Сейчас в Мурманске

09:42 -4 ˚С Погода
18+

Антибольшевистское движение и интервенты на Мурмане в 1918 году

Истоки и начальный период Гражданской войны и интервенции на Мурмане.

Гражданская война Революция на мурмане Интервенты
13 марта, 2018 | 16:05

Антибольшевистское движение и интервенты на Мурмане в 1918 году

В движении России от первых локальных проявлений к широкомасштабной гражданской войне особую роль играли события, протекавшие в 1918 году на крайней северо-западной оконечности страны, на Мурмане. Они отличались крайней драматичностью и противоречивостью, приобрели общероссийское и международное звучание и стали важной вехой в истории международной интервенции в Советскую Россию.

В рассматриваемый период революции и Гражданской войны термин «Мурман» (Мурманский край) использовался для обозначения территории Кольского полуострова и прилегающего к нему побережья Белого моря. В административном отношении это были два уезда Архангельской губернии – Александровский и Кемский.

Участник мурманских событий, а в дальнейшем видный американский исследователь истории интервенции на Севере России Л.И. Страховский в своих воспоминаниях писал: «Мурманский переворот являлся наиболее интересным из всех местных антибольшевистских переворотов по тем средствам, какими участники его располагали, и по тем чисто дипломатическим трудностям, которые находились на их пути»[1].

Длительное время Мурманское побережье и Кольский полуостров представляли собой малонаселённый (13–15 тыс. чел.) и весьма удалённый от цивилизации район страны. Положение края резко изменилось в условиях Первой мировой войны, когда Русский Север арктической трассой связал Россию с союзниками по Антанте и играл ключевую роль в осуществлении военных поставок.

Разгрузка в Мурманском порту

В это время развернулось сооружение порта и военно-морской базы в незамерзающем Кольском заливе, а также строительство Мурманской железной дороги, пущенной в рабочую эксплуатацию в ноябре 1916 года и связавшей основанный в сентябре того же года город Романов-на-Мурмане (с 1917 года – Мурманск) с Петрозаводском и далее с Петроградом. В составе формируемой с 1916 года Флотилии Северного Ледовитого океана был создан Мурманский отряд судов. С началом мировой войны в северных водах для охраны морских коммуникаций появились корабли Антанты, а с 1915 года здесь находилась британская эскадра.

Мурманский порт

В 1917 году в Мурманске проживало около 13 тысяч человек, а в Мурманском крае находилось около 50 тысяч человек. При этом коренные жители были в явном меньшинстве, а абсолютное большинство составляли вновь прибывшие сюда люди – рабочие (строители, портовики, железнодорожники и др.), матросы и солдаты. Психология временщиков была одной из их характерных черт. Численность военнослужащих в крае составляла 15 тысяч человек. Они, и в первую очередь матросы, представляли собой наиболее политически активную часть населения.

Развитие событий на Мурмане в 1917–1918 году вызывало и вызывает разные и нередко полярные толкования в исторической литературе. С 30-х годов и в течение несколько последующих десятилетий доминирующей в исторической литературе было суждение о том, что события на этой северной окраине проходили без большевистского руководства[2], и фактическая власть в послеоктябрьский период находилась в руках военного командования с засильем там контрреволюционных элементов, в единении с которыми действовали Ревком, Мурманский Совет и другие местные организации, что и предопределило начало интервенции Антанты в Мурманске в марте 1918 года и последующую оккупацию края.

Но, начиная с 70-х годов и в последующие десятилетия усилиями новых поколений историков происходил отказ от старых стереотипов и создавалась принципиально новая и неизмеримо более сложная картина событий, протекавших здесь, генезиса и начального периода Гражданской войны в этом регионе, диалектики взаимоотношений русских антибольшевистских сил и интервентов Антанты.

Мурманск был одним из немногих городов страны, где уже вечером  26 октября 1917 года на объединённом заседании президиумов Мурманского Совета, Центрального комитета моряков Мурманской флотилии (Центромур), Мурманского районного совета депутатов Мурманской железной дороги (Мурманский Совжелдор) совместно с Главным начальником Мурманского укрепрайона и Мурманского отряда судов (Главнамур) контр-адмиралом К.Ф. Кетлинским было обсуждено поступившее из Петрограда сообщение о свержении Временного правительства, переходе власти в руки Советов и высказана поддержка новой власти. На Мурмане в послеоктябрьские недели и месяцы сложилось лояльное к советскому правительству единство действий Главнамура Кетлинского, Мурманского Ревкома, Совета, Центромура и Мурманского Совжелдора. Причём, в руководстве этих организаций находились большевики или близкие им по взглядам люди, одобрявшие политику новой власти. На выборах в Учредительное собрание, проходивших на Мурмане в ноябре 1917 года, более 70% избирателей поддержали большевиков.   

