Сейчас в Мурманске

20:34 -11 ˚С Погода
18+

Архангельские говоры: полтора века изучения

«Архангельский областной словарь» является крупнейшим в мире словарём одного региона.

Русский Север Архангельские говоры Диалекты архангельской области Архангельский областной словарь
31 октября, 2022 | 15:52

Архангельские говоры: полтора века изучения

Нёнокса. Фото Александра Журавлёва.


«Поморские выражения» у С.В. Максимова

В опубликованных в 1859 году путевых заметках «Год на Севере» этнограф-беллетрист Сергей Васильевич Максимов (1831-1901) чуть ли не первым широко сообщил России о поморах, проживающих в Архангельской губернии, и их своеобразном наречии. Вот что он писал по этому поводу: 

«Едва понятная по множеству провинциализмов речь моего собеседника была для меня ещё не так темна и запутанна, как темна, например, речь дальних поморов. На наречие ямщика, видимо, влияли ещё близость губернского города и некоторое общение с проезжающими. В дальнем же Поморье, особенно в местах, удалённых от городов, мне не раз приходилось становиться в тупик, слыша на родном языке от русского же человека непонятные речи. Прислушиваясь впоследствии к языку поморов, наряду с карельскими и древними славянскими, я попадал и на такие слова, которые изумительны были по своему метко верному сочинению, таково, например, слово нежить».(1)

По тексту своего сочинения С.В. Максимов привел множество диалектных слов, как то — сувой, утельга, лысун, бельки, юрово, калега, няша, зыбун, кечкар, залещины, луды, голомянь, покруты, кротеет, сполохи, торосы, пелгас, мелгас, ламбы, тайболы и др. и, частности, объяснил «значение поморских слов, употребляемых для выражения известного состояния воды в приливах и отливах».(2)

Вот так, например, Максимов описывал морской берег с использованием соответствующей «поморской» лексики:

«Шли мы узенькой салмой (проливом); саженях в десяти-двенадцати справа и слева тянулся ряд нешироких, невысоких луд, известных в группе своей под именем Кильяков...

В салме этой можно было проследить все разнородные виды морских голышей, так опасных для судов, и прослушать все меткие названия, которыми охарактеризовывали их поморы в отличие один от другого. Вот баклыш — надводный огромный камень, покрываемый прибылою водой, и бакланец (бакланец потому, что любит на ней садиться и вить гнездо морская птица баклан) — низенькая луда, тот же баклыш, но вода прибылая не топит его; корго — подводный камень, иногда в целом переборе, в нескольких десятках экземпляров; пахта — целый утес, одиноко выдавшийся в море из груды соседних островов. Вот поливуха — камень, стоящий наравне с поверхностью воды, которая мырит на нем все время буруном. Вот и вечно обманывающие самый опытный глаз водопоймяны — камни и мели, покрываемые водою во время прилива; чуры — хрящеватые отмели или косы; наконец, клин — подводная каменная банка или риф, забережье — та часть морского берега, которая во время прилива покрывается водой и осыхает при отливе, и лещади — ровные, гладкие подводные мели с арешником — целыми грудами мелких, округленных волнами камней».(3)

Максимову местный диалект представлялся общим для всех жителей явлением: «Прислушавшись к говору, трудно отличить поселенцев одной местности от другой, тем более что говор имеет по всему северному краю поразительное сродство и сходство, как коренной, беспримесный новгородский говор, перенесённый через Уральские горы и распространившийся по всей Сибири».(4)

Максимов писал о «поморских выражениях»(5), и из его текста в «Годе на Севере» можно было бы вообразить, что вся эта специфическая лексика связана исключительно с поморами. Однако труды других исследователей, вышедших близко по времени с работой Максимова, определённо уточняют вопрос. Русский диалект в Архангельской губернии распределяется на отдельные различающиеся группы, и только одна из этих групп связана с поморами.


