Полярное судно коч и освоение Арктики в XVII веке

Изучение коча как судна, благодаря которому была освоена огромная территория Сибири и Дальнего Востока в XVII в., имеет давнюю историю, наполненную загадками, домыслами и мифами. К сожалению, крайне ограниченное число источников и отсутствие достоверных изображений породили множество вопросов: каковы были размерения и обводы кочей, сколько было мачт, была ли палуба, как выглядело рулевое управление, могло ли судно выжимать при ледовых подвижках и многое другое.

Несомненно то, что пока английские и голландские путешественники пытались пробиться на восток арктическими морями в поисках пути в Индию и Китай, но не смогли пройти восточнее Новой Земли, русские ежегодно на кочах организовывали морские экспедиции в устье реки Оби, а в течение XVII века поэтапно прошли весь Северный морской путь, обогнули самую восточную оконечность Азии и вышли в Тихий океан (Охотское – «Ламское» море). По сути, коч был тем инструментом, благодаря которому Россия в XVII веке приобрела богатейшие территории Сибири и Арктики.

Первое упоминание о кочах

Существует значительное число популярных изданий, где появление кочей относят к временам Древней Руси. Последовательный анализ источников свидетельствует о том, что впервые в письменных документах «коч» упоминается в английском переводе русского письма 1584 г. одного из находившихся в России английских купцов – Антона Марша, который пытался за спиной своей компании заняться торговлей в Сибири. Он установил деловые контакты с четырьмя промышленниками, знавшими пути в Печору и низовья Оби. В 1584 г. промышленники сообщали Маршу, что готовы отправиться на Обь, для чего им необходимо снарядить два коча (two Cochimaes or Companies), на каждом из которых шли бы по десять человек.^[1]

В русских актовых документах «коч» впервые упоминается под 1597 г. в царской грамоте верхотурским воеводам В.П. Головину и И.В. Воейкову о постройке судов для перевозки в Сибирь хлебных запасов и людей: 

«…А которым нашим ратным людем итти в Мунгазею, и под тех есте наших ратных людей велели зделать три кочи, распрося вымич ратных людей Васки Тарабукина с товарищи, которым итти в Мунгазею, каковы кочи будет им надобе для морсково ходу».^[2] 

 Данный документ — пока что самый ранний на русском языке, где присутствует термин «коч». Таким образом, мы не располагаем документами, в которых коч упоминается ранее конца XVI века.

О названии «коч»

Существует ряд предположений о происхождении слова «коч». По мнению этимолога М. Фасмера слово «коч» могло быть заимствовано из ср.-нж.-немецкого kogge, нидерл. kog, kogge и т. д. («ког» - распространенный тип западноевропейского торгового судна); тем не менее, он отмечал, что путь заимствования установить трудно.^[3] Современные лингвисты также ставят под сомнение заимствование от слова «ког».

Историк Михаил Иванович Белов (1916-1981) предположил, что «коч» происходит от древнерусского слова «коца» - «покрывало от дождя» или «княжеская одежда». В своей книге М.И. Белов приводит отрывок челобитной холмогорского промышленника Пантелея Орлова по случаю разрушения «коцы – шубы льдяной» на судне, которое прибыло на Новую Землю. Без «шубы льдяной» Пантелей Орлов не представлял себе, как будет возвращаться в Холмогоры. Отсюда М.И. Белов делал смелый вывод, что название поморского судна – коча – генетически связано с его важнейшим конструктивным приспособлением - «шубой льдяной», т.е. второй ледовой обшивкой, расположенной в районе ватерлинии.^[4] Следует отметить, что мы предприняли попытку найти этот документ по ссылке М.И. Белова в первоисточнике – в Государственном архиве Архангельской области. К сожалению, найти этот документ по указанной М.И. Беловым ссылке не удалось. Попытка выявить документ по описи также не увенчалась успехом. Таким образом, версия о наличии второй ледовой обшивки и происхождении коча от «коцы» пока поставлена под сомнение.

У В.И. Даля под словом «кочи» значатся «перм. сиб. салазки, для катанья с горки, с катушки». Известны также такие темины, как «кочка» – брашпиль на речном судне или кочет – у В.И. Даля это: «ключ, колышек, всаженный в нашву (борт) лодки, замест оключины; гребь (весло) надевается гужиком (веревчатым кольцом) на кочеток. Кочеты или кочетья также резные столбики в поперечном бревне на барочной корме, куда вставляется потесь, поносное весло, руль».