Политическая ситуация на Мурмане стала постепенно, а затем и принципиально меняться после убийства 28 января 1918 года в Мурманске Главнамура контр-адмирала К.Ф. Кетлинского, создания новой конструкции власти здесь, а также вследствие кардинальных изменений социально-классового состава населения края в результате демобилизации и отъезда почти 90% матросов и солдат, и 8–9 тысяч рабочих, которые составляли главную опору советской власти.  

Одним из идеологов и организаторов будущего антибольшевистского переворота в Мурманске в тесном сотрудничестве с представителями Антанты стал вернувшийся сюда из Петрограда сразу после убийства Кетлинского начальник штаба Главнамура старший лейтенант Г.М. Веселаго, сын адмирала. 30 января 1918 года состоялась его встреча в Мурманске с английским консулом Т.Х. Холлом и командующим британской эскадрой контр-адмиралом Т.У. Кемпом. Он указал на целесообразность постепенного обособления от центра посредством реорганизации управления краем и информировал о плане создания новой его формы вместо Главнамура, подчеркнув, что считает возможной антибольшевистскую деятельность на Мурмане только при поддержке англичан. Веселаго попросил Кемпа, не дожидаясь официальной санкции английского правительства, оказать ему содействие в предстоящей работе, и тот обещал всяческую поддержку[3].

В начале февраля на основе предложений Веселаго вместо Главнамура была учреждена Народная коллегия Мурманского района, в состав которой вошли товарищ председателя Совета А.М. Юрьев, председатель Центромура М.А. Ляуданский, заменивший уехавшего большевика С.Л. Самохина, и представитель Совжелдора Л. Лукьянов. На этот орган была возложена ответственность за охрану морских путей по Северному Ледовитому океану, оборону района с моря и со стороны норвежской границы, командование сухопутными войсками, охрану Мурманской железной дороги, общее руководство перегрузочными операциями и гражданское управление. Вместо штаба Главнамура при Народной коллегии было создано 5 отделов. Два ведущих (военно-сухопутный и гражданский) возглавили бывший генерал-майор Н.И. Звегинцев (настоящая фамилия генерала Звегинцов, но на Мурмане он действовал под фамилией Звегинцев. - прим. В.Г.) и В.М. Брамсон – ближайшие соратники Веселаго, а сам он стал заведующим делами Народной коллегии[4]

Указанные сторонники активных антибольшевистских действий опирались прежде всего на часть близких им по взглядам сотрудников бывшего штаба Главнамура и офицеров Мурманского укрепрайона и отряда судов и на представителей средних городских слоев. Численность последних с членами семей составляла в Мурманске к 1918 году примерно тысячу человек. Большая часть из них придерживалась просоюзнической ориентации. Была организована переброска на Мурман активных антибольшевистских элементов (особенно бывших офицеров, учащихся военных училищ) из центра страны.

Веселаго наладил отношения с руководителями местных общественно-политических организаций – председателем Центромура М.А. Ляуданским и заместителем председателя Мурманского Совета А.М.Юрьевым, которые не были большевиками, и умело воздействовал на них, что во многом определило развитие последующих событий на Мурмане.   

Укреплению отношений с представителями Антанты в Мурманске руководители местных антибольшевистских сил уделяли особое внимание, надеясь на их военную поддержку и иную помощь. В мурманских водах находился флагман британской эскадры линкор «Глори» и отряд тральщиков. С наступлением навигации число военных кораблей Антанты резко увеличивалось. В руках союзников находилось снабжение Мурмана углём, продовольствием, многими предметами первой необходимости, техникой и оборудованием для строительства и оснащение порта, военно-морской базы, железной дороги. Просоюзнические настроения значительной части населения Мурмана активно использовалось руководителями местных антибольшевистских сил.  

