"Архангельску нужен оркестр": беседа с Ксенией Мацегорой

На фото: Ночь музеев, выступление оркестра русских народных инструментов архангельского Музыкального колледжа во дворике Музея художественного освоения Арктики им. А.А. Борисова. Фото Ксении Мацегоры.

Ксения Вениаминовна Мацегора - альтист, солистка архангельской Поморской филармонии, музыкальный педагог и заведующая Музея художественного освоения Арктики им. А.А. Борисова. Мы беседуем с ней о главных культурных событиях Архангельска, особенностях и потребностях города.

- Вы человек, который знает культурную жизнь Архангельска и Севера. В разное время года – ради каких событий вы бы порекомендовали приехать сюда? Какое событие в то или иное время года кажется вам самым значительным?

Ксения Мацегора: На мой взгляд – что всегда у нас очень популярно – во-первых, Фестиваль уличных театров, который проходит в нашем городе. Это грандиозное событие, приезжают и выступают уличные театры из разных стран. Рассчитано на молодёжь: громкая музыка, красочные маскарадные переодевания, шествие по городу. Длится несколько дней, идут уличные спектакли – в том числе и в нашем музейном дворике. Это интересно, но всё-таки на любителя. Бывает каждый год в самом конце июня.

Ещё из летних мероприятий – ярко проходит в последнее воскресение июля празднование Дня военно-морского флота. Но его даже лучше смотреть не в Архангельске, а в Северодвинске, потому что там море, выходит подводная лодка… Туда же притягивается много концертов, так что это тоже культурное мероприятие, а не просто «посмотреть корабли». Там шикарный огромный песчаный пляж, район Ягры, где всё и происходит. Даже проезжая Ягринский мост, можно заметить подводные лодки. А весной, в марте-апреле, там можно увидеть тюленей. Они не такие пугливые, как моржи, выходят в зону видимости.

- А когда можно в Архангельске увидеть северное сияние?             

- Самое раннее я видела год назад 3-го сентября. Обычно его не бывает в это время, но вот оно было, и довольно яркое. А так – это зависит от погоды. Но, как правило, даже не середина зимы, а, скажем, ноябрь. Главное – ясное небо. Ноябрь, декабрь – самое тёмное время, сияние видно лучше всего. В марте уже светлее, оно может быть не так заметно.

Из культурных мероприятий весной – в середине-конце мая – у нас проходит Ночь музеев.

- Это бесплатный проход в музеи?

- Да, это такой немножко больной вопрос, потому что мы до последнего года проводили платно, по билетам. Но все музеи были открыты до двух ночи и помимо экскурсий, которые проходили регулярно и в оживлённой форме, много было концертов, мини-спектаклей, мастерских… всё, что включает в себя музейная работа, - можно было посмотреть. То есть, покупая билет, человек не только смотрел музей, но и получал много других впечатлений.

В этом году сделали бесплатно. Боялись, что придёт много такого народа, который любит бесплатное. Как ни странно – нет. Может быть, не все просто знали, что бесплатно. Но народу было много, даже пришлось в некоторые музеи ограничивать вход. А так, это мероприятие всегда привлекает внимание, его ждут, просят программку…

Я считаю, что музеев у нас много для такого маленького города: пять одних только художественных музеев, плюс есть очень большой Краеведческий, есть Морской, есть частный Литературный музей…Это говорит о том, что нам есть что показывать, чем гордиться. И каждый музей предполагает посещение несколько раз. У нас очень большая конкуренция – может, это и хорошо, заставляет работать.

Что касается театров, то в прошлом году, например, из Питера привозили три оперных спектакля: Россини, Чайковский, Верди. Филармония работает в течение года, но самое интересное, естественно, - открытие и закрытие сезона, а также Новый год. С 60-70-х годов 31 декабря у нас делали вечерний концерт. Первый раз сказали: никто не пойдёт. Но, как ни странно, пошли. У Филармонии в тот момент не было зала, и организовали в Художественном музее, под картинами. Так началось сотрудничество Художественного музея и Филармонии.

