Как изменилась Морская доктрина России применительно к Арктике — объясняет эксперт ПОРА Андрей Криворотов

Фото: Гернет Николай/GeoPhoto

В новой Морской доктрине России, утвержденной в конце июля 2022 года, видное место отведено Арктике. Изменения в одном из ключевых документов в области национальной безопасности и развития комментирует член Экспертного совета ПОРА Андрей Криворотов, кандидат экономических наук, доцент Одинцовского филиала МГИМО МИД России, почетный член экипажа атомного подводного ракетного крейсера «Курск».

«Новая редакция российской Морской доктрины более строго структурирована и подробна в сравнении с редакцией 2015 г. В ней впервые определены угрозы и вызовы национальной безопасности на море, также впервые выделены жизненно важные и «просто» важные районы (зоны) обеспечения национальных интересов России в Мировом океане, а сам перечень этих интересов вдвое расширен по сравнению с предыдущим.

В результате Морская доктрина и по структуре, и по содержанию стала ближе к Стратегии развития Арктической зоны РФ. В частности, из последней была позаимствована и троекратно повторена задача превращения Северного морского пути в международно конкурентоспособную транспортную артерию. Такая согласованность подходов весьма важна, учитывая большую значимость морской деятельности для нашей Арктики.

Верно и обратное: новая редакция Морской доктрины в числе жизненно важных районов называет арктические водные и шельфовые пространства, прилегающие к побережью России – причем не только те, на которые распространяются суверенные права страны. Невольно вспоминаются слова адмирала С.О. Макарова, сравнившего Россию со зданием, своим фасадом обращённым к Ледовитому океану.

Приятно отметить, что на этом направлении Россия за последние годы добилась впечатляющих успехов. Это, в частности, рост объемов перевозок по Северному морскому пути – вице-премьер А.В. Новак на днях доложил, что в 2021 г. он превысил 35 млн т, а в текущем году растет по еще более высокой траектории. Это строящиеся новые атомные подводные лодки типов «Борей» и «Ясень», пригодные к подледному плаванию. Это возрожденное, впервые с советских времен, строительство атомных ледоколов по новым проектам 22220 и «Лидер». Это уникальная ледостойкая самоходная платформа «Северный полюс», которая сейчас проходит испытания, а после приемки в эксплуатацию станет прекрасной лабораторией для научных исследований и международного сотрудничества.

Раздел Морской доктрины, посвященный арктическому региональному направлению, внешне изменился: вместо прежних двух перечней основ и задач морской политики приведен единый список ее приоритетов, имеющий явный отпечаток текущей обстановки. Например, сотрудничество с другими арктическими государствами к числу приоритетов более не относится, но усилен акцент на защите суверенитета России в Арктике. Большинство направлений, однако, остаются прежними. Среди них, что значимо для экономиста-международника, продолжение работы по международному закреплению внешней границы нашего заполярного шельфа, формирование промышленной, технологической и научной базы хозяйственного освоения арктических приморских территорий и прилегающих акваторий. Но некоторые пункты в современных условиях явно нуждаются в уточнении.

Так, новая редакция Морской доктрины делает еще больший упор на освоении природных ресурсов, прежде всего топливно-энергетических, в исключительной экономзоне и на континентальном шельфе России в Арктике. В материковой части АЗРФ действительно реализуются уникальные проекты мирового уровня: «Ямал СПГ», «Арктик СПГ-2», Ямальский мегапроект «Газпрома», «Восток Ойл». Но на арктическом шельфе во всем мире насчитывается лишь несколько действующих месторождений – у северного побережья Аляски, на шельфе заполярной Норвегии и наша платформа «Приразломная» в Печорском море. Дальнейшее освоение крайне затруднено с учетом его высокой технической сложности, растущего экологического нажима и конкуренции со стороны других провинций в Латинской Америке, Африке, Австралии…

И пусть цены на газ и нефтепродукты в ЕС бьют рекорды, этот рынок для нас скоро может закрыться совсем, как осложнился и доступ к зарубежным шельфовым технологиям. В общем, стратегия хозяйственного освоения АЗРФ, видимо, требует известного переосмысления, хотя этот вопрос выходит далеко за рамки собственно морской политики.

Другой сложный момент связан со статусом Севморпути. Новая редакция Морской доктрины предусматривает режим внутренних морских вод лишь у его проливов. В остальной же его акватории ставится новая задача «осуществления контроля военно-морской деятельности иностранных государств». Она, очевидно, нуждается в конкретизации в юридическом, внешнеполитическом и военно-техническом отношениях, и актуальность этого будет только возрастать по мере планируемого наращивания арктического потенциала ВМС стран НАТО.

Указанные замечания не критичны – доктринальные основы всегда предполагают последующую детализацию с возможными «корректировками по месту». Главное, чтобы эта работа делалась, чтобы документ реально воспринимался как руководство к действию. Для сравнения, на сайте одного из федеральных ведомств до сих пор фигурирует первая редакция Морской доктрины, принятая еще в 2001 г. Надеюсь, включение новой ее редакции в систему стратегического планирования изменит отношение к ней к лучшему».

 
















Андрей Криворотов, член Экспертного совета ПОРА Андрей Криворотов, кандидат  экономических наук, доцент Одинцовского филиала МГИМО МИД России, почетный член  экипажа атомного подводного ракетного крейсера «Курск».