Активная пропаганда среди местного населения в пользу усиления позиций Антанты в крае велась и в связи с нарастанием внешней угрозы со стороны Германии и белофиннов. В конце января 1918 года в Финляндии началась революция, а вслед за ней и гражданская война, когда большая часть центральной Финляндии и север страны оказались под контролем противников революции. Они не скрывали планов аннексии территорий Мурмана и русской части Карелии.

19 февраля Веселаго подготовил записку под названием «Некоторые соображения о Мурмане и Мурманском пути в связи с поражением России в 1918 г.», где обосновал экономическое и военно-стратегическое положение края. Он призывал русские власти развивать сотрудничество с союзниками, используя их заинтересованность в крае, и доказывал, что тем невыгодно захватывать его как колонию и что «русский Мурман выгоднее нашим кредиторам, чем колониальный Мурман». Она была разослана союзным представителям и опубликована в «Известиях Мурманского Совета».

В конце февраля контр-адмирал Кемп обратился к британскому правительству с просьбой направить на Мурман 6 тысяч военнослужащих для защиты порта от угрозы атак из Финляндии[5].


1 марта Мурманский Совдеп направил запрос в Совнарком, указывая, что возобновившееся немецкое наступление вызывает опасения за Мурманский край и железную дорогу, где возможно появление отрядов белофиннов и немцев. В телеграмме сообщалось о доброжелательном отношении союзных миссий и их готовности предоставить нужную помощь, «начиная с продовольствия до живой помощи включительно». Совдеп просил «сообщить руководящие указания, в особенности по вопросу о том, в каких формах может быть приемлема помощь живой и материальной силой от дружественных нам держав».

В тот же вечер в Мурманск была отправлена телеграмма за подписью наркома по иностранным делам Л.Д. Троцкого. В ней указывалось на необходимость «принять всякое содействие союзных миссий и противопоставить все препятствия против хищников»[6].

2 марта 1918 года в Мурманске на совместном заседании представителей Совдепа, Центромура, Мурманского Совжелдора и союзных миссий было выработано так называемое «Словесное, но дословно запротоколированное соглашение о совместных действиях англичан, французов и русских по обороне Мурманского края». Для командования вооружёнными силами района был учреждён союзный военный совет в составе представителей Англии, Франции и России, начальником штаба которого стал Н.И. Звегинцев [7]. 

6 марта с борта британского линкора «Глори» высадился отряд британских морских пехотинцев с орудиями. Так начиналось военное присутствие Антанты на мурманской земле, вызвавшее разнообразные и полярные суждения, и, образно говоря, завязывался «мурманский узел»[8].

В марте 1918 года в Мурманск прибыли британский крейсер «Кокрейн» и французский крейсер «Адмирал Об», с которых были высажены на мурманский берег новые десанты. Через этот город эвакуировались на родину французские и сербские солдаты с Румынского фронта, но часть из них оставалась здесь, укрепляя позиции Антанты на Мурмане.

.

Веселаго и его соратники были удовлетворены тем, что события разворачивались по их сценарию. Один только факт появления на берегу вооружённых сил союзников способствовал «некоторому увеличению спокойствия» и «оказал умеряющее воздействие на наиболее большевистские головы, которые поубавили рьяности», – вспоминал впоследствии Веселаго[9]. Но, понимая, что главные события впереди, предостерегал соратников от поспешных шагов и неосторожных заявлений.

В марте 1918 года «окончательно назрела мысль о возможности попытки активной борьбы»[10], – писал Звегинцев, уже находясь в эмиграции, бывшему главнокомандующему Северным белогвардейским фронтом генералу Е.К. Миллеру. Совместно с Веселаго он, встречаясь с представителями стран Антанты, находившимися здесь или проезжавшими через Мурманск на родину, настаивал на оказании помощи антисоветским силам здесь и организации интервенции на Мурман.

Отряд сербов на Мурманской железной дороге

События, происходившие здесь, вызывали обеспокоенность советских органов власти Архангельской и Олонецкой губерний, утверждавших в обращениях в Совнарком, что мурманское соглашение от 2 марта противоречит «общему направлению политики рабоче-крестьянской России, отвергающей сотрудничество с международным империализмом».

Но линия советского правительства весной 1918 года заключалась в лавировании между странами Антанты и Германией, использовании помощи бывших союзников для обороны Мурмана и Мурманской железной дороги от белофиннов и пресечения возможного их выхода (вместе с немцами) к морю.

