«И наша досягнёт в Америку держава». Арктический проект М.В. Ломоносова

«Взошла Минерва на престол» 

Долгий путь принцессы Ангальт-Цербстской Софии Августы Фредерики к российскому трону завершился 28 июня 1762 года, когда в результате дворцового переворота она стала самодержавной российской императрицей Екатериной Второй.

Видимо, поначалу Ломоносов был потрясён известием о перевороте. 29 июня он должен был читать академическую речь, в которой, естественно, превозносил заслуги императора Петра III. И вдруг объект ломоносовских славословий отрекается от престола, а вскоре, 6 июля, и вовсе оказывается в лучшем из миров. Михайле Васильевичу нужно было срочно озаботиться уничтожением тиража предполагавшейся речи и написанием подобающей оды «на восшествие». 8 июля «Ода торжественная… Великой государыне Императрице Екатерине Алексеевне…на преславное Ея восшествие… на престол» была представлена академической Канцелярии. В ней автор не забыл упомянуть и о науках:

Науки, ныне торжествуйте:

Взошла Минерва на Престол.

Но главная задача Ломоносова летом 1762 года – срочно наладить отношения с новой императрицей, которая поначалу относилась к нему весьма настороженно. Действительно, положение Ломоносова при дворе с воцарением Екатерины заметно осложнилось: императрица не любила И.И. Шувалова, что должно было сказаться и на её отношении к его креатурам, в том числе и к Михайле Васильевичу. В иной ситуации оказались некоторые его давние противники, в частности И.И. Тауберт, создатель академической типографии, поддержавший Екатерину во время переворота. Екатерина наградила Тауберта чином статского советника (военный ранг бригадира) с назначением ему жалования в 1500 руб. в год.

Поэтому в конце июля Михайло Васильевич обращается к Государыне с челобитной об отставке из Академии, в которой он просит Екатерину о награде повышением в чине на два ранга с коллежского советника (военный ранг полковника) до действительного статского советника (военный ранг генерал-майора) и пожизненной пенсией 1800 руб. в год. Поскольку у императрицы было множество других забот, дело затянулось до весны следующего года.

2 мая 1763 года Екатерина II подписала указ о «пожаловании» Ломоносова чином статского советника и «вечною от службы отставкою с половинным по смерть его жалованьем», который, однако, 13 мая был ею взят обратно. Это было знаком благоволения со стороны императрицы. Ломоносов мог продолжать работу в Академии. Более того, 18 июня он пишет письмо М.И. Воронцову с просьбой исходатайствовать ему от Екатерины права единолично распоряжаться делами всех «до наук надлежащих академических департаментов» и приложил к нему проект указа по этому вопросу. Текст весьма любопытный с точки зрения логики аргументации: «изнурённый» науками Ломоносов просил, чтобы императрица обеспечила ему «покой» путём заметного расширения его административных полномочий, да ещё выставила из Академии всех, кто ему не нравился. Ожидаемого ответа на свои пожелания, несколько смахивающие на ультиматум, Ломоносов, естественно, не получил, как, впрочем, и увольнения. Пришлось ему продолжить работу с теми сотрудниками Канцелярии, которые там были. 15 декабря Екатерина II подписала указ о «пожаловании» Ломоносова чином статского советника с жалованьем 1875 рублей в год.

Разумеется, наш «Галилей, говорящий стихами», как назвал его А. П. Шувалов, не замедлил с подобающей одой:

Усердие всего народа

Крепит, как кровная природа.

О Скиптр, Венец, о Трон, Чертог,

Сужденны вновь Екатерине,

Красуйтесь о второй Богине!

Той Петр вручил, Сей вверил бог! и т. д.

В 1764 году вышло в свет сочинение Ломоносова «Первые основания металлургии или рудных дел» и был напечатан немецкий перевод «Российской грамматики». По указу императрицы Географический департамент под руководством Ломоносова до конца года усиленно трудился над созданием «нового Российского атласа». Михаил Васильевич делал всё возможное, чтобы доказать Екатерине, что он всё ещё нужен государству и престолу. Лучший же способ доказать свою полезность государству – это предложить крупный и дорогостоящий проект, идея которого резонирует с имперскими амбициями.

