Made in Sweden: что есть шведский folkhemmet?
Для понимания проблем, волнующих Швецию сегодня, необходимо начать со слова, которое ранее связывало шведский народ, но со временем утратило свое былое влияние.
Фото: Peter van der Meulen / Unsplash
Для понимания проблем, волнующих Швецию сегодня, необходимо начать со слова, которое ранее связывало шведский народ, но со временем утратило свое былое влияние. За всю нашу историю человечество повидало и прочувствовало на себе множество различных идеологий. Некоторые из них навсегда остались в прошлом, другие только обретают популярность, а есть те, которые утихли, но вызывают чувство приятной ностальгии и негласно присутствуют в повседневной жизни. Так, слово folkhemmet когда-то вдыхало жизнь в Швецию и ее народ, а теперь, после череды социальных и экономических преобразований, оно лишь изредка напоминает о себе.
Иллюстратор - Susanne Engman. Источник: Foreign Policy
В 2018 году в Северном музее Стокгольма проходила выставка, посвященная этому слову. В ее центре – полностью реконструированная квартира конца 1940-х гг., построенная правительством для квалифицированного рабочего и его семьи. Мебель пастельных оттенков и лаконичных форм современному посетителю может показаться настоящим ретро-шиком. Действительно, в военный и послевоенный период он символизировал процветание и достаток живущей в нем семьи: в нем была горячая и холодная вода, доступ к коммунальным услугам, складские помещения, несколько комнат функционального назначения и необходимая техника. И самое важное, с точки зрения идеала народного творчества, - дом не был наградой семье за тяжелый труд; скорее, он был тем, что семья заслуживала просто за участие в жизни единого шведского общества.
Экспонат выставки folkhemmet. Источник: Nordiska museet
У строителей «народного дома» был свой идейный вдохновитель – шведская писательница и философ Эллен Кей. Еще в начале XX века она сформулировала концепт «Этика через эстетику». Кей придерживалась по-настоящему нравственного взгляда на дизайн и считала, что социальные улучшения происходят через создание и созидание красоты в материальной повседневности. То есть, дизайн не только улучшает жизнь, но также может использоваться как пропаганда образа жизни. Поэтому были приложены усилия не только в строительство большого количества домов для жилья, но и в обучение людей тому, как создавать интерьер и как обставлять дом. Интерьер должен был быть светлым, практичным и функциональным.
Эллен Кей. Источник: Педагогическая карта мира (wemap.ru)
Слово folkhemmet представляло собой идеал, и вакуум, возникший после его исчезновения, объясняет всплеск реакционного популизма и рост правых настроений, который сейчас потрясает политико-социальный строй страны. Концепция «народного дома» является исключительно шведской: ни в Норвегии, ни в Дании ее нет. Все должны быть равны. Эгалитарное общество решает массу проблем: пропадает вопрос зависти, желание украсть, смысл денег меняется, потому что есть единые взгляд и восприятие вещей.
На русский язык слово folkhemmet может переводиться как «дом для народа» или «народный дом». Оно произошло от немецкого термина Volksgemeinschaft («народная община»), который более не используется, так как в дальнейшем стал признаком нацизма. В Швеции его ввел впервые шведский социолог и политолог, автор термина «геополитика» Рудольф Челлен в начале ХХ в. А затем Пер Альбин Ханссон, будущий премьер-министр Швеции, превратил термин в политический лозунг и программу левоцентристов. Звучало это так: «Настоящий хороший дом не знает привилегированных или униженных, в нем нет ни любимчиков, ни пасынков. Здесь никто не смотрит на другого сверху вниз, никто не пытается нажиться за счет других, сильные не издеваются над слабыми. В этом доме правят равенство, забота, сотрудничество, взаимопомощь».
Таким образом, государству, которое боролось не за диктатуру рабочего класса, не за то, чтобы одно угнетение сменить другим, а за то, чтобы на прочных основах демократии и при поддержке большинства населения обеспечить равноправие угнетенным общественным классам, чтобы все шведские дети получили равные возможности и хорошее содержание, а также возможность использовать все лучшее, что есть в стране, удалось сплотить народ, подтолкнуть людей к чувству взаимного долга и принадлежности стране, пусть и не всегда либеральными способами.
