн зрителей. Фильм пользовался оглушительным успехом, хотя его выход на большой экран мог и не состояться из-за многочисленных обвинений на разных уровнях в аполитичности, непрофессионализме и в откровенном заимствовании у Голливуда. Только безоговорочное одобрение Сталина решило судьбу проката. После просмотра вождь сказал: «Хорошо! Я будто месяц провел в отпуске».
Создатели фильма были отмечены премиями и званиями. Все, кроме сценаристов Николая Эрдмана и Владимира Масса. Оба литератора были арестованы еще во время съемок, осуждены на три года, а их имена удалены из титров. Владимира Масса отправили в уральский Тобольск, Николая Эрдмана – в сибирский Енисейск.
«Слово не воробей, выпустишь – не поймаешь.
Так вот, знаете, выпустишь – не поймаешь,
а за это тебя поймают и не выпустят…»
Н. Эрдман «Самоубийца»
Неудачно пошутил…
Биографы Николая Эрдмана полагают, что поводом для ареста сценаристов стал фельетон «Заседание о смехе» и басни с социальным и идеологическим подтекстом, которые были напечатаны в 1933 году в альманахе «Год шестнадцатый», издаваемом под редакцией Максима Горького. Авторы альманаха и журнала «Крокодил» Эрдман, Масс, а также Эмиль Кроткий и Михаил Вольпин, что называется, попали под раздачу: обвинение в антисоветчине стало поводом для «передачи» популярного сатирического журнала под крыло газеты «Правда», которую в те годы возглавлял небезызвестный Лев Мехлис, впоследствии один из организаторов массовых репрессий в Красной Армии.
По другой версии, во время застолья у Сталина популярный артист Василий Качалов в состоянии подпития процитировал в общем-то безобидное четверостишье Эрдмана:
Однажды ГПУ пришло к Эзопу
И взяло старика за ж…
А вывод ясен:
Не надо басен!
Вождь поинтересовался у артиста: «Кто автор?»
Наверняка, Сталин уже слышал о Николае Эрдмане. Его сатирическая пьеса «Мандат», написанная в 1924 году, с успехом шла в театрах страны. Всеволод Мейерхольд считал, что комедия написана «в подлинных традициях Гоголя и Сухово-Кобылина».
В середине 20-х власть еще допускала постановку пьес без положительного героя. Зритель смеялся над нэпманами, попутчиками, приспособленцами, нерадивыми чиновниками и бюрократами. Но к концу десятилетия цензура взяла под козырек. В 1928 году Главрепертком наложил запрет на уже начавшиеся в театре Мейерхольда репетиции новой пьесы Эрдмана «Самоубийца». Не помогло заступничество Горького, Луначарского, Станиславского. В письме к последнему Сталин высказался предельно четко: «Я не очень высокого мнения о пьесе "Самоубийца". Ближайшие мои товарищи считают, что она пустовата и вредна».
Надо отдать должное проницательности Иосифа Виссарионовича: более вредного для режима произведения, пожалуй, в советской драматургии не было. Чего стоят цитаты главных персонажей:
«Раньше люди имели идею и хотели за нее умирать. В настоящее время люди, которые хотят умирать, не имеют идеи, а люди, которые имеют идею, не хотят умирать. С этим надо бороться. Теперь больше, чем когда бы то ни было, нам нужны идеологические покойники».
«В настоящее время, гражданин Подсекальников, то, что может подумать живой, может высказать только мертвый. Я пришел к вам, как к мертвому, гражданин Подсекальников. Я пришел к вам от имени русской интеллигенции».
«Много лет просидела интеллигенция на пролетариате, много лет просидела она на нем. Все высиживала, все высиживала, наконец высидела. Пролетарии вылупились из яиц. Ухватили интеллигенцию и потащили к реке. "Я ваша мама, – вскричала интеллигенция. – Я сидела на вас. Что вы делаете?" – "Плыви", – заревели утки. "Я не плаваю". – "Ну, лети". – "Разве курица птица?" – сказала интеллигенция. "Ну, сиди". И действительно посадили».
…Говорят, Качалов очень переживал, что подставил Эрдмана, но история последующих репрессий показала, что, успев «отмотать срок» до 1937 года, драматург, возможно, избежал более страшной участи.
