Об изначальности женского шаманства

В 2020 году на портале Go Arctic появились две статьи, посвящённые женскому шаманству народов Севера: С.А.Унру "Женское шаманство в Арктике: самое древнее?" и Е.П. Батьянова и М.М. Бронштейн "По тропе мухоморов к истокам шаманизма". Авторы совершенно справедливо, вслед за выдающимися этнографами начала ХХ века В.Г. Богоразом, Л.Я. Штернбергом и др., поддерживают тезис о глубокой древности и первичности женского шаманства. Однако аргументация, положенная авторами в обоснование тезиса об изначальности женского шаманства, оказывается значительно ослабленной.

С.А. Унру, указывая на два фактора, способствовавших, по её мнению, формированию представлений об особых магических способностях женщин, в итоге выделяет связь женщины с тотемическими представлениями в качестве основной причины для понимания истоков шаманизма и женского шаманства, в частности. Но, к сожалению, эта очень верная мысль не получает у неё дальнейшего развития.

Е.П. Батьянова и М.М. Бронштейн, соглашаясь с аргументами С.А. Унру об особенностях психофизиологической организации женщин, их психологической пластичности и о связях женщины с тотемическими представлениями, добавляют третий, связанный с активным участием женщин в собирательстве и использовании психоделиков растительного происхождения, в частности, мухоморов, для перехода в транс. При этом все три аргумента оказываются у них рядоположными, имеющими одинаковую ценность. Бесспорно, что эмоциональность, подвижность женской психики, связанная с циклическими изменениями гормонального фона, равно как и использование психоделиков, облегчают для женщины переход в необычное состояние сознания (термин С. Грофа), каковым является шаманский транс. Но это, скорее, технические, процедурные вопросы, которые не могли составить основу женской исключительности во взаимоотношениях с духами, а ещё раньше – со зверями. Корни этих представлений лежат гораздо глубже.               

Тотемизм и избранничество

Тотемизм занимал центральное место в структуре общественного сознания первобытного социума. С возникновением тотемизма члены первобытного социума осознали, что все они, вместе взятые, составляют единое целое, имеют одну «плоть и кровь» и являются по отношению друг к другу родственниками. И в этом комплексе представлений, в этой идеологии женщине принадлежит центральное место, ибо, как совершенно чётко определил В.Г. Богораз-Тан (1936), только через женщину заключается тотемический союз с тем или иным видом животных:

Этим рассуждением, помимо его основного смысла о роли женщины в заключении тотемического союза, Богораз-Тан обосновывает также идею об «избранничестве» в тотемизме. Не называя это «избранничеством», он указывает на то, что инициатива выбора принадлежит зверю, а не человеку. И выбор этот направлен именно на женщину. 

Несколько ранее, в 1927 году, другой выдающийся советский этнограф Л.Я. Штернберг на обширном материале убедительно доказывает наличие сексуального мотива в шаманском избранничестве.

Ещё через пятнадцать лет, в 1951 году, А.Ф. Анисимов, уделявший большое внимание эволюции тотемических представлений, охарактеризовал истоки идеологии шаманства «как несомненно тотемические» и указал на единство сексуального мотива избранничества в тотемизме и шаманизме, объединив таким образом выводы В.Г. Богораз-Тана и Л.Я. Штернберга: 

Эти выводы А.Ф. Анисимова делают понятными и обоснованными факты ритуального травестизма шаманов-мужчин, требования духов о выполнении ими женских работ, перемене манер поведения на женские и представления о том, что шаман в тридцать лет должен родить сначала гагару, затем щуку, а потом медведя или волка. Такое требование, адресованное шаману-мужчине выглядит совершенно абсурдно со всех точек зрения. А вот обращённое к женщине – вполне вписывается в круг тотемических представлений. Дух-покровитель шамана, имеющий звериный облик, ждёт от своей «избранницы» адекватного внешнего вида и поведения. А «маскировка» шамана-мужчины под женщину выглядит как попытка обмануть духа-покровителя. Всё это указывает на то, что шаман-мужчина занимает явно не своё место, что он – явление вторичное.

