Сейчас в Архангельске

12:45 -2 ˚С Погода
18+

Крах "Белого оленя"

Норильск Строительство на мерзлоте Вечная мерзлота Кайеркан Ресторан Белый олень Надеждинский завод
26 февраля, 2019, 11:01

Крах "Белого оленя"


День 12 июля 1976 года в Норильске был погожим, даже жарким. Середина лета и в Заполярье нередко балует теплом. Как обычно, большинство жителей Норильска и его спутников, посёлков Талнаха и Кайеркана, в это время находились в отпуске. Оставшиеся горожане, в основном работники горно-металлургического комбината, обеспечивали стабильную работу основных производственных структур и строительство главных объектов Крайнего севера нашей Родины, одним из которых был Надеждинский металлургический завод. Строительство этого металлургического гиганта уже несколько лет шло в семи километрах от Кайеркана – самого близкого к стройке населённого пункта. Неудивительно, что большинство строителей флагмана цветной металлургии избрали местом проживания этот небольшой рудный посёлок, вдохнув в него новую жизнь и молодую энергию.

Принятое в эксплуатацию 16 ноября 1963 года здание столовой «Белый олень» было на Кайеркане вторым по значению, после Дома культуры, социальным объектом растущего посёлка. А точнее, первым неформальным досуговым центром. Оно удобно располагалось в кулуарах главной улицы – Строительной. Слева и справа – основные магазины, у фасада – красивый газон. Местечко популярное. Здесь играли свадьбы и отмечали юбилеи, а по выходным до полуночи играла музыка: молодежь собиралась на танцы. Впрочем, «Белый олень» работал круглосуточно, с тремя перерывами. Не удивительно, что в народе это заведение гордо именовали рестораном. Ведь настоящего ресторана в Кайеркане тогда не было.

Народные гуляния перед рестораном "Белый олень"


Тем не менее, по большей части «Белый Олень» выполнял функции рабочей столовой, где в обеденный перерыв обычно было многолюдно: приезжали строители «Надежды».

Здание это было выполнено по типовому проекту Гипроторга, в который норильские архитекторы внесли необходимые изменения, с учётом конкретных условий строительства. В период 60-70-х так были построены многие столовые, похожие, как близнецы: на первом этаже – кулинария и магазин, на втором – обеденный зал человек на сто. В основном менялись входные группы, планировка помещений, интерьеры и коммуникации. Проект оказался универсальным, в одном из таких зданий расположили даже промтоварный магазин «Техника в быту». Основной проблемой всех этих построек, как выяснилось позднее, стал фундамент, а точнее -- мёрзлое основание на котором фундамент большинства этих зданий расположился. Вечная мерзлота преследует норильчан с самого начала промышленного освоения территории и, несмотря ни на какие технологии, остаётся их главным врагом по сей день.

В этот день обеденный перерыв начинался в почти пустом зале. В разгар отпускного сезона посетителей было совсем немного: человек десять-пятнадцать в кулинарии и столько же в столовой. Остальные – персонал. До обеда людей в помещении почти не было, но теперь посетители неспешно прибывали. У кассы даже образовалась небольшая очередь. Официантка убирала посуду, в углу за столиком обедали несколько молодых людей. На первом этаже в кафетерии две девчонки пили сок. К счастью, большинство посетителей в это время остались на стройплощадке Надеждинского завода – был день выдачи зарплаты, которую тогда получали в кассе завода, в порядке общей очереди, под роспись. Процесс долгий – пока кассир посчитает деньги, пока найдёт ведомость, поэтому на обед в «Белый олень» почти никто не поехал. Сама судьба отвела беду от этих людей.

В начале второго в углу общего зала столовой, у моечного отделения, что-то хрустнуло и от стены отвалилось несколько кафельных плиток. Кассирша понимающе кивнула – пора ремонтировать, больше десяти лет зданию, а интерьеры всё те же. Однако треск усилился, и по мозаичному панно на стене побежали трещины. В ту же секунду раздался жуткий грохот: стены поехали вперёд, пол наклонился, потолок упал. Через несколько секунд «Белый олень» сложился, как карточный домик, скрыв под бетонными обломками несколько десятков человек. Чудом некоторые успели выбежать из помещения и даже выпрыгнуть из окон. Здание, простоявшее тринадцать лет, рухнуло без видимых причин. В густой пыли раздались истошные крики…

