Анна Тимофеева, ледовый специалист и многодетная мать: «В Арктике главное – не ныть»

Анна Тимофеева родилась и выросла в Мурманске, и как многие будущие полярники, в детстве не думала, что свяжет с свою работу с изучением Арктики. Тем не менее, повзрослев, она прошла обучение по международной образовательной программе «Полярные морские исследования (ПОМОР)» на базе Санкт-Петербургского государственного университета совместно с Бременским Университетом, Германия.

«Мне всегда было интересна географическая направленность в целом. Ну и довелось потом попасть в магистерскую образовательную программу в Санкт-Петербургском государственном университете. Это была совместная с немцами программа. Она называлась «ПОМОР» – «ПОлярные МОРские исследования». Во время обучения у нас была, в том числе, практика. И на этой практике мы ходили в арктическую экспедицию на судне «Академик Федоров». Наверное, тогда выбор и был сделан».

Первые впечатления от Арктики оказались настолько сильными, что Анна решила после обучения продолжить работу в высоких широтах.

«Я, конечно, в жизни не могла представить, что окажусь в море, а потом ещё и куда-то поеду во льды. Поэтому всё было интересно, всё хотелось посмотреть, ничего не пропустить».

Лёд отступает

Уже во время своей первой экспедиции Анна Тимофеева получила приглашение в Арктический и антарктический институт. И после окончания учёбы пришла работать в ААНИИ. Сейчас Анна занимает должность научного сотрудника лаборатории долгосрочных ледовых прогнозов в Отделе ледового режима и прогнозов и занимается изучением ледовых условий в арктических морях.

«Это, с одной стороны, фундаментальная работа, а с другой, она имеет большое прикладное значение. Потому что мы можем отслеживать циклы, в том числе, климатические изменения, можем их наблюдать и исследовать. Ну, и основное – это помощь в экономической деятельности в Арктической зоне, потому что мы даём прогнозы на навигацию».

Учёные изучают ледовую обстановку в Арктике на протяжении многих десятилетий и постоянно открывают для себя что-то новое. Например, сейчас одним из важных направлений для исследований является сокращение ледяного покрова морей Северного Ледовитого океана.

«Лёд в Артике – это не стабильная ледяная шапка, как на ледниках. Это дрейфующий морской лед. Он соленый, ломается, крошится, дрейфует, торосится. То есть, разные процессы происходят. И вот та площадь льда, которая в летний период оценивается как минимальная, она действительно имеет тренд на сокращение. И она сокращается – по спутниковым данным заметно сокращение. Спутниковые данные есть с 1979-го года. И там видно, что где-то с начала 2000-х, а где-то с 2005 года по разным морям резкие сокращения происходят».

Ледовые наблюдения

В свою первую экспедицию Анна, еще будучи студенткой, ездила в качестве гидрохимика. Но во время рейса её больше заинтересовала работа ледовых наблюдателей. Судовые ледовые наблюдения выполняются специалистами визуально с ходового мостика. По ходу движения судна наблюдатель оценивает характеристики ледяного покрова. Все свободное от гидрохимии время Анна проводила на капитанском мостике, изучая эту деятельность.

«Я активно ходила к ледовым наблюдателям, чтобы у них обучаться этому делу. В общем-то так я и обучалась. Они с удовольствием этим знаниям делились. Ниоткуда такие знания не появится. Тут действительно нужно наставничество».

Весь дальнейший экспедиционный опыт Анны был уже связан именно с ледовыми наблюдениями и с работами непосредственно на льду. А в последние годы еще и с ледовой разведкой. Первый опыт ледовой разведки Анна получила во время экспедиции «MOSAiC».

«У меня обычно активность в экспедициях такая: 
– Кто на песчаный карьер? 
– Я. – Кто на завод? 
– Я. 
Поэтому там всё было приблизительно в таком режиме. А можно я пойду на лёд? Нет. Но я туда обязательно всё равно пойду и потом не вылезу. А можно я пойду в вертолёт? Нет. Ну, в конечном счёте, все вертолётные операции – мои».

«MOSAiC» - крупнейшая международная экспедиция, в которой большинство специалистов – иностранцы. Во время проведения исследований с вертолета им требовалось общаться с пилотами, которые были русскими. Поэтому были сложности с коммуникацией. Так что Анна начала летать, в том числе в качестве переводчика, координировала действия людей на борту и, когда требовалась, помогала выбирать места для посадок на льду.

«А лётчики в тот момент первый раз садились на лёд. И если большие льдины у них были указаны с координатами, потому что их засекали заранее по спутниковому снимку, то ещё была просто мелочёвка, которую нужно было найти и сесть на неё. Визуально они могли. Они иногда меня спрашивали – тут можно садиться? А там каша просто перемороженная и припорошенная снегом. Они говорят – вот, торосистый же нормальный лёд. Я отвечаю – нет, сюда точно нельзя сесть, надо искать что-то другое».

В прошлом веке ледовые разведчики визуально оценивали ледовую обстановку, определяли толщину и крепость льда и давали разрешение на посадку самолёта. Сейчас значительная часть мониторинга выполняется с помощью спутниковых данных, однако визуальная оценка ледяного покрова тоже иногда требуется.