Из этого следует, что для решения интересующего нас вопроса о роли и месте женщин в шаманизме необходимо выяснить благодаря каким свойствам женщина стала центральной фигурой в тотемической идеологии. До сих пор это положение постулировалось, но не получало, на мой взгляд, адекватного объяснения. 

Тотемизм в своей исходной форме, как идеология раннеродового общества, есть концентрированное, чётко сформулированное выражение важнейших для жизни социума представлений. Для древнего, первобытного социума – это ответ на вопрос о происхождении и единстве данного социума. И тотемизм такой ответ даёт. 

Ещё в начале 60-х годов ХХ века известный советский религиовед А.Д. Сухов убедительно обосновал тезис о том, что основанием тотемизма служит аниматизм или всеобщее оживотворение природы. Именно аниматические представления создали почву для возникновения тотемизма:

Здесь важно подчеркнуть, что тотемизм в своей первоначальной форме и тотемизм, ставший доступным для изучения этнографическими методами и по материалам, согласно которым его относят к ранним формам религии, имеют под собой разные мировоззренческие основания: аниматизм в первом случае, и анимизм – во втором. Причём это различие имеет фундаментальный характер. 

Аниматическое мировоззрение не является религиозным, адекватное понимание аниматизма позволяет демистифицировать многие явления жизни первобытных социумов, определить реальность этих явлений и место в единой системе представлений. Речь идёт о сюжетах брака женщины и зверя, о таинственной, магической роли женской наготы, о мотивах магической охоты, посредством сексуального зазывания зверей, об «избранничестве» в тотемизме и шаманизме, о «медвежьих», «китовых» и других похожих праздниках.

В аниматизме отсутствуют представления о «душе», «духах», о посюстороннем и потустороннем мире. Мир ещё не разделён на сферы. Мир един в своей способности быть живым. Всё кругом живое. Всё кругом обладает сознанием, может слышать, говорить, обижаться, радоваться, испытывать боль, страдать, умирать и т.д. И человек обладает этими качествами, как часть этого живого мира. Человек не противопоставляет себя миру и именно в этом смысле не выделяет себя из природы.

Аниматическое мировоззрение породило соответствующую ему нравственность, выразившуюся в формулировании своеобразного этического кодекса поведения человека в живом мире. В рамках этой нравственности свойство быть живым стало обладать исключительной ценностью. Этим объясняется запрет убивать животных для создания запасов впрок, требование убивать животных так, чтобы они не мучились. Эта же нравственность лежит в основании «медвежьих», «китовых», «моржовых» и других «праздников», которые изначально были не праздниками, а церемониями испрашивания прощения у зверя за то, что его лишили жизни. В ходе этих церемоний животное чествовали и объясняли, почему люди были вынуждены его убить. Это позднее такие сожаления стали называть мнимыми. Также поздним отголоском этих представлений, вошедшим в промысловый культ, стал приём убитых животных в доме как почётных гостей. К сожалению, существующие трактовки этих явлений носят либо экономический характер, либо рассматриваются как проявления охотничьей хитрости, ловкости и прочей доблести в борьбе человека с природой.

К аниматическим представлениям следует относиться не как к религиозным заблуждениям, а как к «парадигме» (термин Т. Куна), т.е. общепринятой модели того, что считается реальным.

Рассмотренные в рамках такой парадигмы сюжеты о браке женщины и зверя, об «избранничестве» в тотемизме и шаманизме, о таинственной, магической роли женской наготы и другие, о которых говорилось выше, лишаются своей таинственности, магии и колдовства. Всё живое – а это весь окружающий мир – видит, ценит в женщине, относится к женщине, как человеческий мужчина. И эта эмоциональная реакция на женщину, эта ценность -- той же «модальности», что и для звериного самца, которому она не нужна как «хозяйка очага» или «хранительница душ рода». Для него представляет интерес её сексуальная привлекательность, тесно связанная с её наготой. Женщина ему нужна как половая партнёрша. Именно такое отношение и ценность вкладывались человеком в мотивацию поведения медведей, лосей, оленей и других животных, стремившихся взять в жёны человеческую женщину.

