Экспедиция к устью Лены. 1881 – 1885 годы

Дельта Лены. Современная фотография.

           В 1875 году известный австрийский исследователь Севера Карл Вейпрехт предложил осуществить международный проект исследования физических условий полярных стран. Эти наблюдения должны были вестись на полярных станциях, устроенных по международному соглашению в заранее избранных пунктах на берегах Ледовитого океана. В научном проекте выступили США и несколько европейских государств – всего четырнадцать экспедиций:

           США снарядили две экспедиции – на мысе Барроу (Аляска) и в заливе леди Франклин (Канада); Австро-Венгрия – на острове Ян-Майен в Норвежском море; Великобритания – на форте Рэ в Канаде; Германия – в Кумбэрлэнд-зунд в проливе Дэвиса[i] и в Южной Георгии; Дания – в местечке Готаб в Гренландии, Нидерланды – в устье Енисея; Норвегия – в Боссекоп близ Альтена; Россия – в устье Лены и на Новой Земле; Финляндия – в Соданкюль (финская Лапландия); Франция – на мысе Горн и Швеция – на Шпицбергене.

Знаменитый австрийский исследователь Арктики Карл Вейпрехт. Фото 1870-х гг.

          Голландская (четырнадцатая) экспедиция так и не состоялась: она была затерта льдами в Карском море. Однако тринадцать экспедиций благополучно достигли мест своих назначений и успешно выполнили общую программу наблюдений, выработанную для них на международных полярных конференциях. К осени 1883 года большая часть экспедиций закончили наблюдения и возвратились обратно.

          Что касается российских полярных станций, они были устроены Императорским Русским Географическим обществом «на Высочайше пожалованные средства», то есть на личные средства Николая II.

          Одной из российских экспедиций (в устье Лены) был приглашён руководить морской офицер, гидрограф и полярный исследователь Николай Юргенс. В помощники ему были назначены учёные А. Бунге и А. Эйгер, занимавшиеся до этого метеорологическими наблюдениями в Дерптской обсерватории. В качестве наблюдателей к устью Лены также были посланы пять нижних чинов, командированных морским и военным ведомствами.

          Приготовления к путешествию начались в 1881 году. Члены экспедиции подготовились к предстоявшим работам в Главной физической обсерватории в Петербурге, магнитной – в Павловске и Николаевской астрономической – в Пулково. Одновременно были исследованы метеорологические, магнитные и другие приборы, предназначенные к работе на станции[ii]. Военное ведомство снабдило экспедицию Юргенса винтовками Бердана, револьверами, патронами и значительным запасом медикаментов. Граф Строганов в качестве благотворительности приобрёл для экспедиции фотографический аппарат.

          Дальность предстоящего сухопутного путешествия и дороговизна транспортировки экспедиционного снаряжения побудили Юргенса взять в Петербурге только самые необходимые запасы, которые нельзя достать на реке Лене. В это число вошли упомянутые приборы, фонари для наблюдений и 50 пудов мясных консервов.

          Из столицы экспедиция выехала в декабре 1881 года. В Томске и Иркутске были закуплены дополнительные запасы провизии и предметы домашнего обихода – для обитателей станции. Весь этот груз, весом около 600-700 пудов, был отправлен на Жигаловскую пристань на Лене с тем, чтобы, по вскрытии льда, его сплавили в Якутск.

          В Якутске были собраны жилой дом (для будущей станции), а также «деревянная клетка» для термометров и будка для астрономических наблюдений. Была приобретена и основная провизия: мука, солёное, копчёное и вяленое мясо, сало, масло и прочее; для сплава всего груза, доходившего до 8000 пудов, считая и дом, были приобретены 3 паузка (барка с крышей) и 1 карбас (открытая барка).

·       

     Ленские паузки в Якутске. Фото конца XIX века.

            Юргенс отмечает, что от Якутска к устью Лены ходят и другие суда, называемые каюками. Несмотря на свою первобытную конструкцию, они довольно прочны, управляются рулем и в подводной части имеют некоторое сходство с парусными судами. Самые крупные из них поднимают до 1500 пудов груза. На каяюках доставляют с устья Лены в Якутск пушнину, кость мамонта и, главным образом, рыбу. Впрочем, воспользоваться каюками экспедиции не удалось: их число было не очень велико. Пришлось, несмотря на риск предприятия, сплавляться на неуклюжих паузках. Последние строятся в верховьях Лены и вскоре после вскрытия реки ото льда – обыкновенно 9 мая – нагруженные товарами, начинают спускаться вниз по Лене, останавливаясь во многих населённых пунктах по течению реки. Однако далее Якутска паузки не идут, так как река становится настолько широка, что плавание по ней делается рискованным.