Возможно происхождение слова «коч» от слова «кочевать» в значении «поездка, путешествие, переселение». Интересно, что в русских дипломатических документах XVII века, связанных с поездками по Европе, часто упоминается слово «коч», «коча», но в значении «конная повозка», а слова «кочер» в значении более привычного для нас слова «кучер». В свою очередь «кучер» - широко распространенное слово в Европе: Kutscher (Kutsche, карета); Coach (англ.), Coche (фр.), Cocchio (ит.) — экипаж, по форме напоминающий раковину; Concha (лат.) — раковина.

Подводя итог, мы пока не можем достоверно ответить на вопрос о происхождении названия судна «коч», есть только более или менее вероятные объяснения.

Изображения кочей

В русских источниках XVII в. изображений кочей не сохранилось.

Важным источником по судостроению в России в XVII в. является раздел «О судах Московитов» в книге Н. Витсена «Старинное и современное судостроение и судовождение» изданной в Амстердаме в 1690 г. Книга богато иллюстрирована, в том числе «на девятой гравюре под литерой A показано, как русские на лодьях в штиль или при ветре идут на вёслах. Под литерой В изображена лодья величиной в 30 или 35 ласт, каковые ходят от Архангельска в Лапландию, как с товарами, так и с рыбой. Под литерой С — судно, называемое Kootsia [коч]. Они приходят от Kotsia [Кожа?], по реке Онеге, в море Belo [Белое], которое против Лифляндии недалеко лежит».[5]

Гравюра из книги Н.Витсена «Старинное и современное судостроение и судовождение», 1690 г.

Имеется изображение коча и в другой книге Н.Витсена «Северная и Восточная Тартария», Амстердам, 1692 г. На гравюре в центре изображён дощаник, слева – каюк, справа – коч.

Гравюра из книги Н.Витсена «Северная и Восточная Тартария». Амстердам, 1692 г.

О размерах кочей

Исследование архивных материалов приводит к выводу, что кочи могли сильно различаться в размерах, и зависело это от назначения и места строительства судов.

Так, по описанию архангельского «новоземельского» коча 1694 г., его длина по «колоде» (килю) составляла 9 сажен с локтем (порядка 15,7 м), ширина 3 сажени с локтем (5,6 м). Т.е. это было судно с полными обводами (отношение длины к ширине примерно 1 к 3). На таком судне можно было перевозить достаточно тяжёлые грузы (например, продукты моржового промысла).[6]

Кочи, которые применялись казаками в Сибири на реке Лене для выхода в «Ледовитое море» имели другие размерения. Все источники указывают два параметра – длину и ширину «во льяле». Что такое длина коча — более или менее ясно (хотя, остаются вопросы: длина по килю? по ватерлинии? максимальный габарит?), но что такое ширина «во льяле» непонятно. К сожалению, пока мы не можем точно определить, какая характеристика подразумевалась под термином «во льяле». Согласно современной судовой терминологии, льяло — это водосток в нижней части трюма. Можно предположить, что параметр «во льяле» определял ширину между бортами в месте расположения льяльного колодца (обычно на миделе). В ходе анализа документов определены следующие типоразмеры кочей: в длину — 7 сажен (15,12 м), 8 сажен (17,28 м), 9 сажен (19,44 м), 10 сажен (21,6 м). Что касается ширины ленских кочей, они имели размеры от 1,5 сажени (3,24 м) до 2 саженей с полуаршином (4,67 м). Соотношение длины к ширине колебалось от 3,7 до 5,3. Т.е. мы имеем дело с весьма прогонистыми судами, которые должны были обладать хорошими скоростными качествами. Учитывая, что эти кочи предназначались для перевозки мехов (что не предполагает больших трюмов) и объясачивания населения (военные цели), то, вполне вероятно, кочи на Лене были быстроходными боевыми судами.[7]

