Норильский аэропорт Алыкель вступил в строй в 1965 году, заменив сразу несколько других норильских взлёток – постоянный аэропорт Надежда и зимний полувоенный аэропорт Нежданный. На новой полосе Алыкеля, что в 50 километрах от города, теперь могли садиться самолёты всех типов. Это значительно увеличивало поток и пассажиров, и грузов. Новое здание, новая техника обслуживания и, главное, новая взлётно-посадочная полоса, современная, безопасная, рассчитанная на годы вперёд. Алыкель построен на скальном основании поэтому полоса надёжна – постарались норильчане. За годы работы аэропорт, что называется, «притёрся», доведя приём пассажиров, грузов, обслуживание самолётов и многие другие операции до совершенства.
Авиатранспорт в Норильске всегда был предметом особой гордости и уважения, ибо другого варианта добраться до Большой земли, или «материка», как говорят норильчане, почти нет. Путешествие в течение недели на пассажирских судах по Енисею до Красноярска не в счёт. Это возможно только летом, длится долго и больше напоминает круиз, нежели поездку – другой формат. Поэтому самолёты в Заполярье очень важны, и любая новинка в авиации горячо обсуждается жителями Норильска. Самым популярным в Норильске тех лет был самолёт Ту-154, пущенный в серию в 1970 году. Он мог за четыре часа доставить в Москву более 150 пассажиров – тогда это было очень прогрессивно. И комфортабельно, что важно.
Настоящие холода в Норильск приходят обычно к ноябрьским праздникам, а в 1981 году немного задержались, и морозный туман спустился только к середине месяца. В понедельник 16 ноября 1981 года авиалайнер «Аэрофлота» Ту-154Б-2 (модель эконом-класса, рассчитанная на 180 пассажиров), выполнявший рейс SU-3603 по маршруту Красноярск—Норильск, был задержан с вылетом на весь день из-за тумана. Пассажиры, а среди них были известные в городе люди – горняки, металлурги, преподаватели и даже команда лучших спортсменов-борцов во главе с тренером, были недовольны: начало недели и утренний рейс позволял всем ещё много чего успеть с утра, а задержка «сломала» день…
Вылет рейса №3603 из Красноярска состоялся только вечером, в 17-38, когда видимость в Норильске достигла 1200 метров. Летели около двух часов. При заходе на посадку самолёт потерял высоту и приземлился на поле, не долетев до полосы меньше 400 метров, после чего врезался в насыпь курсового радиомаяка и разрушился. При этом из находившихся на его борту 167 пассажиров (160 в салоне и 7 членов экипажа) погибли 99 человек…
Представим: темно, мороз и ветер, в километре от аэропорта, среди обломков передвигаются выжившие, но в большинстве покалеченные люди. Многие из них в лохмотьях или даже почти обнажены – одежду сорвало струей встречного воздуха. Кровь, снег, искорёженный металл. Такая картина продолжалась, по свидетельству очевидцев, не менее часа и всё это время пострадавшие надеялись, что им помогут. Но на этот раз в механизме быстрого реагирования что-то сломалось…
Вспоминает Елена Степановна, фельдшер медпункта аэропорта:
"Поступил звонок от диспетчера, где сказали, что самолёт упал в районе аэродрома. Забрав аварийно-спасательные чемоданы (помогали работники аэрофлота, уже не помню их), мы выехали к месту катастрофы. Стемнело, холод. Приземлились два вертолёта для эвакуации раненых, но опустился туман, и аэропорт вынужден был закрыться по метеоусловиям. На месте возможно было делать только перевязки и сортировку (трупы, раненые и сильно пострадавшие), так как мороз, и в шприцах лекарство застывало. Раненых поместили в накопитель, где я и ещё несколько медработников, проживающих на территории аэропорта, оказывали помощь, затем раненых поместили в электричку, где мы продолжали оказывать медпомощь. Довезли до Норильска и сдали бригадам «скорой помощи». У меня был вагон раненых, в дороге помогал мне один из операторов. Почему-то погрузили в угол трупы. Подходя к раненому (лежал на носилках, электричка тронулась и трупы чуть не упали на меня), мне стало жутковато, до этого я не чувствовала ничего, кроме того, что нужно делать это, это… Состояние робота. От одежды шёл неприятный запах бензина, смешанного с чем-то. Вспоминая эту трагедию, у меня до сих пор дрожь по телу".