Енисейск – город ссыльных
«Не делай из меня декабриста», писал Николай Эрдман жене, собравшейся приехать в Енисейск в декабре, когда там стояли тридцатиградусные морозы.
История Енисейска, первой столицы Енисейской губернии, неразрывно связана с репрессивной практикой государства, начиная с XVII века. Сюда ссылали старообрядцев, участников разинского и пугачевского восстаний, затем декабристов, народовольцев, социал-демократов и, наконец, «классовых врагов» Советской власти. В годы Большого террора таковым был каждый десятый обитатель Енисейска.
Во многом благодаря им – политикам, деятелям культуры, ученым, врачам, военным, священникам – Енисейск выделялся среди других городов и поселков Сибири. В Енисейске отбывали ссылку и оставили свой след философ Густав Шпет, физик Юрий Румер, хирург Войно-Ясенецкий (он же святитель Лука Крымский), инженер-конструктор первых советских малолитражных автомобилей Константин Шарапов, пианист и создатель народного, на 400 человек, хора в Енисейске Ананий Шварцбург, историк Сергей Дубровский и многие другие.
Николай Эрдман провел в Енисейске более двух лет, по иронии судьбы снимая комнату в доме на улице Сталина. О его быте, работе, душевном настрое можно судить по опубликованной переписке с Ангелиной Степановой, актрисой МХАТ, с которой он был близок до ареста и которая помогала ему пережить годы ссылки. Она не только хлопотала за него перед власть предержащими, но поддерживала деньгами и посылками.
Судя по письмам Эрдмана, в Енисейске он подрабатывал в клубе, ставил спектакли к официальным праздникам. «На днях ездил со "своим театром", – писал он Степановой, – в Домзак, давали спектакль для заключенных. Домзак – самое культурное место в Енисейске: библиотека, клуб, труппа – самые лучшие в городе. Принимали нас очень любезно, угощали ужином и объявили, что следующей постановкой ставят "Мандат"».
Николай Эрдман и Ангелина Степанова. Источник: afisha.ru
«В неволе не размножаюсь»
В Енисейске «Мандат» поставлен не был, да и не мог быть поставлен где бы то ни было. Практически сразу после ареста Эрдмана спектакль по его пьесе убрали из репертуара всех театров. Это обстоятельство сказалось на душевном состоянии драматурга. Работа над пьесой о гипнотизере и его сеансах, на которых присутствующие начинали говорить только правду, забуксовала. Многообещающий сатирический замысел не находил нужного развития. «Писать пьесу не имеет смысла, – признается Эрдман в письме к Степановой. – Дело не только в том, что меня лишили денег, закрыв мой счет, – для меня закрыли двери всех театров».
Кого-то испытания закаляют, кого-то надламывают. Николай Эрдман не был слабаком и нытиком, но поражение в правах, а также насильственное помещение в неестественную для него среду, видимо, оборвали какие-то тонкие связи в механизме его уникального остроумия. Возможно, причиной стал страх. Страх на всю жизнь. «У меня такое ощущение, будто за мной опять пришли…» – мрачно пошутил он, увидев в зеркале себя в форме НКВД. По иронии судьбы (чем не сюжетное продолжение «Мандата» или «Самоубийцы) с 1942 по 1947 годы Николай Эрдман проходил действительную военную службу в качестве литработника в Ансамбле песни и пляски той самой организации, которая разбила его жизнь.
После ссылки или еще во время нее Эрдман ушел из большой драматургии, пьес он больше не писал, всецело посвятив себя созданию либретто для оперетт, интермедий к спектаклям, в том числе для любимовского Театра на Таганке, сценариев для фильмов и мультфильмов, многие из которых («Золотая антилопа», «Морозко», «Снежная королева», «Двенадцать месяцев», «Кот, который гулял сам по себе» и др.) вошли в золотой фонд советской мультипликации.
Умер Николай Робертович Эрдман в 1970 году, так и не дождавшись постановок по своим пьесам. Сегодня и «Мандат», и «Самоубийца» идут в нескольких театрах страны, удивительным образом не потеряв своей актуальности.
***
Михаил Умнов, специально для GoArctic