В дискуссиях политиков стран Антанты в отношении России и Русского Севера весной 1918 года присутствовали две линии. Первая заключалась в интервенции сюда «по приглашению» или «с согласия» советского правительства для борьбы с немецкой и белофинской угрозой. Главной целью виделось возвращение России в войну, что означало бы и падение правительства, обещавшего народу мир. Другая линия заключалась в осуществлении вооружённой интервенции без подобного прикрытия и свержении советской власти. В любом случае интервенция предполагала реализацию комплекса целей военно-стратегического характера, связанных с мировой войной, а также политических, геополитических и экономических интересов.   

Противники большевиков на Мурмане прилагали усилия для ослабления связи Мурманска с Москвой и выхода из-под контроля Архангельского губисполкома. С этой целью было задумано и учреждено в марте-апреле краевое управление на Мурмане. Мурманский краевой Совет, вспоминал впоследствии Веселаго, создавался весной для обособления края от влияния советского правительства и Архангельского губернского «исполкома», «для возобновления военной и политической связи России с союзниками и вовлечения в сферу мурманской политики именно тех местностей, в пределах которых должно начаться дело спасения союзниками севера и северо-востока страны в их связи с Сибирью от немецкого порабощения», для осуществления эволюции от «Совдепа» к «Совету»[11]. Последнее означало использование советской формы, но наполнение её антибольшевистским содержанием.

В краевом Совете сторонники разрыва с большевиками укрепили свои позиции в результате массового отъезда революционных матросов, солдат и рабочих с Мурмана и за счёт привлечения депутатов из уездов, плохо ориентирующихся в политике. Веселаго стал управляющим делами Краесовета, а Звегинцев – руководителем его военного отдела. Отъезд из Мурманска прежнего председателя Мурманского Совета, а затем Краесовета, большевика С.И. Архангельского и занятие этой должности А.М. Юрьевым ещё более укрепил их позиции и способствовал трансформации Краесовета в антибольшевистском направлении.

Весной – в начале лета отряды белофиннов совершали вооружённые рейды на Мурман. В их отражении принимали участие советские отряды, красные финны, а также англичане и французы. Последнее трактовалось сторонниками укрепления сотрудничества с Антантой как их готовность оказать всемерную помощь России, хотя они реализовали в первую очередь собственные цели, связанные с недопущением белофиннов в стратегически важный для них район.
  

«Положение становится всё более трудным», – характеризовал развитие событий в Мурманске в апреле-мае 1918 года Звегинцев. Центромур, в частности, поставил перед Краесоветом вопрос об его освобождении от должности, хотя ему удалось её сохранить. Но он и Веселаго часто уже не рисковали появляться на мурманских улицах без сопровождения английских солдат[12].

В первой половине мая контр-адмирал Кемп шлёт в Лондон тревожные телеграммы о развитии событий на Мурмане, о столкновениях с белофиннами, о сложном положении в городе. 14 мая после переговоров с Веселаго Кемп сообщает в Лондон, что ситуация стала критической, и Москва может в любой момент заменить местный Совет на «воинствующе-большевистский» и издать ультиматум, требующий ухода союзников. Он настаивал на принятии британским руководством принципиального решения: или усилить военную помощь, направив в Мурманск, по крайней мере, бригаду, а также оказать экономическое содействие, или полностью вывести союзные войска. 17 мая Кемп призвал к союзной интервенции в Мурманск, утверждая, что она будет приветствоваться местными властями.

11 мая британский военный кабинет одобрил документы об интервенции в Северную Россию, а генералу Пулю (который ещё 23 марта представил подробный план интервенции) было предписано с военной миссией отбыть в Мурманск, чтобы представить необходимые предложения в связи с ее подготовкой. В его функции входило обучение и организация при помощи командируемых с ним британских офицеров и лиц сержантского состава направляемых на Север чехословаков общей численностью до 20 тысяч человек. Эта миссия численностью в 500 человек получила наименование «Элоуп». Но переброска чехословаков на Север была сорвана антисоветским восстанием Чехословацкого корпуса в конце мая, что лишило интервентов на Севере этого ядра своей экспедиции.


Главнокомандующий войсками Антанты генерал Фредерик Катберт Пуль

Генерал Пуль считал в это время необходимым не ограничиваться направлением небольшой экспедиции в Мурманск, а прислать пять тысяч союзных солдат в Архангельск для дальнейшего движения на Вологду. Пуль полагал возможным сформировать вокруг его экспедиции армию из ста тысяч просоюзнически настроенных местных русских граждан[13].