О технологии строительства

Несмотря на различия в размерах, все типы кочей объединяет совершенно уникальная единая технология строительства путём сшивания досок обшивки растительными волокнами – «вицей». В принципе, технология изготовления деревянных судов без металлических связей была известна по всему земному шару. В разных культурах и частях света в качестве «нитки» для «сшивания» деталей судна использовались различные материалы – верёвки и волокна, корни деревьев, оленьи жилы и ремни из шкур морских зверей. Тем не менее, именно в России на севере и в Сибири технология «шитья» достигла своего апогея и была детально разработана. Для соединения досок обшивки друг с другом в клинкер (внахлёст) использовался распаренный корень сосны, прутья можжевельника или ели, которым плотно стягивали доски обшивки, а обшивку «пришивали» к шпангоутам и килю. В России такой корень для «шитья» называли «вицей». В отверстиях вицу стопорили с помощью специальных клинышек, затем судно тщательно смолили. В России с помощью такой технологии строили крупные морские суда – более двадцати метров длиной.[8] Это была достаточно простая и дешёвая технология, но именно она предопределила быстрое продвижение русских вдоль арктического побережья на Восток и освоение всей Сибири. Имеются архивные свидетельства о том, что уже в XVIII веке с помощью шитых судов («шитики») русскими активно осваивалось северо-восточное побережье Америки – Аляски. В период своего расцвета в XVI–XVII вв. технология шитья в русском судостроении применялась во впечатляющих масштабах.

Интересно, что по этой архаичной технологии строились лодьи (lodjor) даже в Швеции в XVI–XVII вв.; по результатам военных столкновений с русскими судами шведы высоко оценили последние, заимствовали конструкцию и достаточно массово строили у себя. По всей видимости, остатки одного из таких судов найдены в 2010 г. в центре Стокгольма.[9]

Находки в Мангазее

Мангазея – первый русский город сибирского Заполярья, основанный в 1601 г на реке Таз. Город пережил стремительный взлёт, став основным поставщиком «мягкой рухляди» – пушнины – в государеву казну, но просуществовал недолго – в 1672 г. его жители переселились на Турухан, левый приток Енисея.

Мангазея являлась конечным пунктом «Мангазейского морского хода» – судового пути из Поморья в Сибирь, по которому на судах-кочах совершали походы русские промышленники.

Во время раскопок, проводившихся в Мангазее в 60-70-хх гг. ХХ в., были сделаны уникальные находки. В промёрзшем грунте был обнаружен большой объём судовых деталей, которые вторично использовались для строительства домов. Эти находки позволили историку и археологу М.И. Белову предпринять одну из первых попыток реконструкции коча.

Кочевые доски. Раскопки в Мангазее под руководством М.И. Белова. Из экспозиции Российского государственного музея Арктики и Антарктики.

Возобновившиеся в начале ХХI века раскопки, проводимые комплексной экспедиций НПО «Северная археология-1», позволили значительно расширить представление о русских полярных судах и по-новому взглянуть на подходы к реконструкции русских судов XVII века.

Вечная мерзлота сохранила для археологов вещи, которые в обычных условиях практически не сохраняются – предметы из дерева, кожи, кости. При раскопках было обнаружено, что дома в Мангазее строились из разобранных судов – кочей. В основании домов лежат распиленные кили судов, стены сделаны из бортов кочей, в дело шли и мачты и реи. На мангазейских досках средняя толщина вицы – 2 - 2,5 см. Суда имели клинкерную обшивку, при этом ширина доски могла достигать 40 см при толщине в 5 см. При соединении в клинкер общая толщина обшивки, таким образом, могла достигать десяти и более см. Металл – скобы – использовались только для пришивания планочек, которые укрепляли конопатку между досками обшивки (так называемое «ластовое уплотнение»), и то не всегда. Следы от скоб на досках хорошо сохраняются и присутствуют далеко не на всех обнаруженных артефактах. В отличие от традиционных европейских судов, основу жёсткости корпуса кочей составляли не шпангоуты, а обшивка. Шпангоуты на кочах вставлялись уже после того, как досками обшивки был сформированы основные обводы корпуса. Доски обшивки специально вытёсывали топором, придавая им нужный изгиб – чего невозможно сделать с пилеными досками. При попытке так их изогнуть, они обязательно лопнут. Из-за большой шпации (расстояние между шпангоутами), суда получались достаточно вместительные и, с другой стороны, достаточно лёгкие, что позволяло переволакивать их через водоразделы. Коч – это совершенно уникальная технология строительства судов без использования металла (даже викинги использовали клёпку). Нигде в мире шитых судов такого размера не строили.