Оказать помощь организованно и в полном объёме в этот раз не получилось. Вертолёты норильского авиаотряда, прибывшие на место происшествия, не смогли работать из-за сильного тумана. Некоторые службы аэропорта не среагировали на первое сообщение, полагая, что тревога учебная – такие часто проводились для отработки спасательных навыков. Кого-то даже пришлось убеждать, что это не шутка, что трагедия настоящая. Было ещё несколько нелепых случайностей, поспешных решений, допущенных городскими службами, которые только увеличили количество жертв. Например, полсотни машин скорой помощи уже ждали пострадавших, но не в Алыкеле, а в другом месте – в гидропорту Валёк. По одной из версий, перепутали место катастрофы. По другой – запланировали доставку раненых на Валёк вертолётами, для перегрузки на машины, но в дело вмешался туман, и вертолёты не полетели. Показательно, что в то время автомобили неотложки для спасения плохо подходили: специально оборудованных машин-реанимобилей в Норильске не было. Скорая выполняла в основном функции оказания первой помощи и доставки пострадавших в больницу. По этой причине в списке жертв оказалось дополнительно не менее двадцати человек, которых можно было спасти в случае быстрой реанимации. Среди погибших было много детей.
Тем не менее, на месте трагедии появились люди и начали оказывать помощь. Это были пассажиры, которые в аэропорту ждали своих рейсов – их было достаточно много. Кроме того, поняв, что авария не шуточная, к работе подключились штатные медики, аварийно-спасательная служба, пограничники, экипаж только что приземлившегося Ан-12 и других машин, и каждый, кто мог покинуть своё рабочее место. Некоторые не выдерживали: на месте происшествия было страшно, холодно и очень трудно. Норильский ветер пронизывает буквально до костей.
Некоторые и без того немногочисленные владельцы автомашин уже везли пострадавших в город, несмотря на погоду и плохую дорогу. В те годы в Алыкель не было принято ехать на машинах или автобусах, как сейчас. Дорога была безобразной, не хватало техники для уборки снега, да и асфальт ещё не везде был положен, поэтому 52 километра, разделявшие Норильск и аэропорт, жители массово преодолевали на электричке. Она неторопливо, часа за полтора, но комфортно доставляла людей прямо к зданию аэровокзала. Вот и теперь большинство пострадавших силами волонтёров загрузили в вагоны и повезли максимально быстро в Норильск, в больницу, где медики уже готовились к приёму.
Надо отдать должное властям города и руководству комбината, сумевшим быстро преодолеть растерянность и организовать слаженную работу в Норильске. Когда первый шок, эффект неожиданности прошёл, все необходимые службы приступили к работе в авральном режиме. Срочно на работу был выведен весь персонал больницы без исключения, в считанные часы подготовлены дополнительные помещения, операционные и процедурные. Директор комбината Борис Иванович Колесников лично контролировал ситуацию. Он дал поручение всем городским службам оказывать содействие потерпевшим и их родственникам по любому вопросу. По распоряжению директора были организованы спецрейсы, чтобы самолётами срочно доставить в Норильск дополнительные медпрепараты и оборудование. В тот же день были приглашены лучшие профильные специалисты из Красноярска и Москвы, учёные и практики. Всех пострадавших, прибывших на электричке, встречали машины скорой помощи и доставляли в приёмный покой городской больницы. Там уже вовсю шла работа: первых пациентов уже привезли «частники» на своих автомобилях и сотрудники аэропорта на служебном транспорте.
Норильская городская больница в 1981 году занимала целый квартал в центре города, состояла из множества пятиэтажных корпусов сталинской постройки, где оказывались все медицинские услуги. Между корпусами было сделаны тёплые галерейные переходы, чтобы больные могли комфортно перемещаться из терапии в хирургию, например, и дальше. Называли весь этот комплекс не иначе, как «больничный городок». Именно там в первые дни после аварии круглосуточно кипела работа по спасению людей – проводились операции, реанимационные действия, интенсивная терапия. Несколько суток медики не покидали своих рабочих мест, не спали, а некоторые хирурги даже не присаживались! Такой масштабной, интенсивной и ответственной работы у норильской медицины не было ни до, ни после. И врачи, под руководством Евгения Арсентьевича Климова, выдержали этот экзамен с честью
Больничный городок, рассчитанный на 880 койко-мест, никогда не пустовал. Для почти трёхсоттысячного Норильска этого комплекса было недостаточно, и уже велись разговоры о строительстве за городом новой, более крупной и более современной больницы. Бывало, что в некоторых отделениях больные лежали и в коридоре… Сейчас трудно представить, как удалось оптимизировать состав больных, чтобы принять пострадавших, но факт остаётся фактом: более 60 человек были сразу размещены в стационаре. Причём размещены они были с образцовым для тех лет комфортом. Напомним, что ситуация была взята директором комбината под личный контроль, и наверняка поэтому в палатах расположилось всего по четыре человека, на полу появились мягкие коврики, а на тумбочках - цветные телевизоры! Даже у тех, кому вследствие травмы были противопоказаны шум и свет. Кроме этого силами управления связи в каждой палате был установлен междугородний телефон – фантастическая по тем временам связь. Сейчас в эпоху смартфонов в это уже не верится, но в 1981 году желающим позвонить в другой город надо было записываться заранее и приходить на переговорный пункт в назначенное время. Кстати, далеко не во все города страны можно было позвонить. Однако пациентам смогли организовать связь с родными в любое время. Питание тоже было организовано образцово и вспоминается до сих пор многими участниками событий. Кроме финской колбасы и икры, которым в Норильске почти не удивлялись, в меню были свежие овощи и фрукты, что в февральском Заполярье выглядело как волшебство! Это директор «включил» резервы подразделений комбината – Норильскснаба и Норильскторга.