24 мая генерал Пуль прибыл в Мурманск на борту американского крейсера «Олимпия» в качестве «военного представителя в России», а 3 июня, когда Верховный военный совет в Версале утвердил план интервенции в русские порты Северного Ледовитого океана, он был назначен главнокомандующим союзными вооружёнными силами в России. К мурманским берегам прибывали всё новые военные корабли Антанты, а на берег высаживались воинские контингенты, что обеспечивало мощный перевес над немногочисленными советскими отрядами здесь.

В июне англичане приступили к формированию на Мурмане Славяно-британского легиона, Финского легиона (из финнов, бежавших сюда после победы белофиннов в Гражданской войне в Финляндии) и Карельский полк. Последние предназначались для борьбы с белофиннами. 

С середины июня советское правительство направило несколько нот представителям стран Антанты в России, уведомляя о невозможности дальнейшего пребывания иностранных военных судов в северных гаванях и о недопущении высадки вооружённых десантов. Эта информация и требования протестовать против увеличения военного присутствия сил Антанты на Мурмане направлялись и в адрес председателя Мурманского Краесовета А.М. Юрьева. Но последний убеждал, что эти протесты практически бесполезны и приведут только к гибели русской власти на Мурмане: «Если будем бездействовать, т.е. не будем проявлять инициативы в совместных действиях с союзниками, а тем более, если будем пытаться действовать против них, то полетим к чёрту, как во Владивостоке»[14].

Представители Антанты на Мурмане были полностью в курсе переговоров между Москвой и Мурманском. В связи с этим генерал Пуль недвусмысленно заявил в беседе с представителями Краесовета: «Нельзя бежать одновременно с зайцем и охотой. Если вы будете протестовать против пребывания союзников в Мурманске, то мы будем считать себя свободными принимать все необходимые для самозащиты меры»[15]. Вооружённые силы Антанты на море и суше уже значительно превосходили советские силы, что позволяло диктовать свою волю. Добавим, что 22-23 июня с прибывших в Мурманск союзных транспортов высадилось примерно 1200-1500 британских военнослужащих во главе с генералом Р.Г. Финлейсоном, ставшим начальником штаба главнокомандующего, и генералом Ч.К.М. Мейнардом, возглавившим союзные войска на Мурмане. Прибывшей с Мейнардом миссии «Сайрен» суждено было стать ядром будущей союзной армии на Мурманском фронте.

Британские офицеры на Мурмане

Ситуация на Мурмане требовала от местных руководителей политического выбора. В этих условиях председатель Мурманского Краесовета А.М. Юрьев, уверовав в то, что единственный путь спасения края – сотрудничество с представителями Антанты, оказался в одном лагере с убеждёнными противниками большевиков – Веселаго, Звегинцевым и др. 30 июня на совместном заседании краевого Совета, Мурманского Совжелдора и Центромура была принята резолюция о неисполнении требований советского правительства об удалении союзников и всемерном развитии сотрудничества с ними, для чего было решено разработать письменное соглашение.

В начале июля председатель Краесовета Юрьев, а за ним и Звегинцев были объявлены Совнаркомом «врагами народа» и «вне закона». Генерал Пуль, информируя Лондон о состоявшемся решении Мурманского Совета, заметил, что «его депутаты надели веревку на шею, и если они будут колебаться, я смогу заставить их стать твёрдыми»[16]. Порвав с Москвой, Мурманский краевой Совет оказался в полной зависимости от представителей Антанты.

Помощник Веселаго в это время и будущий историк интервенции Н.И. Страховский характеризовал произошедшее следующим образом: «Хотя официальная власть на Мурмане и не изменилась, ибо краевой Совет оставался единственным государственным аппаратом в крае, но Мурман, отделившись от Москвы и приняв помощь союзников как бы образовал автономную часть Русского Севера, советскую по форме, но антибольшевистскую по существу своему»[17]

В конце июня – начале июля 1918 года на Мурмане произошли первые столкновения между войсками Антанты и советскими отрядами. Были разоружены и отправлены обратно следовавшие в Мурманск эшелоны советских войск из центра, разоружены отряды железнодорожной охраны и красногвардейцев в Кандалакше и Кеми. 2 июля при захвате здания Кемского Совета отрядом англичан и сербов были убиты три руководителя Совета – А.А. Каменев, Р.С. Вицуп и П.Н. Малышев, а остальные арестованы.

