Арктическая манна прямо из земли. О начале сельскохозяйственных экспериментов на Кольском полуострове

Источник: М. Осипенко, И. Малахова. Острова Архимандрита Мелетия. // Соловецкое море : альманах. — 2012. — № 11. — С. 147-159. / Wikimedia Commons

Экономическая, социальная и политическая безопасность любого региона напрямую зависит от наличия возможности производить в нем сельскохозяйственную продукцию. Арктика продолжительное время справедливо считалась дотационным регионом в части продуктов питания. Сейчас в северных регионах России успешно выращивают арбузы и другие теплолюбивые сельскохозяйственные культуры – с чего все это началось?

Русские пришли на Терскую землю из Новгорода, вероятно, им было неизвестно, что на новых северных землях невозможно выращивать сельскохозяйственные культуры, но их логика была простой – если есть земля, она должна плодоносить. В моду входили новые невиданные до этого формы хозяйствования – земледелие и скотоводство. Самые передовые представители нового поколения предпринимателей придумали выращивать овощи на огородах, разводить коров, овец и даже лошадей! 

Первые упоминание о землевладении на новой русской Терской земле относятся к концу 60-х годов XV века. Первыми северными феодалами с божьей помощью по традиции стали монахи. Кольский полуостров отдаленно напоминал северный Израиль, где возникали православные монастыри. Среди равных всегда есть лучшие, самое передовое хозяйство было создано в Трифонов-Печенгском монастыре. В конце XIX – начале XX века монахи осушили окрестные болота, превратив местность в сенокосные луга, откуда забирали до 20 тыс. пудов сена. Монастырские коровы давали больше 400 ведер молока в год. Огород монастыря раскинулся на площади 0,8 гектара самой плодородной земли с самыми передовыми удобрениями, где росли не только овощи, но и ячмень.  

Статистический комитет г. Архангельска опубликовал статистику, в соответствии с которой в 1913 году на Кольском полуострове собрали: 161 пуд ячменя, 2105 пудов картофеля, 65436 пудов сена. На полуострове численность рогатого скота достигла 5937 голов (111 лошадей, 1930  крупного рогатого скота, 3896 овец). 

Во второй половине XIX века на Западном Мурмане заготовленного летом сена хватало на прокорм скоту в течение всего года, часть заготовок продавали в Норвегию. 

Впрочем, сельское хозяйство было не очень популярным занятием суровых полярников, в огородах предпочитали копаться одиночки-энтузиасты, которые имели репутацию современных ботаников.  Абсолютное большинство северных мужиков отдавали предпочтение оленеводству, лесной охоте, строительству судов, вырубке и распилу леса, ловлю трески, сельди, семужий и торсовый. Огородничество воспринималось среди северного народа как очень слабое и ненадежное подспорье. 

Для изменения ситуации была необходима новая сельскохозяйственная идеология, которая исходила бы от авторитетного человека. Сподвижником северного огородничества на Кольском полуострове выступил священник Георгий Терентиев, который имел опыт овощеводства в Натозере, а позднее в Печенге. 

Батюшка Георгий занимался огородничеством как очень опытный, но все же любитель, при этом использовал труд монахов и трудников, которые не имели специального образования и вынуждены были постигать сельскохозяйственную огородническую науку от урожая к урожаю на небольших площадях монастырского удела. 

Пожалуй, первым ученым-практиком, обратившим внимание на русский Север с позиции его сельскохозяйственного освоения, выступил Андрей Владимирович Журавский (1882-1914), основавший в 1906 году в селе Усть-Цильма на Печоре, находившемся в 32 километрах к северу от Полярного круга естественноисторическую станцию. Проводимая А.В. Журавским работа имела положительный эффект, и в 1911 году на ее базе была создана опытная сельскохозяйственная станция.  

Планируя работу северного сельскохозяйственного научного предприятия, А. Журавский разработал широкий круг вопросов, необходимых для скорейшего разрешения. В первую очередь, он стремился акклиматизировать различные виды растений, отобрать наиболее устойчивые сорта, что возможно при тщательном и скрупулезном наблюдении за метеорологией и фенологией. Важнейшим аспектом сельскохозяйственного освоения Севера явилось использование заболоченных почв, изучение лугов и влияния продолжительности светового дня на рост растений. Для перспективного земледелия в условиях Севера, повышения плодородия почв в самое ближайшее время было необходимо определиться с удобрениями как для сельскохозяйственной продукции, так и в части кормового земледелия и животноводства. 