Сейчас, конечно, Филармония ушла из музея, имеет свой зал. Но сейчас в городе нет симфонического оркестра, это проблема для Архангельска. Симфонический оркестр существовал в городе с 1935 года – прекрасный оркестр. Его расформировывали, но потом снова собирали, как-то всё это существовало. И вот несколько лет назад закрыли окончательно даже учебный оркестр при музыкальном колледже, то есть оркестра нет в принципе. Но на Новый год собираются все, кто умеет держать в руках инструменты, и организуется симфонический оркестр, и концерт проходит… Для Архангельска это очень событийно: зал небольшой, в нём всего 400 мест, концерты проходят 30 и 31 декабря, и билеты раскупаются, как только появляется афиша. Так что оркестр востребован, он необходим Архангельску.

Периодически привозятся выставки. Недавно был Дали – для Архангельска небезынтересно. Вот, забыла… чего, наверное, ни в одном другом регионе нет: 17 мая у нас празднуется День норвежской Конституции. Причём празднуется с большим размахом, чем День российской Конституции. У нас очень долгие дружественные отношения с норвежцами, с ними никогда не было войны. Даже был язык русин-норжка, то есть общались на смешанном языке, вели торговые отношения. Так что у севера России и севера (именно севера) Норвегии всегда были особые отношения. И до сих пор так. Но север Норвегии более к нам лоялен и более открыт.

- Финнмарк?

- Финнмарк, Нурланд, Тромс. Ближе к Осло – уже не так.

И этот праздник проводится регулярно. Приглашаются гости из Норвегии. У нас в музейном дворике собиралось человек пятьсот – для Архангельска это много. Тут и традиционная норвежская кухня, и какая-нибудь выставка… люди идут с норвежскими флажками. Когда москвичи приехали к нам – были очень удивлены: ну что вы празднуете праздник другого государства? Но в Архангельске исторически сложилось так: это первый порт, мы всегда были открыты иностранцам.

- Ну, и они же это организуют. Людям, пожалуй, всё равно на каком празднике веселиться, они бы, наверное, и на празднике российской Конституции так же бы веселились, если б было финансирование и увлекательные, а не официозные мероприятия…

- Отчасти да. Кто платит – тот и заказывает музыку. Но всё-таки, когда мы открывали выставку из Австралии, это тоже было весело и интересно, но Австралия – это далеко… А День норвежской Конституции проводится каждый год, люди уже этого ждут, много друзей, много связей. Для нас это знаковое событие.

- А с соседними арктическими регионами Архангельск как общается? Есть культурный обмен на уровне российской Арктики?

- Это бесспорно: да, он есть. Другое дело, что опять всё упирается в финансирование. Касательно нашего музея, мы очень дружны с музеем Нарьян-Мара, регулярные выставки с арктической направленностью проводятся. Самое последнее, что прошло, - это когда наш Тыко Вылка поехал в Нарьян-Мар. Ну, он им-то ближе, но коллекция находится у нас. 

Теперь планируется выставка Прокопия Явтысого у нас. То есть постоянно какой-то обмен идёт. С Сыктывкаром недавно состоялся обмен выставками… Из Салехарда был привезён мамонтёнок Люба. На него очень активно шли.

- Это кто такой?

- Это практически полностью уцелевший мамонтёнок, сохранившийся в вечной мерзлоте. По всей видимости, она просто утонула и в этом болоте, а потом в мерзлоте законсервировалась. Когда берега подмыло – её вынесло… Даже шёрстка в некоторых местах сохранилась.

Из зарубежных арктических регионов – понятно, что в первую очередь это Норвегия, с Финляндией очень тесные отношения. И, как ни странно, мы задружились с Аляской, хоть это и очень далеко. Первый управитель Аляски Баранов – он ведь выходец из Архангельской губернии. Нам есть чем обменяться, но всё упирается в финансы.

- Нет ощущения, что с финансами попроще, когда речь идёт о финансировании культур малочисленных народов севера?

- Есть такое ощущение, и это на самом деле так. Есть просто специальные гранты на это дело. Но Архангельская область не представляет коренные малочисленные народы севера. Нарьян-Мару попроще в этом отношении, и даже многие выставки, которые у нас проходят, они финансируют.

- Доводилось читать, что даже тема поморов как отдельной группы раскручивается для того, чтобы получить такие возможности, какие есть у коренных малочисленных народов севера.