«Северное наречие» у А.И. Шренка

В 1850 году в «Записках Императорского Русского географического общества» была опубликована подборка с научным комментарием диалектной лексики — всего 350 слов «архангельских областных выражений общего значения», выполненная немцем Александром Ивановичем Шренком (1816-1876).(6) Этот учёный остзеец, известный в своём крае как Александр Густав фон Шренк, в 1837 году окончил Дерптский университет со степенью кандидата философии. В том же году Шренк поступил на службу в Ботанический сад в Санкт-Петербурге и отправился в своё первое путешествие-командировку по Северу России. Опубликованная в 1850 году лексика, по утверждению А.И. Шренка, была собрана им в течение двух его путешествий в Архангельскую губернию и ещё «случайно извлечена» из описывающих край сочинений: И.И. Лепехина, А.И. Фомина, В.В. Крестинина, Ф.П. Литке и др.


А.И. Шренк


Источник этой лексики Шренк именует: «северным наречием», «областными выражениями русского языка, употребляемые в Архангельской губернии», «провинциализмами русского языка». Это, по его определению, речь «архангельских крестьян». По А.И. Шренку, поморы составляли только часть этих крестьян: «Поморы — вместо поморцы; по Мурманскому берегу называют поморами промышленники кемские и онежские, выходящие сюда весною чрез Терский полуостров для рыбной ловли; к зиме возвращаются они на родину водою, держась берегов».(7)

По его определению, «северное наречие» — это местный диалект. «Архангельское наречие относится к московскому точно так же, как суровый дорический диалект древних греков к мягкому и плавному ионическому, или к щеголеватому аттическому».(8)

По происхождению — это язык новгородцев. Общую особенность диалекта — его «певучесть» — Шренк предположительно связал с влиянием ассимилированной чуди:

«Откуда взяли архангельцы причудливый обычай говорить на распев? На вопрос этот отвечать можно разве догадкою, которая для меня однако же имеет полный вес убеждения: это влияние языка первобытных обитателей Архангельской губернии, древней Заволоцкой Чуди, на переселенцев из Новгорода».(9)

Шренк отметил особенности произношения звука «ѣ», как «обычай, которым одолжены архангельцы своим переселенцам из Малороссии».(10) Он сообщил, что «архангельцы находятся в постоянных сношениях самоедов, и зырян, лопарей и финнов», что влияет на заимствование лексики от этих народов. «Первые, [т. е. самоеды] в особенности обогатили архангельское наречие своими словами».(11) «Русские должны были отчасти покинуть свою народную одежду и взамен её запастись непроницаемою для лютых морозов, но вместе лёгкую и удобную одеждою самоедов, которая ныне распространилась более или менее по всей Архангельской губернии, сохранив в целом и частях свои самоедские наименования».(12)

В связи с этими влияниями Шренк утверждал, что «чище других сохранился язык в Архангельском, Холмогорском и Пинежском уездах. Кольский заимствовал лопарские, Онежский — финские выражения. Южный Мезенский и Шенкурский уезды усвоили много зырянских слов. В Шенкурске, сверх того, лесные промыслы, и в особенности смолокурение, ввели свои технические обозначения. Северный Мезенский уезд изобилует самоедскими словами и обогатился множеством терминов от мореплавания и морских промыслов. Самым нечистым наречием говорят русские соседи зырян по средней Печоре».(13)

«На крайнем севере нашем соотечественники впервые познакомились подробнее, свыклись с морем и должны были найти особенные выражения для означения свойства различных местностей и прибрежий того моря. Отчасти заимствовали они эти выражения от туземных инородцев, более же изобрели свои собственные. Рыбная ловля, и в особенности береговые морские промыслы, требовали новых технических слов. Пускаясь, наконец, в открытое море, промышленники должны были различать с большею точностию страны света для определения направления ветров и берега... Заметим, наконец, что значительная торговля архангельских поморцев, постоянно сближая русских с чужеземными народами, в особенности с жителями Норвегии, занесла от них также некоторое, хотя и незначительное, число новых слов, замечаемых между архангельскими провинциализмами».(14)


«Говор Архангельской губернии» у В.И. Даля

Наблюдения А.И. Шренка легли в основу последующих исследований диалекта в Архангельской губернии. Здесь отметим основные пункты у Шренка, получившие в последствии повторение, продолжение и развитие в последовавших филологических трудах — это об инородческих влияниях, о морской лексике у поморов, о пространственном делении диалекта по уездам — «историческим городам». Т.е. по существу Шренк написал о группе говоров у крестьян Архангельской губернии.