Это заставляет обратиться к вопросу о том, что составляет женскую сексуальную привлекательность, и какую роль в этом играет нагота.  

Магия женской наготы

В поисках ответа на этот вопрос придётся начать издалека. Поскольку человек – существо не только социальное, но и биологическое, а его тело и является носителем этого природного начала, то за выяснением функций человеческого тела следует обратиться к биологии. Одна из важнейших функций человеческого тела, с точки зрения биологии, -- участие в продолжении жизни. Разделение вида на два пола вызывает необходимость создания механизма, обеспечивающего возможность и неизбежность встречи представителей того и другого пола для реализации функции продолжения рода. И такой механизм был, естественно, создан. В его основе лежит широко распространённый в построении биологических систем принцип асимметрии, в соответствии с которым один пол является привлекающим, а другой – привлекаемым. При этом следует отметить, что принцип асимметрии восходит к появлению живой природы, формированию её пространственно-временной организации, когда возникает особое биологическое пространство-время. Одной из важнейших особенностей пространственной и функциональной организации живых систем и их взаимодействия является асимметричность, проявляющаяся не только на молекулярном уровне, но и на уровне организмов, выражаясь в их строении и динамике. Деление вида по признаку привлекательности настолько фундаментально, что нашло отражение в генетике. По крайней мере, у двух классов позвоночных – птиц и млекопитающих -- привлекающий пол является гомогаметным по половым хромосомам (это самцы птиц и самки млекопитающих), а привлекаемый – гетерогаметным. В соответствии с этим делением привлекающий пол обладает характеристиками, способными вызвать интерес и мощную эмоциональную и физиологическую реакцию противоположного пола, а привлекаемый пол имеет более развитую сенсорную систему соответствующую модальности признаков привлекательности. Это приобретает особое значение при наличии внутреннего оплодотворения, требующего тесного и синхронного взаимодействия представителей противоположных полов.

Поскольку функция размножения является важнейшей для всего живого, признаки привлекательности всегда привязаны к доминирующей сенсорной системе вида. Доминантность сенсорной системы определяется экологической нишей, которую занимает вид. У представителей вида Homo sapiens sapiens доминирующей сенсорной системой является зрение, при этом оно характеризуется стереоскопичностью (позволяющей воспринимать объём) и цветностью, расширяющей информативность сигнала. Порядка 96% информации из окружающего мира человек получает через зрение. Из всего сказанного с неизбежностью следует, что у вида Homo sapiens sapiens носителем признаков привлекательности должна быть женщина, и эти признаки должны восприниматься зрительно.

В сенсорной системе существует некая «фильтрующая» функция, выражающаяся в специфической преадаптационной готовности воспринимать такие раздражители. Благодаря врождённым пусковым механизмам, внутренняя мотивация поведения получает «выход наружу», т.е. создаётся возможность в биологически значимых ситуациях реагировать так, чтобы это способствовало сохранению особи и вида.

Внешние раздражители, составляющие в своей совокупности пусковую ситуацию, получили название «ключевых раздражителей». Общим свойством всех ключевых раздражителей является то, что это – специфические элементарные признаки жизненно важных компонентов среды. Ключевыми раздражителями являются простые физические или химические признаки: форма, объём, размер, подвижность, цвет, запах и т.д. – или их пространственные отношения, взаиморасположение деталей, относительная величина…

