Сейчас в Мурманске

17:31 -11 ˚С Погода
18+

Made in Sweden: что есть шведский folkhemmet?

Для понимания проблем, волнующих Швецию сегодня, необходимо начать со слова, которое ранее связывало шведский народ, но со временем утратило свое былое влияние. 

Нероссийская Арктика Швеция Скандинавия
Анастасия Чаленко
8 июля, 2021 | 09:01

Made in Sweden: что есть шведский folkhemmet?
Фото: Peter van der Meulen / Unsplash


Для понимания проблем, волнующих Швецию сегодня, необходимо начать со слова, которое ранее связывало шведский народ, но со временем утратило свое былое влияние. За всю нашу историю человечество повидало и прочувствовало на себе множество различных идеологий. Некоторые из них навсегда остались в прошлом, другие только обретают популярность, а есть те, которые утихли, но вызывают чувство приятной ностальгии и негласно присутствуют в повседневной жизни. Так, слово folkhemmet когда-то вдыхало жизнь в Швецию и ее народ, а теперь, после череды социальных и экономических преобразований, оно лишь изредка напоминает о себе. 


Иллюстратор - Susanne Engman. Источник: Foreign Policy

В 2018 году в Северном музее Стокгольма проходила выставка, посвященная этому слову. В ее центре – полностью реконструированная квартира конца 1940-х гг., построенная правительством для квалифицированного рабочего и его семьи. Мебель пастельных оттенков и лаконичных форм современному посетителю может показаться настоящим ретро-шиком. Действительно, в военный и послевоенный период он символизировал процветание и достаток живущей в нем семьи: в нем была горячая и холодная вода, доступ к коммунальным услугам, складские помещения, несколько комнат функционального назначения и необходимая техника. И самое важное, с точки зрения идеала народного творчества, - дом не был наградой семье за тяжелый труд; скорее, он был тем, что семья заслуживала просто за участие в жизни единого шведского общества. 


Экспонат выставки folkhemmet. Источник: Nordiska museet

У строителей «народного дома» был свой идейный вдохновитель – шведская писательница и философ Эллен Кей. Еще в начале XX века она сформулировала   концепт «Этика через эстетику». Кей придерживалась по-настоящему нравственного взгляда на дизайн и считала, что социальные улучшения происходят через создание и созидание красоты в материальной повседневности. То есть, дизайн не только улучшает жизнь, но также может использоваться как пропаганда образа жизни. Поэтому были приложены усилия не только в строительство большого количества домов для жилья, но и в обучение людей тому, как создавать интерьер и как обставлять дом. Интерьер должен был быть светлым, практичным и функциональным. 


Эллен Кей. Источник: Педагогическая карта мира (wemap.ru)

Слово folkhemmet представляло собой идеал, и вакуум, возникший после его исчезновения, объясняет всплеск реакционного популизма и рост правых настроений, который сейчас потрясает политико-социальный строй страны. Концепция «народного дома» является исключительно шведской: ни в Норвегии, ни в Дании ее нет. Все должны быть равны. Эгалитарное общество решает массу проблем: пропадает вопрос зависти, желание украсть, смысл денег меняется, потому что есть единые взгляд и восприятие вещей. 

На русский язык слово folkhemmet может переводиться как «дом для народа» или «народный дом». Оно произошло от немецкого термина Volksgemeinschaft («народная община»), который более не используется, так как в дальнейшем стал признаком нацизма. В Швеции его ввел впервые шведский социолог и политолог, автор термина «геополитика» Рудольф Челлен в начале ХХ в. А затем Пер Альбин Ханссон, будущий премьер-министр Швеции, превратил термин в политический лозунг и программу левоцентристов. Звучало это так: «Настоящий хороший дом не знает привилегированных или униженных, в нем нет ни любимчиков, ни пасынков. Здесь никто не смотрит на другого сверху вниз, никто не пытается нажиться за счет других, сильные не издеваются над слабыми. В этом доме правят равенство, забота, сотрудничество, взаимопомощь». 