Известно широко распространённое мнение, что кочи имели «округлые борта», благодаря которым при ледовом сжатии их могло выдавливать на поверхность. То, что кочи могли ходить в тонком льду, известно из источников («просекались во льду»)[10]. Но ничего о том, что кочи бы выжимало на лёд, найти в документах не удалось. Также известно, что кочи в сложной ледовой обстановке могли вытаскиваться на лёд. В документе уже более позднего времени – 30-х гг. XVIII в. – житель Окладниковой слободы Дмитрий Откупщиков, проведший на море 60 лет, заявил: 

«…а часто случается, что от северных наносит льды и теми льдами суда затирает, то лутчее спасение судам получают тем, что вышед на лед, и стягами судно вызимают…».^[11]

Такелаж кочей

Документы Якутской приказной избы подробно перечисляют все снасти такелажа, т.к. их выдавали служилым казакам в походы и затем по списку принимали, отмечая недосдачу. Среди снастей такелажа упоминаются: дроги, ноги, скуты, вожжи, буглины, роки, конковая, обшивины, подзоры, паины, петли, бурундуки, сваи, тонки (?), шеймы, завозы, подчалы, причалки, бечёвы. Общая совокупная длина различных снастей на одном коче могла превышать 1000 метров. Назначение основных снастей такелажа отражено на рисунке.

Такелаж полярного судна «коч» по данным документов Якутской приказной избы середины XVII в.

Сколько было мачт?

Все проанализированные архивные источники XVII в. говорят только об одной мачте и наличии большого паруса (площадью порядка 120 – 200 м²). Историки археологи М.И. Белов, О.В. Овсянников и В.Ф. Старков на основе находки в Мангазее доски с изображением судна интерпретировали это изображение как коч с двумя мачтами.[12] По нашему мнению, данная интерпретация весьма вольная: во-первых, на доске не написано, что это «коч». Во-вторых, изображение слишком схематичное, чтобы достоверно говорить о двухмачтовом судне. При внимательном осмотре доски (сейчас она расположена в экспозиции Российского государственного музея Арктики и Антарктики), помимо изображения судна, на доске просматриваются более поздние прорисовки, например, пятигранная звезда… Как и в какой момент эта звёздочка попала на столь широко известную доску – неизвестно. Никаких документов о том, где конкретно была обнаружена данная доска, в музее предоставить не смогли.

Доска с изображениями судов из экспозиции Российского государственного музея Арктики и Антарктики и прорисовка этой доски из книги Белова М.И. «. При внимательном рассмотрении в левой части доски можно обнаружить более позднее изображение звезды.

Была ли палуба?

В росписи судов Якутской приказной избы от 1668 г. отмечено: 

«Коч прислан с Илиму с хлебом во 1665 году и никуды не хаживал стоит на берегу и кровля с него снята… Коч был, а ныне днище одно, кровля и бока вешным лдом изломало и вешною водою снесло в прошлом во 1667 году». 

Судя по данному документу, у кочей вместо палубы была кровля (возможно, двускатная, как на барках и баржах XIX в.). Подобный тип перекрытия использовался и на архангельских кочах: «А конопать, и смола, и скобы, и на кровлю скалы, и рогожины к тому кочу — всё кладено домовое казенное». Данная фраза говорит о наличии некоего крытого скалами (т.е. берёстой) пространства. Обычно так кроют временные «будки», казёнки на беспалубных судах.

В документе уже более позднего времени — 30-х гг. XVIII в. – Дмитрий Откупщиков заявил: «Для осмотру берега, где имеются неизвестные и безопасные места, судами быть вышеупомянутым шитым кочам, только вверху дек укрепить». По-видимому, палуба всё же могла присутствовать, но закрывала не весь корпус. Была и казёнка, крытая берёстой. Можно предположить, что могли быть разные варианты — как с «деком», так и с кровлей.

О скорости кочей

Документы по кочам дают некоторое представление об их скорости. Так, документ 1623 г. -- отписка тобольского воеводы М.М. Годунова с описанием экспедиций по Мангазейскому морскому ходу[13] -- содержит подробный анализ маршрута и скорости движения. Анализ показывает, что за один день (сутки) перехода по морю коч проходил в среднем 120 – 160 км. Вниз по течению реки (Двины) за сутки коч проходил порядка 100 км. Вверх против течения реки (Печора, Таз) коч проходил порядка 50 – 60 км в сутки.