            Экспедиция Юргенса покинула Якутск 19 июня 1882 года после молебна. Ученых провожал якутский губернатор и многочисленная публика, которая шумно выкрикивала добрые напутствия. Отвалив от берега, трудяги-паузки медленно потянулись к устью Лены…

            Паузки следовали, связанные попарно; каждой связкой руководил опытный лоцман. Кроме участников экспедиции, на борту находились двадцать рабочих-якутов. Юргенс сетует, что, несмотря на благоприятную погоду, плавание совершалось крайне медленно: вследствие высокой надводной части, паузки не могут двигаться даже при слабом встречном ветре. При попутном ветре и небольшом волнении также нередко приходится приставать к берегу и вставать на якорь в закрытом месте. Кроме того до селения Жиганска, находящегося на полпути между Якутском и устьем, Лена, при ширине от 15 до 25 км, переполнена островами и мелями. Неуклюжие суда, управляемые двумя вёслами в носу и кормовым веслом, заменяющим руль, часто не могли вписаться в фарватер и садились на мель, что вызывало остановку в несколько часов.

            Все острова, мимо которых шла экспедиция, густо поросли лесом. Единственный скалистый остров, называемый Столб, встречается в 50 верстах от Жиганска. С ним связана якутская легенда о трёх сёстрах-колдуньях, некогда живших на нём и взимавших дань с плывших мимо островов. В случае отказа от уплаты, несчастье неумолимо наказывало непокорных. Юргенс сообщает, что все проходящие мимо Столба свято соблюдали обычай, могущий умилостивить сердитых сестёр: кормчие бросали деньги около острова или же спускали на воду маленькую лодочку, сделанную из бересты, куда клали крупу или сухари.

            В Жиганск экспедиция прибыла 1 июля, и из-за тумана простояла три дня в небольшой речке с очень живописными берегами. Юргенс сообщает, что до конца XVIII века Жиганск был окружным городом. Сожжённый беглыми каторжниками, он как город более не возобновлялся. В бытность экспедиции здесь существовала только церковь и при ней причт, составляющий всё население Жиганска.

            4 июля паузки покинули это невесёлое место и в ту же ночь едва не потерпели крушение у высокого утёсистого берега Лены, куда суда прижало порывистым западным ветром.·    

            9 июля экспедиция достигла селения Сиктях. Отсюда началась труднейшая часть плавания: задули сильные встречные ветры. Иногда приходилось бросать якоря и отстаиваться по несколько дней. Впрочем, эта невольная задержка дала возможность учёным запастись камнем, необходимым для устройства столбов, на которых планировалось разместить на станции магнитные приборы. Дело в том, что прибрежные утёсы состоят из песчаника в форме плит. Камень этот не содержит железа и поэтому вполне пригоден под магнитные приборы.

            Что касается Сиктяха, Юргенс отмечает, что в нём живет около пятидесяти человек: русские, якуты и тунгусы. Живут оседло и занимаются только рыболовством. Это первое из селений Лены, в которых производится значительный улов рыбы.

            25 июля встречный ветер заставил экспедицию встать на якорь у острова Таас-Ары (Каменный остров). А через два дня разыгрался шторм. Мощный северо-западный ветер прижал паузки к отмели; суда тут же наполнились водой. Положение было угрожающим…

            Ветер стих только к ночи. Разгрузив паузки, члены экспедиции тотчас приступили к исправлению повреждений: заделке пробоин, конопатке судов…

            Следующая непогода накрыла суда у лесистого острова Лиственичный (по-якутски Тит-Ары); паузки вынуждены были снова встать на якорь. Свежий северо-восточный с ливнем ветер поднял на реке внушительную волну, и течь возобновилась. «Деревянные укрепления паузков начали сдавать, они буквально разваливались, - пишет Юргенс. – До 3-го августа мы провели время в постоянной работе, откачивая воду и исправляя аварии». Лишь 3 августа экспедиции, наконец, удалось войти в одну из проток дельты Лены, которая состоит из бесчисленных, едва приметных островков.

          7 августа, по истечении четырёх суток плавания по лабиринтам Лены, суда пристали к якутскому селению Кетах, конечному пункту путешествия. По словам Юргенса, все жители посёлка высыпали на берег, поглазеть на нежданных гостей. Явился и восьмидесятилетний старик, ещё помнящий экспедицию Анжу[iii]. Он же вызвался быть проводником при рекогносцировке местности. Впрочем даже, опираясь на опыт старожила, потребовалось двое суток, чтобы найти сухое место для станции. Оно отыскалось на южном берегу острова Сагастырь, в двух верстах к востоку от развалин одноимённой деревушки, жители которой давно переселились в Кетах.      