Таким образом, государству, которое боролось не за диктатуру рабочего класса, не за то, чтобы одно угнетение сменить другим, а за то, чтобы на прочных основах демократии и при поддержке большинства населения обеспечить равноправие угнетенным общественным классам, чтобы все шведские дети получили равные возможности и хорошее содержание, а также возможность использовать все лучшее, что есть в стране, удалось сплотить народ, подтолкнуть людей к чувству взаимного долга и принадлежности стране, пусть и не всегда либеральными способами. 

Под нелиберальными способами подразумевается создание в 1922 году, по решению парламента, государственного института расовой биологии. С 1935 по 1976 гг. в результате работ, проводимых институтом, было насильственно стерилизовано около 60 000 человек, в основном – женщины. Так, социал-демократы хотели создать здоровое и сильное общество. Но эти действия не принесли ожидаемых результатов, поскольку человеческий геном очень сложный и нельзя изменить его свойства через рандомную стерилизацию. Мир узнал об этой программе лишь в 1997 году после ее обнародования в популярной шведской газете. 


Пер Альбин Ханссон, 1940. Фото: Gunnar Lundh / Nordiska museet

Есть еще один истинно шведский термин, который отражает собой «этику умеренности» нации, - это рациональный и прагматичный лаго́м. Lagom är bäst, как и folkhemmet, не имеет дословного перевода. Лагом – это не много и не мало, это ровно в самый раз. Его дух проявляется во всем: в неброском внешнем виде, минимализме в дизайне, поведении людей. Происхождение данного термина относят еще к временам викингов, когда по кругу передавалась чаша с напитком, и каждый должен был отпить столько, чтобы оставить остальным и при этом насладиться вдоволь самому. 

Так, повседневные обычаи способствовали формированию определенного мировоззрения, отношения к людям и жизни, благодаря чему в сознании шведов был создан хрупкий баланс между индивидуализмом и коллективизмом. Они во всем стараются придерживаться «золотой середины» Аристотеля. Профессор Копенгагенской бизнес-школы Эстер Баринага пишет, что «в обычной жизни лагом заключается в парадоксальном желании отличаться от других, но при этом не выделяясь». Если на бытовом уровне лагом — это умеренное потребление и ответственность перед ближним, то в сфере политики такой подход позволил создать то, что часто называют «капитализмом с человеческим лицом»: то есть с бесплатными и доступными социальными услугами и достаточно низким уровнем социального неравенства.

«Абсолют освобождает от вредных веществ. Поддержите шведскую экономику!» - такие лозунги были типичными для 30-х гг.: принято было поддерживать именно шведские продукты и пить только шведскую водку. Швеция славилась тем, что в 30-е во всем обществе было твердое понимание, что рабочие и владельцы заводов действуют совместно. Сальтшёнбаденское соглашение между социал-демократической партией, профсоюзами и крупным бизнесом является основой шведского социализма и определяет то, как должно действовать шведское эгалитарное общество. 



Шведская семья. Источник: Karinas Ericsson Wärn blog

Немецкий социолог марксисткой ориентации Клаус Оффе так охарактеризовал welfare state: «В свете кейнсианской доктрины экономической политики государство всеобщего благосостояния в большей степени стало рассматриваться не как груз для экономики, а как встроенный экономический и политический стабилизатор. Многофункциональный характер, способность одновременно удовлетворять конфликтующие аспекты и стратегии сделали политические меры государства всеобщего благосостояния привлекательными широкому кругу разнородных сил».

На протяжении большей части своей истории Швеция была довольно авторитарным обществом. Социальное положение каждого было определено формальностями и обязанностями, частично кодифицированным законом, личные свободы были строго ограничены. Например, быть атеистом до 1951 года было фактически незаконно, но можно было выбрать одно из 11 утвержденных законодательством верований; с 1919 по 1955 гг. алкоголь строго нормировался в зависимости от пола и возраста. Относительно последнего: так шведы хотели решить проблему алкоголизма, которая в ХIХ веке проявила себя особенно остро. До 1919 года существовала даже практика оплаты труда алкоголем. В 1891 году именно социал-демократами был построен первый парк развлечений, свободный от алкоголя. Коммерческий успех был достигнут, а вырученные деньги пустили на спонсирование рабочего движения.  