«Ледовые разведки, которые были в советское время, это совсем не то, что требуется сейчас. Раньше это был фактически единственный способ получения ледовой информации. Сейчас мы ориентируемся на спутниковую информацию, а на месте проводится специализированная ледовая разведка. Там не нужно картами заниматься, рисовать – это совсем другая задача. Тут необходима координация действий на борту, быстрое принятие решений, оценка ситуации, потому что вертолётного времени не так много. Вертолёт – достаточно дорогое удовольствие в экспедиции, он используется для разных целей. Это и грузовые операции, и переброска людей, и много всего ещё. Ледовая разведка тоже выполняется, но нужно ориентироваться на то, сколько у тебя времени и что ты можешь делать. Обычно чёткий план составляется. Ориентация идёт на спутниковое изображение, а дополнительная оценка – визуально на месте».

Льдина для ЛСП

Анна трижды принимала участие в такой ответственной задаче, как подбор льдины для дрейфующей станции «Северный полюс» - два раза для 41-й станции, а также при организации СП-42. Подбор льда для дрейфующей станции длительный и сложный процесс, в котором задействовано много специалистов.

«Заранее за несколько месяцев специалисты в институте, которые занимаются спутниковыми снимками, отсматривают, достаточно крупные льдины, на которые можно ориентироваться. Скорее всего они достаточно толстые, но на снимке этого не видно. Поэтому мы уже на месте к льдине должны подойти бортом, чтобы испытать и попробовать обследовать ее на снегоходе. Нужно выходить, нужно лёд, грубо говоря, ногами походить. Нужно посверлить его, посмотреть какая толщина, какой рельеф у него. Если сглаженные торосы, которые подтаяли, то это хорошо. Если там всё свежее, значит, льдина не так давно торосилось, и это не самый лучший вариант».

Вообще, с появлением ЛСП женщины стали принимать активное участие в работе дрейфующих станций. Да и в целом в Арктике в последние годы появляется всё больше представительниц прекрасного пола – об этом в одном из предыдущих сюжетов проекта «Герои Арктики» рассказывал начальник СП-41 Кирилл Фильчук.

«Несмотря на то, что женщины вполне способны работать в Арктике, всё- таки там мужская сила и выносливость требуется. И здесь нужно какой-то баланс соблюдать. Это, в моём понимании, всё-таки не должно становиться прямо женским делом. Сейчас много девочек в экспедициях, но есть определённые направления, в которые девочкам не всегда легко попасть. И не всегда легко доказать, что ты там что-то можешь сделать».

Кроме этого, средний возраст полярников в последнее время постепенно снижается. Работа в Арктике притягивает всё больше молодёжи.

«Когда я приходила нас вообще были единицы, тех, кто молодыми был на тот момент. Сейчас, как мне кажется, молодежи побольше, уже меняется перевес и молодежи больше становится. Есть те, кто даже моложе нас. Мы уже средний возраст, не молодые».

Первое – не ныть!

С приходом молодых специалистов увеличивается и текучка кадров. Люди, которые приезжают в Арктику за романтикой и приключениями, зачастую увольняются после первой же экспедиции в высокие широты, когда их ожидания разбиваются о суровый полярный быт. Ведь чтобы работать на Крайнем Севере, необходимо соблюдать несколько простых правил.

«Не ныть – это первое. Потому что нытиков никто нигде не любит. Если назвался груздём, полезай в кузов и выполняй то, что от тебя требуется. Командная работа должна быть, нужно уметь взаимодействовать с людьми. Если это экспедиционная деятельность, то нужно понимать, на что ты соглашаешься».

Анна Тимофеева не только полярник и учёный. Она – мама троих детей. Ей удается сочетать экспедиционную деятельность с обязанностью хранительницы семейного очага. По её словам, в этом неоценима помощь семьи и близких. Ну а сами дети в целом к маминым отъездам относятся довольно спокойно, хотя, конечно, и скучают.

«С ними как раз просто договориться. Дети считают, что если нет мамы, то нет – отдохнут от неё в какое-то время. Но всё, конечно, не так просто, есть разные моменты. Но в целом они спокойно к этому относятся. Им непонятно, что мамина работа - это что-то необычное. Ну, подумаешь, мама где-то там на ледоколе, куда-то там летает».

В своё время Анна 10 лет не ездила в Арктику, потому что посвящала всё своё время семье. Но сейчас, когда дети подросли, она опять занялась экспедиционной деятельностью. Хотя старается не уезжать из дома надолго.

«Есть полярники, которые зимуют на полярных станциях. Я ни разу не зимовала. Все мои экспедиции длятся обычно в районе месяца. И если я один раз в год уеду на один месяц, наверное, как-то это можно организовать, с семьей договориться. Когда девчонки молодые, они могут поактивнее, наверное, поездить. А дальше – как пойдет».

«Отсюда люди не уходят»

Есть люди, которые считают, что женщинам не место за Полярным кругом, но Анна уверена, что она находится на своём месте и менять место работы и образ жизни не собирается. Своё будущее она видит исключительно в Арктическом и антарктическом институте, и когда будет готова с ним расстаться ответить затрудняется.

«Исторически сложилось, что отсюда люди не уходят, они буквально до последнего здесь. Не знаю, я пока об этом не думала, но мне пока очень не хочется никуда уходить».

Зато Анна Тимофеева точно знает, за что она любит свою работу. И нам остаётся только позавидовать ей:

«Возможность побывать в тех местах, в которых мало вообще кто когда- либо был. Это раз. Во-вторых, делать там какое-то важное дело, ту же ледовую разведку. Это интересно – куда-то на вертолете полететь и выйти, выпрыгнуть из этого вертолета, а может быть на какое-то время остаться на льдине. Приключение же!»

Благодарим за помощь в организации съёмок Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт, г. Санкт- Петербург.

***

Максим Упиров, специально для GoArctic