Опытная сельскохозяйственная станция. Дом-музей Журавского. Фото: Национальная библиотека Республики Коми

Результатом работы опытной станции стало доказательство необходимости открытия в северных широтах специализированных предприятий по производству сельскохозяйственной продукции в промышленных объемах. А. Журавский стал основоположником научного подхода к выращиванию овощей в сложных климатических условиях. Доказательством его правоты явилось значительное количество сельскохозяйственной продукции, произведенной на опытных делянках, которая распространялась  по всему Печерскому региону. 

Опытная станция А. Журавского стала фундаментом скороспелого семеноводства, опытного луговодства, что позволило успешно заняться породным улучшением скота и как следствие – организовать северное маслоделие. 

А.В. Журавский. Источник: Greshtus / Wikimedia Commons / CC BY-SA 4.0

В 1911 году в Царском селе состоялась первая в истории России сельскохозяйственная выставка. Самая северная сельскохозяйственная станция представила свыше тысяч экспонатов в отделе растениеводство. Труд самых северных агрономов и селекционеров был отмечен дипломом Департамента земледелия и землеустройства и Малой золотой медалью. 

Основным научным достижением А. Журавского нужно считать теоретическое обоснование им самой возможности северного земледелия. Так пахотные земли России приобрели значительную территорию северных угодий, пригодных для освоения. 

Работа станции всемерно тормозилась всевидящим русским чиновничеством. Однако даже эта мощная система не смогла пресечь новые научные взгляды на Крайний Север и его возможностей как новой русской житницы.  

Вскоре пришла новая власть, которая верила в свои могучие силы, способные изменить природу и поставить ее на службу человеку. 

С окончанием Гражданской войны северные территории России  были подвергнуты массированным исследованиям, в том числе в сфере растениеводства и огородничества. Почвенно-ботанический отряд Севэкспедиции, которым руководил профессор Прохоров, из Мурмана устремился на Кольский полуостров. Ученые загорелись обоснованием идеи  выращивания огородных культур до побережья Ледовитого океана, увеличением площади огородов на Кольском полуострове. В качестве удобрений было предложено использовать отходы трескового промысла и морские водоросли. Ученые настояли на завозе в северные широты канадских огородных семян, что стало началом опытных работ. 

В 1922 году молодой агроном Г.М. Крепс в районе станции Хибины с коллегами-энтузиастами раскорчевал и обработал 0,5 гектара земли и установил в районе пахоты два старых сруба, после чего засеял поле овощами и некоторыми зерновыми культурами. Опыты дали положительные результаты, так было положено начало широкому развитию в регионе огородничества, продолжились посевные опыты хлебов.

Научными успехами Крепса заинтересовался Н.И. Вавилов, давно вынашивавший идею создания в России самой северной станции географических посевов. К сожалению, осенью 1922 года средства на развитие Хибинского научного агрономического пункта перестали поступать.

Однако положенное Г.М. Крепсом «опытное дело» имело продолжение. 

Г.М. Крепс. Фото: Кольский Север: Энциклопедический лексикон

В 1923 году хибинские исследования были возобновлены Государственным институтом опытной агрономии при участии Колонизационного отдела правления Мурманской железной дороги. Новым руководителем сельскохозяйственного освоения Крайнего Севера выступил выпускник Петербургского сельскохозяйственного института И.Г. Эйхфельд, прибывший на станцию в апреле 1923 года. Поддержку работ оказывал академик Н.И. Вавилов, считавший: «С твердой целью доказать, что Кольский Север может быть в сельскохозяйственном отношении освоен, окультурен, что он может дать человеку почти все, что ему нужно для жизни». На освоение территории было выделено 200 рублей, руководителю станции «положили» оклад в размере 17 рублей в месяц. Эта сумма и стала началом работы на Хибинском опытном поле. Записка И.Г. Эйхфельда  руководству четко фиксирует бытовую ситуацию: «Честь имею сообщить, что в занятом персоналом бараке Северолеса (российский трест, созданный в 1921 г.) на ст. Хибины оказалось: 4 некрашеных стола, 2 некрашеных табурета, 2 некрашеных скамейки, 2 кирпичных печи и одна времянка теплушечного типа. Плита у русской печи снята. У кирпичной плиты на кухне жестяной верх прогорел. 4 окна без зимних рам и стекла в них разбиты». 

