Арктика как система. Беседа с Людмилой Ильиной

Людмила Николаевна Ильина, профессор, долгие годы возглавляла исследовательские группы по изучению Арктики в Иркутском научном центре Сибирского отделения Российской академии наук и в Москве, затем, по приглашению канадской стороны, продолжила исследовательскую и преподавательскую деятельность в Канаде. Сейчас вернулась на родину.

- Людмила Николаевна, здравствуйте! Так получилось, что у вас есть уникальный опыт совместной работы с американскими и канадскими учёными над уже малоизвестными сегодня арктическими проектами 90-х годов прошлого века. Такими как «Арктический мост «Черчилль-Мурманск» и «Воздушный коридор над Арктикой». Расскажите, пожалуйста, о целях этих проектов и их последующей судьбе…

Людмила Ильина: «Арктический мост» задумывался как водный путь, соединяющий порт Черчилль в канадской Манитобе и наш Мурманск. По этому маршруту – очень короткому в отличие от других маршрутов: по Большим озёрам, через Монреаль – планировалось поставлять в Россию через Северную Атлантику зерно. А для нашей страны - напомню, что это были 90-е годы, - поставки зерна из Канады тогда имели стратегическое значение. В обратную же сторону планировали поставлять с Кольского полуострова фосфаты (фосфорные удобрения), за которые Канада платила большие деньги, в то время как в России они стоили очень дёшево.

Кстати, этот проект обсуждался ещё при Советском Союзе, за несколько десятилетий назад до нас, но так как в советской экономике не было таких направлений, как исключительные коммерческие отношения с какими-либо капиталистическими странами, то он и был заброшен. И вот в 1990-м году стало возможным его реанимировать (наша попытка наладить «Арктический мост» продолжалась с 1990-го по 1992-й годы).

Корабли мы хотели использовать российские, крупнотоннажные сухогрузы, потому что наш торговый флот был и остаётся самым мощным в регионе.

- Хождение по этому маршруту было возможно без ледоколов?

Ильина: По всему маршруту – да, за исключением Гудзонова залива, где в определённое время года требовалась помощь ледоколов. Но канадцы были готовы арендовать или даже купить у России один-два ледокола для этих целей.

Это был очень серьёзный проект, с российской стороны его прорабатывала целая группа учёных Института системных исследований сначала Советской, а потом уже и Российской академии наук. Я работала тогда и в Институте географии и в Институте системных исследований РАН. В нашей группе было очень много «отставников», многие годы работавших в Севморфлоте. Они серьёзно и детально помогали нам прорабатывать маршрут «Арктического моста», но… к сожалению, в середине 90-х проект рухнул. С канадской стороны в него были вовлечены во главе с министром экономики и финансов многие канадские предприниматели, заинтересованные в экспорте своего зерна; и не только в Россию, но и транзитом через нас в Европу…

Ильина: С Павлом Хаскельевичем я знакома ещё с тех пор, когда он работал в штабе ЦК ВЛКСМ по строительству Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, затем мы сотрудничали, когда он стал заместителем руководителя Госкомсевера. Он – человек уникальных знаний по нашей Арктике и огромного практического опыта по реализации разных проектов в условиях Крайнего Севера. Мне даже немножечко обидно, что, к примеру, за Северный Кавказ у нас отвечают два министра, за Приморский край – тоже два, а арктические и субарктические территории, которые, на минуточку, составляют 4\5 территории России вообще, после закрытия Госкомсевера, остались без единого координирующего центра. Где тот же П.Х. Зайдфудим мог бы применить свои бесценные знания и опыт… 

Ведь это для Запада Арктика – что далёкое, холодное и малоизученное; и поверьте мне, я проработала там много лет, процесс изучения Арктики на Западе находится практически на нуле, в то время как у нас уже есть бесценный вековой (!) опыт системного, научного изучения Арктики.

Госкомсевер (а до него Севморпуть) был единым координирующим центром, который контролировал всю совокупность проблем Русского Севера – от экономических и исследовательских до социальных и этнических. А сегодня, представьте себе, ведь на Севере находится множество институтов и научно-исследовательских центров, где сидят уникальные специалисты: климатологи, геофизики, мерзлотоведы, и все они не связаны, как прежде, между собой. Они продолжают активную работу, углубляются в предмет своих исследований, но не знают, что находится в соседней «ямке», в тысяче соседних «ямок».

Нужен единый координирующий центр, обобщающий результаты исследований, дающий им прикладное направление.

У нас сейчас институты в Коми, Мурманске, Иркутске, на Ямале… Мы выдвинулись очень далеко в Арктику, а где тылы? Тот же Ямал я трижды пересекла на оленях, мы ещё в эпоху СССР изучали там воздействие антропологического фактора на природные комплексы, конкретно – воздействие нефте- и газодобычи на тундру. Ведь что такое Ямал – он весь соткан из ягеля, лишайника и вечной мерзлоты. И здесь самым важным должен быть Институт мерзлотоведения, который займётся прогнозом того, что произойдёт (и происходит уже) в результате активного освоения полуострова. А здесь не только СПГ, здесь и все остальные факторы воздействия человека – дороги, стройки и другое. Что будет с тем же ягелем, который необходим оленям (а на Ямале огромные стада), они же не только часть традиционной культуры – олени до сих пор остаются и важным транспортным средством, и просто источником жизни для коренных жителей.

То же можно сказать и о Таймыре, и о Якутии… Я не вижу пока у нас какого-либо единого центра, который бы обобщал и прогнозировал проблемы Арктики.

