Сейчас в Архангельске

03:36 3 ˚С Погода
18+

"Не покорять, а осваивать": в Салехарде прошла конференция "Обдория"

Салехард ЯНАО Ямал Обдория Оленеводство Рыболовство на оби Строительство на мерзлоте Полярный урал
30 ноября, 2018 | 13:37

"Не покорять, а осваивать": в Салехарде прошла конференция "Обдория"
На фото: восстановленный Обдорский острог (до 1933 город назывался не Салехард, а Обдорск).


26-27 ноября в административном центре ЯНАО – Салехарде – прошла десятая (юбилейная) конференция «Обдория». Это крупнейшая, самая авторитетная научная площадка Ямала собирает со всей России учёных, которые занимаются Арктикой и происходящими в ней процессами, а также специалистов из разных практических областей – инженеров, врачей, педагогов, оленеводов... О чём же шла речь на этот раз?

Основную задачу заместитель губернатора ЯНАО Александр Викторович Мажаров обозначил так: «За последнее тридцатилетие мы научились эффективно добывать газ, нефть, но, к сожалению, мало внимания уделяли состоянию окружающей среды. И слово мы сегодня подбираем – не покорять, а осваивать. Мы не перестанем заниматься разведкой, не остановим процесс добычи, транспортировки, переработки, но минимизировать наше влияние мы можем».

Эту мысль развил членкор РАН, доктор биологических наук Владимир Дмитриевич Богданов: «Мы должны дать ответ: возможно ли мирное сосуществование топливно-энергетического комплекса и природной среды... У меня лично есть убеждение, что такое мирное сосуществование возможно». Богданов привёл в пример месторождения Бованенково и Ямбург: «В 90-е годы было уничтожение там ресурсов, но сейчас запущены восстановительные процессы, и туда возвращаются олени, рыба, гнездится на буровых кречет...».

В ЯНАО – 20% мировых запасов углеводородов, при этом здесь же самое большое стадо домашнего оленя – около 700 000 голов. И как совместить две эти радикально непохожие отрасли хозяйствования? Другой парадокс: хотя ЯНАО вроде бы мало населён, но вахтовые посёлки принимают огромное количество человек: две Сабетты составляют один Салехард.

На пленарном заседании выступил доктор географических наук, директор Центра экономики Севера и Арктики Александр Николаевич Пилясов. Он также указал на «парадоксальную» природу Арктического региона:

«Эта экономика – очень малого размера, но она оказывает огромное воздействие на экономику страны. В Арктике есть этот парадокс между большими пространствами и очень тонкой, очень маленькой плёнкой жизни. Даже в прогнозе население Арктики – это несколько районов Москвы. «Рваный ритм» экономической динамики, не стационарный, если сравнивать с освоенными районами России. Тенденции к монополизации рынков, почему и необходимо вмешательство государства. Полифункциональность, сверхбыстрые и неожиданные изменения, отчего необходимо создавать инструменты страхования и резервирования… Что является основным драйвером развития Аляски? На Аляске мне отвечают: сюрпризы, которые никто не мог прогнозировать. Прочувствовать процесс можно только на длинных временных рядах, за несколько лет – не получается. Мы делали варианты стратегии для Арктики, и нигде сценарная вилка так не широка, как в Арктике. Варианты будущего могут быть диаметрально противоположны. В освоенных районах больше трения, больше сопротивления среды, а в Арктике талантливые люди могут многое, могут создать с нуля целую отрасль (как создал в Канаде Николай Похиленко алмазную отрасль)».


***

На секциях говорили о конкретных проблемах – их на Ямале хватает.

Во-первых, водно-экологические.

Уже упомянутый В.Д. Богданов констатировал: «На сегодня лов муксуна исчерпан, лов осетра исчерпан. Виды, наиболее предпочитаемые для промысла, испытывают наиболее сильное давление, в том числе браконьерское. Обь уходит в зиму всё позднее, и рыба вынуждена сворачивать в более северные притоки. На нерест уходит только старая рыба, уже нагулявшая хороший вес, однако молодые не идут на нерест. Водность играет очень большую роль, большая вода спасает рыбу от перепромысла. В современных популяциях нет повторно нерестящихся особей. То есть наши рыбы, как лососи, нерестятся один раз». Богданов считает, что современное состояние популяций сиговых рыб не зависит от загрязнения Оби, экологическое состояние среды в целом хорошее: «Счастье, что нефть и газ не нашли на полярном Урале, а то бы сиговых рыб уже не было на Оби». Однако из-за браконьерства для самых ценных видов рыб – муксуна, осетра, нельмы – обязательно искусственное воспроизводство. Есть и дополнительная угроза: газопровод, который пересечёт Обскую губу и повлечёт заиление. Но это, считает Богданов, проблемы решаемые.

