Радости норильского детства

Как показывает опыт, не все термины, употребляемые нами, коренными норильчанами, когда мы рассказываем о родном городе в сети, понятны нашим сверстникам, а тем более людям более молодым, живущим «на материке». Ну вот хотя бы это слово: «материк». С географической точки зрения Норильск находится вовсе не на острове, более того – практически посредине России: географический центр нашей страны расположен от Норильска примерно в 400 километрах (озеро Виви). Тем не менее, если норильчанин говорит о пространстве за пределами своего региона, он неизменно употребляет это слово: «Поеду «на материк»…», «Привезу с «материка»…», «На материке» уже весна…» и т.д. Своеобразная «островная» психология связана, в первую очередь, с отсутствием наземной транспортной связи – как в песне, только самолётом к нам можно долететь. Впрочем, не совсем «только». Летом, в период речной навигации, по Енисею можно доплыть до города-порта Дудинка, оттуда уже на машине по автомобильной дороге сто километров – до Норильска. Правда, период навигации короток, в среднем, три месяца. Остальные девять – да, только самолёт. Но снова есть оговорки. В 1978 году была открыта круглогодичная навигация по Северному морскому пути. Хотя пассажирских судов там не было никогда и пока не предвидится. А жаль. Потому что те, кому довелось пройти Севморпутём на ледоколе (ваша покорная слуга принадлежит к их числу), свидетельствуют: необыкновенно красивое и завораживающее зрелище! Особенно когда можно спрятаться в уютную и тёплую каюту...

Нельзя не упомянуть и некоторых путешественников-экстремалов, которые на внедорожной технике пробираются «посуху» до Норильска, используя зимники нефтяных и газовых месторождений. Но всё равно – все эти «наземные» способы недоступны подавляющему числу норильчан и гостей нашего города, поэтому «материк» для нас пока остаётся «материком».

В моём детстве «материковские» дети, когда мы отдыхали в летние каникулы у бабушек или в пионерских лагерях, с заметной долей лёгкой зависти выслушивали наши рассказы об «актировках». Так что же такое «актировка» для маленького норильчанина? Это, прежде всего, возможность не посещать учебное заведение по уважительной причине. Актированные дни (то есть дни, в которые по погодным условиям рекомендовано было не покидать жилые помещения определённой категории лиц, о чём составлялся акт соответствующими городскими службами) и тогда, и сейчас имеют вполне понятный график. Для нашего региона, где сильные морозы усугубляются ветрами, существует такое понятие как жёсткость (ветро-холодовой индекс). Исчисляется в баллах. Скорость ветра в 1 метр в секунду приравнивается к понижению температуры воздуха на два градуса. Так, 88 баллов жёсткости – это сорокаградусный мороз при ветре скоростью 24 метра в секунду. Поэтому не посещать школу ученикам младших классов можно и при минус 10 градусах, если скорость ветра 19 и выше метров в секунду.

«Актировка» для школьников в пору моего детства означала практически всегда одно и то же – встреча с друзьями на прогулке. Родители, конечно, не поддерживали таких гуляний, но кто мог отследить своё чадо в эпоху отсутствия не то что мобильных телефонов, а зачастую и обычных стационарных – это чудо коммуникации в 70-х годах было довольно редким в норильских квартирах.