Вслед за этой работой «Вестник Императорского Русского географического общества» продолжил свои опыты по русской диалектологии изданием в 1852 году в 5-ой своей книжке статьи Владимира Ивановича Даля (1801-1871) «О наречиях русского языка». Даль ответил этой статьей на выход в 1852 году первого диалектного словаря русского языка «Опыт областного великорусского словаря», изданного Отделением русского языка и словесности Императорской Академии наук.

Таким образом, эта статья Даля вышла за десять лет до издания в 1863 году его знаменитого многотомного словаря, являющегося в своей основе фундаментальным собранием русской диалектной лексики — «наречий» по тогдашней терминологии, иначе «живого», т.е. устного в отличие от «литературного» языка. Со второго издания словаря Даля в 1880 году его статью «Наречиях русского языка» стали обычно помещать в предисловие в очередном издании.(15)

В своей статье «О наречиях русского языка» Даль, если отвлечься от его дискуссий по классификации с фольклористом И.П. Сахаровым (1807-1863), в основном следует в своей классификации «великорусских наречий» за филологом и фольклористом М.А. Максимовичем (1804-1873) и этнографом Н.И. Надеждиным (1804-1856).

Даль отличает в языкознании три понятия: язык, наречие и говор. Здесь он поясняет: «Трудно решить положительно, что называется языком, что наречием, а что говором... Вообще язык, которым говорит большинство, а тем более сословие образованное, язык письменный, принимается за образцовый, а все уклонения его за наречия. Спорить противу общего закона господства просвещения нельзя, но господство того либо другого наречия над прочими — дело случайное, и все они равно искажены и равно правильны».(16) Дальше В.И. Даль утверждает: «Выражения: молв и речь могут служить для обозначения поднаречий: молв отвечает более подчиненному понятию наречия, а речь ближе относится к говору».(17) «Великорусский язык», по Далю, делится на семь наречий: московское, северное или новгородское, восточное, сибирское, новороссийское, донское и смоленское.

Северное наречие (или иначе новгородское), по В.И. Далю, делится на говоры: новгородский, тверской, олонецкий, вологодский, архангельский и пермский, отчасти костромской. Таким образом, то, что Шренк называл «областными выражениями русского языка, употребляемыми в Архангельской губернии», по классификации Даля — «говор Архангельской губернии». Но этот «говор» не един в пространстве, утверждал Даль, и «в говоре есть маленькая разность: кемские и кольские моряки, смолокуры вагане, шенкурские пахари, пинежские звероловы, пустозерские рыбаки, оленные ижемцы, холмогорские скотоводы, онежские лесники — никогда взаимно не сходятся, и привычное ухо различает их говоры».(18) Т.е. «говор Архангельской губернии», в свою очередь, подразделяется на различаемые «говоры» по уездам. Дальше В.И. Даль повторял по существу наблюдения А.И. Шренка о территориальных особенностях и инородческих влияниях.