«Не дать предупредить себя» 

И Ломоносов находит тему такого проекта. Он обращается к своей давней идее об отыскании пути по Северному Ледовитому океану, мимо полюса, из Европейской части России в её дальневосточные владения. Эту идею он изложил в «Кратком описании разных путешествий по Северным морям и показание возможного прохода Сибирским океаном в Восточную Индию». Книга была выполнена в единственном (рукописном) экземпляре с посвящением наследнику престола великому князю Павлу Петровичу, который в семилетнем возрасте был назначен генерал-адмиралом российских флотов и президентом Адмиралтейств-коллегии. Сочинение было представлено Его Высочеству 20 сентября 1763 года. 22 сентября вице-президент этой коллегии граф И.Г. Чернышев направил проект Ломоносова вместе с подписанным Павлом письмом в «Морскую российских флотов и адмиралтейского правления комиссию» на рассмотрение.

В «Кратком описании» Ломоносов рассказывает историю плавания в высоких широтах, отмечает важность для России «изобретения восточно-северного мореплавания в Индию и Америку» и напоминает, что Великобритания также предпринимает усилия для «сыскания проходу в Ост-Индию западно-северными морями», поэтому нет более «благородного и похвального ревнования в том, чтобы не дать предупредить себя».

История предыдущих плаваний по Северному Ледовитому океану доказывает, по мнению Ломоносова, возможность «корабельного ходу» через этот океан в Тихий. К своему сочинению Ломоносов приложил так называемую циркумполярную карту, составленную по его указаниям и материалам. На ней пунктиром нанесены возможные маршруты предлагаемой экспедиции. Кроме того, в «Кратком описании» он рассматривает все обстоятельства, которые могут воспрепятствовать плаванию по Сибирскому океану. По его мнению, тёплая вода со дна океана, нагреваемая внутренней теплотой Земли и прогреваемая солнечными лучами летом, благодаря меньшему удельному весу, поднимается к поверхности, а холодная опускается вниз. В результате должны существовать, хотя и не каждое лето, свободные ото льда участки океана. При этом зона таких участков находится ближе к американским берегам, потому что при наличии многих проливов и мелей у сибирских берегов накапливается лёд, препятствуя прогреванию солнцем толщи воды.

Ломоносов приводит также сведения о направлениях ветров, и всё сказанное в совокупности «много служит к доказательству открытого океана и среди зимы в местах, ближних к полюсу, в отдалении от берегов сибирских».

Переходя к «трудностям от льдов», он повторяет свои соображения о происхождении льдов, высказанные в своём более раннем «Рассуждении о происхождении ледяных гор в северных морях», и отмечает, что пресная вода сибирских рек промерзает на большую толщину, равную толщине океанского льда, состоящего из пресной воды, и льдины из устьев выносятся в океан. Далее они движутся течением, которое, по многочисленным наблюдениям, направлено с востока на запад.

По мнению Ломоносова, «после самой жёсткой зимы» у берегов Северной Америки льдов в десять раз меньше, чем у сибирских берегов, то есть образуется «довольное пространство к корабельному ходу севером в Японию и Ост-Индию».

Циркумполярная карта М.В. Ломоносова (1763)

Итак, главная мысль Ломоносова сводилась к тому, что к северу от Шпицбергена и Новой Земли есть свободное ото льда пространство между 65° и 80° с. ш., а потому вполне возможно проложить путь из Архангельска через высокие широты Арктики в Тихий океан, причём двумя маршрутами, пролегающими по обе стороны Северного полюса.