Столовая превратилась в огромную свалку из строительного мусора и изуродованных тел. Положение осложнялось тучами густой пыли и пара от лопнувших труб горячей воды. Вслед за упавшей фасадной стеной со страшным грохотом посыпались плиты и балки перекрытий. Ни посетители столовой, ни люди на улице сразу не успели понять, что случилось. Вначале даже думали, что взорвался котел на кухне. Часть очевидцев в панике бежали от здания с криками о помощи, другие наоборот, кинулись к месту событий, чтобы помочь. Кто-то искал телефон, а кто-то уже звонил в «скорую помощь». Были и те, кто призывал не приближаться к зданию, опасаясь, что руины под напряжением. Там, в глубине этого хаоса, среди чёрной пыли и пара, продолжали рушиться конструкции, и от каждого падения земля под ногами вздрагивала.

Диспетчерская Норильского комбината – особая производственная структура, сердце гигантского производства. Именно здесь круглосуточно решаются множественные оперативные вопросы сложнейшего механизма управления всеми процессами разных подразделений. Вот и в этот раз диспетчер комбината, приняв сообщение о случившемся, отреагировал моментально, поэтому к месту трагедии уже через десять минут (!) ехал отряд Военизированной горно-спасательной части – прообраза современных служб спасения. Горноспасатели прибыли очень вовремя: хотя разрушение здания уже прекратилось, но среди руин были раненые люди, им требовалась помощь, многие не могли выбраться из-под обломков самостоятельно. Несколько женщин пытались разбить стёкла в окнах бывшего магазина на первом этаже, оттуда слышались крики. Некоторым удалось спастись в глубине здания, где в завалах образовались пустоты. Одна женщина у буфета застряла в полости между разрушенной стеной и плитой перекрытия, а в тамбуре оказались заперты упавшей балкой несколько человек, к счастью, совершенно невредимых, но сильно испуганных. До приезда спасателей мужчины, прибежавшие с автовокзала, тщетно пытались сдвинуть бетонную плиту, из-под которой раздавались стоны и крики о помощи.

Ещё через несколько минут на помощь прибыли бойцы пожарной охраны Кайерканского угольного разреза. Медики, также оперативно прибывшие к месту крушения и оказавшиеся среди очевидцев, уже оказывали первую помощь пострадавшим, милиция выставила оцепление, чтобы упорядочить движение в этом районе. К развалинам рвались родные и близкие пострадавших, рискуя собой и мешая работе специалистов. Очевидцы рассказывали, как из падающего здания выпрыгивали и калечились люди. Один из таких даже сам дошёл до поликлиники (слава богу, рядом), где выяснилось, что при падении он сломал ногу, но в горячке даже не заметил этого. Среди обломков то и дело появлялись люди с жуткими травмами, каких и в кино не увидишь. Все запомнили молодого человека, которому рваной кромкой бетонной плиты раздробило челюсть и "стесало" лицо. Нескольких человек доставили в больницу с ожогами: падающая балка перерубила трубу в мойке, и их ошпарило горячей водой.

Скорость реакции всех профильных структур поражает даже сегодня. Уже через сорок минут после крушения был наведён порядок на месте, оказывалась первая помощь пострадавшим и полным ходом шли спасательные работы. К «Белому оленю» были доставлены четыре самосвала с деревянным брусом, из которого в дальнейшем соорудили страховочный крепёж под оставшимися железобетонными конструкциями, торчащими в нескольких местах. В дальнейшем брус подвозили ещё не раз. Одновременно с этим шли поиски людей в завалах.

Ещё через час на площадке уже побывали руководители города и комбината, начальники всех профильных служб. По распоряжению руководства комбината в помощь спасателям прибыли две бригады строителей, снятых с Надеждинского завода, кроме того дополнительно привезли рабочих с рудника "Угольный ручей". По личной инициативе, своим ходом пришли участвовать в спасательных работах студенты из летнего стройотряда. Люди старались, как могли, но для ускорения работ требовалась ещё и техника. И она пришла.

В течение дня техника постоянно прибывала из всех находящихся поблизости подразделений комбината – машины и бульдозеры. Для разбора завалов прибыли два линейных автокрана. На первом и втором этажах выложили опорные клети. Благодаря скорости работ уже через три часа были обнаружены и переданы в медсанчасть комбината трое пострадавших. Понимая, что время дорого, приняли решение срочно использовать на разборе завалов импортную технику, которую только что привезли в Дудинку, для строительства всё того же, главного в Норильске, Надеждинского завода. Это были новенькие, ещё в смазке, немецкие автокраны фирмы «Крупп». Так вышло, что первым местом службы этого «чуда буржуазной техники» стали спасательные работы на разрушенном здании. Правда, импортные диковины прибыли только утром следующего дня, но работы всё равно шли без остановки – спасатели надеялись, что в завалах есть живые люди. Солнце полярного дня помогало круглосуточной работе.