- Да, по поводу поморов была нашумевшая история, вылилась в то, что споры «что считать поморской культурой» пошли не на шутку, и ничего хорошего это не принесло. Но, конечно, конкретно для нас как для Музея художественного освоения Арктики важнее всего было решить задачу с созданием музея. Она в целом решена, но ещё не до конца.

- А чего бы вы хотели?

- Во-первых, нам надо хороший аудиогид. Чтобы посетитель мог, при желании, обойтись без экскурсии: не все любят экскурсии. Здесь финансы небольшие. Аудиогид должен быть на нескольких языках. Навигацию усовершенствовать… так что ещё есть, над чем поработать.

- Сама экспозиция вас устраивает? Она ведь так здорово оформлена… и концептуально.

- Концептуально – да… Не во всём мы были согласны с дизайнерами. В частности, обилие зеркал… Всё-таки картина должна преобладать над дизайном, а не дизайн над картиной. Иногда бывает, что дизайн своей яркостью и концептуальностью – перетягивает картину. А ведь Борисов очень тонок. Он требует вдумчивого рассмотрения, это не поверхностный художник. Тонкие оттенки, нюансы, бывает, пропадают в яркости окружения. Это не художественная галерея, где пространство картины ограничено её рамками. В музее картина – живёт. Это целостность. И хочется, чтобы она более ярко себя проявляла.

Хотя сейчас мы уже привыкли. А вначале был настоящий шок, когда посетители приходили и начинали перед зеркалами прихорашиваться. Ты зачем сюда пришёл? Картина перед тобой… Но, с другой стороны, музей есть, музей современный, и многие архангелогородцы приходят и говорят: а мы и не знали, что тут такое вообще есть. Ну, как едешь в Москву – традиционно идёшь в Третьяковку, а что есть в своём городе - можешь и не знать.

- Я в архангельском Художественном музее впервые рассмотрела барельефы Фёдора Толстого.

- Да, шикарная коллекция. Иллюстрация тонкость работы совершенно не передаёт.

- В Архангельске много музеев, мы согласны. Но Архангельск ведь, наверное, притягивает людей со всей области, удовлетворяет культурную жажду всей области… Есть какая-нибудь разница в предпочтениях жителей Архангельска и области?

- Особого различия не заметно, но если уж сравнивать, заметно отличие в школьниках. Школьники Северодвинска, Новодвинска – они, видимо, всё-таки не избалованы культурной жизнью, и в целом, среднестатистически, у них интереса больше, они более восприимчивы. Наши любят говорить «а я здесь уже был». Ничего, что ты был три года назад и вообще не понятно, что ты там увидел? А приезжие ребята – видно, что они готовились, что они пришли в музей, смотрят не в смартфон, а на картины.

Большой интерес экспозиция вызывает у гостей из Москвы, из Питера, которые не ожидают здесь такое увидеть. Они приехали на периферию… и вдруг попадают сюда. Наш музей и музей русского классического искусства – вызывают настоящий культурный шок.

- А что это за длинное здание вдоль набережной, где звучит музыка?

- Гостиный двор. Там очень хороший краеведческий музей. Это здание, с которого, можно сказать, начался Архангельск. Первый каменный Гостиный двор (построен после деревянного, который сгорел).

- А почему же музыка?

- Это находка Краеведческого музея. Я считаю, хорошая находка, они молодцы. Мы тоже что-нибудь в этом духе сделаем.

- Да и вообще приятно: идёшь, с одной стороны – классическая музыка, с другой – Двина течёт…

- И экспозиция у них хорошая. Но тут интересна всё-таки не столько даже экспозиция, сколько само здание. Это был своего рода пятизвёздочный отель своего времени. И камень-то не свой, привозной – это был дорогой проект. Своим материалом здесь было дерево.

Для меня вообще было удивительно узнать, что первая экологическая проблема началась здесь, ещё когда Пётр организовал судоверфь, и вырубались лиственницы, которым по триста лет. Вырубались вдоль рек. И реки стали мелеть. Так что вот когда всё началось, а потом, когда Архангельск стал всероссийской лесопилкой, усугубилось.