Мы с П.Х. Зайдфудимом направили письмо В.В. Путину, в котором говорим о необходимости создания такого центра (возможно под эгидой Генштаба МО РФ), о том, что Арктике необходима диверсификация путей развития, что вместо малоэффективной добычи полезных ископаемых необходимо сосредоточиться на развитии Северного морского пути, создании прибрежной инфраструктуры. И главное – создание единой энергосистемы. Об этом – моя книга «Арктика: 2050», в работе над которой мне тоже помогает Павел Хасельевич.

Ильина: Отношения ужасные, да… Но «Арктический мост» может быть возрождён, и уже на совершенно другом уровне, не таким, каким он виделся в 90-е годы ХХ века. Во-первых, цифровая экономика. Оцифрованные материалы легче поддаются обработке, учёту, по ним легче делать какие-либо прогнозы; главное здесь прогнозы, мы ведь можем предложить канадцам то, что никто другой не может предложить. А это – огромный массив наших исследований в Арктике, начиная с географических карт, которых не имеет ни одна другая страна мира, и заканчивая прогнозом ледовой обстановки.

И если бы мы построили новый (или реконструировали старый) аэропорт в Омске или Екатеринбурге (равный по пропускной способности Виннипегскому) – это дало бы возможность перенаправить грузы из Китая, Японии, Юго-Восточной Азии не вокруг Арктики, а непосредственно через Арктику. Что сократило бы время в пути в два с половиной, три раза! Соответственно уменьшило бы выброс вредных частиц в атмосферу, расход топлива и удешевило транспортные расходы. Проект «Воздушный коридор над Арктикой» был и остаётся проектом номер один по сотрудничеству России и Канады в Арктике.

- Отвечая на предыдущие вопросы, вы сказали, что уровень изучения Арктики на Западе весьма невысок. Тем не менее, вы обладаете уникальным опытом работы с западными коллегами. Скажите, в чём разница в подходах изучения Арктики у них и у нас? В чём они, возможно, опережают нас, а в чём отстают?

Ильина: Может быть, кому-то покажется крамольным то, что я скажу, но на Западе любое освоение отдалённых территорий ради добычи ресурсов всегда высокозатратно и исключительно из-за высокого уровня заработной платы специалистам и создания условий максимального комфорта для обслуживающего персонала. Вот это сфера, в которой мы, конечно, конкурентоспособны. Кроме того, у нас огромная база многолетних материалов фундаментальных исследований в Арктике. Например, «Атлас Арктики».

Когда я приехала в Канаду, и привезла два тома «Атласа Арктики», то профессора, учёные, которые посмотрели его, грустно резюмировали: «В Арктике мы отстали от русских навсегда».

Это атлас, который был подготовлен Институтом Арктики и Антарктики в 70-80-е годы…

Я считаю, что одно это даёт нам такую фору, которую никакое программирование, никакая компьютеризация, даже никакой Илон Маск не в состоянии преодолеть.

- В книге «Русская – значит виновна» [1] вы рассказываете о своём посещении острова Элсмир, где находится канадо-американская военная база. Как вы относитесь к нынешней милитаризации Арктики, в ситуации, когда не только Россия (восстанавливающая своё военное присутствие после провала 90-х), но и нейтральные страны вроде Норвегии форсированно наращивают свой военный потенциал в регионе?

Ильина: То, что мы укрепляем свою обороноспособность на арктическом направлении, на мой взгляд, однозначно хорошо. Больше того, я считаю, что это будет решающим во всех наших противостояниях – местного и неместного, глобального уровня.

Однако реальное военное противостояние, реальный военный конфликт в Арктике может стать губительным для всей нашей планеты в целом. И если где-то в тропиках, в других местах ещё как-то можно сбалансировать что-то, то вокруг Арктики расположены и напрямую зависят от того, что там происходит, крупные и промышленно развитые центры человечества.

Я не специалист в этой области, но в Арктике, как мне думается, важнее обратить внимание на кибербезопасность, на систему радиоэлектронной борьбы и звуковых помех, чтобы надёжно прикрыть нашу территорию. Потому что непосредственные военные действия с неконтролируемым выбросом тепла, с мощными сейсмическими потрясениями – могут стать точкой невозврата для всей планеты.

Огонь и Арктика несовместимы. И именно поэтому в моей книге "Арктика: 2050" - о которой уже упоминала - я буду особый упор делать на энергетическом обеспечении Циркумполярного Севера. И оно должно базироваться исключительно на атомной энергии.

- На таких технологиях, как плавучая АЭС «Академик Ломоносов»?

Ильина: Нет, они слишком малоэффективны для создания больших объёмов электроэнергии и к тому же зависят от сложностей навигации.

Вот есть у нас единая энергетическая система России, и такая же, я уверена, должна создаваться и в Арктике – из целых групп АЭС (не плавучих, разумеется, а стоящих на твёрдом скальном грунте), которые соединились бы в Единую Арктическую энергетическую систему, которая питала бы все страны Циркумполярного региона. Вот это бы объединяло субарктические государства гораздо сильнее, чем трубопроводы, СПГ и прочее. Потому что будущее развитие человечества напрямую связано с увеличением производства и потребления чистой, дешёвой электроэнергии. Никакие ветровые, прибойные, геотермические, солнечные источники электроэнергии не дадут нам нужного её количества, кроме АЭС. Они абсолютно безопасны в тепловом, экологическом и любом другом отношении. Такая Единая энергосистема над Арктикой свяжет промышленно развитые государства гораздо сильнее, чем мирные договоры, договоры о дружбе и т.п. Это – будущее. Может быть, его ждать ещё тридцать или сорок лет. Но оно наступит!

Беседовал Алексей Шорохов

Примечание [1]: Книга "Русская - значит, виновна. Как это делается в Канаде" написана Л.Н. Ильиной о судебном преследовании и тюремном заключении, которому она подверглась в Канаде по недоказанному обвинению.