Анна Николайчик: смелость ледоколы берет!

Фото Анны Николайчик

Всё-таки есть профессии женские и мужские. В век равноправия полов это звучит, конечно, странно, но как ещё объяснить то, что, к примеру, среди воспитателей больше представительниц прекрасного пола, а среди военнослужащих – тех, кого принято считать сильной половиной человечества?

А кто из нас не слышал поговорки «Женщина на борту – к беде»? Героини нашего спецпроекта убедительно доказывают обратное. Находясь на серьёзных постах, они нередко несут ответственность за людские жизни и решают сложные, но вполне посильные задачи. Анна Николайчик – одна из таких. Уже несколько лет она трудится на атомном ледоколе «Вайгач» инженером по радиационной безопасности и, как сама признаётся, сегодня уже не представляет, как иначе могла бы сложиться её жизнь.

– Анна, ледокольный флот – это то, чем по праву (наравне с другими достижениями) наша страна может гордиться. Я уверена, многие испытывают особые чувства, когда видят ледокол вживую, не на картинках. Как вы попали на «Вайгач»?

– Вообще, родом я из Архангельска, так что тема Арктики, вечных льдов, холода мне, конечно, очень близка. Начну с выбора профессии. В 16-17 лет, как правило, очень сложно определиться со специальностью. Рассуждала логически: гуманитарные направления – это не моё, технические специальности – поближе, но всё равно сложно. А вот естественные науки ближе всего. Плюс, я понимала, что химиком меня, скорее всего, возьмут на любое производство. Так я поступила в САФУ имени М.В. Ломоносова. Потом отучилась в магистратуре, направление «Экологический мониторинг». В общем, училась я долго и много.

Как впервые попала на борт – целая история. Сначала в университете я училась не очень охотно, но на третьем курсе нам предложили пойти в экспедицию на научно-исследовательском судне «Профессор Молчанов» в рамках проекта «Арктический Плавучий университет». Чтобы попасть туда, пришлось пройти квест – собрать документы, заранее сдать сессию, но ничего, справилась. Занималась исследованиями по биологии – в 2012 году. А в 2013-ом уже проводила исследования по гидрохимии. Посчастливилось попасть на судно и в третий раз, в 2015 году. Но тогда я даже и представить не могла, что свяжу свою жизнь с Арктикой.

Отучилась, устроилась на работу в «Водоканал» лаборантом. Зарплата была невысокая, я впервые почувствовала на себе, что такое рабочая рутина. Но спустя какое-то время я прошла собеседование, и мне предложили принять участие в молодёжном форуме «Арктика. Сделано в России». В рамках форума проходили встречи с представителями ведущих компаний и предприятий страны. Меня сразу заинтересовала возможность попасть в Росатомфлот. Смущало только слово «флот» в названии – я имела только общее понимание, какие специалисты нужны на предприятии. Думала: кем меня можно взять? Дневальной, буфетчицей… Решила: всё равно, что предложат, и отправила своё резюме. Через какое-то время со мной связались и предложили работу по моему профилю, чему я, конечно, удивилась. Летом 2017 года я устроилась на стажировку, а спустя несколько месяцев, в марте 2018 года, я начала работу в должности на предприятии.

– Анна, можете простыми словами рассказать, в чём заключается ваша работа? Какие у вас обязанности на судне?

– Поначалу, кстати, было много страхов, связанных с работой – я вообще не представляла, как работает атомный ледокол. Но, к счастью, ещё на стажировке все мои страхи развеяли, очень помог наставник. Если объяснять простыми словами, движение ледокола у нас обеспечивается за счёт энергии, которая выделяется реактором. Эта энергия передаётся в первый контур, вода в нём проходит активную зону, нагревается, и потом уже это тепло передаётся второму контуру. Они оба герметичны. Первый контур – радиоактивный, второй – не радиоактивный. Второй контур нагревается, и вода в нем превращается в пар. Пар идёт на турбину, энергия передаётся турбине и потом уже от турбины она превращается, если по-простому, в электричество. Таким образом в движение приходят валы, винты крутятся и обеспечивается движение ледокола. Я провожу анализ технологических контуров ядерной установки, у каждого из них есть свой водно-химический режим, и в мои обязанности входит их контроль. Также я анализирую питьевую воду и выполняю анализ различных вспомогательных систем ледокола.

– У вас есть своя лаборатория?

– Их несколько – химическая, радиометрическая и радиохимическая. Так что у меня большое хозяйство.

– Вы одна такой специалист на судне?

– Да, я одна. Но у нас есть служба радиационной безопасности, там есть ещё специалисты, всего пять человек.

– Анна, признайтесь – не страшно выполнять настолько ответственную работу? Бывает такое, что сомневаетесь в собственных силах?