Под нелиберальными способами подразумевается создание в 1922 году, по решению парламента, государственного института расовой биологии. С 1935 по 1976 гг. в результате работ, проводимых институтом, было насильственно стерилизовано около 60 000 человек, в основном – женщины. Так, социал-демократы хотели создать здоровое и сильное общество. Но эти действия не принесли ожидаемых результатов, поскольку человеческий геном очень сложный и нельзя изменить его свойства через рандомную стерилизацию. Мир узнал об этой программе лишь в 1997 году после ее обнародования в популярной шведской газете.
Пер Альбин Ханссон, 1940. Фото: Gunnar Lundh / Nordiska museet
Есть еще один истинно шведский термин, который отражает собой «этику умеренности» нации, - это рациональный и прагматичный лаго́м. Lagom är bäst, как и folkhemmet, не имеет дословного перевода. Лагом – это не много и не мало, это ровно в самый раз. Его дух проявляется во всем: в неброском внешнем виде, минимализме в дизайне, поведении людей. Происхождение данного термина относят еще к временам викингов, когда по кругу передавалась чаша с напитком, и каждый должен был отпить столько, чтобы оставить остальным и при этом насладиться вдоволь самому.
Так, повседневные обычаи способствовали формированию определенного мировоззрения, отношения к людям и жизни, благодаря чему в сознании шведов был создан хрупкий баланс между индивидуализмом и коллективизмом. Они во всем стараются придерживаться «золотой середины» Аристотеля. Профессор Копенгагенской бизнес-школы Эстер Баринага пишет, что «в обычной жизни лагом заключается в парадоксальном желании отличаться от других, но при этом не выделяясь». Если на бытовом уровне лагом — это умеренное потребление и ответственность перед ближним, то в сфере политики такой подход позволил создать то, что часто называют «капитализмом с человеческим лицом»: то есть с бесплатными и доступными социальными услугами и достаточно низким уровнем социального неравенства.
«Абсолют освобождает от вредных веществ. Поддержите шведскую экономику!» - такие лозунги были типичными для 30-х гг.: принято было поддерживать именно шведские продукты и пить только шведскую водку. Швеция славилась тем, что в 30-е во всем обществе было твердое понимание, что рабочие и владельцы заводов действуют совместно. Сальтшёнбаденское соглашение между социал-демократической партией, профсоюзами и крупным бизнесом является основой шведского социализма и определяет то, как должно действовать шведское эгалитарное общество.
Шведская семья. Источник: Karinas Ericsson Wärn blog
Немецкий социолог марксисткой ориентации Клаус Оффе так охарактеризовал welfare state: «В свете кейнсианской доктрины экономической политики государство всеобщего благосостояния в большей степени стало рассматриваться не как груз для экономики, а как встроенный экономический и политический стабилизатор. Многофункциональный характер, способность одновременно удовлетворять конфликтующие аспекты и стратегии сделали политические меры государства всеобщего благосостояния привлекательными широкому кругу разнородных сил».
На протяжении большей части своей истории Швеция была довольно авторитарным обществом. Социальное положение каждого было определено формальностями и обязанностями, частично кодифицированным законом, личные свободы были строго ограничены. Например, быть атеистом до 1951 года было фактически незаконно, но можно было выбрать одно из 11 утвержденных законодательством верований; с 1919 по 1955 гг. алкоголь строго нормировался в зависимости от пола и возраста. Относительно последнего: так шведы хотели решить проблему алкоголизма, которая в ХIХ веке проявила себя особенно остро. До 1919 года существовала даже практика оплаты труда алкоголем. В 1891 году именно социал-демократами был построен первый парк развлечений, свободный от алкоголя. Коммерческий успех был достигнут, а вырученные деньги пустили на спонсирование рабочего движения.