Специалисты Госрыбцентра (Д.Н. Колесников, А.К. Матковский, И.М. Глухих) задались вопросом: почему же уменьшаются уловы чира, муксуна, нельмы? Это происходит на фоне увеличения общих объёмов улова ЯНАО и Тюменской области. Но раньше доля сиговых превышала 70% - сейчас это 40%, наблюдается общее снижение сиговых в ихтиоценозе. В кормовой базе нет серьёзных изменений, но явно есть негативные факторы, которые воздействуют именно на крупных сиговых рыб. Ценная промысловая ихтиофауна замещается другими видами рыб, более теплолюбивыми, которые получают преимущества и продвигаются на север (в особенности – лещ). И более теплолюбивые рыбы осваивают кормовые ресурсы, которые раньше использовались сиговыми. Поучают преимущество короткоцикловые рыбы, которые быстро созревают – из сиговых это ряпушка. Они не имеют проблем с нерестилищами и более адаптированы к факторам среды. Климатические изменения действуют на рыб не напрямую, а в комплексе. С одной стороны, увеличивается кормовая база, с другой стороны, активизируются паразиты рыб. Например, это сказалось на популяции ряпушки. Но основной фактор – это всё же не потепление и не плохая экология – это браконьерство: «Госрыбцентр ежегодно мониторит виды сиговых, которые заходят на нерестилища в реку Обь. И нас поражает снижение численности производителей. Большую часть жизни они проводят в Обской губе и только на нерест идут в Обь. Но сейчас численность самок, идущих на нерест, сократилась в разы, а для муксуна даже в десятки раз. Меры искусственного воспроизводства необходимы, но без пресечения браконьерства они не помогут».

Географ из МГУ Дмитрий Владимирович Магрицкий указал и на влияние потепления: «Лёд образовывается позднее, река вскрывается раньше». Водозабор из Оби самый большой (из арктических рек), но он составляет 3% от общего стока. Особенностью бассейна Оби является равномерность распределения стока в течение весенне-осеннего периода. Сток Оби с 70-х годов даже увеличился на 5-10%, а вот у Енисея снижается – это следствие строительства водохранилищ; кроме того, в Енисее хуже всего обстоит дело с радиоактивным загрязнением.

Обская губа – самый большой пресноводный залив мирового океана, и уж точно самый длинный. Здесь огромное разнообразие природных условий, масса впадающих рек. Большая зависимость от гидрометеоусловий, в зависимости от ветра сильно меняются течения. Объём Обской губы фактически равен объёму впадающих в неё рек. И чтобы промыть её, надо чтобы десять месяцев шёл непрерывный сток. А это значит, что промыть её трудно, и в губе будут присутствовать «старые» воды.

Большая Обь

***

На других секциях обсуждались совершенно иные проблемы. Вот, например, что рассказала врач и судебно-медицинский эксперт Ирина Валерьевна Плетянова: «На острове Белый были обнаружены останки умерших в августе 1944 года (речь идёт о трагедии конвоя БД-50). В августе 2015 года нами проводились замеры по черепам, по длинным трубчатым костям. Благодаря применению специализированных судебных методик было подтверждено, что захороненных не 12, а 13 человек. В том числе для всех установили возраст». Казалось бы, это частный случай – почему же так важна судмедэкспертиза на Севере? Во-первых, это реальная возможность установить личность пропавших без вести людей – и такие случаи бывали. Во-вторых, пригождается экспертиза при подозрении на браконьерство – как в 2016 году, когда на острове Белый был обнаружен мёртвый белый медведь со следами крови. Экспертизе удалось установить, что в данном случае браконьеры ни при чём: ран на трупе не было, кровотечение было кишечным, медведь погиб от естественных причин.

Доктор исторических наук, профессор Тюменского индустриального университета Виктор Петрович Карпов подготовил доклад о достоинствах и просчётах советской стратегии развития Арктики – которые (и те, и другие) дают о себе знать по сей день:

«Современная стратегия базируется на советском фундаменте, можно говорить о преемственности задач и решений в Арктике. Большую часть XX века государство отождествляло развитие страны с её индустриализацией. Применялись чрезвычайные меры, и достижения можно рассматривать как достижения мобилизационной экономики. Поэтому в течение всего советского периода решался, но так и не был решён вопрос, нужно ли Север осваивать на постоянной основе или временной. Вот почему и сейчас основную роль играет вахтовый метод. Такой тип был обусловлен как финансовой недостаточностью, так и институциональной слабостью советской власти на северных окраинах.