- Что бы вам хотелось поправить, улучшить в родном городе? По сравнению, скажем, с Онегой, где исторических зданий осталось совсем мало и они почти все находятся в плачевном состоянии, в Архангельске видно, что здесь всё-таки прилагаются старания, чтобы сохранять исторический облик города. Но достаточные ли?

- Абсолютно нет. Если говорить о лице города, то должна быть более спланированная современная застройка. Когда рядом с архитектурными памятниками не строятся высотки, которые их загораживают. И вид с реки не должен быть на эти страшные высотки. Например, кирха – она должна быть открыта к реке. Она сейчас закрыта застройкой, потерялась, её не видно. И река должна быть видна, многие российские города задумывались как раскрытые к реке, а Архангельск с его веерной планировкой – тем более. Хотя понятно, что многие здания сейчас уже не снесёшь. Но хотя бы сохранить то, что осталось… Да, сделали Чумбаровку [1], по ней можно пройтись. Но какие-то деревяшки -- вот-вот развалятся… Ну, жалко же.

А здание Адмиралтейства наше в Соломбале [2]? Там ведь две стены, и только специалисты знают, что это Адмиралтейство. Так исторические здания уходят в никуда. Или участок реки Соломбалки, который абсолютно ровный, и на самом деле не река, а канал, прорытый по приказу Петра I для спуска на воду первых российских судов… Ну, это же значимое место! Оно же должно быть облагорожено, а не теряться. Это уходит на наших глазах, а потом окажется, что вот мы готовы сохранять… а сохранять уже нечего.

Это из материального. А из нематериального – я считаю, что симфонический оркестр Архангельску нужен. Это грандиозно. И по новогодним концертам можно судить, насколько это популярно. 

- А загнулся он почему? Кто за него отвечал?

- Из-за денег. Он существовал при музыкальном колледже. В 90-е годы студентов становилось меньше, а преподавателям надо всё же как-то зарабатывать. Садились в оркестр. Для студентов это было плохо, потому что у них не было практики, для оркестра - не было финансирования… Сейчас стало лучше со студентами, но обратно возвращать всегда сложнее. И это всего касается.

- Молодое поколение ценит, знает деревянную архитектуру? Понимает, что она важна для сохранения лица города?

- Оно и каменную не знает. Архангельская высотка [3] стала уже символом города, но они ж не понимают ценности высотки. Для нашей болотистой местности отгрохать такое здание… можно как угодно относиться к советскому периоду, но вообще-то это надо было иметь смелость инженерной мысли. И планировалось четыре таких высотки. Но первая дала крен, её подправили, но решили, что больше рисковать не надо.

Даже выше двух этажей здания долгое время не строились. Потом пятиэтажки. Потом девяти… А тут такое отгрохали. И это открывалось к четырёхсотлетию Архангельска. Высотка тоже представляет своего рода архитектурную ценность, но они и этого не хотят знать, не то что деревянную Чумбаровку.

- Может, деревянные дома – это ещё и не престижно?

- Не престижно – это вопрос второй. А первый вопрос – эти все дома нуждаются в постоянном ремонте. Я сама живу в деревянном доме 1941 года постройки. Да, там лучше дышится. Но это живые стены, потолки в трещинах, стены ходят-гуляют. Деревянные дома нуждаются в постоянном уходе.

- Значит, нет чувства, что деревянные дома – это лицо Архангельска? Нет такого представления?

- Нет, в том-то и дело, что нет. Считается, что лучше жить в благоустроенном, в новостройке. Потом, у нас нет культуры общежития. Клумбочку сделать, убрать территорию – это единицы. То ли из-за того, что это не частный дом, а всё-таки они многоквартирные. В Норвегии не так.

- Там же частные домики.             

- Да. Хотя там тоже есть многоквартирные деревяшки. Но и они аккуратненькие, в цветочках, хоть ходи и всё фотографируй.

У нас тоже в отдельных случаях это есть. Скажем, спиливали деревья и из пня сделали скульптуру девушки с цветком – прямо точили несколько дней. Да, есть те, кто хочет что-то сделать. Но их немного. Потом, дороги к этим домам бывают такие, что не подъедешь. Магазины тоже предпочитают открывать в других районах, и вся инфраструктура аккумулируется не здесь. Конечно, должно быть другое отношение. Всё-таки разруха, в первую очередь, в головах. Что-то должно поменяться внутри.