Ленин в Стокгольме. Источник: Pinterest
Концепция «народного дома» стала фундаментом для развития шведской социальной демократии, и впоследствии был достигнут столь необходимый консенсус между правительством, капиталом и рабочим классом. Упразднить классы, конечно, не удалось, но государство смогло сбалансировать их интересы, обеспечить граждан трудоустройством, высокими социальными гарантиями и защитой, бесплатным образованием и медицинским страхованием. Права женщины в обществе расширились благодаря демографической политике и введенному принципу «равной оплаты труда» в 1951 году. Компромисс и верность общему делу обеспечили стабильность социального экономического развития. И, несмотря на то, что этот путь был нелегким, а в последние десятилетия модель welfare state претерпела ряд кризисов, общий уровень благосостояния и социального обеспечения в Швеции остается высоким.
Ее успешному осуществлению в послевоенное время послужил концепт Рена-Мейднера, который помог преодолеть рецессию, избежать высокой инфляции и девальвации валюты за счет прогрессивной системы налогообложения. Активное государственное вмешательство способствовало экономическому росту, повышению спроса и равенству доходов у населения. Внешнеэкономические условия также благоприятствовали реализации концепта: Швеция поставляла столь необходимые странам Западной Европы сырье и инвестиции. Центральную роль здесь сыграли стремление к скоординированным переговорам, политическое доминирование социал-демократов и влияние Центральной профсоюзной организации на внешне и внутриэкономические процессы.
Хотя первое поколение власти в значительной степени освободило страну от страха перед бедностью, второе поколение, возглавляемое премьер министром Улофом Пальме с 1969 по 1976 гг., казалось, хотело освободить людей от всех оставшихся элементов неравенства одновременно. Социал-демократы тогда не предвидели, что это может подорвать авторитет политических институтов. Все стало не похожим на folkhemmet, который был задуман в строгости 1930-1940-х гг. Страна перешла от централизованного планирования к более децентрализованной и менее регулируемой форме капитализма.
Со временем государство стало не то чтобы тоталитарным, но патерналистским и навязчивым, слишком опекало людей и вмешивалось в их жизнь. И то, что было важно на протяжении долгого времени, дало трещины и начало меняться. Поэтому в 1980-х гг. в Швеции уже начали отклоняться от благополучной социальной модели экономики. Связано это было с проникновением либеральных институтов в страну, урбанизацией, растущим влиянием новых экономистов Стокгольмской школы на Министерство финансов, а также сменяемостью поколений в государственных структурах.
На изменение уклада шведского общества также повлияли потоки мигрантов, которые прибывали в Швецию в поисках лучшей жизни из разных уголков Земли. И государство предоставило им эту жизнь. Но проблема состояла и состоит в нежелании латиноамериканцев, арабов, болгар и др. полностью интегрироваться в общество консенсуса и благоденствия. Немногие выучили язык или прониклись культурой, традициями. Мягкая мультикультурная политика лишь усугубила проблему идентичности «мы-они». Стремление к бесконфликтности сыграло со шведами злую шутку: оставаясь в состоянии неопределенности, нетрудоустроенные мигранты новой волны стали нагрузкой на бюджет.
Мигранты в Швеции. Источник: Хакасия Информ
Почти все эти изменения стали следствием глобализации и большинство из них были неизбежны. Внешние и внутренние тенденции постепенно уменьшали чувство принадлежности и заменяли заветы контрактами, а нахождение в общине – небезопасной свободой. По сути, ностальгия общества по folkhemmet признает утрату чувства взаимного долга. Нелегко представить политику или политиков, которые могли бы восстановить такое чувство сегодня. Утрата у шведов чувства дома и жизни в месте, где вы должны быть приняты, даже если вы этого не заслуживаете, преследует шведскую политику. Это одна из главных движущих сил ксенофобии, потому что она ставит вопросы, которые никогда не возникали в прежние времена: кто заслуживает места в семье и почему?
***
Анастасия Чаленко, специально для GoArctic