Советские полярницы. Часть II

В 1930-е гг. женщины оказывались в Арктике и в составе экипажей ледоколов и ледокольных пароходов. Это уже не было единичным явлением, как в случае с походом «Красина» в 1928 г., но не стало и массовым. На арктических пароходах женщины были уборщицами, поварами, буфетчицами. Так, с 1928 г. на одной из шаланд Мурманского порта работала поваром Д.Ф. Гвоздюкова. Затем она трудилась на «Малыгине», буфетчицей – на «Ермаке» и в 1937 г. стала одной из героинь заметок, опубликованных на страницах газеты «Советский полярник» 8 марта[1]. В публикации отмечался её самоотверженный труд и преданность делу. Когда в начале 1935 г. создавался образцовый молодёжно-комсомольский экипаж на ледоколе «Красин», в него была включена всего одна женщина – Елена Николаевна Ромодановская (в замужестве Мирошниченко). Комсомолка с 1931 г., авиатехник ЦАГИ решила отправиться в Арктику, не испугавшись стать уборщицей[2]. В 1936 г. в составе красинского экипажа было уже три женщины: буфетчица М.К. Витюк и уборщицы С.Е. Грицюк и З.А. Стрелецкая. Все они ещё и учились во время рейсов судна, т.к. ледокол являлся «плавучим» техникумом. Иными словами, комсомолки готовились на «Красине» к будущей работе в Арктике на других судах (и на более высоких должностях).

27 февраля 1937 г. вышло постановление ЦИК СССР о награждении орденами работников ГУСМП и лиц рядового и начальствующего состава РККА «за настойчивость и преданность при выполнении важнейшего задания в северных морях». Среди награждённых орденом Знак Почёта – буфетчица А.А. Шипунова и уборщицы М.Ф. Прудова и А.Ф. Шайтанова, члены экипажа ледореза «Литке». 

«В своей работе мы хотели, чтобы никто из экипажа не уходил на вахту ненакормленным. Чтобы по приходе с вахты в каютах и вообще на судне было чисто, чтобы отдых экипажа был полным, здоровым и культурным… В Арктике я работаю не впервые. Ходила в экспедицию на мыс Оловянный на ледоколе “Сибиряков”, работала на л/к “Ленин”», – отмечала А.А. Шипунова. «Когда я шла на море, думала, что будет трудно. Но, оказалось, дело не такое уж трудное. Нужно желание, а с работой справиться можно… Сейчас моё экономическое положение совершенно хорошее. Своей жизни на судне можно только радоваться… В Архангельске в яслях у меня девочка, а сын ходит в детсад. Я уверена за присмотр и воспитание детей, о которых заботится государство», – поясняла А.Ф. Шайтанова. «В море и особенно в Арктике мне очень понравилось. Я буду работать здесь и в дальнейшем. Мы освоим северные моря так, чтобы в Арктике можно было плавать не хуже любого моря. Мы, советские полярники, сознаём всю огромную важность великой трассы Северного морского пути», – была убеждена М.Ф. Прудова[3]. 

Как видим, героини занимались характерным для женщин трудом, только в северных морях. И они могли ради заработка отказаться от семейной жизни, оставив детей на попечение. Среди женщин были и стахановки. Так, на ледоколе «Л. Каганович» в 1940 г. было «немало стахановок и ударниц»: «Тт. Демченко, Кабачкова, Свирилина, Ченцова, Мисан за февраль месяц выполнили свои социалистические обязательства на “отлично”»[4]. Их должности в газетной публикации указаны не были.

Т. Караваева в своей статье «Женщины-полярницы» отмечала, что представительницы прекрасного пола идут в арктические рейсы «в качестве врачей, научных работников, бухгалтеров, буфетчиц», но в то же время на судах полярного флота «нет ещё женщин-капитанов, женщин-штурманов, хотя в торговом флоте на этих должностях женщины уже работают»^[5]. Действительно, в Советском Союзе уже была первая в мире женщина-капитан дальнего плавания Анна Ивановна Щетинина.

