Сейчас в Мурманске

11:21 -11 ˚С Погода
18+

Ольга Подшувейт: чтобы выжить, арктическим музеям нужно объединиться

Ольга Подшувейт руководит музеем «Ледокол «Красин» относительно недавно. Но за это время она успела выдвинуть множество ярких инициатив, выходящих далеко за рамки деятельности вверенной ей организации. Одна из них совсем скоро может завершиться созданием Секции арктических музеев при Союзе музеев России. Об этом и многом другом мы поговорили с ней непосредственно на борту знаменитого судна.

Красин Музеи арктики
Валентин Юшкевич
31 августа, 2021 | 08:42

Ольга Подшувейт: чтобы выжить, арктическим музеям нужно объединиться

Фото предоставлено Ольгой Подшувейт


Ольга Подшувейт руководит музеем «Ледокол «Красин» относительно недавно. Но за это время она успела выдвинуть множество ярких инициатив, выходящих далеко за рамки деятельности вверенной ей организации. Одна из них совсем скоро может завершиться созданием Секции арктических музеев при Союзе музеев России. Об этом и многом другом мы поговорили с ней непосредственно на борту знаменитого судна.

– Ольга Викторовна, каюсь, до нашей встречи у меня был заготовлен журналистский штамп. Что-то вроде: «Не успел я ступить на палубу легендарного ледокола «Красин», как меня встретил молодой и энергичный директор»... Ну и так далее. Но, оказалось, что здесь особо и ступить некуда. Что у вас происходит?

– Происходит капитальный ремонт, а вернее реставрация деревянного настила верхней палубы, на которую в начале года мы получили государственное финансирование в размере 46 миллионов рублей. 

– Сумма немалая…

– Не будем забывать, что «Красин» является объектом культурного наследия, а значит – объектом охранного обязательства. Поэтому, проводя любые работы, мы обязаны сохранить историческую достоверность. И если вот эти прохудившиеся доски, уложенные 60 лет назад, были выполнены из тика – одного из самых износоустойчивых пород дерева, имеющего свойство твердеть от морской воды – то мы обязаны воссоздать именно тиковую палубу. Чем сейчас и занимаются петербургские реставраторы. 

– И когда финал вашей строительной эпопеи?

– К концу года должны закончить. 


1630168289958.jpg

Фото: Валентин Юшкевич

– Судя по экскурсантам и посетителям, вы проводите реставрацию «без отрыва от производства»? 

– Да, но c соблюдением всех правил техники безопасности. Нам не привыкать к работе в таких условиях. Только за прошлый год мы поменяли кабельные трассы, модернизировали систему пожарной безопасности, установили дополнительную систему видеонаблюдения, зачистили топливные танки от остатков мазута. При этом делаем все, чтобы посетителям было максимально комфортно. Вот недавно в дополнение к имеющимся групповым экскурсионным маршрутам предоставили гостям возможность самостоятельного осмотра.

– Хозяйство, конечно, беспокойное… Скажите, а подобное положение объекта культурного наследия и одновременно музея, стоящего на открытой воде, уникально? В Санкт-Петербурге есть еще аналоги? 

– Только знаменитый крейсер «Аврора». Причем нужно понимать, что «Красин» может стоять только на открытой воде, это главное условие жизни корабля. Ледокол невозможно завести под крышу и поставить на стапели. Конструкция ледокола такова, что он просто сложится под собственным весом. 

– Общеизвестно, что «Красин» неоднократно перестраивался. В нем вообще что-то оригинальное осталось со времени спуска на воду?

– Корпус судна. Он уникальный! Большая часть его стальных листов более чем на пяти миллионах заклепок прекрасно сохранились с 1917 года. Не менее интересны надстройка, механизмы и устройства, которые появились  в ходе модернизации и капитального ремонта, сделанного в ГДР в конце 1950-х годов. Паровая машина – сердце ледокола – одна из последних в мире. 

– Структурно вы являетесь филиалом калининградского Музея мирового океана. Это хорошо или плохо?

– Хорошо. Потому, что это единственный и авторитетнейший федеральный музей, который обладает серьезным профессиональным весом и огромным опытом по музеефикации, сохранению и экспонированию судов различного класса.



«Красин» на верфях ГДР, 1959 г. Фото: Bundesarchiv, Bild 183-64717-0001 / Mellahn / CC-BY-SA 3.0

– С Вашего позволения, от судна перейдем к человеку. Расскажите, как дипломированный географ в Вашем лице сразу по окончании СПбГУ оказался в Смольном?

– Еще учась в школе, я мечтала о факультете международных отношений, но поступила на геофак, о чем ничуть не жалею. Это, с одной стороны, универсальное, а с другой очень конкретное образование, дающее широчайший кругозор. Но от судьбы не уйдешь, и после второго курса мне посчастливилось попасть на практику в Комитет по внешним связям, где я участвовала в подготовке очередного Петербургского международного экономического форума. Видимо, справилась неплохо, потому что сразу по окончании университета в 2003 году меня взяли в штат. Так своеобразный круг замкнулся.