3 июля чрезвычайный комиссар Мурманского и Беломорского края С.П. Нацаренус телеграммой известил Совнарком о переходе англо-французских войск к активным военным операциям и издал приказ об организации обороны края[18]. Предпринимаются меры для противодействия бывшим союзникам, которые превратились ныне в интервентов и оккупантов. В начале июля войска Антанты овладели северной частью Мурманской железной дороги. Сложился северный фронт Российской гражданской войны, где воинский контингент полностью составляли интервенты.

Представители Антанты считали целесообразным подкрепить свои действия официальным соглашением с Мурманским Краесоветом. «Сейчас, порвав с Москвой, они осознали свою зависимость от нас и будут всё более и более сговорчивы», – телеграфировал в Лондон 5 июля генерал Пуль. На следующий день президиум Мурманского Краесовета подписал «Временное, по особым обстоятельствам соглашение с представителями Великобритании, Франции и США». Его целью провозглашалось сотрудничество в деле обороны Мурманского края от держав германской коалиции. Мурманский Краесовет назначил 7 июля генерала Н.И. Звегинцева командующим русскими вооружёнными силами на правах командующего отдельной армией, входящей в состав войск союзников[19]. Но это громкое наименование не подкреплялось наличием войск в этой армии, а приказ о формировании её на добровольной основе был издан лишь 1 августа 1918 года.

Формально, в соответствии с подписанным 6 июля соглашением, вся власть во внутреннем управлении краем передавалась Краесовету, но фактическими хозяевами положения на Мурмане являлись интервенты Антанты. В их руках находились вооружённые силы, и через них осуществлялось снабжение региона.

12 июля ночью было совершено покушение на Веселаго: в окно комнаты, где он проживал, были брошены две гранаты, но взорвалась лишь одна, и он отделался лёгкими ранениями и ожогами. Интервенты организовали расследование инцидента. Подозрение пало на моряков с крейсера «Аскольд». Его экипаж был разоружён и арестован интервентами, а корабль переименован в «Глори IV». Линкор "Чесма" был также захвачен англичанами. Позднее он использовался в качестве плавучей тюрьмы, ибо все имеющиеся тюрьмы (Александровская, Мурманская, Печенгская) были переполнены. 

После оккупации Мурмана «союзниками», превратившимися в интервентов, маски были сброшены. По свидетельству генерала Мейнарда, главнокомандующий генерал Пуль презрительно относился к Веселаго и Звегинцеву, как хозяин к своим слугам. А сам Веселаго писал впоследствии, что генерал Пуль вёл «определённо реакционную политику и смотрел на русских, как смотрели англичане прежде на КАФРОВ (выделено в тексте – В.Г.)»[20]. Аналогичным образом вспоминал это время и Звегинцев: «Приезд непотребного генерала Пуля в мае и его непотребного штаба в июне, бестактность за бестактностью ими совершаемого сильно вредят делу»[21].
  

Тем не менее, Звегинцев вместе с А.М. Юрьевым и В.М. Брамсоном отправились в конце июля 1918 года на одном из кораблей эскадры интервентов в Архангельск для захвата города. Там они вели переговоры с созданным Верховным управлением Северной области (ВУСО) о статусе Мурманского края. Но отстоять административную и хозяйственную самостоятельность Мурмана им не удалось, и он был включён в состав Северной области.

20 сентября ВУСО назначило на должность Особого комиссара по управлению Александровским и Кемским уездами Архангельской губернии (Мурманский край) В.В. Ермолова. 5 октября 1918 года было принято постановлении ВУСО «Об упразднении Мурманского краевого Совета и о восстановлении в Кемском и Александровском уездах земского самоуправления и об учреждении временной должности помощника Генерал-Губернатора Северной области по управлению Мурманским краем». Эту должность занял В.В. Ермолов.

Таков был финал Мурманского краесовета. Его председатель А.М. Юрьев служил в дальнейшем в качестве переводчика у американского консула в Мурманске, заведовал продовольственным складом. Был привлечён к белогвардейскому следствию по обвинению в сотрудничестве с советской властью. Виновным себя он не признал, а в оправдание на одном из допросов в 1919 году заявил: «Могу сказать одно, что я действовал в известных рамках, которые я сразу отбросить не мог, а если бы и пытался это сделать, то был бы выброшен из боя и не сделал бы, скажу, того маленького шага по восстановлению России, который, позволю себе сказать, сделал – разорвал сношение с Центральной властью и заключил соглашение с союзниками 6 июля минувшего года…»[22].