*** 

В системе Главсевморпути женщины трудились и в территориальных управлениях – как в Москве и Ленинграде, так и во Владивостоке, Архангельске, Мурманске и т.д. Здесь они работали на уже выше названных должностях уборщиц и буфетчиц, а также были бухгалтерами, статистиками, счетоводами, чертёжницами, машинистками. Так, по штатам на 1936 г. в Лентеруправлении было тридцать три должности, тринадцать из которых были замещены женщинами; а в Ленинградском отделении Арктикснаба – девять из шестидесяти [6]. По штатам Всесоюзного Арктического института оказалось возможным даже проследить динамику роста женщин-сотрудниц. Правда, данные не полны: в Институте по изучению Севера на 1928 г. было девятнадцать должностей по штату, из них три были замещены женщинами, одна была вакантной; в 1930 г. на 36 должностей – 5 (жен.) и 6 (вакантны) соответственно; в 1931 г. на 54 – 15 (жен.); в ВАИ: на июнь 1933 г. из 132 чел. – 44 (жен.) и 10 (вакансии), на ноябрь 1933 г. из 154 чел. – 42 (жен.) и 13. На 1934 г. и 1936 г. есть данные только по экспедиционным составам: из 173 чел. – 14 женщин в 1934 г. и из 163 чел. – восемь в 1936 г. В 1937 г.: 242 чел. – сотрудники института, из них 124 – женщины; экспедиционный состав составлял 122 чел. (4 – жен.). И в 1938 г. из 255 сотрудников – 61 женщина. Конечно, многие сотрудницы трудились в Административно-хозяйственном отделе, занимались камеральной обработкой[7], но с каждым годом число специалистов среди представительниц прекрасного пола увеличивалось.

В газетных статьях, восхвалявших равноправие женщин и их возможности, регулярно появлявшихся к 8 марта, подчёркивалось, что работницы организаций ГУСМП – активистки, общественницы, физкультурницы, слушательницы различных курсов. Среди них были и ударницы, и стахановки, прекрасно справлявшиеся с «возложенными на себя социалистическими обязательствами»^[8]. Среди архивных документов той эпохи, сохранились и характеристики участниц стахановского движения среди сотрудниц Арктического института. Имён немного: это сотрудница отдела оленеводства М.Я. Аксёнова («усиленными темпами обрабатывает материал»), уборщица О.И. Лагинер («в общественной работе принимает активное участие», «быстро и аккуратно выполняет отдельные поручения по профсоюзной работе»), А.П. Любельская («работая в грунтовой лаборатории систематически перевыполняет установленные нормы», «341 % выработки»)[9].

В периодике того времени мы всегда читаем о том, что женщины «участвуют в производственной и общественной жизни», «встречают день 8-е марта новыми успехами», «мобилизуются на ещё лучшее выполнение своих планов» и т.д., а в годы войны – «работают не покладая рук, оказывая всемерную помощь Красной Армии». В небольшой публикации в «Советском полярнике» (1938 г.) подчёркивалось: «Сотни советских женщин посвятили себя работе в Арктике. На одних только станциях Главсевморпути сейчас работает 72 женщины. Тысячи женщин работают на стройках и предприятиях Игарки, Нордвика, Колымы, Кировска, Баренцбурга. Многие из них показывают блестящие образцы стахановского труда… В Арктическом институте немело среди женщин талантливых научных сотрудников». И далее: «Женщина-врач, женщина-педагог приходят в далёкие селения, неся культуру народам Севера»^[10]. Так на Севере становились женскими профессии, которые ещё двадцать лет назад считались сугубо мужскими.

Следует сказать несколько слов о красных чумах – своеобразных очагах культуры, которые в середине 1930-х гг. стали одним из символов власти Советов на Севере. Их заведующий одновременно был учителем, библиотекарем и врачом, именно он приобщал местное население к новой советской жизни. Заведующим могла стать и женщина. Так, в 1936 г. комсомолка-инструментальщица Московского завода механизации сельского хозяйства Амалия Хазанович стала заведующей Красным чумом Хатангской культбазы Главсевморпути. К этому времени за её плечами было несколько лет работы врачом, любительских занятий радиоделом. Она владела навыками слесарной работы, знала азы метеорологии, имела значки «Готов к труду и обороне» и «Ворошиловский стрелок». Красный чум – передвижной балок – был оборудован по её же чертежам. Днём он превращался в помещение кочевой школы, а ночью становился жилищем. А. Хазанович кочевала с долганами и нганасанами больше года – учила их грамоте, рассказывала о Советской власти и Конституции СССР^[11]. Небольшой рассказ о ней можно было в те годы прочитать на страницах газеты «Правда»: 

«В тундре кочует в Красном чуме комсомолка Амалия Хазанович. Эта изумительная девушка, смелая, самоотверженная, отдающая все свои силы просвещению националов. Народ её полюбил, даже шаманы бессильны помешать ликвидации неграмотности»[12].