Как известно, северянин – это не тот, кто холода не боится, а тот, кто тепло одевается. Поэтому, одевшись в «актировку» потеплее, мы с удовольствием встречались во дворе, чтобы не только пообщаться, но и поиграть в замечательные зимние игры. Самое банальное развлечение – катание на снежной горке. В период 70-80-х годов обилия машин не наблюдалось, личный транспорт был не средством передвижения, а роскошью, поэтому ничто не мешало норильским ребятишкам резвиться во дворах: их территории были свободны от сегодняшнего непременного атрибута – стоянки автомобилей. Почти в каждом дворе коммунальные службы специально отсыпали замечательные снежные горы. В связи с этим необходимо рассказать ещё об одной особенности зимнего Норильска как в советское время, так и ныне: чёткая и своевременная уборка снега на улицах, во дворах, на проезжей части. Все дороги и тротуары неизменно хорошо вычищаются, таким образом, зима у нас – это вовсе не ковыляние по сугробам, а ровные и чистые дороги, для удобства (чтобы не скользить) посыпаемые так называемым шлаком – специально переработанным видом отходов металлургического производства. Который, кстати, щадит обувь пешеходов, в отличие от «материковской» (вот опять!) соли. Некоторые, правда, уверены, что в советское время с этим (с расчисткой дорог) было лучше, но я склонна думать, что раньше и деревья казались большими. Несомненно одно: уникальная служба по уборке снега (даже термин такой родился – снегоборьба) была создана впервые именно в Норильске. Поскольку до той поры не было столь масштабного строительства в таких заснеженных регионах, обилие снега останавливало полностью работу возводящегося Норильского комбината. Начало было положено, скорее всего, ещё в 1937 году с создания опытной станции снегоборьбы. А в пору моего детства на слуху была аббревиатура УАДиС – управление автодорог и снегоборьбы. Именно её работники не только расчищали дороги и вывозили огромные массы снега – это было необходимо для бесперебойной работы металлургического гиганта, чтобы отсутствие транспортного сообщения не могло парализовать связь смежных производств. Эти же «волшебники» дарили норильской детворе и незабываемые горки.

Горки были разные. Одни предназначались исключительно для катания и выравнивались специально бульдозерами с удлинённым спуском, который потом заливался водой. С таких горок, как правило, съезжали не на санках, а на обрывках, обломках гофрированной пластмассовой фанеры, которую добывали разными путями – в основном, у родителей на работе. За неимением такой шикарной основы, можно было кататься и на боковинах обычной картонной коробки. Санки были практически у всех, но для катания с ледяных горок они не очень годились – плохо управлялись и легко переворачивались…

Другие горки были прекрасно приспособлены для игры под названием «Царь горы», или «Сопка» (названия разнились от двора к двору). Это, как правило, – гора конической формы с массой уступов, выемок, укрытий, где отряд «противника» мог незаметно пробираться к вершине, на которой хозяйничали соперники. Как только удавалось столкнуть по снежным склонам вниз всех до единого участника противной стороны, царём горы назначались новые победители, а штурм вершины начинался заново.

Надо сказать, что, несмотря на полярную ночь, которая приходится аккурат на середину зимы, недостатка в освещении не было – все улицы и дворы освещались практически одинаково хорошо. В конце 70-х массово стали менять лампы в уличных фонарях с холодного голубого света на тёплый неоновый, который давал приятный глазу оранжевый оттенок. Хорошо освещённым городом Норильск остаётся до сих пор.

Не в каждом дворе накапливалась подходящая снежная горка для рытья пещер. И, надо сказать, не каждый год – редко, но бывало так, что малоснежная зима лишала ребятню некоторых забав. Но если зима удалась, а заботливые коммунальники сконструировали подходящую массу снега – можно было приступать к рытью пещер. В пещере замечательно всё, но лучше всего сам процесс. Когда рытьё снежных гротов, затейливых ходов заканчивалось (обычно, это диктовалось размером самой горы), можно было собираться в большом снежном «зале», даже разжечь костерок для тепла (родители сильно ругались, если заставали за этим делом) и рассказывать бесконечные истории. У некоторых компаний в таких пещерах организовывались «штабы». Но всё равно, самым захватывающим, во всяком случае, для меня, было не последующее использование снежной пещеры, а самый начальный этап – процесс её «строительства».

Надо сказать, что, несмотря на беспокойство родителей, я не помню ни одного несчастного случая, связанного с костерком в пещерах…

Я до сих пор люблю тёплую ветреную погоду либо мороз в безветрие. Вообще морозы в Норильске переносятся легче, чем, например, в Красноярске, который, как известно, южнее на полторы тысячи километров. В краевой столице мороз усугубляется высокой влажностью из-за незамерзающего Енисея (причиной тому Красноярская ГЭС), впрочем, минус 20 и в Москве, и в Санкт-Петербурге тоже переносится гораздо тяжелее, чем у нас. Всё благодаря сухости зимой, ведь многочисленные тундровые озёрца промерзают до дна, льдом скованы большие реки и озёра, среднегодовая влажность воздуха – около 76%. Поэтому мороз в минус, например, 45 градусов в Норильске, если он без ветра, переносится намного легче, чем минус двадцать в средней полосе России.