– Есть о чем вспомнить? Это приятная ностальгия?

– До 2014 года я работала в команде Валентины Ивановны Матвиенко, и это, пожалуй, одна из лучших школ в моей жизни. Меня окружали люди, умеющие системно и целенаправленно работать над грандиозными проектами, добиваясь их успешной реализации. Достаточно сказать, что мое «боевое крещение» пришлось на празднование 300-летия Санкт-Петербурга, а дальше пошла череда больших форумов. Поэтому работать в условиях многозадачности и режиме 24/7 пришлось научиться очень быстро. 

– За что берет особая гордость? 

– По своим функциональным обязанностям я очень долго отвечала за укрепление сотрудничества со странами Балтийского региона, Средней Азии (Казахстан, Узбекистан, Таджикистан), а также с Абхазией, Грузией и Осетией. Вспоминается, например, подготовка и визит Георгия Сергеевича Полтавченко в Казахстан, его встреча с президентом Нурсултаном Назарбаевым. В таких случаях ты отвечал за все, включая согласование мельчайших деталей. Дни культуры Грузии в Санкт-Петербурге в 2012 году стали самым ярким культурным проектом!

– Тогда в чем причина, что, дослужившись до Советника государственной гражданской службы Санкт-Петербурга 1 класса, решили уйти из Смольного?

– По совокупности обстоятельств. Во-первых, решила не бросать науку и защитить диссертацию по внешнеэкономическому потенциалу Санкт-Петербурга. Во-вторых, хотелось больше внимания уделять своим маленьким (на тот момент) детям. Одной из основных причин стал уход с поста Председателя Комитета Александра Владимировича Прохоренко, который дал мне очень много для личностного роста, был и остается учителем и наставником.

– А как оказались на «Красине»?

– Если честно, то на тот момент мне просто хотелось тихой, спокойной научной работы. И когда поступило предложение, то сразу вспомнила, что Леонид Борисович Красин был первым торговым представителем Советской России в Англии и Франции. Плюс к тому, еще студенткой я побывала в большом двухмесячном походе в Арктику и просто «заболела» ею. Поэтому в 2017 году с удовольствием и большим интересом приступила к работе ученого секретаря, никак не предполагала, что в силу обстоятельств в начале января 2020 года стану директором Филиала Музея Мирового океана.


Фото: А. Савин / Wikimedia Commons

– То есть до ковидной пандемии оставалось всего ничего?

– Вот именно! В начале марта мы были вынуждены закрыться. Психологически организация работы в это время была для меня и всего коллектива, наверное, самым сложным испытанием. Однако пауза в работе дала мне время разобраться в том, что надо делать в первую очередь и как развивать музей. Пройдя через такие испытания вместе, наш коллектив стал более сплоченным, произошла серьезная переоценка ценностей, все стали бережнее относиться друг к другу и ледоколу. 

– А сколько людей у Вас в подчинении?

– Всего по штатному расписанию 36 человек. Половина из них это члены экипажа, а вторая половина – научные сотрудники, экскурсоводы, бухгалтерия, кадры…

– Мы с Вами прекрасно понимаем, что сплотить любой коллектив невозможно только моральными стимулами. У вас предусмотрены какие-то плановые показатели и соответствующее премирование? 

– У любого музея одним из главных объективных показателей является посещаемость. План (который у нас в рамках госзадания ежегодно утверждается Министерством культуры), можно считать уже выполненным. Необходимый показатель в 55 тысяч посетителей в год мы обеспечим к началу сентября. За его перевыполнение действительно предусмотрено премирование, и я считаю это абсолютно правильным. 

– То есть у вас на объекте в целом все складывается… А что можно сказать о Санкт-Петербурге в целом? Как, на Ваш профессиональный взгляд, мы распоряжаемся своим немалым культурным и туристическим арктическим потенциалом?

– Безусловно, в этом направлении делается очень много. Тем более, что нам и нашим коллегам из Музея Арктики и Антарктики, Музея антропологии и этнографии (Кунсткамеры), Российского этнографического музея, Музея маячной службы в Кронштадте и другим, действительно есть, что показать и рассказать. Со своей стороны, Комитет Санкт-Петербурга по делам Арктики разработал цикл тематических туристских маршрутов. И, тем не менее, на мой взгляд, этого недостаточно. Городу не хватает регулярных ярких, масштабных фестивалей. Пока из таких можно назвать только один – Фестиваль ледоколов. А потенциал Санкт-Петербурга позволяет сделать намного больше. Тем более, что федеральные национальные проекты, запуск проекта на получение Полярного паспорта (куда вошли 55 интересных мест российской Арктики) создают для нас еще большую конкуренцию со стороны арктических территорий. Ведь никто из них не сидит просто так и не живет старым багажом. Все пытаются нащупать новые точки роста и развития.