В общей сложности почти два года комсомолка руководила красным чумом, и всё это время делала записи в своём дневнике. Эти заметки легли в основу её книги «Друзья мои, нганасаны». Амалия Хазанович связала свою дальнейшую жизнь с Арктикой: она стала работником отдела культуры и комсомольского отдела политуправления Главсевморпути (1938 г.), затем коллектором Нордвикской нефтеразведочной экспедиции (1940–1946), младшим научным сотрудником АНИИ в Нордвике (1947–1948), старшим техником-метеорологом Хатангской аэросъёмочной экспедиции (1948–1952). Только в 1950-х гг. она вернулась в Москву, окончила Высшие экономические курсы при Госплане СССР и осталась работать в столице в Управлении переписи населения ЦСУ РСФСР. Память об учительнице надолго осталась в сердцах местных жителей. В 2011 г. Глава муниципального района п. Хатанга С. Батурин на открытии ежегодной Педагогической конференции сообщил об учреждении новой номинации для учителей в честь Амалии Михайловны Хазанович – «За верность профессии»^[13].

*** 

Мы рассказали о полярницах, работавших на станциях, отправлявшихся в плавания, уезжавших на Север проводить культурно-просветительскую работу, но исследователями Арктики по преимуществу являлись всё же мужчины. Мужчины, которых дома ждали жёны, – немногие из них отправлялись вслед за мужьями на Север. В середине 1930-х гг. жены полярников стали активно вовлекаться в общественную работу. Начало этому положило совещание семей полярников, которое состоялось в Москве в феврале 1936 г. Собралось около двухсот человек. Среди присутствовавших и выступавших были и женщины. Так, «жена полярника т. Пукинова (Тикси), жена т. Никитина (мыс Желания)» подняли «вопрос об улучшении системы подписки на газеты; жена т. Леонтьева (Уэлен) – о предоставлении дачи на летнее время»; супруга Э.Т. Кренкеля считала, что «полярное управление должно позаботиться о культурном проведении отдыха в летнее время»[14]. Вообще само обсуждение в контексте вопросов проживания семей зимовщиков показывало, что северные окраины государства осваиваются – сюда приходят люди, чтобы не только работать, но и жить.

10 мая 1936 г. состоялось Всесоюзное совещание жён руководящих работников, инженеров и техников тяжёлой промышленности. Управление Севморпути поддержало их начинание, и 11 мая в Главсевморпути в Москве состоялась товарищеская встреча жён полярников и инженерно-технических работников. О.Ю. Шмидт произнёс перед собравшимися речь, в которой отметил, что женщины могли бы помогать своим мужьям – это было бы «подъём нового пласта актива», в СССР раскроются «таланты домашних хозяек на общественно-государственном поприще». И далее подчеркнул, что во время экспедиции на «Челюскине «женщины поднимали у нас настроение», «помогали нам своим присутствием», а теперь «труднейшая дорога полярного исследователя открыта и для женщин – практика это подтвердила»^[15]. На встрече супруга начальника Политуправления ГУСМП Г.С. Бергавинова выразила надежду, что «жёны полярников не отстанут от жён командиров» и помогут «своим мужьям в деле освоения Арктики», предложила организовать детский дом для детей зимовщиков: «Ребят надо культурно воспитывать, а не оставлять их на попечении бабушек и домработниц. Одновременно нам нужно создать и свои хоровые и драматические кружки»[16]. На совещании были выбраны делегаты на Московское областное совещание: «В.Ф. Шмидт, Бергавинова, Папанина, Скорнякова, Молокова, Бобылёва, Водопьянова, Каманина, Ананьева и Леваневская. Гостями – тт. Бабушкина, Шевелёва, Бегичева, Ляпидевская, Дриго, Смыслова, Побежимова, Бассейн, Цатурова»[17].

Первая страница протокола совещания с жёнами работников системы Главсевморпути при начальнике Ленинградского политотдела Главсевморпути. 15 мая 1936 г.