Многие жители города взяли шефство над пациентами, в то время такие инициативы не были редкостью. Совершенно посторонние люди приезжали, привозили домашнюю еду, помогали вставать с постели, были полезны в мелочах. Просто заботились, как о своих близких. Всех приехавших ухаживать за своими родными из других городов устроили в гостиницы и прикрепили к специальному магазину, в котором можно было приобрести дефицитные продукты для пострадавших. А когда людей стали выписывать, то каждого полностью обеспечили одеждой, вплоть до перчаток.
Ни одна мелочь не осталась без внимания. Например, задолго до идеи создания современных многофункциональных центров, в Норильске начала работать специально организованная служба. Там родственники и сами пострадавшие могли решить любые вопросы – юридические, финансовые, личные – всё в одном месте. Даже изготовление цинковых гробов для перевозки тел к местам захоронения комбинат взял на себя. Было продумано всё, чтобы помочь людям пережить беду.
Как всегда в таких случаях, в Норильске потом долго работали комиссии разных ведомств – в частности, Госавианадзора и Министерства авиации. Комбинат оказывал содействие в работе экспертов. Нужно было максимально быстро и, главное, точно установить причины авиакатастрофы, чтобы обезопасить жителей промрайона от повторения беды. В очередной раз нужно было вселить уверенность в норильчан, убедится и убедить людей, что катастрофа случайна, а полёты безопасны. Авиация – главный, а зачастую единственный путь в Норильск, и обеспечить безопасность этого пути – самая важная задача. Иначе нельзя.
Комиссии пришли к выводу, что причиной стали два фактора: конструктивные недоработки самолёта и действия экипажа, конкретно командира Геннадия Николаевича Шилака (погибшего в результате этой аварии). Впрочем, впоследствии действия экипажа и командира были признаны правильными, но крушение всё равно вошло в авиационные учебники под именем командира корабля, став одной из немногих именных катастроф – «катастрофой Шилака».
- существенного снижения эффективности руля высоты при его отклонении «на себя» на углы более (20°);
- перевода двигателей автоматом тяги на режим, близкий к малому газу;
- переднего эксплуатационного положения центровки самолета;
- позднего распознавания экипажем аварийной ситуации и в связи с этим несвоевременным принятием решения об уходе на второй круг.
«Расследование катастрофы показало, что причиной явился отказ автомата тяги, а невозможность ухода на второй круг обусловлена конструктивным недостатком: неэффективностью руля высоты при отклонении его вверх более чем на 20 градусов. Действия экипажа признаны правильными. Экипаж доверял агрегату и, продолжая пилотировать по глиссаде, ожидал, что автомат сейчас добавит режим. Но железо отказало. Секунд оказалось достаточно, чтобы громадная тормозящая сила от выпущенных на 45 градусов закрылков энергично уменьшила скорость полёта».
Кроме этого, для норильчан важным стало мнение Игоря Сергеевича Аристова, первого секретаря Горкома КПСС и, что важно, члена комиссии по ликвидации последствий крушения:
«Это редчайший случай, когда трагические случайности накладываются друг на друга. Потому что экипаж не мог совершить ошибки, они очень были опытные люди. И потом, ещё если бы не оставили строители кучу бетона с правой стороны, по-моему, до полосы там около полукилометра было, самолёт бы спокойно сел».
Несмотря на результаты лётных испытаний, при которых были выявлены конструктивные недостатки самолётов Ту-154Б, спешка с внедрением и началом эксплуатации новых моделей привела к тому, что в конструкторском бюро Туполева не было принято мер по увеличению запаса продольной управляемости авиалайнера, а руководство ГосНИИ ГА попросту не проконтролировало этот момент.
Спустя 22 года после той страшной катастрофы в аэропорту Норильска построили часовню.
Автор: Станислав Стрючков, председатель Клуба исследователей Таймыра (КИТ), член союза журналистов России, Норильск.