Центральная – и безусловно, ошибочная – мысль, лежащая в основе приведённых выводов, состояла в том, что «морозы солоного рассолу не могут в лёд претворить удобно, как одолевают пресную. Сие показывает опыт, что океанская вода, взятая от северного Норвежского мысу, здесь не замёрзла, но только сгустилась в стужу 180 градусов [по термометру Делиля, т. е. при –20°С. – И. Д.] будучи в малом сосуде и со всех сторон окружена студёным воздухом. Итак, может ли такой рассол в целом море, подверженный морозу только сверху, всегда находящийся в движении, замёрзнуть крепко?». И ещё одно соображение выдвигал Михайло Васильевич в пользу свободных ото льда обширнейших водных пространств в полярной зоне: наличие северных сияний. Ведь, по ломоносовской теории, такого рода явления могут возникать лишь там, где под действием тепла Земли испаряется большое количество влаги и нагреваются нижние слои атмосферы, которые затем поднимаются, а более холодные верхние слои воздуха устремляются вниз, в результате трение перемещающихся воздушных масс рождает в эфире электрические разряды: «электрическое паров трение производится в воздухе погружением верхней части и восхождением нижней атмосферы» и «северное сияние от слабого трения паров в средней атмосфере выше пределов ея показывается». (Кстати, эта теория имеет некоторую общность с гипотезой происхождения северных сияний Э. Галлея, только последний полагал, что испарения не обязательно должны быть водными, поскольку в марте 1716 года большое сияние наблюдалось в небе Европы от Ирландии до Италии).

Рассуждения Ломоносова весьма схожи с уверениями известного французского натуралиста Ж. Бюффона: «Меня убеждали люди, достойные доверия, что некий английский капитан по имени Монсон, вместо поисков прохода между северными землями, ведущего в Китай, направился прямиком к полюсу и прошёл от него в двух градусах, и что на своём пути он обнаружил открытое море без всякого льда. Это доказывает, что льды образуются только вблизи земли и никогда в открытом море, и если б кто предположил, вопреки всякой очевидности, что на полюсе может быть такой холод, что поверхность воды покрыта льдом, то непонятно, каким образом эти огромные плавающие льдины могли бы вообще образоваться, если они не находят себе опоры на земле, от которой они потом отделяются солнечным теплом. …Можно предположить, что они [льды] следуют течению многих великих рек, орошающих эти неизведанные земли, подобно тому, как Обь, Енисей и прочие большие реки, впадающие в северные моря, приносят с собой льды, запирающие большую часть года Вайгачский пролив, делают невозможным [для судов] выход в Ледовитый океан таким путём, тогда как за Новой Землею и ближе к полюсу… льдов меньше и море более судоходно».

Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон (1707 – 1780) Художник Друэ, Франсуа-Юбер Друэ, 1753

Мнение Ф.И. Соймонова

Рассматривая 19 января 1764 года «Краткое описание», Комиссия решила связать поиски «прохода» из Северного Ледовитого океана в Тихий с интересами зверобойных промышленных компаний, но Ломоносов был категорически против расширения задач экспедиции. По его мнению, «хотя и можно присовокупить к помянутому предприятию тамошние промыслы, но как побочное дело, и больше для прикрытия от иностранных сего походу, якобы оный происходил для тамошней китовой ловли». Разумеется, Екатерина II воспользовалась этим советом Ломоносова.

После допроса четырёх неоднократно побывавших на Шпицбергене и Новой Земле архангелогородских поморских крестьян выяснилось преимущество второго из предложенных Ломоносовым маршрутов экспедиции, то есть от Шпицбергена (его западного побережья) и далее севернее Гренландии и Северо-Американского архипелага.

14 мая 1764 г. Екатерина II издала секретный (даже от Сената!) указ, в котором Адмиралтейств-коллегии предписывалось организовать поиск прохода Северным океаном в Камчатку «по северо-западному проходу». На эту экспедицию выделялось, как и просил Ломоносов, 20 тысяч рублей. «Императрице, – по свидетельству адмирала П. В. Чичагова, – непременно хотелось, чтобы экспедиция началась тем же летом».