К белогвардейскому следствию были привлечены и другие руководители антибольшевистского переворота на Мурмане. 18 октября 1918 года Временное правительство Северной области утвердило Временную следственную комиссию для рассмотрения злоупотреблений и противозаконных действий агентов советской власти в Кемском и Александровском уездах[23].

Н.И. Звегинцев был в конце сентября 1918 года отстранён от должности командующего русской армией на Мурмане. Числился в резерве командующего войсками Северной области и жил в селе Сорока. Был привлечён к следствию за сотрудничество с советской властью, и 27 июля 1919 года ему было предъявлено обвинение в 12 пунктов с итоговой констатацией: «Виновен в участии в преступном сообществе, именуемом советская власть, с целью ниспровержения существующего в России общественного строя – ст.126 Уголовного Уложения»[24].

Прокурор Северной области Дуброво, ознакомившись с делом Звегинцева, пришёл к выводу, что оснований для привлечения генерала к суду в качестве обвиняемого нет, ибо «его действия, не содействовали, а противодействовали осуществлению целей «советской власти»[25]. Но военный прокурор Северной области полковник Добровольский вновь распорядился привлечь Звегинцева к следствию в качестве обвиняемого. Разбирательство по его делу тянулось до самого падения Северной области. Обвинения в его адрес звучали и в эмиграции, куда ему удалось выехать.

Сам Звегинцев, находясь за границей, так оценивал свою мурманскую эпопею 1918 года: «В середине июля декрет большевиков объявил меня «врагом народа», «вне закона»…честь, которой я горжусь и которой удостаивались немногие. В заключение считаю нужным прибавить, что я ни разу никуда красного банта не одевал, «да здравствует революция» не кричал и Временному правительству не присягал, что Мурманский период моей деятельности я по совести нахожу самым высоким исполнением своего долга перед Родиной, ибо беззаветно и сознательно пожертвовал ей свою жизнь…»[26]. Умер он во Франции в 1932 году.

Г.М. Веселаго также был привлечён осенью 1918 года к белогвардейскому следствию. Будучи отстранён от дел и пытаясь оправдаться, он составляет «Документальную справку из моих мурманских бумаг за 1917–1918», где содержится много интересных и ценных сведений об антибольшевистской борьбе на Мурмане.

В этом документе есть и грустные размышления о взаимоотношениях с «союзниками», на которых была сделана ставка в деле свержения советской власти на Мурмане, и которые в дальнейшем превратились в интервентов и оккупантов. «Мы полагаем крайне неудачным передачу военного командования на Севере России англичанам, ибо не надо забывать, что помимо всего прочего, в русской истории вражда к Англии была почти всегда традиционной, – писал Веселаго. – Нынешние действия Англии здесь скорее способствуют возрождению традиционного к ним отношения, чем укрепляют недавние официальные симпатии»[27].

Парад войск Антанты в Мурманске по случаю окончания Первой мировой войны

Вероятно, он не знал о том, что английское командование войсками интервентов и белогвардейцев на Севере России было обусловлено договоренностью Великобритании и Франции о разделе «сфер влияния» в России, в соответствии с которым Русский Север был отнесен к английской «сфере влияния». 

Находясь под следствием и опасаясь ареста, Веселаго скрывался в вагоне американской миссии на станции Мурманск. Его симпатии были уже на стороне американцев. При их помощи Веселаго в феврале 1919 года покинул Мурман. Во Франции он поступил на службу обер-офицером для поручений при начальнике Управления военных и военнопленных адмирале Погуляеве.

Следственная комиссия по Кемскому и Александровскому уездам усиленно разыскивала Веселаго, отправляя запросы и за рубеж. В августе 1919 года он находился в Сибири по срочному вызову морского министра колчаковского правительства. Здесь ему и пришлось объясняться по поводу своей деятельности на Мурмане. В январе 1920 года Веселаго эмигрировал в Мексику, а затем переехал в США, где и умер в 1971 году.

Наиболее трагической оказалась судьба ещё одного члена мурманского антибольшевистского триумвирата – заведующего гражданским отделом Народной коллегии и юрисконсульта Мурманского краесовета В.М. Брамсона. Он был арестован белогвардейским следствием и умер в тюрьме.