Отметим ещё, что описание говора», данное В.И. Далем в 1850 году, ещё не знает «поморов», под которыми следует угадывать у него «кемских моряков». Фактически, вслед за Шренком, Даль в своём словаре определял «Поморье» как «западный берег Белого моря, на юге, от посада Сумы и до деревни Керети». По Далю, помор, поморец или поморянин — это житель этого «поморья».(19)

Дальше отметим, что характеристика, данная Далем «архангельскому говору» в северном наречии «великоросского языка», сразу же с известными вариациями попала в описание Архангельской губернии, выполненное капитаном Генерального штаба (в будущем известным генералом) Аполлоном Эрнестовичем Циммерманом (1825-1884): «Не вдаваясь в большие подробности об этих особенностях в здешнем наречии, заметим, что в пространной и мало населённой Архангельской губернии есть слова, употребительные в одном уезде и неизвестные в другом. Причина этого не одна малонаселённость, но и недостаток сообщений в губернии. Например, мореходы из уездов Кемского и Кольского мало имеют сношений с ваганами — смолокурами, с шенкурскими земледельцами и с пинежскими охотниками; или звероловы мезенцы, рыбаки пустозерцы и оленные ижемцы с холмогорскими скотоводами и лесопромышленниками онежскими».(20)


«Словарь областного архангельского  наречия» А.О. Подвысоцкого

Направление в характеристике группы диалекта Архангельской губернии было продолжено в самом фундаментальном словаре, вышедшим до революции 1917 года. В 1885 году филолог академик Яков Карлович Грот (1812-1893) издал под грифом 2-го отделения Императорской Академии наук по присланной ему вдовой рукописи покойного Александра Осиповича Подвысоцкого (1825-1883) «Словарь областного архангельского наречия».(21) 

В 1871 году в чине коллежского советника уроженец Малороссии польского шляхетского происхождения А.О. Подвысоцкий был назначен со службы в Варшаве на службу вице-губернатором в Архангельскую губернию. На этой должности он прослужил 8 лет, а с 1879 года до своей смерти в 1883 году работал управляющим Архангельской конторой Государственного банка.

По службе Подвысоцкому приходилось много ездить по Архангельской губернии, знакомиться с жизнью и повседневным бытом местного населения. Своеобразие местной разговорной речи привлекло его внимание и заставило заняться сбором местной лескики, записью пословиц и поговорок. Собранный лексический материал Подвысоцкий представил в 1881 году в виде рукописи в Императорскую Академию наук, получил одобрение в отзыве академика Я.К. Грота и был награждён Ломоносовской премией.

2-е отделение АН выразило готовность издать словарь Подвысоцкого, если он будет исправлен и пополнен согласно замечаниям. Автор добросовестно исполнял этот свой труд до самой своей смерти в феврале 1883 года. Вышедший в 1885 году «Словарь областного архангельского наречия» Подвысоцкого — это посмертное издание, и оно стало первым в России полным словарем по одному областному наречию. В диалектологическом плане словарь Подвысоцкого — лучшее, что сделано в отношение диалекта в Архангельской губернии. Это своего рода вершина для периода, когда на её пространстве в разговорной речи преобладал исключительно диалект, и влияние литературного языка на простонародье было минимальным.

Словарь включает в себя около 9 тыс. слов и выражений, тысячи примеров их употребления в устной речи и в основе своей не имел каких-либо письменных источников. Он записывался вживе. В этом его ценность. Другая ценность: лексический материал публиковался с указанием на место его записи. Подвысоцкий указывал место записи ссылками на конкретные уезды Архангельской губернии: Архангельский, Кемский, Кольский, Мезенский, Онежский, Пинежский, Холмогорский, Шенкурский и Запечорский край Мезенского уезда.

Кроме того, обратим внимание, отдельно в своей географической классификации для мест записи Подвысоцкий выделил ещё и «Поморье», под которым он конкретно определил в «тесном смысле» пространство части Беломорского побережья от города Онеги до Кандалакшского залива. «Отсюда, — написал Подвысоцкий, — помор — это житель Поморья».(22) Т.е. он определял поморов как жителей только части побережья Белого моря, как и А.И. Шренк.


Провинциальная диалектология: А.Н. Грандилевский и И.М. Дуров

Вслед за выходом труда А.О. Подвысоцкого дальше работа самодеятельных энтузиастов местной диалектологии на сто лет распадается на описание отдельных частей Архангельской губернии, в советский период разделённой на области.