При различных организациях ГУСМП (и не только в Москве) также стали организовываться советы жён полярников. Например, в Ленинграде уже 15 мая 1936 г. состоялось «совещание с жёнами работников системы Главсевморпути» при начальнике Ленинградского политотдела ГУСМП, итогом которого стало решение о созыве совещаний «жён полярников отдельных подразделений, произведя на них выборы советов жён»[18]. Скорость осуществления подобных совещаний свидетельствует о «разнарядке сверху». Инициативную группу жён работников Арктического института составили «Самойлович, Орловская, Шиманская, Белановская», а упорядочить дальнейшую работу по организации Совета предстояло партийным комитетам. 

Что же интересовало женщин? Организация отдыха детей («достать дачу, куда можно детей вывозить»), улучшение питания («сейчас в Арктическом институте скверная столовая»), уровень культуры («работать над поднятием культурного уровня жён полярников, открыть курсы»)[19]. Позицию Политотдела хорошо сформулировал тов. Шилов: «Совет жён никого подменять не должен… основное, чтобы жёны вошли в нашу жизнь и стали помогать. Если бы получился какой-то угол, то это стало бы только мешать. Совет жён должен помогать всем существующим организациям»[20]. Вскоре в Бюллетене Всесоюзного Арктического института появилась заметка, о том, что по инициативе супруги директора ВАИ Р.Л. Самойловича Елены Михайловны был создан совет жён. Она же была избрана его Председателем. Цель работы – «борьба за культуру арктических учреждений, организация летнего отдыха, забота о детях»[21]. Стали устраиваться встречи жён полярников. Целью подобных вечеров являлось знакомство женщин друг с другом и их «привлечение к общественной работе». Также велась работа с детьми – в 1937 г. была достигнута договорённость с Дворцом пионеров об обслуживании, устраивались экскурсии для родителей и ребят[22].

Общее собрание жён зимовщиков-полярников при Лентеруправлении Главсевморпути состоялось 10 января 1937 г. На нём было отмечено, что Советы жён, как форма работы, оправдали себя в ВАИ и в Гидрографическом институте, был выбран Совет жён при управлении (Боровикова, Яровая, Лившиц, Якубова, Канторович, Дорофеева, Дмитриева)[23]. 3 февраля 1937 г. состоялась городская конференция делегаток-жён полярников[24]. Впоследствии деятельность советов жён не попадала на страницы печати, что, видимо, было связано с арестом Е.М. Самойлович и других жён ленинградских работников ГУСМП. Кружки и женсоветы отдельных учреждений продолжали существовать.

Важная роль женщин в работе на Севере неоднократно подчёркивалась в официальных публикациях. Так, в «Советской Арктике» (1939 г.) можно было прочесть: 

«В Главсевморпути женщина наравне с мужчиной выполняет ответственную и почётную задачу по освоению Северного морского пути. Женщины у нас работают на полярных станциях, ледоколах, судоверфях, на стройках. Вот Евдокия Александровна Бедрина. Она работает буфетчицей на ледоколе „Ленин” уже девять лет. Своей добросовестной работой она заслужила всеобщее уважение команды ледокола и была представлена к награждению значком „Почётный полярник”. Евдокия Александровна за время работы на ледоколе обучилась грамоте… И таких женщин в нашей системе десятки и сотни»^[25].

В то же время продолжало подчёркиваться равноправие представительниц прекрасного пола с мужчинами: 

«Женщины-сталевары, женщины-кузнецы, котельщики, шахтеры и т.д. доказывают, что советской женщине в её достижениях и продвижениях вперёд нет пределов. На предприятиях Главсевморпути женщины также не отстают от мужчин <…> Советские женщины, пользуясь одинаковыми правами с мужчинами, работают наравне с ними во всех областях нашего хозяйства и науки, во всех географических точках нашего Союза»[26]. 

«На предприятиях Главсевморпути в портах и на полярных станциях с каждым годом улучшаются бытовые условия. Строится новые уютно обставленные дома, развиваются подсобные, хозяйства… Все эти условия говорят том, что советские полярники могут не бояться ехать на Север даже с детьми»[27].

Девушки шли учиться в вузы, специализация которых была связана с работой в Арктике. Так, в Ленинграде в Гидрографическом институте Главсевморпути в 1940 г. из 370 студентов 77 составляли женщины, а в Гидрографическом техникуме – 30 из 95; в Мурманске в Морском техникуме обучалось пять девушек^[28]. По наблюдениям А. Ананьева, «интерес к профессии полярника у женщин сохранялся и в следующем десятилетии», при этом число девушек преобладало над числом юношей^[29]. Представительницы коренных народов Севера учились в Институте народов Севера[30].