А.М. Юрьев то ли не захотел, то ли не успел покинуть Мурманск вместе с интервентами и белогвардейцами. После восстановления здесь советской власти в 1920 году он был арестован и предан суду Верховного трибунала РСФСР. Виновным себя за действия в 1918 году не признал. Был приговорён к расстрелу, заменённому трибуналом на 10 лет лагерей 9 февраля 1921 года. По амнистии от 4 ноября того же года срок ему был сокращен до 3 лет и 4 месяцев, а 16 января 1922 года Юрьев был освобождён[28]. Но, по другим данным, он продолжал находиться в заключении. О дальнейшей его судьбе сведений нет. 

Мурманск. Вид с Горелой горы

Автор: Голдин Владислав Иванович, доктор исторических наук, профессор Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова, заслуженный деятель науки Российской Федерации.

Фотографии взяты из альбома "Гражданская война на Севере глазами британцев", СПб., 2008.

[1] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф.5881. Оп.2. Д.670. Л.1.

[2] Основоположником этой трактовки стал видный участник Гражданской войны на Севере М.С. Кедров, опубликовавший книгу «Без большевистского руководства. Из истории интервенции на Мурмане (Очерки)» (Л., 1930).

[3] Российский государственный архив Военно-морского флота (РГАВМФ). Ф. р-130. Оп. 1. Д. 50. Л. 22 об – 23; Ullman R. Anglo-Soviet Relations. Vol.I: Intervention and the War. Princeton, 1961. P.114–115.

[4] Государственный архив Мурманской области. Ф.П-134. “И”. Оп.1. Д.93. Л.60–61. 

[5] РГА ВМФ. Ф. р-130. Оп.1. Д.50. Л.32об.-33; Ullman R. Anglo-Soviet Relations. 1917–1921. Vol.1. Intervention and the War. Princeton, New Jersey, 1961. P. 114-115.

[6] Борьба за установление и упрочение Советской власти на Мурмане. Мурманск, 1960. С.145-147.

[7] Борьба за установление и упрочение Советской власти на Мурмане. С.147, 149–150; Кедров М.С. Без большевистского руководства. С.35–37.

[8] Подробнее см.: Голдин В.И. Интервенты или союзники? Мурманский «узел» в марте-июне 1918 г. // Отечественная история. 1994. №1; Он же. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. 1918–1920. М., 1993 и др. 

[9] РГАВМФ. Ф. р-133. Оп. 1. Д. 50. Л. 29 об.

[10] ГАРФ. Ф.5867. Оп.1. Д.3. Л.64.

[11] РГА ВМФ. Ф. р-153. Оп.1. Д.50. Л.38об. – 41 об.

[12] Там же. Ф.р-129. Оп.2. Д.1.Л.86 об

[13] Ротштейн Э. Указ. соч. С.90; Kettle M. Russia and the Allies, 1917–1920. Vol.II: The Road to Intervention. London, 1988. P.104-105.

[14] Кедров М.С. Указ. соч. С.119.

[15] РГА ВМФ. Ф. р-133. Оп.1. Д.50. Л.55.

[16] РГА ВМФ. Ф.р-133. Оп.1. Д.50. Л.62 об. – 63; Ullman R. Intervention and the War. P.183.

[17] ГАРФ. Ф.5881. Оп.2. Д.670. Л.24.

[18] Борьба за установление и упрочение Советской власти на Мурмане. С.209–210.

[19] Там же. С.217–222.

[20] Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф.187. Оп.524. Д.3523. Л.83; Maynard C. The Murmansk Venture. London, 1928. P.39.

[21] ГАРФ. Ф.5867. Оп.1. Д.3. Л.65.

[22] РГАВМФ. Ф.р-129. Оп.2. Д.1. Л.288–288 об.

[23] Вестник Временного правительства Северной области. 1918. 25 октября.

[24] РГАВМФ. Ф.р-129. Оп.2. Д.1. Л.310–311 об.

[25] ГАРФ. Ф.5867. Оп.1. Д.4. Л.37.

[26] Там же. Д.3. Л.65.

[27] АВПРИ. Ф.187. Оп.524. Д.3523. Л.83.

[28] Кедров М.С. Без большевистского руководства. С.188.



далее в рубрике