Очень сложным и медленным было продвижение через ямальские реки и волок. Путь по мелководной и извилистой реке Мутной длиной порядка 300 км кочи при полной разгрузке на паузки (лодки) преодолевался за 20 дней (15 км в сутки). А сухой волок между озёрами Нумто и Ямбуто, который составлял, по космоснимку, около 300 м, занимал пять дней. Не менее сложным был спуск по реке Зелёной, петляющей в тундре Ямала. Путь длиной 130 км преодолевался на разгруженных кочах за десять дней (13 км в день).

Исторический эксперимент

До сих пор основной инструмент, благодаря которому русским государством приобретена Арктика, – уникальное судно коч – так и остаётся до конца не раскрытой загадкой. К сожалению, не сохранилось полного набора шитого судна – коча, а восстановление его облика из остатков, обнаруженных на раскопках, пока напоминает складывание пазла. В этом плане очень ценными являются любые находки судов подобного типа. Так, в 2018 г. на берег Онежского озера в районе Вытегры выкинуло остатки крупного шитого судна. Это было настоящим подарком как для специалистов, которые занимаются восстановлением технологий русского судостроения, так и для России в целом, так как на примере этого судна видны все технологические особенности допетровского «староманерного» судостроения.

Остатки шитого вицей судна, обнаруженного на Онежском озере осенью 2018 г.

Но, пожалуй, наиболее надёжным способом понять, что же собой представляло судно коч, будет проведение широкомасштабного и научно-достоверного исторического эксперимента по восстановлению шитья судна вицей и строительству коча на основе архивных документов и данных археологических раскопок с дальнейшим испытанием судна в различных, в том числе ледовых условиях. В России периодически реализуют проекты по строительству судов и лодок типа «коч», но ни один из проектов пока не может быть назван исторически достоверным, все они далеки от истины. Таким образом, исторический эксперимент по восстановлению коча и организации на нём плавания – это эксперимент уровня Тима Северина и Тура Хейердала, который ещё ждёт своей реализации.

Автор: Павел Анатольевич Филин, Арктический музейно-выставочный центр.

Литература и источники:

[1] Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Иркутск. 1941. С. 190-191.

[2] Цит. по: Вершинин Е.В. Дощаник и коч в Западной Сибири (XVII в.) // Проблемы истории России. Екатеринбург. 2001. Вып. 4: Евразийское пограничье. С. 87-131.

[3] Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Том 2. М. 1986. С. 356.

[4] Белов М.И. Овсянников О.В. Старков В.Ф. Мангазея. Мангазейский морской ход. Л. 1980. С. 116.

[5] Филин П.А. Описание коча для новоземельских промыслов 1694 г. // Соловецкое море. Историко-литературный альманах. Вып. 12. М.-Архангельск. 2013. С. 22-24.

[6] Филин П.А. Новые документы об эксплуатации кочей на северо-востоке Сибири в XVII веке // Соловецкое море. Вып. 16. Историко-литературный альманах. М.-Архангельск. 2017.  С. 9.

[7] Наймарк М., Кухтерин С., Филин П. Реконструкция коча XVII века // Соловецкое море. Историко-литературный альманах. № 12. М.–Архангельск. 2013. С. 8-20. http://solovki.info/pics/Naimark_Filin_Kuhterin.pdf

[8] Филин П.А. Русское судно XVII века в Стокгольме // Катера и яхты. № 1 (235). СПб. 2012. С. 126-131 (ист: https://old.katera.ru/files/magazines/235/126-131.pdf ); Филин П.А. Русское судно XVII века в Стокгольме. Окончание // Катера и яхты. № 2 (236). СПб. 2012. С. 118-119. (ист.: https://old.katera.ru/files/magazines/236/118-119.pdf )

[9] Филин П.А. Отписка служилого человека Тимофея Булдакова о плавании его по Ледовитому морю» как уникальный источник по арктическому мореплаванию в XVII веке // Соловецкое море. Вып. 13. М. – Архангельск. 2014. С. 10-15.

[10] Белов М.И. История открытия и освоения Северного морского пути. Т.1. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX века. М. 1956. С. 205.

[11] Белов М.И. Овсянников О.В. Старков В.Ф. Мангазея. Мангазейский морской ход. Ч. 1. Л. 1980. С. 122.

[12] РГАДА. Ф. 1177. Оп. 3 Д. 1623.

[13] Вершинин Е.В., Визгалов Г.П. Обдорский край и Мангазея в XVII веке. Сборник документов. Екатеринбург. 2004; Русская историческая библиотека. СПб., 1875. Т. 2. Стб. 1079-1092.