В свете всех этих рассуждений, применительно к обнажённому женскому телу, истоки привлекательности которого мы пытаемся выяснить, очевидно, следует говорить о том, что оно является носителем ключевых сексуальных раздражителей, восприятие которых вызывает мощную эмоциональную реакцию. К ним относятся линии контура тела и его частей (эти линии должны быть максимально чистыми и стремиться к окружности), объём тела и его частей, размер, подвижность, цвет, взаиморасположение частей тела, их относительная величина… Все эти характеристики составляют некий видовой стереотип, который складывался в течение всей истории вида Homo sapiens sapiens и его предковых форм, начиная с появления отряда приматов в конце мелового периода. Понятно, что такой стереотип есть некая абстракция, которая относится к своим реальным проявлениям как логическое к историческому. Однако, несмотря на многочисленные этнокультурные воздействия и искажения, он отчётливо просматривается до сих пор. Иллюстрациями этого тезиса могут служить: существование знаменитого индийского канона красоты «трибханга» -- тройной изгиб; ревностное отношение современных женщин к наличию волос на теле, что привело к созданию целой индустрии производства и услуг, связанных с эпиляцией (а это не что иное, как неосознанное стремление обеспечить чистоту линий тела, что вполне соответствует вектору действия полового отбора); бум пластической хирургии, направленный на увеличение объёма и/или коррекцию формы ягодиц, грудей и живота; существовавший до недавних пор (а может быть, и бытующий до настоящего времени) на Ближнем Востоке способ определения ценности невесты по количеству оливкового или кунжутного масла, которое умещается в её пупочной ямке на животе, и т.д.

Тот факт, что обнажённое женское тело обладает видоспецифическими признаками, имеющими огромную биологическую значимость, обеспечивает (при всех этнокультурных отклонениях) всеобщность и универсальность реакции на её наготу, объясняет её эмоциональную притягательность, ценность, и, как следствие, её исключительное положение в духовной жизни древнего социума, что и фиксируется в материалах этнографии и археологии (знаменитые палеолитические Венеры, неолитические богини плодородия).

  Венеры палеолита.

Поскольку эти признаки воспринимаются зрительно, обращение к механизму работы зрительного восприятия помогает дать реалистическое объяснение таким явлениям, как женское «колдовство», «магическая роль наготы», «сверхъестественные» способности женщины, «ворожба» и т.д.

Как человеческий глаз оценивает красоту тела

В процессе зрительного восприятия глаза человека совершают движения, которые делятся на три вида: фиксации, то есть периоды относительной неподвижности глаз, саккады (скачки) и движения плавного слежения.

Плавные следящие движения глаз возникают только в присутствии движущегося объекта. Гораздо более существенной формой движений глаз, обслуживающих зрение, являются фиксации. Фиксации глаз занимают от 95 до 97% всего времени, и в течение этого времени происходит основная зрительная работа. Изучение записей движений глаз при рассматривании разнообразных объектов говорит о том, что глаз человека задерживается в основном лишь на некоторых элементах этих объектов. Элементы, особенно привлекающие внимание наблюдателя, содержат, или могут, по его мнению, содержать сведения полезные и нужные в момент восприятия. Психологи отмечают, что в зрительном процессе большую роль играют контуры и границы воспринимаемых изображений. Контур предмета будет привлекать тем большее внимание наблюдателя, если в самой форме контура заключены важные и нужные сведения. Распределение точек фиксации на объекте, последовательность, в какой взор наблюдателя переходит от одной точки фиксации к другой, продолжительность фиксаций, своеобразная цикличность в рассматривании и т.д., определяются содержанием объекта. В нашем случае содержанием объекта восприятия является обнажённое женское тело, несущее на себе целую совокупность признаков, имеющих важнейшее биологическое значение и представленных линиями контура тела, формой и объёмами тела и его частей и т.д., которые, как мы установили, являются ключевыми сексуальными раздражителями. Трудно представить более важные сведения для зрительного восприятия. И эта важность и значимость содержания объекта восприятия, естественно, максимально удлиняет фиксации глаз. Возникающий зрительный образ вызывает мощный очаг доминантного возбуждения, ещё больше мобилизующий зрительное восприятие. Итог этого процесса нашёл отражение в языке: «она приковала мой взор», «она красива – глаз не оторвать», «она завораживает своей красотой», «она меня приворожила» и т.д. «Приворожить» -- значит, вызвать к себе такое внимание, что человек теряет волевое управление над своим поведением и психическими процессами и не может не думать о данной конкретной женщине. И дело здесь не в заклинаниях или в словесных заговорах – они возникли гораздо позже. Дело в своеобразной демонстрации ключевых сексуальных раздражителей, которыми женщина обладает по определению. Это можно назвать первобытным кокетством.