– Когда я закончила стажировку и ко мне пришло понимание, что работать придётся самой – без помощника или наставника, конечно, было страшно. Хотя подсознательно я верила в себя. Я такой человек: если бы сомневалась – потяну или не потяну, то не стала бы ввязываться. Всё-таки в атомной отрасли должны работать очень ответственные люди и к любой работе здесь надо подходить со всей серьезностью, у нас это называется «Культура безопасности». Но ничего: в первые недели глаза боялись, а руки делали. Мне очень помогли рекомендации наставников и начальник – он давал советы, отвечал на вопросы, если возникали. Плюс, здесь, на ледоколе есть очень много полезной литературы, в ней можно найти всю интересующую информацию. Но за три года я многому научилась, опыт очень помогает.

– А как часто вы бываете в рейсах, какой у вас график?

– Вообще, четыре месяца я работаю, четыре – отдыхаю. Бывает, что продлевают или сокращают – или работу, или отдых. Всё зависит от производственной необходимости, от возможности смены экипажей, есть зависимость даже от сезона.

– Чувствуете в рейсах тоску по дому, по земле?

– Вспомнила сейчас свой первый рейс на «Вайгаче». Он был недолгий, полтора месяца всего. Я расстроилась тогда, что не три месяца, как планировалось, потому что хотела понять, что это такое, смогу ли я. У нас тогда не было интернета. Мы в основном работали в проливе Вилькицкого (соединяет Карское море с морем Лаптевых – прим. ред.), с погодой не очень повезло: весь рейс – как ёжики в тумане. Мне тогда было не по себе. Даже сны снились: как выхожу в интернет, пишу друзьям в соцсетях. Настоящим спасением были письма. Писали электронные, передавали радисту. Приходили ответы от родных и близких – было так приятно, словно настоящее письмо кто-то в почтовый ящик опустил. Со временем освоилась, скучать некогда – работы много, она интересная.

– Как проводите досуг на судне?

– У нас здесь есть спортзал, мы играем в бадминтон, делаю растяжку – гимнастику для тела. Увлекаюсь фотографией, но снимки делаю больше для личного пользования, всё хочу опубликовать их – мне кажется, они красивые. Бегаю, северное сияние «ловлю», медведей или моржей. Хожу на прогулки. Спасает общение с друзьями, всегда есть возможность написать, позвонить близким. С коллегами играем в настольные игры, смотрим фильмы, общаемся. А ещё у нас есть сауна и бассейн с теплой морской водой.

– Анна, расскажите о том, какая она: Арктика с борта атомного ледокола?

– В основном мы видим сплошной лёд. Особенно зимой. Зимой – это непроглядная тьма, полярная ночь, но часто северное сияние на небе. Холодно, особенно, если мы работаем на Енисее. Там зимой бывает до -40, -50 градусов. Когда мы там работали, я, если честно, на улице была всего пару раз. И в один из них мне повезло – я тут же увидела северное сияние. Зрелище, конечно, неописуемое. Хочется стоять и улыбаться. Конечно, я видела сияние и в Архангельске, и в Мурманске, но меня до сих пор оно впечатляет и завораживает. Весной уже другая картинка. И закаты можно увидеть. Иногда приходят медведи или льдина с моржами проплывет. Но это всё, конечно, надо ловить. Интересно бывать в заполярных городах. Я как-то была в Дудинке и в Певеке. Домики там интересные такие, цветастые. Жить, наверно, я бы там не хотела, но посмотреть, как живут люди – здорово.

В целом, когда бываешь на суше, на арктических островах – это одна картинка. А когда видишь Арктику с борта ледокола, может быть, красок не хватает, потому что лёд, туман, а бывает, что нам везёт на такие закаты, на такое северное сияние… Главное, высовывать нос на улицу и не сидеть сутками на работе или в каюте.

– А много ли женщин на борту? Есть ли к вам особое отношение, проявляют ли мужчины, к примеру, галантность?

– Немного, всего семь человек. Мужчин, конечно, гораздо больше. Я сталкивалась со стереотипами в начале – мол, что может знать девушка, какой она инженер и так далее. Три года назад это было в новинку для экипажа – женщина на судне в инженерной должности. До меня девушки инженерами по радиационной безопасности на ледоколах не работали. Понемногу от такого мышления отказываются. Вообще, мне с экипажем повезло. Все адекватно, воспитанно себя ведут. Многие проявляют галантность – могут дверь открыть или помочь донести что-то. А со своими обязанностями я справляюсь самостоятельно.

– Анна, спасибо за разговор, была рада пообщаться с Вами. У меня родилась идея: что, если мы проиллюстрируем Вашими фотографиями наше интервью? Думаю, читателям будет интересно увидеть Арктику такой, какой её видите Вы.

– Мне будет очень приятно, благодарю за такую возможность!

***

Наталья Линкевич, специально для GoArctic