В 1907 году Отделение русского языка и словесности Императорской Академии наук издало труд Аркадия Никандровича Грандилевского (1875-1915) «Родина Михаила Васильевич Ломоносова. Областной крестьянский говор».(23)

Уроженец села Емецкого, А.Н. Грандилевский имел местное образование и служил приходским священником в Куростровской волости — родине М.В. Ломоносова. Т.е. представленный им материл — это говор северо-восточной части Архангельского уезда Архангельской губернии, по определению автора — густонаселенного округа, площадью в 150 квадратных верст. «Во всей этой населённой площади крестьяне говорят одним общим своим языком».(24) По определению Грандилевского, это «холмогорское наречие». Народный говор на родине Ломоносова — это «приятное сочетание новгородского и московского наречия с умеренным преобладанием первого».(25) «В многочисленной семье крестьянских наречий северного края холмогорскому говору бесспорно должна быть приписана честь основного элемента и дано центральное положение, так как холмогорский говор лежит в начале и в основе других областных наречий вроде Пинежского, Шенкурского, Печерского, Онежского и других».(26) Словарь Грандилевского, таким образом, не представлял лексику поморов. По его определению, «помор — житель Поморья, житель северных морских берегов. Поморье — побережье Северного океана и Белого моря».(27)


 Священник А.Н. Грандилевский на общем фото в Курострове.


Появление на свет в начале ХХ века труда Грандилевского, квалифицированного Императорской Академией наук как «научного», свидетельствует о культурном подъёме в российской провинции, дошедшем до появления сельской интеллигенции. О том же свидетельствует появление в это время другого самодеятельного диалектолога — младшего современника А.Н. Грандилевского, также вполне профессионально занимавшегося местным диалектом. Речь идет об уроженце Сумского Посада Иване Матвеевиче Дурове (1894-1938), который в период с 1912 по 1934 год собрал большого словарь из 12 тыс слов и выражений из лексики района исторического Поморья. Опубликованный И.М. Дуровым говор — это и есть живой язык поморов. В тот период район изначального в исторических временах «Поморья» уже именовался как «Кемское Поморье». В описанный Дуровым говор вошла только южная часть Поморского берега в составе сёл Сорокского и Кемского районов: Нюхча, Колежма, Сумский Посад, Вирьма, Сухое, Шизня, Выгостров, Сорока, Шуерецкое и город Кемь. В словаре при лексических единицах И.М. Дуровым указана конкретная локализация записи с указанием на эти села. По Дурову, поморы — это «жители Поморья на Беломорье». Поморье Дуров трактовал точно так, как это делал А.О. Подвысоцкий. В широком смысле — это всё побережье Северного Ледовитого океана и Белого моря от «норвежско-финской границы» до Архангельска и далее до сибирской границы. В узком смысле Поморье — это часть морского побережья от города Онеги до Кандалакшского залива.(28)

Словарь Дурова только частично — в отношении терминологии рыболовного промысла у поморов — был опубликован в 1929 году.(29) В декабре 1934 года И. М. Дуров представил восьмитомную рукопись своего «Словаря живого поморского языка в его бытовом и этнографическом применении» в Карельский научно-исследовательский институт (КНИИ). В те годы словарь не был издан. Сам Дуров был репрессирован и расстрелян в т.н. «Большой террор» в 1938 году.

С 1932 по 1933 года И.М. Дуров руководил Сумской ячейкой краеведения. В феврале 1934 года он стал уполномоченным Карельского бюро краеведения по Сорокскому району. Вслед за этим Дурова приняли на должность инструктора Карельского бюро краеведения. НКВД расправилось с Дуровым по сфабрикованному делу: будто бы он под видом объединения сорокских краеведов готовил вооружённое восстание.


И.М. Дуров.