Ленин в Стокгольме. Источник: Pinterest 

Концепция «народного дома» стала фундаментом для развития шведской социальной демократии, и впоследствии был достигнут столь необходимый консенсус между правительством, капиталом и рабочим классом. Упразднить классы, конечно, не удалось, но государство смогло сбалансировать их интересы, обеспечить граждан трудоустройством, высокими социальными гарантиями и защитой, бесплатным образованием и медицинским страхованием. Права женщины в обществе расширились благодаря демографической политике и введенному принципу «равной оплаты труда» в 1951 году. Компромисс и верность общему делу обеспечили стабильность социального экономического развития. И, несмотря на то, что этот путь был нелегким, а в последние десятилетия модель welfare state претерпела ряд кризисов, общий уровень благосостояния и социального обеспечения в Швеции остается высоким.

Ее успешному осуществлению в послевоенное время послужил концепт Рена-Мейднера, который помог преодолеть рецессию, избежать высокой инфляции и девальвации валюты за счет прогрессивной системы налогообложения. Активное государственное вмешательство способствовало экономическому росту, повышению спроса и равенству доходов у населения. Внешнеэкономические условия также благоприятствовали реализации концепта: Швеция поставляла столь необходимые странам Западной Европы сырье и инвестиции. Центральную роль здесь сыграли стремление к скоординированным переговорам, политическое доминирование социал-демократов и влияние Центральной профсоюзной организации на внешне и внутриэкономические процессы.

Хотя первое поколение власти в значительной степени освободило страну от страха перед бедностью, второе поколение, возглавляемое премьер министром Улофом Пальме с 1969 по 1976 гг., казалось, хотело освободить людей от всех оставшихся элементов неравенства одновременно. Социал-демократы тогда не предвидели, что это может подорвать авторитет политических институтов. Все стало не похожим на folkhemmet, который был задуман в строгости 1930-1940-х гг. Страна перешла от централизованного планирования к более децентрализованной и менее регулируемой форме капитализма.

Со временем государство стало не то чтобы тоталитарным, но патерналистским и навязчивым, слишком опекало людей и вмешивалось в их жизнь. И то, что было важно на протяжении долгого времени, дало трещины и начало меняться. Поэтому в 1980-х гг. в Швеции уже начали отклоняться от благополучной социальной модели экономики. Связано это было с проникновением либеральных институтов в страну, урбанизацией, растущим влиянием новых экономистов Стокгольмской школы на Министерство финансов, а также сменяемостью поколений в государственных структурах.  

На изменение уклада шведского общества также повлияли потоки мигрантов, которые прибывали в Швецию в поисках лучшей жизни из разных уголков Земли. И государство предоставило им эту жизнь. Но проблема состояла и состоит в нежелании латиноамериканцев, арабов, болгар и др. полностью интегрироваться в общество консенсуса и благоденствия. Немногие выучили язык или прониклись культурой, традициями. Мягкая мультикультурная политика лишь усугубила проблему идентичности «мы-они». Стремление к бесконфликтности сыграло со шведами злую шутку: оставаясь в состоянии неопределенности, нетрудоустроенные мигранты новой волны стали нагрузкой на бюджет. 


Мигранты в Швеции. Источник: Хакасия Информ

Почти все эти изменения стали следствием глобализации и большинство из них были неизбежны. Внешние и внутренние тенденции постепенно уменьшали чувство принадлежности и заменяли заветы контрактами, а нахождение в общине – небезопасной свободой. По сути, ностальгия общества по folkhemmet признает утрату чувства взаимного долга. Нелегко представить политику или политиков, которые могли бы восстановить такое чувство сегодня. Утрата у шведов чувства дома и жизни в месте, где вы должны быть приняты, даже если вы этого не заслуживаете, преследует шведскую политику. Это одна из главных движущих сил ксенофобии, потому что она ставит вопросы, которые никогда не возникали в прежние времена: кто заслуживает места в семье и почему?


***

Анастасия Чаленко, специально для GoArctic

далее в рубрике