В этом же контексте следует понимать и ритуалы «магического» обеспечения охоты посредством сексуального зазывания зверей, о которых писал А.Ф. Анисимов. По существу, это могла быть динамическая демонстрация ключевых сексуальных раздражителей. Сексологи называют это процептивным поведением. Одной из современных разновидностей такого поведения являются правильно понимаемые и исполняемые «танцы живота». Это – танец-соблазнение, а не фитнес-программа.

То, что понятие «красоты» выработано и принадлежит культуре самих этнографически первобытных этносов, а не приписывается им, следует из сведений, сообщаемых представителями таких этносов исследователям. Так нанайский шаман описывает своего главного духа-покровителя (аями) Л.Я. Штернбергу: 

Из всего вышеизложенного с неизбежностью следует вывод о том, что во времена археологической первобытности сексуальная привлекательность женщины, её красота, выраженная в формах её обнажённого тела, была известна, осознана, имела большую социальную значимость и использовалась в интересах социума.

***

На таком мировоззренческом фундаменте и возникает шаманизм – как проявление глубокой духовной трансформации, связанной с переходом от аниматизма к анимизму. Этнографические материалы свидетельствуют о том, что первые и самые древние духи-покровители шаманов были зверями. И это не случайно, а совершенно логично, поскольку, учитывая генетическую связь шаманизма с тотемизмом, первыми духами-покровителями шаманов стали тотемические предки, т.е. «мужья» земных женщин, от союза которых берёт начало данный социум. Кого же выберет такой дух-покровитель в качестве посредника между собой и человеческим коллективом – вопрос чисто риторический.

Из этого с неизбежностью следует, что первыми шаманами не могли быть никто кроме женщин. Связь со сверхъестественными силами, которые в шаманизме приняли форму внеземных, всегда осуществлялась через женщину, о чём писалось и говорилось неоднократно. Мужчины присвоили себе эти функции лишь позднее.

Автор: Вячеслав Фёдорович Васечкин.

                                 Литература:

1. Анисимов А.Ф. Представления эвенков о шингкэн*ах и проблема происхождения                                 первобытной религии. – Сб. Музея антропологии и этнографии, т.Х11, М.-Л., 1949

       2. Анисимов А.Ф. Шаманские духи по воззрениям эвенков и тотемические истоки                                         идеологии шаманства. – Сб. Музея антропологии и этнографии, т.Х111, М.-Л.,1951

        3. Басилов В.Н. Избранники духов. – Политиздат,М.,1984        

        4. Богораз-Тан В.Г. Основные типы фольклора северной Евразии и Северной                                           Америки. – Сб. Советский фольклор, М.-Л., 1936, №4-5 

         5. Максудов Г.Ю. Уровни синхронизации встречи гамет у позвоночных. – Сборник                                           трудов молодых учёных МГУ. 1989, ч.1,с.171-175 

          6. Сухов А.Д. Социальные и гносеологические корни религии. М., 1961 

           7. Сухов А.Д. К вопросу о первоначальной форме религии. – Философские                                    проблемы атеизма. М., 1963 

           8. Токарев С.А. Аниматизм. – Философская энциклопедия, т.1, М., 1960, с.67 

           9. Хайтун Д.Е. Тотемизм. Его сущность и происхождение. – Сталинабад, 1958 

          10. Штернберг Л.Я. Избранничество в религии. – ж. Этнография, М.-Л., 1927,                                             №1, с.3-56 

           11. Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии. Л.,1936