Разбивая льды: к Северному полюсу на атомоходе
«Пусть будет атом рабочим, а не солдатом».
И.В. Курчатов
Говоря о Северном полюсе, можно неоднократно применять слово «впервые». Так, в 1908 и 1909 годах на покорение полюса впервые заявили права сразу два полярных исследователя – американцы Роберт Пири и Фредерик Кук.
В 1926 году, почти на заре воздухоплавания, полюс впервые был покорён дирижаблем «Норвегия» конструкции итальянца Умберто Нобиле под руководством легендарного норвежского полярного исследователя Руала Амундсена. Увы, дирижабли – эти воздушные свидетели эпохи – остались лишь ностальгическим воспоминанием о первых этапах освоения арктических пространств, их ненадёжность привела к печальным последствиям чуть позже, в 1928 году, когда Нобиле пытался достичь полюса на дирижабле «Италия». Однако надо отдать должное: достигнуть полюса удалось и этому воздушному гиганту, он потерпел крушение уже на обратном пути.
Но особо запоминающимся для Арктики стал 1937 год: впервые была организована научная станция на льдине, сейчас это стало достоянием истории, и мало кто задумывается, какой безумной затеей поначалу могло показаться это предприятие.
Летчик Иван Тимофеевич Спирин в своей книге «Записки авиатора» говорил об этом следующем образом: «Во всяком случае, все авторитеты по вопросам Арктики высказывались в том смысле, что сесть на полюсе нельзя. Об этом говорил Нобиле, писал Амундсен, это доказывал американский лётчик Берд. Перед самым нашим вылетом редакция одной столичной газеты запросила нескольких авторитетных иностранных учёных, знатоков Арктики, возможно ли завоевание полюса с помощью самолётов и возможна ли посадка на полюсе. Все любезно прислали ответы, где научно обосновывали нелепость этого предприятия. И вот мы находимся над полюсом и ищем льдину, чтобы всё-таки сесть в этом недоступном месте».
3 августа 1958 года полюс был впервые достигнут под водой – американской подлодкой «Наутилус», географическая точка была пройдена на глубине 120 метров; позже, спустя год, американская подлодка «Скейт» повторила заслугу «Наутилуса» с той разницей, что всплыла близ вершины планеты, и вскоре на полюсе был водружён национальный флаг.
В 1962 году благодаря походу подводного атомохода К-3 «Ленинский комсомол» (под командованием капитана второго ранга Льва Жильцова) на полюсе был водружён советский флаг.
А теперь пора рассказать о новой эре полярной истории – о первом походе надводного судна, атомного ледокола «Арктика», к вершине планеты.
«Арктика» - головной корабль серии проекта 10520 – был заложен 3 июля 1971 года на Балтийском заводе. Судно было спущено на воду 26 декабря 1972 года.
25 апреля 1975 года на ледоколе состоялся подъём государственного флага. «Звёздным часом» нового атомохода его капитан Юрий Сергеевич Кучиев назвал вывод из ледового плена в октябре 1976 года ледокола «Ермак» с сухогрузом «Капитан Мышевский», а также ледокола «Ленинград» с транспортом «Челюскин». Идея пойти к полюсу именно на этом ледоколе пришла к капитану не случайно.
Сам Ю.С. Кучиев объяснял желание начать подготовку к походу на полюс тем, что незадолго до описываемых событий радиостанция «Голос Америки» сообщила о намерениях американцев повторить исторический дрейф «Фрама» (экспедиции легендарного норвежца Фритьофа Нансена) на ледоколе «Полар Стар» в 75 тысяч л.с. при водоизмещении 10 тысяч тонн. Кучиев предположил, что целью экспедиции может быть и достижение полюса. Свои опасения он решил донести до Москвы, а именно до самого министра морского флота СССР Тимофея Борисовича Гуженко. Надо сказать, что подобная инициатива была из разряда тех, что требуют известного мужества и немалой доли ответственности.
Не хотелось бы акцентировать внимание на сугубо спортивных задачах, имеющих мало общего с научной ценностью проводимых в Арктике работ, но нельзя обойти стороной и тот факт, что между Россией и США имелось некое соперничество в деле освоения пространств Северного Ледовитого океана. Простой пример: в 1961 году советские исследователи сменили место высадки дрейфующей станции «Северный полюс-10» из-за того, что американцы успели опередить их созданием своей станции «Арлис-2». И хотя между русскими и американскими полярниками при встречах обычно устанавливались вполне тёплые отношения, примеры подобного соревнования все же были.