          В полночь с 10-го на 11-е августа паузки подошли к Сагастырю, а утром началась выгрузка и постройка станционного дома. Уже на следующий день экспедицию навестили американцы… Лейтенант Северо-Американских Соединённых Штатов Гарбер подъехал с одним матросом на шлюпке и заявил, что собирается осмотреть морской берег. Он разыскивал какие-нибудь признаки пропавшей без вести шлюпки шхуны «Жаннета»[iv]. Гарбер пояснил, что незадолго до этого здесь были обнаружены тела начальника экспедиции Де-Лонга и его спутников.

 Место гибели Де-Лонга и его спутников. Рисунок 1882 года.

          Но вернёмся к российской экспедиции…

          Выгрузка закончилась 14 августа. Тогда же были отпущены рабочие-якуты. Юргенс отмечает, что от местных жителей было мало толку из-за их непривычки к усиленному труду: они быстро уставали и, проработав два-три дня, требовали несколько дней отдыха. Несмотря на высокую для тех мест плату, больше четырёх человек никогда не являлось на работу.

          Между тем стал сказываться приполярный климат: постоянные дожди и туманы вызвали ревматизм у нижних чинов – четверых даже пришлось освободить от работ. Лишь 29-го августа дом был готов, и члены экспедиции смогли разместиться в достаточно привычных условиях.

          10 сентября пошёл снег, и тундра побелела, а 15-го показался дрейфующий лед. В ночь на 19-е сентября лёд, наполнявший устье Лены, встал. Лёд был такой прочный, что на следующий день исследователи смогли отправиться в деревню напротив на коньках. Ответный визит не заставил себя ждать: экспедицию посетили якуты, форсировавшие замёрзшую реку на собаках.

          Юнгерс пишет, что их американские друзья – члены поисковой экспедиции Де-Лонга – любезно прислали россиянам часть своей провизии, в которой уже не было нужды. Вдобавок они передали оленьи кожи для зимней одежды, которую в то время в дельте Лены нельзя было достать. Позднее американцы находили возможность делиться с российской станцией «корреспонденцией», присылая время от времени журналы и книги на английском языке.

          Постройка помещений для приборов была окончена к 1 октября. К огорчению Юргенса, часть из них пострадала от шторма: деревянные части приборов отсырели и расклеились, магниты покрылись ржавчиной, у зеркал отвалилась амальгама и т.п.

 План ленской станции. Из дневника Юргенса. 1880-е гг.

          В своём дневнике Юргенс приводит план станции:

          А – Жилой дом, разделённый на пять комнат: офицерскую, нижних чинов, дежурную (в которой располагались барометры и другие метеорологические приборы), кухню и кладовую с недельной провизией. К дому примыкали дощатые постройки со всеми запасами, кроме керосина. Для последнего на некотором удалении от станции была возведена особая постройка. Там же зимой хранились шлюпки, запасы рыбы и проч.

          Б – В двух шагах от выхода, в деревянной клетке помещались: цинковая клетка с психрометром и гигрометром. Впереди неё стояла деревянная мачта с флюгером (М) и столб с дождемером (Н). Между ними начиналась крытая галерея, ведущая к юрте (В) с вариационными магнитными приборами Эдельмана и далее к юрте (Г) с такими же (контрольными) приборами Купфера. Юрты (Д и Е), в которых производились магнитные наблюдения, были расположены далеко от всех построек, чтобы железо последних не оказывало влияния на приборы. Пассажный инструмент, служивший для определения времени, был установлен на столбе в особой будке (Ж). На берегу реки около станции также были возведены: баня (И), топившаяся каждую субботу, ледник (К), и будка (П), в которую в плохую погоду запирались собаки.

          Первые полтора месяца ежечасные отсчёты метеорологических магнитных приборов делались Бунге и Эйгнером, так как нижние чины были в основном заняты постройками, но с октября последние стали по очереди сопровождать дежурного наблюдателя, перенимая опыт. Юнгерс с удовлетворением отмечает, что скоро все члены экспедиции приучились безошибочно и быстро оценивать десятичные доли на шкалах, отсчитывать на хронометре, определять форму облаков и вообще – легко усвоили обозначения различных метеорологических явлений.

          Температуру воды в Лене, глубину и толщину льда исследователи замеряли дважды в сутки по футштоку. Чтобы не было накладок, магнитные вариационные приборы сравнивались между собой «посредством» одновременных ежеминутных отсчётов в продолжении 15 минут, для чего привлекался весь персонал станции.

          Астрономические наблюдения состояли в определении широты и долготы станции. Для этого использовались: пассажный инструмент Эртеля, универсальный магнитно-астрономический инструмент Брауэра, круг Пистора и телескоп. Юргенс сетует, что дельта Лены представляет собой крайне неблагоприятное место для астрономических наблюдений: небо почти постоянно покрыто облаками; сильные ветра и густые туманы летом повторяются так часто, что и в немногие ясные дни не всегда можно произвести наблюдение.