Немало для создания привлекательного образа женщины-полярницы сделал и фильм «Семеро смелых», вышедший на экраны кинотеатров страны 4 марта 1936 г. Роль врача Жени Охрименко исполнила актриса Тамара Макарова. Именно этот фильм принёс молодой артистке и её мужу режиссёру С.А. Герасимову всесоюзную известность. В основу фильма легли рассказы о жизни зимовщиков в бухте Тихой, и в кинокартине была показана работа молодых комсомольцев на полярной станции «Радостная» – преодоление ими трудностей, проведение исследований, ожидание прихода судна, – всё, что могло показать советской молодёжи формирование высоких личностных качеств в экстремальных условиях. Консультантом фильма был К.М. Званцев. Конечно, образ главной героини стал очень притягательным для многих советских девушек.

Киноафиша фильма «Семеро смелых» с портретом главной героини в исполнении Тамары Макаровой. Художник А. Шамаш. 1936 г.

Документальное кино 1930-х гг. демонстрировало постановочные кадры, на которых в самых нарядных одеждах образцовые жёны ожидали своих мужей-героев. При этом подчёркивалось, какая работа выполняется ими в повседневной жизни. Так, в Союзкиножурнале № 11 (1938 г.) их появление на экране сопровождалось словами: 

«Наталья Петровна Кренкель – художница. Её последние работы будут подарком для мужа. Жена Евгения Константиновича Фёдорова – Анна Викторовна – заслуженно гордится первыми успехами сына. Жена Ивана Дмитриевича Папанина – Галина Кирилловна: участники экспедиции на Алдан назвали жену Папанина за мужество и отвагу Володечкой. Жена Петра Петровича Ширшова – Надежда Дмитриевна – учится. Она работает над собой, непрестанно повышая свои знания».

Приведённые многочисленные примеры характерны для «советского дискурса»[31], той реальности, которая отражалась на страницах советской периодической печати, в частности на страницах журнала «Советской Арктики» и газет «Советский полярник», «Восточная Арктика». Советская женщина включается в героическую борьбу, ей сопутствует успех и на разных фронтах она достигает значительных результатов. В освещении жизни советских полярниц даже суровые трудности Севера как бы отходят на второй план, главными становятся факты их успешной работы, учёбы, исследований. Впрочем, о женщинах-полярницах регулярно вспоминают лишь в преддверии 8 марта и в специальных изданиях, освещающих освоение Арктики. Можем ли мы узнать что-то ещё, например, чуть больше о трудностях, с которыми нашим героиням приходилось сталкиваться?

В 1936 г. в Советском Союзе побывала американская журналистка Рут Грубер. По заданию газеты «Геральд Трибун» она изучала, как живут женщины при коммунизме и сравнивала это со своими наблюдениями, сделанными во время учёбы в Германии (1931). Она совершила большую поездку по Сибири и Арктике, побывав в Игарке и на Диксоне, и в 1939 г. опубликовала книгу «Я была в Советской Арктике»^[32]. 

Рут Грубер, американская журналистка и фотограф, автор книги «Я была в Советской Арктике» 2-я половина 1930-х гг. (снимок сделан в СССР).

Р. Грубер подчёркивала огромное оборонное значение Северного морского пути, большую исследовательскую работу, которая ведётся на Крайнем советском Севере. Предисловие к её книге написал американский полярный исследователь В. Стефансон, отметивший, что, по наблюдениям журналистки, «в советских районах Арктики женщины выполняют функции капитанов, возглавляют сельские и городские управления, руководят крупными и небольшими научными станциями», но «их положение определяется не их полом, а их способностями»^[33]. 

И.Д. Папанин вспоминал: 

«В своей книге Рут доброжелательно и объективно рассказывала о том, что видела в Арктике. Писала о том, какое грандиозное наступление на Крайний Север ведут советские люди, как живут и работают наши полярники. Рут Грубер особо подчёркивала высокий уровень научных исследований в Советской Арктике. Вспоминала и о нашей встрече на пароходе, приводила мои слова о том, что без женщин Арктику освоить нельзя. В рецензии на мою книгу Грубер подчёркивала, что успехи советских людей в завоевании Северного полюса стали возможными только потому, что освоение Арктики проводилось как государственное мероприятие»[34].