Основные принципы: очаговое освоение, учёт специфики каждого района, технологичность, привлечение опытных кадров с «большой земли». В послевоенный период в высоких широтах утвердился диктат главков, ответственных за разработку тех или иных месторождений. Каждый из главков имел свои детские сады, санатории и т.д.

Арктические регионы стали поставщиками сырьевых продуктов, отдававшими центру гораздо больше, чем получали обратно. Аналогичную картину мы видим и сегодня. И причиной был не только ведомственный характер освоения Севера, но и технократический стиль мышления руководства страны. Поэтому многое из того, чтоб было наработано специалистами, осталось на бумаге, оказалось невостребованным. В обществе накопилась усталость от мобилизации. Поведение становилось прагматичнее, всё больше подвергалась сомнению необходимость наращивания темпов нефтедобычи, если не развита социальная инфраструктура. Если первоначально Север осваивали люди, прошедшие фронт, то те, кто пришёл им на смену, не готовы были к таким лишениям и осознавали себя заложниками ситуации.

Социальные вложения на Севере могут окупиться через 20-30 лет, а сиюминутной отдачи ждать не следует… Ещё в 60-70-е годы учёные настаивали на комплексном развитии Севера и Арктики… Сегодня вводятся в разработку месторождения, открытые ещё в 70-х годах… С одной стороны государство говорит о необходимости развития Севера и Арктики, а с другой стороны – не вкладывается в геологоразведку, возложив эти задачи на добывающие компании».


***

Отдельная секция была посвящена оленеводству. Доктор сельскохозяйственных наук Александр Александрович Южаков считает, что «мода на оленеводство» распространяется в мире: «Сегодня часть оленей не кочуют, а содержатся в стационарных условиях (в том числе Китай становится крупной оленеводческой державой)». Но вот в кочевых условиях Россия остаётся лидером, а в России лидером оленеводства остаётся Ямал: «Если мы всё оленеводство представим в виде пирога, то почти половина пирога придётся на ЯНАО. Если же взять по этническому признаку, то ненецкие оленеводы не ходили за Енисей, но до Енисея ненцы доминируют. Восстановление оленеводства началось с 2000-го года. Но на востоке, где ненцев нет, оно находится в стагнации… Почему снижается оленеводство на Чукотке? Низкая привлекательность труда. Уходят женщины из оленеводства, за ними уходят и мужчины. Технология и чум ненцев выше, чем чукотская технология и жилища… на Таймыре оленеводов не хватает. Мансийское оленеводство потеряно полностью, потому что люди не идут пасти». С другой стороны, «часть семей улетели на Камчатку и сегодня там пасут оленей. Олени хорошо адаптируются».

Сотрудница Научного центра изучения Арктики Стелла Евгеньевна Сэрпиво сказала, что последствия отказа от традиционного образа жизни бывают разрушительными для ненцев: «Я беру интервью всегда на ненецком языке, это позволяет расположить к себе информанта. Начала собирать материал по адаптации населения к оседлой жизни (из-за трёх неудачных лет, в том числе сибирской язвы). Я увидела людей, мечтающих вернуться к кочевому образу жизни, вырваться из стесняющих их стен… Несколько раз я видела подвыпивших женщин – для женщин тундры это не характерно, это были женщины посёлка. Многие квартиры сдаются трудовым мигрантам. Заключают договора на пошив традиционной одежды и изготовление нарт».

Сэрпиво задали вопрос, почему же оставшиеся без оленей ненцы не идут работать к своим более успешным собратьям. Однако, как оказалось, такое делать уже не принято, «институт наёмничества» у ненцев исчезает. Есть и другая большая проблема – деградация пастбищ, ведь, по расчётам, на одного оленя необходимо 0,08 – 0,4 га пастбища в сутки, а стадо в ЯНАО – это, как уже упоминалось, около 700 000 голов. Они не только съедают, но и вытаптывают хрупкий, уязвимый покров тундры. «Местное население оставляет проблему на откуп государству» (В.Д. Богданов).