Поисковые работы продолжались всю ночь без перерыва. На помощь постоянно прибывали новые отделения ВГСЧ и горнорабочие с окрестных рудников. Ритм работы был установлен следующим образом: десять человек работают непосредственно на разборке завала в течение двадцати минут, остальные отдыхают. Затем смена. В спортзале соседней школы №11 была организована продажа продовольственных товаров первой необходимости.

В окрестных домах жители открыли окна, и у каждого толпились безмолвные зрители. Кто-то забрался на крышу. Тишину нарушали только работающие механизмы, звук разбираемых конструкций и переговоры спасателей. Люди приходили и уходили, сменяя друг друга у оцепления и в зоне видимости. Все надеялись на чудо. Такая картина продолжалась все двое суток, пока шли спасательные работы. В полночь был обнаружен труп в районе кулинарии, положив начало целой веренице страшных находок. Всего погибшими было найдено десять человек. Больше часа извлекали спасатели пострадавшую буфетчицу. Были задействованы автокраны, с помощью которых аккуратно подняли плиту и разобрали прилавок. Думали, что жива, боялись навредить… Тщетно. Еще более тридцати пострадавших были доставлены в больницу с разными травмами. Часть из них были обследованы и отпущены, часть – госпитализированы. Впоследствии ещё два человека умерли.

Утром 14 июля спасательные работы были прекращены, поскольку все пострадавшие извлечены из-под завалов. Последними были обнаружены тела тех самых девочек, что пили сок в буфете. Больше спасать было некого… Всем было понятно, что количество жертв могло увеличиться многократно, случись авария в другое время. Именно в этот день посетителей в кафе было на редкость немного.

Теперь предстояло обезопасить и окончательно ликвидировать объект. На месте происшествия уже работала комиссия, выяснявшая причины случившегося.

Только четверо погибших, включая малышек, были похоронены в Норильске, остальные отправлены, по желанию родных, на «материк». И в похоронах, и в перевозке пострадавших самое деятельное участие приняли руководители города. Гробы в сопровождении родственников были без проволочек отправлены в разные концы нашей необъятной страны -- от села Малые Бикшихи в Поволжье, до Находки! Содействие оказывалось сопровождающим на всём пути следования до самого места погребения.

Кроме того, родственники погибших получили единовременную денежную помощь (порядка 550 рублей), некоторым были назначены соответствующие пенсии по утере кормильца, а кому-то улучшены жилищные условия. Каждый чувствовал постоянную заботу градообразующего предприятия, его поддержку и сочувствие. А это в критический момент дорогого стоит!

Норильск традиционно и с размахом отмечает День металлурга в середине июля. После трагедии впервые в истории народные празднования были отменены. Директор комбината Борис Иванович Колесников поддержал инициативу отказаться от увеселительных мероприятий. Поскольку в духе времени информация о трагедии была официально засекречена, собравшимся, как и приглашённым гостям, причины не объясняли, просто сообщили, что праздника не будет. Ограничились торжественным собранием во Дворце культуры комбината. Говорят, что информация о трагедии была блокирована настолько, что даже руководство Кайеркана не сразу узнало о количестве погибших, только в день похорон.

От недостатка информации рождаются слухи, зачастую нелепые. Говорили о столпотворении в зале, сотнях погибших и опасности повторения беды в других зданиях Кайеркана. Некоторые жители соседних домов боялись возвращаться в свои квартиры. Люди с ужасом смаковали кровавые подробности, зачастую придумывая то, чего не было. В противовес появились рассказы о тех, кто за секунду до обвала вышел из здания или, наоборот, сильно торопился, но зайти внутрь не успел. Таких счастливчиков на словах оказалось гораздо больше, чем могло поместиться в столовой.

Наиболее контрастно выглядел рассказ о тайной комнате с дорогой мебелью и аппаратурой, которую случай уберёг от разрушения, и ни одна вещь не пострадала. Так и стояли эти апартаменты точкой странного благополучия на фоне общей беды и хаоса. Слухи об этой комнате ходили и раньше -- трагедия их подтвердила.