В книге воспоминаний учёного-химика и писателя Алексея Ливеровского есть рассказ о супругах Урванцевых. Автор рассказывает читателям о Николае Николаевиче, а также знакомит их с его женой Елизаветой Ивановной. Мы узнаём, что в её жизни было немало подвигов. Будучи студенткой, она «собирала деньги на особую, большую раскладную шлюпку для путешествия по таёжной необследованной реке – мечту своего супруга»; однажды приехала с Севера в Геологический комитет, «преодолев тысячевёрстный путь на оленях, собаках, лошадях, бечевой на лодке, на пароходах и поездах», и получила деньги для экспедиции, вернулась обратно «тем же многотрудным и опасным путём, пряча в дороге от людей эту большую сумму»; в годы войны работала хирургом на передовой, т.к. только с фронта можно было посылать посылки даже в места заключения (Н.Н. Урванцев в то время находился в лагере), и «Елизавета Ивановна поддерживала продуктовыми посылками жизнь мужа»[35]. 

Приведём ещё одну небольшую цитату из воспоминаний. Однажды Николай Николаевич Урванцев поведал А.А. Ливеровскому такую историю: 

«В тридцать третьем году зимовали мы с женой на острове Самуила – это Западный Таймыр, – я начальником экспедиции, Елизавета Ивановна – судовым врачом. В разгаре зимы появился нежданный гость – старый знакомец Журавлёв[36]. <…> Отчаянный мужик, лихой и пьяница изрядный. Встрече обрадовались. Он сосед – начальник бригады промысловых охотников, от нашего зимовья они не так уж далеко – конечно, по северным масштабам. У него беда: все больны, все перессорились, мужики баб колотят. Елизавета Ивановна поехала туда с Журавлёвым на собаках; попали в пургу, бедовали в снежном сугробе двое суток. А на месте Елизавета Ивановна застала картину страшную: грязь, вонь, цинга, непрерывная пьянка, издевательства над женщинами… “Сам Журавлёв хотел свою жену на цепь посадить” <…> Нашла в кладовке Журавлёва припрятанный бочонок спирта, взяла топор и – трах! – разбила <…> Журавлёв, зверем, медведем пошёл на Елизавету Ивановну. Она схватила топор, кричит: “Зарублю!” <…> Перезимовали журавлёвцы благополучно»^[37]. 

Приведённый фрагмент, безусловно, знакомит нас ещё с одной волевой полярницей, но также и показывает и другую, неприглядную сторону полярного быта. А рассказ о жизни Урванцевых напоминает нам и о сложности судьбы членов семьи в годы репрессий.

Безусловно, наш рассказ о полярницах 1920–1930-х гг. был бы неполным, если бы не коснулись темы репрессий. Никакие заслуги не могли уберечь человека от внимания органов. Так, когда в 1938 г. А.И. Минеев проходил серьёзную проверку (его обвиняли в связях с С.А. Бергавиновым) он и его жена осуждались за найм домработницы. Варвара Феоктистовна критиковалась комендантом дома за то, что принимала домовую комиссию на лестнице. К счастью для супругов, собранные материалы не повлекли за собой арест никого из них (хотя оправдательные письма Арефию Ивановичу пришлось составлять)[38]. Ещё до ареста Р.Л. Самойловича в Москве были арестованы две его сестры, а затем и его семья оказалась под угрозой выселения и высылки. На помощь им пришла семья Д.Д. Шостаковича – был совершён квартирный обмен, что было легко сделать, т.к. композитор жил в том же доме. Это помогло семье знаменитого полярного исследователя. Но два года Елена Михайловна жила, не зная о судьбе своего мужа[39]. В книге «Враги народа за Полярным кругом» собраны сведения о репрессированных полярниках. В 1933 г. проводился поиск «вредителей» и «агитаторов» среди сотрудников Океанографического института, его отделения в Мурманске и Полярного института научного рыболовства и океанографии, и на три года были осуждены научные сотрудницы Н.С. Обухова (ПИНРО), Е.Д. Младенцова и С.В. Чуева (ГОИН). В 1938 г. были вынесены смертные приговоры гидрологу В.Н. Васильевой и медсестре Баренцбургского рудника на Шпицбергене Н.М. Чекан, в 1941 г. на восемь лет была осуждена наблюдатель Кольской гидрометеостанции А.Е. Хомутинникова[40]. 21 января 1938 г. был арестован начальник Гидрографического управления Главсевморпути П.В. Орловский. Одним из материалов, положенных в основу его дела, стал донос на его жену, М.С. Погребову-Кунце, которую подозревали в контрреволюционной деятельности[41]. Орловский был осуждён на десять лет, судьба его жены неизвестна. Не так много имён, но если говорить о семьях полярников, то «врагов народа» в системе ГУСМП было обнаружено немало, и в каждой семье пострадали и жёны осуждённых.