Однако в 1923 году «земельный участок Крепса» был засеян. Работники МЖД, страдающие цингой, остро нуждались в витаминах.  После сбора урожая И. Эйхфельд в выделенном ему выгоне устроил выставку-демонстрацию успехов опытного поля. На станциях сотрудники проводили митинги, где демонстрировали урожай, собранный на Крайнем Севере. Люди с трудом верили, что на северной земле можно вырастить репу и огурцы. 

И.Г. Эйхфельд. Фото: В. Горбунов / Национальный архив Эстонии

Весной 1924 года станция на Кольском полуострове перешла в ведение Колонизационного отдела Мурманской железной дороги (КО МЖД). Вскоре «шефы» выделили на развитие станции 20000 рублей. В Хибинах начинает действовать постоянный сельскохозяйственный пункт с двумя штатными единицами, вблизи Колы открывается его отделение. Оба опытных пункта – самые северные из всех северных государств. 

Задача сотрудников пункта – изучить культуры, которые можно выращивать в северных широтах, создать агроприемы для их выращивания и передать опыт населению. 

Во второй половине 1920-х годов становится актуальной проблема культурных болот, что, в свою очередь, зависело от роста количества населения в регионе, нуждающегося в посевных площадях.  

Победы сельскохозяйственным романтикам давались очень трудно, кроме холода, неплодородной почвы, было необходимо преодолевать недоверие и предрассудки местного населения и чиновников. Среди «кабинетных работников» существовало мнение о том, что сельскохозяйственные работы на Кольском полуострове можно квалифицировать, как «вредительство». Однако статистика свидетельствует, что «вредители» были абсолютно бесстрашными: в 1923 г. в испытании было 456 растений и сортов, в 1924 г. – 616, в 1925 г. – 671, а в 1926 г. – 663 сорта культурных растений. 

Природа не позволяла ученым легко общаться с ней на профессиональные темы. «Из 83 сортов картофеля, испытанных на Хибинском пункте, лишь 15-20 заслуживали внимания для дальнейших опытов. Из 12 сортов кочанной капусты только один оказался пригодным для культуры – «копенгагенская рыночная». 

В 1927 году несведущие в агрономии переселенцы смогли получить урожай картофеля «сам 10-15». Обычные люди стали последовательными сторонниками ученых. 

Источник: wikimapia.org

Важным аспектом исследований явилось использование апатита как сырья для фосфатных удобрений. В конце 1920-х годов на Кольском полуострове отсутствовала какая-либо горная промышленность, если не считать биологов, которые добывали и применяли в своих нуждах апатит. 

Ученые лично руководили деятельностью переселенцев, занявшихся сельскохозяйственными работами, передавали им саженцы и семена, адаптированные для Кольского полуострова. 

В конце 1920-х гг. на Кольском полуострове вместе с остальной страной приступили к коллективизации. Впрочем, сельскохозяйственные производства было необходимо создавать совершенно иным путем, нежели в черноземных регионах России. 23 октября 1930 года при поддержке С.М. Кирова был создан первый на русском Севере совхоз. Так, было положено начало закладке молочно-овощных хозяйств в других районах Крайнего Севера, близких по климатическим и природным условиям к условиям Кольского полуострова. 

После ликвидации Транспортно-промышленного и колонизационного комбината в ноябре 1930 года Хибинский опорный пункт перешел в ведение Всесоюзного института растениеводства. Выступая на Ленинградской сессии АН СССР, Н.И. Вавилов подвел итог работе станции: «Кончилась эпоха стихийной колонизации Севера. Разрозненный индивидуальный опыт не дал серьезных результатов. Наступает новая эра, когда организованное на принципах коллективизации и совхозного строительства пролетарское государство со всей мощью современной науки и техники подходит заново к Северу. Вместо стихийного начала должны быть внесены воля и разум сильного социалистического государства. В масштабах, соответствующих грандиозности проблемы, оно приступает к осеверению земледелия. Этого повелительно требуют интересы нашего развивающегося народного хозяйства. Овладение Севером увеличит экономическую, политическую и обороноспособную мощь Советского Союза». 

***

Сергей Палагин, специально для GoArctic