Официального траура не объявляли, и о трагедии не было никаких официальных сообщений. Полная тишина. Но в эпоху «застоя» новости мгновенно распространялись другими, весьма эффективными способами. Все жители Большого Норильска знали о беде уже через несколько часов, а этой же ночью о случившемся сообщили даже по «Голосу Америки». Эта радиостанция, как и все другие эмигрантские источники, в Советском Союзе была запрещена и нещадно глушилась, но в Норильске, при наличии прибалтийского приемника «Спидола», приём был не самый плохой. Так что не только не только мир, но и наша страна узнала о трагедии благодаря Америке, что в условиях советской информационной скрытности было вполне обычно.

Через несколько дней после аварии в городской газете «Заполярная правда» была опубликована статья «Спасите оленя». Норильчане, уставшие от домыслов и догадок, буквально разметали тираж. Но газетный материал не имел никакого отношения к трагедии, разговор шёл о путях миграции стад животных и заблудившихся особях северного оленя…

Позднее в отчётах нескольких комиссий было отражено, что работы по ликвидации последствий аварии и помощи пострадавшим были организованы на самом высоком уровне. К чести градообразующего предприятия, и панихида, и похороны прошли достойно, комбинат оказал большое содействие. В те дни власть показала, что она не только умеет запрещать и скрывать, но и эффективно устранять последствия любой беды, а главное, помогать людям. Поддержка продолжалась долго. Позднее пострадавшим оформлялись путёвки на протезирование и санаторное лечение, оказывалась материальная помощь. В больнице было организовано круглосуточное дежурство комсомолок-санитарок из Кайеркана. Двое наиболее тяжело травмированных пациентов были отправлены на лечение в Москву, причём сопровождающим родственникам были оплачены и проезд, и проживание в столице.

Предвидеть беду было невозможно. Кайерканские здания то и дело повергались чувствительным ударам. На угольном разрезе, что неподалёку, постоянно проводили взрывные работы, и нередко сила этих взрывов настораживала жителей: стены ходили ходуном. Вот и накануне трагедии, 9 июля, очередной взрыв повыбивал стекла в окнах некоторых домов Кайеркана, в том числе и в «Белом олене». Однако штатный техник-смотритель не нашёл причин для беспокойства. Были взрывы и в день аварии, но их, согласно справке Угольного разреза, кайерканцы даже не заметили.

Уже потом, испуганные случившимся, многие жители вспоминали, как подозрительно скрипели стены в столовой, а сторожа жаловались на странные звуки, разносящиеся эхом в коридоре, но эти разговоры всерьёз не воспринимались. Вспоминали, что каждую весну стоящее в низине здание окружали паводковые воды, что наверняка вредило основанию, но и это тоже не могло вызвать серьёзных опасений. Свайные фундаменты в тот период считались настоящей панацеей от любых грунтовых проблем. Поверить в то, что мгновенно разрушится целое здание без видимых на то причин, не мог никто. Ни до этого, ни после в Большом Норильске аналогичных разрушений не было.

Для выяснения причин аварии были организованы две комиссии. Одна местная, под руководством заместителя директора комбината по строительству Николая Поппеля, вторая – из Министерства цветной металлургии, председателем её был замминистра Владимир Нагибин.

Комиссии работали более двух недель, проведя комплекс работ. Были опрошены все прямые и косвенные участники событий, проведены необходимые экспертизы конструкций, взяты погодные и производственные справки. Было даже проведено контрольное бурение для выяснения состояния грунтов на месте трагедии.

В результате 30 июля 1976 года появился Акт специального расследования причин аварии, в котором говорилось: 

«Основной причиной разрушения бетонных столбчатых фундаментов является недостаточная морозостойкость бетона в зоне сезонного оттаивания водонасыщенного грунта, что за период эксплуатации здания с 1963 по 1976 год привело к полной потере несущей способности бетона».

Косвенно способствовали такому положению дел проектировщики, приёмочная комиссия, строители и эксплуатирующая здание организация. Но прямой вины никому инкриминировать не стали. Несколько человек были освобождены от занимаемых должностей, некоторые отделались дисциплинарными взысканиями. В Большом Норильске была проведена тотальная проверка всех аналогичных зданий и даны рекомендации по их обслуживанию.

Тем не менее, за прошедшие десятилетия в Норильском промышленном районе вечная мерзлота разрушила ещё немало строений. К счастью, без жертв.

"Белый олень"


Автор: Станислав Стрючков, председатель Клуба исследователей Таймыра (КИТ), член союза журналистов России, Норильск.


далее в рубрике