Но благодаря именно этой конкуренции вскоре удалось поднять вопрос о проведении легендарного рейса в политическом масштабе, на партийно-государственном уровне.
Вскоре Т.Б. Гуженко подписал план организационно-технических мероприятий по подготовке рейса и стал его руководителем.
Ледокол «Арктика» казался вполне надёжным судном для подобного испытания; как объяснял сам Кучиев, он хорошо продемонстрировал себя в октябре 1976 года в Айонском заливе, когда преодолел почти 240 миль льда при сжатии 2-3 балла. Хотя, конечно, возможности ядерной энергетической установки и мореходных качеств самого крупного и мощного в мире ледокола были ещё не до конца испытаны – так, среди прочих, Кучиеву предлагался даже вариант вмораживания судна в лёд для достижения околополюсных районов путём пассивного дрейфа.
Надо сказать, что разработка маршрута была нелёгкой задачей, которая требовала не только новых идей, но и переосмысления исторического опыта.
При выборе маршрута учитывался опыт не только ледоколов и научно-исследовательских судов, но и опыт работы дрейфующих станций «Северный полюс».
Льды дрейфуют с востока на запад, даже ледоколу «Арктика» проще было отчасти довериться такому попутному ветру, были учтены все детали маршрута с целью не просто достижения географической точки из спортивного интереса, а проведения исследований на определённом, сравнительно объёмном участке.
Для предстоящей летней навигации составлялся надёжный прогноз ледовой обстановки. Сбор научно-оперативных данных начался за несколько месяцев до самого рейса.
В своё время великий учёный Михаил Васильевич Ломоносов предполагал наличие в центре Арктики незамерзающей полыньи; позже, когда эта теория была опровергнута (ещё экспедицией Василия Яковлевича Чичагова), околополюсные пространства начали, наоборот, представлять непроходимыми льдами. Отчасти это правда. Но при походе ледокола к полюсу был учтён тот факт, что в центральной части Арктики среди сплочённых льдов существуют и разрежения, в районе которых возможно плавание. И, конечно, особенно благоприятные условия для этого наблюдаются летом.
Кроме того, на борту был вертолёт, который способствовал повышению скорости атомохода в условиях повышенной раздробленности ледяного покрова.
9 августа 1977 года министр Гуженко прибыл на борт судна, и «Арктика» вышла из Мурманского порта.
Выходить к полюсу было решено из моря Лаптевых – почти центральной части Северного морского пути.
Ледокол следовал в море Лаптевых через Карское море, пройдя проливом Вилькицкого.
На ледоколе царила здоровая дисциплина. Здоровая – потому что помогала каждому прочувствовать важность его работы, личного вклада в общественное дело, даже в кают-компанию полагалось приходить в форменной одежде, а о том, чтобы поприветствовать капитана сидя, когда тот входил в центральный пост управления, – и речи быть не могло. Каждый работал на пределе своих возможностей – от капитана до повара.
Случалось, правда, и непредвиденное. Так, ещё до начала самого рейса произошёл внештатный отказ техники (четыре насоса первого контура атомного реактора вышли из строя), что могло привести к крушению всей экспедиционной программы.
Здесь важно отметить, что экспедиция была тщательно продумана заранее, предусмотрены различные варианты аварийных происшествий, вынужденной зимовки, а также внезапной высадки на лед. Так что «авось» здесь полностью исключался.
Для подобного мероприятия была необходима колоссальная подготовка и осведомлённость о состоянии льдов. Научно-оперативная информация подавалась от десятков и сотен исследователей, которые не могли и предположить главной цели проводимого мероприятия, виной чему была его секретность.
Правда, предполагалось, что позже об условиях похода подробно расскажет пресса. Для освещения событий на борту «Арктики» находились одиннадцать корреспондентов «Правды», «Известий», ЛенТАСС, «Комсомольской правды», «Морского флота», Гостелерадио, «Полярной звезды», Центрнаучфильма.
Капитану круглосуточно в рабочем порядке поступали новые данные о погоде. На ледокол передавалась гидрометеорологическая информация от ААНИИ, УГМС о. Диксон, искусственных спутников Земли, самолётов ледовой разведки.
Вертолёт практически непрерывно искал среди ледяных полей немногочисленные разводья и участки битого льда.
Сто четырнадцать часов ледокол шёл в тяжёлом льду, из них шестьдесят четыре часа вертолёт был в воздухе.