После гибели автора рукопись словаря осталась в КНИИ. Впоследствии она поступила в фонд документации Научного архива Карельского научного центра РАН, где и хранится до сих пор в хорошем состоянии. Из рукописи словаря утрачен только раздел на букву «а».

В 2011 году, словарь И.М. Дурова был издан в Петрозаводске под редакцией директора Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН И.И. Муллонен.(30) 

И.М. Дуров был типичным сельским интеллигентом, сформированным в эпоху культурного подъёма в Российской империи начала ХХ века. В 1910 году он успешно закончил училище в Сумском Посаде, известное своим мореходным классом, подготовившим множество поморских шкиперов (уроженец того же села и современник Дурова — известный полярный исследователь и участник многих советских экспедиций в Арктике Владимир Иванович Воронин (1890-1952).

В целом, словарь И. М. Дурова является свидетельством очень высокого культурного уровня «краеведа» на уровне низового локального района в финале существования Российской империи.


«Архангельский областной словарь»: работа на век вперёд

В советский период изучение местных говоров на уровне отдельных локальных районов бывшей Архангельской губернии было продолжено. Архангельскую губернию при Советской власти разделили на две области и одну национальную автономную республику. Теперь в культурную работу включились работники созданных местных научно-образовательных и академических учреждений. Именно так можно описать деятельность заведующего кафедрой русского языка и литературы Мурманского Государственного педагогического института в период 1956-1975 годов Ивана Севастьяновича Меркурьева (1924-2001). После своего переезда в Ленинград он в 1979 году издал в Мурманском книжном издательстве словарь «Живая речь кольских поморов», который содержит около 5 тыс. слов и выражений современной диалектной речи, записанных в экспедициях с 1958 по 1967 год на пространстве побережья Кольского полуострова, начиная от Колы на Севере до Ковды и Кандалакши на юге, в том числе, главным образом, на Терском берегу Кольского полуострова в селениях бывшей Варзугской и Умбской волостей.(31) В предисловии у Меркурьева дано описание некоторых особенностей современного ему поморского говора Мурманской области. В словаре Меркурьева даны в отдельных фрагментах образцы живой поморской речи. Статьи содержат указания на место записи.

В означенный период активности И.С. Меркурьева в периферийном Мурманске локальный круг замкнули уже фундаментальные публикации в Москве и Ленинграде. С 1965 года Институт лингвистических исследований Академии наук стал издавать «Словарь русских народных говоров» (сокращенно — СРНГ). На 2021 год под редакцией последовательно Ф.П. Филина, Ф.П. Сороколетова и С.А. Мызникова опубликовано 52 выпуска (тома) СРНГ до буквы «Ц».

А с 1981 года в МГУ в Москве издаётся «Архангельский областной словарь» (сокращённо — АОС). За 42 года издания АОС вышло его 22 тома (выпуска) до слова «зяять». Т.е. публикация АОС ещё далеко не дошла до середины его материала. Принятые с 2010 года темпы издания АОС — один том в полтора года — обещают ещё столетие работы над его изданием. «Архангельский областной словарь» является крупнейшим в мире словарём одного региона. По количеству диалектных лексических данных Архангельская область объективно является абсолютным лидером среди всех областей России.

Структура, которая занимается в Москве АОС, это Кабинет русской диалектологии филологического факультета МГУ.

«Архангельский областной словарь» является плодом жизни профессора МГУ Оксаны Герасимовны Гецовой (1925-2019). С 1956 по 2013 год О.Г. Гецова возглавляла Кабинет русской диалектологии. Она являлась редактором первых двенадцати томов АОС (1980-2004). 


О.Г. Гецова.


С 13-го тома, вышедшего в 2010 году, редактированием очередных выпусков АОС занимается профессор МГУ Е.А. Нефёдова, ставшая после Гецовой в 2013 году заведующей Кабинетом русской диалектологии.


Е.А. Нефёдова.