Сотрудник Научного центра изучения Арктики Геннадий Филиппович Деттер обозначил следующие болевые точки:

«Неполнота учётных данных об оленеводстве. Низкий уровень доходов оленеводов. Деградация пастбищ до 2030 года продолжится – до 60% пастбищ деградируют. Количество оленеводов снизится. Сохранение тундрового оленеводства возможно в рамках поддержки - как традиционного рода деятельности КМНС. Тундровое оленеводство находится в точке перехода либо к развитию, либо к стагнации… В прошлом году я исходил из идеалистической схемы традиционного оленеводства, где есть пастбища, дающие всё необходимое оленям, олени дают всё необходимое для жизни семьи, а семья поддерживает пастбища. Но теперь система превратилось в квадрат: между пастбищем и хозяйственником вошло государство. Хозяйства противостоят пастбищам, в этой конструкции они не заинтересованы в их сохранении. Государство же отдаёт эти пастбища топливно-энергетическим компаниям. Необходимо введение нового элемента, которым могли бы стать кооперативы, пастбищные комиссии».

Коллега Деттера, заведующий научно-исследовательским центром регионоведения Константин Геннадьевич Филант отметил порок, лежащий в основе самой дискуссии о проблемах оленеводства: «Мы разговариваем этнографическими терминами. Урегулировать экономику этнографическими терминами нельзя». Филант показал, что оленеводы остро заинтересованы в том, чтобы увеличивать поголовье оленей, вне зависимости от состояния пастбищ, а между тем «у нас нет даже точной информации, сколько семейств находится в тундре». По его мнению, реально занимаются оленеводством где-то 800 хозяйств. Но самое главное: «Мы так и не пришли к выводу, какое будущее мы хотим для оленеводства, для этого этноса. Мы не знаем точку, куда мы хотим попасть. Оленеводство в каком-то виде будет существовать. Старшему поколению нужно обеспечить достойную старость. Молодому поколению надо расширить возможности».

***

Филант был не единственным, кто намекнул, что рассматривать ненцев лишь как народ оленеводов – неблагоразумно и противоречит их же собственным интересам. Сразу несколько выступавших более или менее завуалированно говорили о необходимости образования, интеграции молодых ненцев в разнообразные виды деятельности. А для этого необходимо знать русский язык – сейчас, при том, что ненецкие дети, живущие в тундре, иногда совсем не знают русский – для них нет учебников, где бы он преподавался как иностранный.

Кроме того, в России практически совсем не применяется один из наиболее популярных (за пределами России) тренингов – «Культурный ассимилятор». Суть его сводится к тому, что инокультурный приезжий должен интегрироваться в культуру большинства: «Делай так, как делают другие, делай так, как им нравится».

***

Отдельная секция была посвящена влиянию глобального потепления на ледники Полярного Урала, а также строительству на мерзлоте. Отмечалось, что таяние ледников и прорывы моренных озёр (цементирующий морену лёд тает, вода устремляется из озера) могут быть очень опасны для туристов. Уже сейчас ледники на полярном Урале можно сосчитать по пальцам – некоторые исчезают, другие уменьшаются, превращаются в снежники. Это может оказать отрицательное влияние не только на туристов и путешественников (постоянных поселений вблизи ледников нет), но и на хозяйственную деятельность. Взять, к примеру, Северный широтный ход – проектируемую железнодорожную магистраль в ЯНАО. Как она будет себя вести на мерзлоте? Ключевое значение имеет правильная эксплуатация сооружений, постоянный мониторинг распределения тепловых полей в криолитозоне. В самом Салехарде высотное (пять этажей и выше) строительство началось лишь 15-20 лет назад. Но уже появляются аварийные здания, необходимо постоянное наблюдение за состоянием грунта.

Вот что рассказал начальник строительного отдела «Управления государственной экспертизы проектной документации ЯНАО» Артём Николаевич Громадский:

«Есть два принципа строительства на мерзлоте: многолетнемёрзлые грунты (ММГ) используются в мёрзлом состоянии, все здания строятся с вентилируемым подпольем – это один из способов сохранения ММГ в мёрзлом состояния. Или же оттаивание: предварительное, до возведения сооружения. К примеру, Новый Уренгой весь построен по второму принципу, как обычное здание на талых грунтах.