Однако у проекта Ломоносова были и критики. Первый критический (и, возможно, первый вообще) отзыв на проект Ломоносова дал Ф.И. Соймонов (1682–1780), губернатор Сибири с 1757 по 1763 год, автор сочинений по гидрографии и навигации. Екатерина II обратилась к нему с просьбой высказать своё мнение, на что Соймонов ответил, что «достигнуть до полюса совершенно невозможно, за твёрдо стоящими льдами, ибо промышленники наши, плавая по Ледовитому океану, встречали оные во всех местах; а в широте 72° находили на льдины, вышиною и толщиною более 40 сажен. – Промышленники, отправлявшиеся с устья Индигирки и Шалацкого Носа [мыс Шелагский – крайний восточный мыс у входа в Чаунскую губу на побережье Чукотки. – И. Д.], достигли до широты 80°; но и там находили льды ещё крупнейшие».

Ломоносов же был убеждён, что проход найти возможно, поскольку, как он полагал, Шпицберген и близлежащие к нему острова сдерживают с востока напор льда, идущего от сибирских рек (основного источника полярных льдов, по Ломоносову), а потому к западу от этих островов море практически свободно ото льда. Правительство приняло ломоносовский план поиска северо-западного прохода из Ледовитого океана с Тихий.

25 июня 1764 года Адмиралтейств-коллегией в присутствии Ломоносова были назначены: главным командиром капитан 1-го ранга В.Я. Чичагов, а командирами двух других кораблей капитан 2-го ранга Н. Панов и капитан-лейтенант В. Бабаев. Поэтому спущенные в Архангельске на воду 1 августа 1765 года корабли были названы по фамилиям своих командиров – «Чичагов», «Панов» и «Бабаев».

«Здесь ли должно жалеть около ста человек» 

4 марта 1765 года, за месяц до смерти, М.В. Ломоносовым была подготовлена «Примерная инструкция морским командующим офицерам, отправляющимся к поисканию пути на Восток Северным (Сибирским) океаном». В инструкции, в частности, указывалось, какие наблюдения – астрономические, географические, метеорологические и др. – необходимо вести во время плавания. Кроме того, Ломоносов детально излагает церемонию наименования новых островов «по рассуждению и приличности». Убытки и возможные человеческие жертвы не должны, по уверениям «Российского Соломона», приниматься во внимание: «Для приобретения малого лоскута земли или для одного только честолюбия посылают на смерть многие тысячи народа, целые армии, то здесь ли должно жалеть около ста человек, где приобрести можно целые земли в других частях света для расширения мореплавания, купечества, могущества, для государственной и государевой славы, для показания морских российских героев всему свету и для большего просвещения всего человеческого роду».

Тогда же, в начале марта, двенадцать моряков, прошедших обучение в Академии наук, оправились в Колу, где находились корабли. Для экспедиции, по указанию М.В. Ломоносова, при Академии были изготовлены подзорные трубы, барометры, термометры, навигационные приборы.

9 мая 1765 года, через три недели после смерти Ломоносова, экспедиция из Колы, где она провела зиму, вышла в море с заданием «учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку». Пройдя на север вдоль западных берегов архипелага Шпицберген, 3 августа на 80°26′ с. ш. корабли встретили непроходимые льды, повернули обратно и уже в конце августа вернулись в Архангельск.

Узнав об этом, граф И.Г. Чернышёв написал Чичагову раздражённое письмо: «И хотя по любви моей к вам, обрадован я много был получением о вас известия, но правду сказать, не из того места я его ожидал; а думал, что буде же и действительно вам невозможно путь свой продолжить до желаемого места, то хотя по последней мере приобретёт Россия сколько-нибудь чести и славы открытием по сие число неизвестных каких берегов или островов. Но всё сие было как во сне...». По словам И.Г. Чернышева, В.Я. Чичагову своим кратким плаванием не удалось уверить в «непреодолимости сего прохода не токмо Европу, отворёнными глазами смотрящую, но неже самих себя». «Тогда б мы, – продолжал раздосадованный И.Г. Чернышёв, – может быть изыскали какой-нибудь способ прикрыть падающий на российских мореплавателей неизбежной стыд о малотерпеливости их бытия в неизвестных водах, и приказали бы вам – или в здешние порты возвратиться, или какой-нибудь другой вояж сделать, дабы тем неудачливое предприятие прикрыть, и тем избавиться от насмешки, которая неминуемо последовать должна».