В 2006 году группа Гецовой издала «обратный словарь» архангельских говоров. Слова в нём расположены в обратном обычному порядке, т.е. от конца слова к его началу. А теперь, в 2022 году, Нефёдова обсуждает проект создания электронного идеографического словаря говоров Архангельского региона.(32)

Работа по сбору материалов для АОС Гецова начала в 1959 году, а в 1970 году опубликовала «Проект „Архангельского областного словаря“», в котором излагались его основные принципы.(33)

На момент начала издания в 1980 году картотека АОС включала более 2 млн карточек. В диалектологических экспедициях МГУ и работавшего с ним Архангельского Государственного педагогического института (АГПИ) с 1959 к 1980 году приняли участие около шестисот человек. Количество экспедиционных (полевых) тетрадей составило более 700 единиц с общим количеством страниц около 100 тыс. Словарь насчитывает 5 млн словоупотреблений, его словник включает более 180 тыс. слов. Материал для АОС был записан в более чем трёхста населённых пунктах Архангельской области.

Основной языковой материал АОС, определяемый как «современные архангельские народные говоры», собирался в сёлах и деревнях Архангельской области записью связных текстов живой речи носителей архангельских говоров — в основном людей в возрасте 50-70 лет, т.е. родившихся до революции 1917 года. Основным критерием отбора лексики для АОС является её отличие от нейтральных слов литературного языка. Кроме диалектной, в АОС включают также лексику разговорную, просторечную и устаревшую в русском литературном языке и не имеющую такой стилистической окрашенности в архангельских говорах.

Составители АОС полагают, что говоры на современной архангельской территории обладают как общностью языковых черт, относящихся к разным уровням языка, так и ярко выраженным членением на подгруппы.

О.Г. Гецова описала как «общеархангельские» языковые черты, так и черты, характеризующие диалектные группы в пределах архангельской территории. К «общеархангельским» она отнесла двадцать фонетических, двадцать морфологических, восемнадцать синтаксических и девять акцентологических признаков. Среди явлений, разделяющих эту территорию на группы, Гецова назвала одиннадцать фонетических явлений, в области морфологии — двенадцать явлений, в области синтаксиса — три явления. (34)


Как «архангельские народные говоры» превратились в «поморский язык»

Характерная особенность АОС — он нигде и никак не привязывает в вышедших его томах описываемые им говоры к поморам. Описываемый им материал — это просто «архангельские говоры», а сам АОС, по определению его авторов, — это полидиалектный системный словарь, который и отражает функциональные особенности живой речи, и содержит сведения этнокультурного характера.(35)

И тем не менее, в 2010 году, когда АОС издал 13-й том, закончившийся статьёй «жибучей», Росстат РФ в рамках подготовки к проведению Всероссийской переписи населения 2010 года включил под кодом 132 «поморский язык» в переписной лист формы Л в алфавитный перечень возможных вариантов ответов населения на вопрос о родном языке и о владении языками.

Оказывается, российское государство полагает, что «современные архангельские народные говоры» из АОС Кабинета русской диалектологии филологического факультета МГУ, — это не что иное, как «поморский язык». Разумеется, никто из российского государства не спросил насчёт «поморского языка» мнения учёных дам из МГУ, занимающихся «архангельскими народными говорами». В этом плане государство РФ вроде бы и деньги на издание плодов десятилетий творчества Кабинета русской диалектологии даёт, но предметом этого творчества совершенно не интересуется.

Как «архангельские народные говоры» во множественном числе превратились в «поморский язык» в единственном числе — рассказ в продолжении этой статьи.

 

Автор: Дмитрий Леонидович Семушин, архангельский историк, кандидат исторических наук, специалист по исторической географии Русского Севера, Ph. D. Венгерской академии наук.


(1) Максимов С. В. Год на Севере. Архангельск, 1984. С. 59.

(2) Там же. С. 102.

(3) Там же. С. 109.

(4) Там же. С. 545.

(5) Там же. С. 34, 145.