На борту вертолёта дежурил гидролог Валерий Михайлович Лосев, на основе увиденного он должен был информировать о ледовой обстановке в радиусе 25-30 миль, иначе мог возникнуть риск аварии винторулевого комплекса.
Странным и подозрительным выглядит то, что поступление метеорологической информации было на тот момент нерегулярным, отчего-то редкими стали сведения из районов Аляски, Канадского арктического архипелага и Гренландии. Это очень затрудняло составление трёхсуточных прогнозов, однако связь с Диксоном была регулярной, а при ухудшении слышимости подключался радиоцентр на мысе Челюскин.
Конечно, кульминацией похода стало достижение полюса. Место определили по данным искусственного спутника Земли. Это произошло 17 августа 1977 года, в 4 утра по московскому времени. В Музее Арктики и Антарктики есть экспозиция, посвящённая этой дате, среди прочего можно увидеть древко флага Георгия Яковлевича Седова, который тот хотел водрузить на полюсе в 1914 году. В память о нём и о других полярных исследователях, рисковавших жизнью ради мечты, капитан ледокола Ю.С. Кучиев поставил старое древко рядом со знаменем СССР.
Любой флаг, водружённый на Северном полюсе, так или иначе исчезнет с этой символической точки, однако в Музее Арктики и Антарктики есть ещё один интересный экспонат – копия капсулы, спущенной на дно океана. Внутрь капсулы были помещены тексты Конституции СССР и Гимна Советского Союза, список с указанием фамилий участников экспедиции, номера газет «Правда», «Известия», «Комсомольская правда».
Учёные, конечно, проводили наблюдения, брали пробы воды. Но среди фотографий, сделанных в это время, есть и такие, где люди радостно позируют с арбузом. Конечно, такие домашние, обыденные на материке вещи обретают на вершине планеты иное значение: кто-то принёс на лёд букет ромашек, собранных в Мурманске, кто-то играл в футбол, кто-то набирал в бутылки «полюсную» воду.
Старший помощник капитана Анатолий Алексеевич Ламехов предложил совершить кругосветное путешествие, взявшись за руки. Так зарождались традиции, до сих пор соблюдаемые во время туристических рейсов к полюсу.
Даже начальник радиостанции атомохода Евгений Николаевич Метёлкин поступил не по уставу: решился выйти в эфир до специального разрешения. Это был его долг перед радиолюбителями со всех уголков планеты, для которых первыми принять сигнал с полюса было большой честью и событием всей жизни.
Впервые изменил дисциплине и Ю.С. Кучиев, надев вместо морской фуражки лётный шлем. Став капитаном первого надводного судна, достигшего Северного полюса, он смог заявить о своей несбывшейся мечте.
Пожалуй, изложив основной ход событий легендарного покорения полюса ледоколом «Арктика» в августе 1977-го, можно обратиться к личности самого капитана.
В своём завещании – и это ни для кого не было секретом – Юрий Сергеевич в который раз повторил, что его самой заветной мечтой была авиация, он страстно хотел стать лётчиком-истребителем. Однако в состав Красной Армии его не приняли как сына врага народа, которым на тот момент был объявлен его отец. И лётчиком он не стал, о чём сожалел всегда. Позже, по предписанию депутата Верховного Совета СССР от Северной Осетии, был направлен матросом в порт Диксон и последующие сорок лет работал на судах арктического флота. В ноябре 1944 года случилась судьбоносная встреча: он познакомился со своей будущей женой Нинель Константиновной, которую любил всю жизнь и с которой был счастлив в браке вплоть до её кончины в 1999-м от болезни сердца. Как истинный романтик, он берёг урну с дорогим сердцу прахом, завещав, когда придёт срок, развеять их прах над водами Северного Ледовитого океана – в районе полюса или на меридиане Диксона. «А Диксон, Ледовитый океан и Северный полюс имеют прямое отношение к нашей общей с Нинель Константиновной судьбе».
Завещание Ю.С. Кучиева было исполнено командой атомного ледокола «Ямал» 19 августа 2006 года.
Начиная с 1990 года Северного полюса регулярно достигают атомоходы типа «Арктика» при проведении туристических круизов. Весь путь укладывается в двенадцать суток.
С 2008 года ледокольный флот входит в структуру «Росатом». Эксплуатация и обслуживание флота осуществляются компанией «Атомфлот», которая базируется в Мурманске. Сегодня непосредственной задачей атомщиков является возрождение Северного морского пути.
Автор: Аксёнова Юлия Владимировна, научный сотрудник Музея Арктики и Антарктики.