          Северные сияния наблюдались учёными ежечасно в продолжении пяти минут – сразу после отсчёта магнитных вариационных приборов. Для этого вёлся особый журнал, в который заносилась форма сияний или их вид, сила света, а также положение в небе и направление движения. Всего российская экспедиция различала пять форм сияний: дуги – правильные дугоообразные светлые полосы, опирающиеся обоими концами на горизонт; ленты – ряды вертикальных светлых лучей, разделённых тёмными промежутками (книзу лучи расширялись и образовывали непрерывную светлую полосу, кверху – суживались, и свет их бледнел). «Ленты обычно сильно извиваются, подобно вымпелам, – дополняет свои наблюдения Юргенс, – и быстро переносятся из одной части неба в другую».

          Следующий вид северных сияний, который наблюдали учёные – корона. Последняя похожа на световой туман, напоминающий кучевые облака. Пятый вид был назван столбами: вертикальные лучи света быстро перемещались в разных направлениях, то удлиняясь, то укорачиваясь. Наконец, последняя форма – тёмный сегмент над горизонтом, окружённый светлой полоской. Он наблюдался редко. Чаще всего над горизонтом наблюдались ленты и дуги. Сила света отмечалась баллами: 1 – когда она равнялась свету млечного пути и 4 – свету диска луны в полнолуние во время кульминации. Северные сияния всегда отмечались магнитными возмущениями. Но наиболее сильные из них происходили во время наблюдения короны и ленты.

          Станционный дом был очень сухой и тёплый; он отапливался двумя печками, сложенными из кирпича, привезённого из Якутска. Обычно топили раз в сутки, и только в самые большие морозы – по два раза. Температура в комнатах держалась на высоте человеческого роста + 17°. Но на высоте одного фута от пола она была всего +4°. Вода на полу сразу замерзала, несмотря на то, что полы были двойные и между ними был засыпан песок. Для тепла полы покрывались войлоком, а поверх него стелили ковры.

            С 27 октября солнце больше не появлялось. Юргенс отмечает, что уже в начале ноября (даже в полдень!) нельзя было отсчитывать термометры на открытом воздухе без фонаря. При слабом свете в тундре тёмные предметы различались не далее одной версты. А в декабре наступила ночь – в полном смысле этого слова. Лишь в совершенно ясные дни на юге наблюдалась узкая светлая полоса.

            Свет зари начал усиливаться лишь с января – так что в середине месяца можно было уже отсчитывать термометры без фонаря. Наконец, 22-го января показался краешек солнца: полярная ночь закончилась…

Пурга. Рисунок Леопольда-Немировского. 1850-е гг.

            Бураны случались в продолжение всего «тёмного» времени года, особенно в ноябре. К концу декабря станцию занесло так, что на крышу дома можно было спокойно всходить безо всякой лестницы. Удивительно, что при этом толщина снежного покрова в тундре не превышала 7-8 дюймов, и во многих местах из-под него виднелась трава.

            Когда выпал снег, неожиданно открылась проблема с дровами: во время постройки станции команде было не до сбора дров: под рукой всегда был плавник, прибитый к берегу. С наступлением зимы его занесло, и достать его из-под снега стало невозможно. Пришлось обращаться к «туземцам» – местным жителям, которые за небольшую плату привезли "с материка" топлива в таком количестве, что его хватило до апреля.

[i] Девисов пролив отделяет Гренландию от Баффиновой земли (Канада).

[ii] Среди приборов упоминаются: магнитный теодолит, барометр, инклинатор, весы Мора, гигрометр Реньо, анемометры, металлический термометр, коллиматор, пять хронометров.

[iii] Имеется ввиду экспедиция Петра Фёдоровича Анжу. Последний в качестве начальника Усть-Янской полярной экспедиции участвовал в 1820-1824 годах в описи части северного берега Сибири с прилегающими к нему островами. Впервые на основании астрономически определённых пунктов экспедицией была снята точная карта северного побережья Сибири до  Индигирки, и было доказано, что на север от островов Котельного, Фаддеевского и Новой Сибири никакой земли не существует.

[iv] В 1879-1881 годы американская экспедиция на шхуне «Жаннета» под руководством Де-Лонга предприняла попытку достичь Северного полюса, идя от Берингова пролива. В конце концов «Жаннета» вмёрзла в лёд, затем дрейфовала почти два года, прежде чем была раздавлена льдами. Де-Лонг со спутниками оставили судно и с помощью лодок предприняли попытку достичь устья Лены. Во время этого путешествия и в последующие недели блуждания по Сибири погибли двадцать членов экипажа корабля, включая самого начальника экспедиции.

[v] Почта из Якутска доставлялась на станцию через Верхоянск один раз в месяц, и только зимой, так как летом сообщение между Булуном и Верхоянском прекращалось.