(6) Шренк А. И. Областные выражения русского языка в Архангельской губернии // Записки Императорского Русского географического общества. 1850. Кн. 4. С. 121-167; Его же. Путешествие к северо-востоку Европейской России чрез тундры самоедов к Северным Уральским горам, предпринятое по Высочайшему повелению в 1837 году Александром Шренком. Перев. с немец. СПб., 1855.

(7) Шренк А. И. Областные выражения русского языка в Архангельской губернии. С. 151.

(8) Там же. С. 125.

(9) Там же. С. 126.

(10) Там же. С. 127.

(11) Там же. С. 128.

(12) Там же. С. 129.

(13) Там же. С. 130-131.

(14) Там же С. 130.

(15) Даль В. И. О наречиях русского языка. По поводу опыта областного великорусского словаря, изданного вторым отделением Императорской Академии наук. // Его же. Толковый словарь живого великорусского языка. Изд. 2-е. СПб., М., 1880. Т. 1. С. ХХII-LXXX.

(16) Там же. С. ХL.

(17) Там же.

(18) Там же. С. LII.

(19) Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Изд. 2-е. СПб., М., 1883. Т. 3. С. 283.

(20) Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. 2. Ч. 1. Архангельская губерния. Сост. А. Э. Циммерман. СПб., 1853. С. 156. Означенный фрагмент был переписан капитаном Н. И. Козловым в следующее описание Архангельской губернии Генерального штаба, изданное в 1865 году. См.: Козлов Н. И. Архангельская губерния. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. СПб., 1865. С. 253. В отличие от А. Э. Циммермана Н. И. Козлов признавал поморами население всех побережий Белого моря: «Некоторым особенным характером отличаются жители Беломорского прибрежья, называемые вообще поморами. Их общественный и домашний быт и даже самый язык имеет много самобытного и оригинального» (С. 246).

(21) Подвысоцкий А. О. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. СПб., 1885. См. также переиздание 2008 года.

(22) Там же. С. 131.

(23) Грандилевский А. Н. Родина Михаила Васильевич Ломоносова. Областной крестьянский говор. СПб., 1907.

(24) Там же. С. 2.

(25) Там же. С. 4.

(26) Там же. С. 10.

(27) Там же. С. 244.

(28) Дуров И. М. Опыт терминологического словаря рыболовного промысла Поморья. Под ред. Н. Виноградова. Соловки, 1929. С.131-132; Его же. Словарь живого поморского языка в его бытовом и этнографическом применении. Петрозаводск, 2011. С. 323-324.

(29) Дуров И. М. Опыт терминологического словаря рыболовного промысла Поморья. Под ред. Н. Виноградова. Соловки, 1929.

(30) Дуров И. М. Словарь живого поморского языка в его бытовом и этнографическом применении. Отв. ред. И. И. Муллонен. Петрозаводск, 2011.

(31) Меркурьев И. С. Живая речь кольских поморов. Мурманск, 1979; 2-е изд., перераб. Мурманск, 1997.

(32) Обратный словарь архангельских говоров. Под ред. О. Г. Гецовой. М., 2006; Нефедова Е. А., Ковригина Е. А. О проекте электронного идеографического словаря говоров Архангельского региона // Лексикография цифровой эпохи. Сборник материалов Международного симпозиума. Отв. ред. Е. А. Юрина, С. С. Земичева. Томск, 2021. С. 358-360.

(33) Гецова О. Г. Проект Архангельского областного словаря. М., 1970.

(34) Гецова О. Г. Диалектные различия русских архангельских говоров и их лингвогеографическая характеристика // Вопросы русского языкознания. Вып. VII. Русские диалекты: история и современность. М., 1997. С. 138-197; Нефедова Е. А. О месте Архангельских говоров в диалектном членении русского языка // Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. 2016. № 4. С. 75-89.

(35) Нефедова Е. А. Архангельский областной словарь: традиции и новаторство // Вопросы лексикографии. 2013. № 2 (4). С. 74.

 

далее в рубрике