Ходовой мостик ледокола. Фото: сайт музея Ледокол «Красин»

– Но, простите, как здоровая конкуренция сочетается с Вашей идеей о необходимости создания ассоциации арктических музеев?

– Давайте сразу оговоримся. Идея такой ассоциации витает в воздухе уже очень много лет. Она регулярно встречается в резолюциях различных форумов, а Мурманский краеведческий музей даже выиграл грант на ее создание. Моя заслуга, скорее, в том, что я разработала и предложила к реализации проект по изучению, сохранению и популяризации культурного и исторического наследия Арктики. И самое главное – получила поддержку на самых разных уровнях. От Министерства культуры в лице статс-секретаря – замминистра Аллы Юрьевны Маниловой до АНО «Центр «Арктические инициативы», и, как следствие, Алла Юрьевна дала прямое поручение создать Ассоциацию на базе Российского этнографического музея. Тогда же сошлись на том, что самой рабочей схемой станет ее создание при Союзе музеев России. Идею поддержал его президент Михаил Борисович Пиотровский, и мы уже направили коллективное письмо на его имя с просьбой утвердить это решение официальным порядком. 

– И когда всех вас можно будет поздравить?

– Думаю, что уже в этом году.

– Позвольте на секунду встать на сторону не критиков, но скептиков. А, собственно, зачем? Что всем вам даст эта ассоциация, кроме заседаний?

– Во-первых, это позволит лучше узнать планы наших коллег, а со многими и лично познакомиться. Не забывайте, что у нас в стране более ста музеев арктической тематики, и мы далеко не все знаем, как развивается музейная жизнь, например, на Чукотке. А ведь совершенно роскошные музеи есть и в Норильске, Тикси, Ханты-Мансийске, Нарьян-Маре и других заполярных городах. Во-вторых, чтобы скоординировать общую повестку. В-третьих, это даст возможность расширять совместную научно-образовательную и выставочную деятельность. Наконец, лоббировать наши интересы на государственном уровне тоже лучше сообща потому, что иначе просто не выжить.

– Вы не слишком драматизируете?

– Только один пример. Обанкротилось Мурманское морское пароходство. Что станет с его ведомственным музеем? Где в конечном итоге окажутся его коллекции, которые насчитывают немало уникальнейших экспонатов, в том числе – рынду с нашего ледокола, на которой высечено его первое имя «Святогор»? Вот именно решение таких сложных вопросов может взять на себя вновь созданная ассоциация. И именно поэтому нам так необходимо объединить усилия, возможности и ресурсы. То есть все то, что сейчас любят называть модным словом «синергия».

– Можете привести удачный пример такой синергии применительно к вашему музею?

– Далеко ходить не надо. Сейчас на борту ледокола в выставочном зале размещена замечательная выставка «Территория смелых» архангельских коллег из Северного морского музея. Она передает атмосферу советских полярных станций 60-х годов ХХ века и особенно популярна среди детей, поскольку полностью интерактивна. Там все можно покрутить, пощупать и потрогать руками. Но важен и еще один аспект. Родители детей сразу берут на заметку, откуда она приехала, и многие планируют обязательно посетить Архангельск.


IMG_20210724_160722.jpg

Выставка «Территория смелых».

– Это последняя выставка ваших коллег на «Красине» в этом году?

– Нет, скоро развернем еще одну – «Притяжение Арктики» из Мурманского краеведческого музея. На ней можно будет познакомиться с предметами из фондов мурманского музея, не только имеющими непосредственное отношение к ледоколу «Красин», но и вообще ледокольному флоту России. Кстати, эта выставка вошла в официальную программу IX Санкт-Петербургского международного культурного форума. На нем состоится и достаточно интересный круглый стол «Гуманизация Арктики. Международное сотрудничество» о современной роли арктических музеев. 

– Нет опасения, что не удастся по-настоящему обеспечить «международность»? И дело даже не в ковидных ограничениях (видеосвязь в помощь), а в непростой внешнеполитической ситуации.

– По моим наблюдениям, люди из разных стран, работающие в сфере культуры, намного быстрее находят общий язык. У нас давние и теплые отношения с музеями Норвегии, Финляндии, Аляски и Канады. Поэтому я уверена, что все получится. В этом ярко проявляется народная дипломатия.

– В завершение не удержусь от вопроса… Смотрите, ассоциация, совместные выставки, научные и культурные форумы… Почему Вас все время тянет расширять горизонты? Почему спокойно не сидеть в своей «автономке»?

– Потому, что такова сущность ледокола «Красин», задача которого всегда была прокладывать путь сквозь арктические льды и всех объединять (улыбается). А если серьезно, то вслед за Михаилом Ломоносовым и адмиралом Макаровым могу сказать, что будущее нашей страны, конечно, за Севером. Причем, специально оговорюсь как географ  – не только за Арктикой, а именно Арктикой и всем Русским Севером. И общих задач здесь столько, что в «автономке» точно не отсидишься. 


***

Валентин Юшкевич, специально для GoArctic

далее в рубрике