***

Героини нашего очерка – полярницы 1920–1930-х гг. – эпохи активного освоения Советской Арктики. В послевоенное время активно строились небольшие города и посёлки за полярным кругом, отправлялись новые арктические научные экспедиции. Женщины по-прежнему сопровождали своих мужей, работали учёными на полярных станциях. И.Д. Папанин в своих воспоминаниях писал, что «сегодня женщина в Арктике – обычное явление»^[42]. Представительницы прекрасного пола стали работать и в экспедициях на дрейфующем льду. Приведём фрагмент из публикации 1967 г. об экспедиции Научно-исследовательского института геологии Арктики (НИИГА): 

«Разрешите погреться? – раздался женский голос. Для меня это было, как гром в полярную ночь. Десять лет я участвую в высокоширотных экспедициях, а женщин на дрейфующем льду не встречал… Мы как-то привыкли считать, что полярный исследователь – профессия сугубо мужская. ... – Мария Алексеевна Карапузова, инженер-картограф. А сегодня – дежурная по лагерю и поэтому самое большое начальство... Я узнал, что рядом находится посёлок учёных Научно-исследовательского института геологии Арктики. Так вот кто нарушил неписаный закон и открыл женщинам дорогу к Северному полюсу! А впрочем, чему удивляться, если советская женщина побывала даже в космосе. – Но не думайте, что я здесь одна. Нас пятеро»[43]. 

Действительно, с течением времени всё больше представительниц прекрасного пола становилось исследователями Арктики, работало в различных научных учреждениях. Некоторые женщины стали ведущими экспертами в исследовании полярных регионов. Широко известны имена Марии Васильевны Клёновой (морского геолога и первой советской женщины-учёного, прибывшей в Антарктиду) и Татьяны Владимировны Римской-Корсаковой (архитектор, посвятившая многие годы градостроительству на Крайнем Севере)[45]. «Армия» советских полярниц становилась с каждым годом всё многочисленней, но главным действующим лицом освоения Арктики всё же оставался мужчина. Рассказ о полярницах 1950–1970-х гг. – это уже отдельная, другая история.

Автор: М.А. Емелина, кандидат истор. наук, ведущий научный сотрудник ВИЦ СЗФО, старший научный сотрудник ААНИИ (Санкт-Петербург). 

[1] Юрьев В. Буфетчица «Ермака» // Советский полярник. 1937. 8 марта. С. 1.

[2] Красинцы в Москве // Комсомольская правда. 1935. 10 марта. С. 5.

[3] Восточная Арктика. 1937. 10 марта. С. 2 (короткие заметки под лозунгом «Советская женщина куёт своё счастье).

[4] Макеев. Стахановки ледокола «Л. Каганович» // Восточная Арктика. 1940. 8 марта. С. 2

[5] Караваева Т. Женщины-полярницы // Советская Арктика. 1940. № 3. С. 45.

[6] ЦГАИПД СПб. Ф. р-2017. Оп. 1. Д. 44. Л. 48–51, 81–85.

[7] Данные получены в ходе работы с материалами Архива Отдела кадров ААНИИ: Оп. 3. Д. 1, 2, 3, 6, 35, 37, 38.

[8] Восточная Арктика. 1939. 8 марта. С. 2–3; 1940. 8 марта. С. 2–3, 1941. 8 марта. С. 3; 1944. 8 марта. С. 3; 1945. 9 марта. С. 2; Советский полярник. 1936. 8 марта. С. 1; 1937. 8 марта. С. 1–3; 1938. 8 марта. С. 1–2.

[9] ЦГАИПД СПб. Ф. Р-2013. Оп. 1. Д. 3. Л. 17–18.