К разбору неудачного плавания был привлечён академик Ф. Эпинус, который, раскритиковал план Ломоносова, заявив, что «надобно оставить надежду сыскать проход в западной стороне Шпицбергена, между 80 и 76 градусами», однако, добавил, что «нельзя приходить совсем в отчаяние, так как за подлинное известно, что в северной стороне Шпицбергена море на довольно большое расстояние либо никогда не замерзает или каждый год открывается, и что там бывали люди на 2 градуса ближе к полюсу, чем прошлогодняя экспедиция. …Писания свидетельствуют, что рыболовы ездили около северных берегов Шпицбергена без всякого препятствия» и «может статься – …найдётся проход в Тихое море, который нельзя нигде более искать с лучшею правдоподобностью», если «стараться идти в северную сторону Шпицбергена, следовать, сколько можно, подле гренландского ледяного берега». Эта идея также оказалась ложной. Однако следует заметить, что, в отличие от Ломоносова, Эпинус был весьма осторожен в своих выводах.

На следующий год три корабля под командованием В.Я. Чичагова снова отправляются к Шпицбергену. Однако второе плавание также оказалось неудачным. 18 июля 1766 года на 80°30′ с. ш. дальнейший путь на север преградили тяжёлые льды, и Чичагов повернул на юг. В сентябре суда вернулись в Архангельск.

По возвращении Чичагов послал частное письмо графу Чернышёву, где описал трудности и опасности предприятия, подчеркнув, что «северный проход невозможен». И о том же он доложил Адмиралтейств-коллегии. В итоге было решено экспедиции по поиску северо-западного прохода прекратить.

Чичагову после возвращения пришлось выслушать немало упреков в его якобы недостаточной энергичности и твёрдости. В своё оправдание он написал обширную записку, где отметил: «не можно ласкать себя, чтоб по такой неудаче заслужить мог хорошее мнение, а особливо от тех, которые мне эту экспедицию представляли в другом виде (как господин Ломоносов меня обнадёживал)». Дальше в записке Чичагов говорил о том, что, по крайней мере, его плавания доказали невозможность пройти на судне через Северный Ледовитый океан. Да, с научной точки зрения отрицательный результат – это тоже результат, и подчас весьма важный. Но не с точки зрения бюрократии, в том числе и околонаучной.

В.Я. Чичагов (1726 – 1809). Гравюра Бореля. XIX в.

В «Записках» адмирала П.В. Чичагова (сына В.Я. Чичагова) не раз упоминается о Ломоносове, к которому и отец, и сын в целом относились с уважением. Приведу один фрагмент: 

***

д.х.н. Игорь Сергеевич Дмитриев, ст. н. сотр. СПб Филиала Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН, специально для GoArctic

ЛИТЕРАТУРА ПО ТЕМЕ 

1. Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений: В 11 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950–1983. Т. 6.

2. Перевалов В. А. Ломоносов и Арктика. Из истории географической науки и географических открытий. М.; Л.: Главсевморпуть, 1949.

3. Старков В. Ф. Новые данные об экспедиции В. Я. Чичагова // Сб.: Памятники науки и техники. М.: Наука, 1985 [вып. 1986]. С. 207–215.

4. Разные сведения, относящиеся к экспедиции Чичагова // Записки Гидрографического департамента. Ч. IX. СПб., 1851. С. 108–147.

5. Чичагов П. В. Записки адмирала Павла Васильевича Чичагова, первого по времени морского министра / С предисл., примеч., и заметками Л. М. Чичагова. М.: Российский фонд культуры; Студия «ТРИТЭ» Никиты Михалкова; Российский архив, 2002.

6. Дмитриев И. С., Кузнецова Н. И. Академия благих надежд. М., 2019.

7. Иванов В. В., Алексеев В. А., Алексеева Т.А., Колдунов Н. В., Репина И. А., Смирнов А. В. Арктический ледяной покров становится сезонным? // Исследование Земли из Космоса, 2013, № 4, с. 50–65.