Обязательно ли производить мониторинг? Да, обязательно. И это актуально не только в связи с глобальным потеплением. Города на ММГ, как Норильск, Надым, Салехард – температура грунта была минус три градуса, стала минус один. Продолжительность мониторинга для сооружений, построенных по первому принципу (на мерзлоте), должна составлять весь период использования сооружения. Замер температур необходим для подтверждения несущей способности, заложенной при проектировании. Температура не должна превысить этого допуска. Это не значит, что при превышении температуры здание сразу разрушится, так как есть запас прочности, но если повышение продолжится – появляется опасность обрушения».

DSCN2286[1].JPG

Как уже отмечалось, о таянии ледников – а также в целом о нагрузках на природные территории – говорилось и в связи с туризмом.

Сколько вообще туристов может принять Ямал? Моховые и лишайниковые покровы менее устойчивы к вытаптыванию, чем разнотравье. Сейчас Полярный Урал, предположительно, посещают около 2000 туристов, но фактически статистика не ведётся. Запрещать туризм нет смысла, необходимо рационально использовать, зонировать места туристских стоянок (тундровые ландшафты в местах стоянок страдают сильнее всего), устанавливать мусорные баки, разрабатывать туристические тропы и маршруты. И, конечно, есть проблема туристов на ледниках, где стоят предупреждающие знаки, ограничивающие маршрут на ледниках, - но туристы, в поисках красивых видов, не всегда придерживаются рекомендованных троп для передвижения, подходят к кромкам ледника, краям морен, и это (повторимся) очень опасно.

***

Казалось бы, если так много говорится об уязвимости тундры (добыча углеводородов, оленеводство, туристы…) – может ли она принять на себя ещё и другую хозяйственную нагрузку? Биолог Сергей Алексеевич Царёв обосновывает, что может. Он выступил с интереснейшим докладом о расселении овцебыков:

«К середине двухтысячных годов 4500 – 4700 овцебыков обитало на Таймыре. На острове Врангеля популяция к настоящему времени превысила 1250 особей. Туда же завезли и северных оленей, которые там одичали. У овцебыков коллективное кормодобывание, а у оленя – индивидуальное, он не может пробиться через ледяную корку тогда, когда овцебыки могут. Часть овцебыков выпущена и в полярной Якутии, где они тоже хорошо прижились (к настоящему времени – 3000 особей). А начиналось с десятков.

На Полярном Урале вольная популяция оценивается в 200 овцебыков (в вольерах – 143). В ЯНАО создан крупнейший в мире вольерный комплекс для полувольного разведения овцебыков. В дальнейшем овцебыка планируется расселять и в европейской тундре, и на всех островах Северного Ледовитого океана. Общая площадь тундр, где могут обитать овцебыки, - до 3,5 млн. кв. км. Овцебыки могут питаться в малотравянистой тундре, не подходящей для оленей (продуктивность – менее 4 центнеров на гектар), олени используют такие пастбища только 2-3 месяца в году, в период вегетации».


Для чего же разводить столько овцебыков? Во-первых, их шерсть – дорогая. «Стоимость килограмма необработанной шерсти овцебыка – 440 долларов. Женское платье из шерсти овцебыка весит 300 грамм и стоит около 1200 долларов». Во-вторых, овцебыки прекрасно подходят для приручения («овцебыки в возрасте до трёх месяцев приручаются за несколько дней»), а мясо их, которое в Северной Америке называют арктической говядиной, очень сочное и нежное. Эти животные неагрессивны, хотя в период гона – с середины августа до середины сентября – могут быть опасны.

***

Под занавес учёные высказали ряд пожеланий для резолюции конференции. Например, отмечалось, что необходимо стационарное наблюдение за парниковыми газами в Арктике. И не только на острове Белый, где сейчас ведётся фоновое наблюдение, но и, например, в районе Сабетты, которая является источником парниковых газов. Говорилось, что в полевых исследованиях часто пропадает зимний период, лето – пора экспедиций, но зимой исследования практически не ведутся. Важно, что нет нормативно-правовой базы, которая помогала бы учёным обмениваться результатами исследований, так как требования для научных публикаций очень жёсткие. Но дело не только в научных публикациях и опасности плагиата. Для примера: как создать открытую базу данных экологического состояния Обской губы – непонятно, потому что сейчас, когда проводятся исследования, даётся подписка заказчику, что результаты не будут разглашаться. Кроме того, сегодня наши учёные вынуждены в ряде случаев пользоваться дорогостоящими зарубежными услугами – в частности, отсутствуют отечественные спутники для экологического мониторинга (во всяком случае, гражданским они не доступны).

DSCN2283[1].JPG

Подготовила Татьяна Шабаева

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 



далее в рубрике