[10] Женщины в Арктике // Советский полярник. 1938. 8 марта. С. 1.

[11] Чукова Ю.П. Женщина в Арктике (Утерянные в буднях). М., 2015. С. 355–384.

[12] Правда. 1937. 31 августа.

[13] Кузьмина А. Аргиш длиною в жизнь. Хатанга, 2013: http://www.memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/15/Kuzmina/0.htm

[14] А.С. Первое совещание семей полярников в Москве // Советская Арктика. 1936. № 6. С. 109.

[15] Кауфман Р.Б. На совещании жён полярников // Советская Арктика. 1936. № 7. С. 108–109.

[16] Там же. С. 108.

[17] Там же. С. 109.

[18] ЦГАИПД СПб. Ф. р-2017. Оп. 1. Д. 150. Л. 8.

[19] Там же. Л. 2–3.

[20] Там же. Л. 3.

[21] Бюллетень Арктического института СССР. 1936. № 7. С. 320.

[22] Жёны полярников // Советский полярник. 1937. 8 марта. С. 3.

[23] ЦГАИПД СПб. Ф. р-2017. Оп. 1. Д. 150. Л. 1 и об.

[24] Там же. Д. 149. Л. 1–2.

[25] Оськина Е. Праздник трудящихся женщин // Советская Арктика. 1939. № 3. С. 18–19.

[26] Караваева Т. Женщины-полярницы // Советская Арктика. 1940. № 3. С. 44, 47.

[27] Там же. С. 47.

[28] Там же. С. 46.

[29] Ананьев А. Женщины в Арктике, или миф об одном гендерном стереотипе // Родина. 2013. № 5. С. 140.

[30] Ивановский И. Девушки Севера // Советский полярник. 1938. 8 марта. С. 1.

[31] Подробнее о «дискурсивном конструировании реальности» в 1930-х гг. в освещении тем, связанных с освоением Севера см. в: Вахтин Н.Б. Арктика: слово и дело // Новый мир. 2017. № 11. С. 175–178.

[32] Gruber R. I Went to the Soviet Arctic. New-York, 1939 (переиздание – 1991 г.). В 1944 г. вышла ещё одна книга: Gruber R. I Went To The Soviet Union. New-York, 1944.

[33] Американская писательница о Советской Арктике // Советская Арктика. 1940. № 2. С. 92.

[34] Папанин И.Д. Лёд и пламень. М., 1984. С. 110.

[35] Ливеровский А.А. Охотничье братство. СПб., 2003. С. 225–226.

[36] Сергей Прокопьевич Журавлёв (1892–1937) – промышленник, участник экспедиции Г.А. Ушакова на Северную Землю в 1930–1932 гг.

^[37] Ливеровский А.А. Охотничье братство. СПб., 2003. С. 220.

[38] См.: Личное дело А.И. Минеева, 1938 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. Р-1228. Оп. 1. Д. 200839. Л. 6 и слл.

[39] Измозик В.С., Лебина Н.Б. Петербург советский: «новый человек» в старом пространстве.1920–1930-е годы (Социально-архитектурное микроисторическое исследование). СПб., 2010. С. 221–226.

[40] «Враги народа за полярным кругом». М., 2007. С. 17–67.

[41] См.: Личное дело П.В. Орловского, 1938 г.: ЦГАИПД СПб. Ф. 1728. Оп. 1. Д. 645075/3. Л. 12 и слл.

[42] Папанин И.Д. Лёд и пламень. М., 1984. С. 107.

[43] Филипенин М. Там, где не заходит солнце // Советская женщина. 1967. № 3

[44] Волович В.Г. Полярные дневники участника секретных полярных экспедиций 1949-1955 гг. М., 2010; Лайба А.А. Квадратура полярного круга. М. 2015. С. 86–87, 110–111, 132 и др.; Литинский В.А. Отважные дрейфуньи // Геологический вестник. 2015. № 11. С. 6; 2016. № 1. С. 7.

[45] Ципоруха М.И. Очарованная севером // Наука в России. 1998. № 5. С. 68–72; Kalemeneva E., Lajus J. Soviet Female Experts in the Polar Regions // The Palgrave Handbook of Women and Gender in Twentieth-Century Russia and the Soviet Union. Palgrave Macmillan, 2018. P. 267–283.