Ещё одна замечательная снежная забава норильских детей – прыгание с гаражей. Чтобы описать весь восторг от полёта в глубочайшие и пушистые сугробы с высоты в 3-4 метра, необходимо описать, как выглядели (да и сейчас ещё можно найти такие места) эти удивительные «аттракционы». Как уже было сказано выше, личных машин в советское время было катастрофически мало, поэтому не особо много было и гаражей. Некоторые были встроенными в жилые здания, поэтому для нас интереса не представляли, а те два-три, которые находились в некоторых дворах, всегда были под зорким взглядом хозяев или соседей – не забраться... Поэтому для развлечения выбирались производственные гаражи и другие хозяйственные постройки предприятий, находившиеся за городом. Благо в Норильске, который сам по себе очень компактен, для этого не надо преодолевать километры. Например, на улице Нансена достаточно было перейти на другую сторону дороги…

Главное, найти подходящий нанос. Интересная особенность ветра где-то создавать снежные заносы из огромной массы норильского снега, а где-то подчистую выдувать его, была замечена производственниками. Михаил Потапов – заключённый-инженер – ещё в 40-х годах изобрёл снегозаградительные щиты особой формы, которые, благодаря своей конструкции, создавали тягу, и ветер там, где нужно, сам своей силой сдувал снег, таким образом очищая дороги. Позже, в 50-х годах Владимир Полуэктов организовал научную лабораторию и цех механизированной снегоборьбы, чьи исследования и эксперименты, в конечном итоге, позволили прекратить простои предприятий по причине снежных заносов и авралы рабочих и служащих, мобилизованных на расчистку дорог. Именно благодаря разработанной Полуэктовым теории снегозащиты и снегоборьбы внедрялись новые технологии. И многие производственные помещения, в том числе и гаражи, строились тоже с учётом розы ветров и других климатических факторов. Поэтому с той стороны, где нужно было открывать ворота или двери, всегда было свободно от снега (ну и техника, конечно, старалась), а с наветренной стороны появлялись сугробы, ровнявшие крыши строений с земной поверхностью. По ним очень легко было забраться на гараж нам, детям, и перейти по крыше к той его стороне, где образовывался зазор между стеной и ещё одним сугробом: получалось довольно приличное расстояние, которое надо было, оттолкнувшись, перелететь аки птице, но полёт всегда вознаграждался приятным погружением в большой и пушистый сугроб.

Летом гаражи тоже не оставались без внимания: неравномерное расположение их в одном ряду друг от друга создавало прекрасную полосу препятствий, которую можно было преодолевать на время, а можно – просто так (этакий прообраз современного паркура). Но, подозреваю, эта забава – не только норильская…

Поэтому вернёмся к зиме и особенности нашей территории – обилию снега.

Снежные городки – обязательный атрибут новогодних праздников. Ежегодно – до сих пор – строятся затейливые фигуры и горки вокруг главной городской ёлки и, благодаря климату, сохраняются иной раз до марта. Уже много позже стали добавлять к ним и ледяные скульптуры, но это, скорее, для красоты, нежели для практического применения в зимних забавах.

Обилие снега нам, девчонкам, позволяло со стороны отвесных наносов устраивать «магазины» и «аптеки» по своему вкусу. Каждая могла открыть свою «лавку», вырезая полочки, столики, прилавки прямо в отвесной снежной стене.

Так что наше норильское детство проходило не только в снежных сугробах, но и в тёплых, современных спортивных школах, многочисленных кружках по интересам в домах пионеров и дворцах творчества, в музыкальных школах, на удивительной Станции юных техников с креативными (как сейчас принято говорить) педагогами.

Многое осталось и до сей поры, но новые технологии и виртуальный мир – зачастую эффективнее родительского надзора – не дают норильской детворе выйти из дома в «актировку»… что, наверное, тоже неплохо.

Я остановилась в этой публикации, в основном, на зимних забавах, потому что летом, как правило, детей старались отправить «на материк», и летние каникулы мы проводили в привычных большинству населения нашей огромной страны условиях. Ну, а игры оставшихся по каким-либо причинам ребят в летнем Норильске, скорее всего, мало чем отличались от обычных летних забав среднестатистического советского школьника.

Автор: Лариса СТРЮЧКОВА, член Союза журналистов России.

Фотографии из архива автора.