"Волович? - Это наша легенда": жизнь под грифом секретности

Безумцы прокладывают пути, 
по которым следом пойдут рассудительные.

Ф.М. Достоевский

Виталий Георгиевич Волович (20.8.1923 – 5.9.2013.) – знаменитый полярник, участник четырёх арктических экспедиций, флагманский врач Высокоширотных воздушных экспедиций, участник первого в мире прыжка с парашютом на Северный полюс (1949 г.); военный врач – он первым осмотрел Юрия Гагарина после возвращения из космоса, основоположник медицины выживания в СССР, автор многочисленных книг и дневников.

В истории освоения Арктики немало легендарных имён. Но одни из них на слуху у «широкой публики» (Г.Я. Седов, И.Д. Папанин, О.Ю. Шмидт, полярные лётчики 1930-х годов), а других чтут лишь знатоки истории «царства вечных льдов». И не потому, что мы – «Иваны, не помнящие родства»: дело в том, что большинство полярных операций, в которых они участвовали, носило секретный характер. У Виталия Воловича так называется одна из его книг - «Засекреченный полюс», и сам он сетовал, что не мог в своё время даже похвастаться полученными правительственными наградами (награждали героев Арктики «по-тихому»). А их у Виталия Георгиевича немало: он кавалер орденов Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного знамени, Отечественной войны, трёх орденов Красной звезды (фронтовик!). В ХХI столетии, когда гриф секретности сняли с большинства операций, Виталию Георгиевичу публично вручили «Державного орла» и орденскую звезду Андрея Первозванного (главный российский орден, учреждённый ещё Петром Великим). Кроме того, В.Г. Волович – доктор медицинских наук, профессор, действительный член Российской академии космонавтики им. К.Э. Циолковского, член Союза журналистов России.

Биографию Виталия Воловича историки назвали бы «контекстуальной», то есть вписанной в контекст своего времени. Он, как и все мальчишки того поколения, грезил небом и путешествиями, но после школы поступил в Ленинградскую военно-медицинскую академию. Вот только выпускной бал в школе совпал с началом Великой Отечественной войны, и потому курсант Волович с сокурсниками тушил «зажигалки» на крышах домов в Ленинграде и ловил диверсантов. Заканчивал Академию Виталий уже после войны, в звании капитана медицинской службы, и был распределён в десантные войска под Тулу. Вероятно, служил бы он в роли военного врача, тренируя парашютистов, и дальше, но вмешался «его величество случай». Его судьбу решила встреча с Павлом Ивановичем Бурениным, который в 1946 году в центральной Арктике первым совершил десантирование с летающей лодки СССР Н-341. Тогда капитан медицинской службы. Буренин выполнял служебный долг – он прыгал с парашютом для спасения больного на полярной станции. В 1948 г. Буренин сумел разглядеть в молодом коллеге своего преемника. Виталий Волович был откомандирован в состав Высокоширотной воздушной экспедиции «Север-4». Виталий Георгиевич вспоминал позднее: «Я был врачом на площади 20 млн.кв. км». Задача врача – прийти на помощь больному, когда посадка самолета невозможна, значит – в сложных метеоусловиях или при отсутствии ровной площадки. Молодой военврач трезво оценивал ситуацию: «Риск огромный. Не переломать ног, приземляясь на торосы, - большая удача, но… я знал, на что иду».

Десантирование на «макушку планеты»

Только начали затягиваться раны Второй мировой войны (трагическая и героическая страница истории Арктики!), как на смену «горячей» пришла «холодная война», и полярный мир стал ареной борьбы между бывшими союзниками. Интересно, что США не проводили в Арктике высокоширотных экспедиций, жалея своих сограждан (жить в условиях отсутствия тепла и коммуникаций считалось «нечеловеческим» героизмом). Штатовцы вели разведку самолётами, регулярно курсируя от своего материка до Полюса. Один такой брошенный самолёт, начинённый новейшей по тем временам разведывательной аппаратурой, нашли наши полярники. Советские люди были способны на большее. В том числе – на подвиг познания неизведанного. Например, на десантирование на «макушку планеты». Заметим, что американцы совершили то же самое только тридцать лет спустя – в 1981 году.

Руководил экспедицией «Север-4» легендарный генерал Александр Алексеевич Кузнецов (по прозвищу «тишайший» - он ни на кого не поднимал голоса, даже распекая подчинённых). И именно он принял решение провести операцию по десантированию на полюс и подобрал кандидатуры: опытного десантника Андрея Медведева (749 прыжков с парашютом!) и двадцатипятилетнего военврача Виталий Воловича (к этому времени – 74 прыжка, а за всю жизнь В.Г.Волович совершил 175 прыжков, причём в самых экстремальных условиях). Не обошлось без курьёзов. Всё было настолько засекречено, что в телеграмме, предписывающей А. Медведеву явиться к месту назначения, значилось «прибыть со своим фотоаппаратом». Медведев был немало удивлен: личная фотоаппаратура была строго запрещена! Выяснилось, что «шифровальщики» намекали на другую аппаратуру – парашют!

Исторический десант приурочили к Дню Победы. В полдень 9 мая 1949 года самолёт полярной авиации Си-47, пилотируемый экипажем Н. Метлицкого (второй пилот В. Щербина, штурман М. Щерпаков) вылетел с «Базы номер два», а уже через час Волович и Медведев совершили прыжок в географической точке, где компас, куда бы его ни повернули, всегда указывает на юг…

Приземлились, точнее – «приледнились» благополучно. Как вспоминает Виталий Волович, сфотографировались его ФЭТом, несмотря на запреты. Далее последовал «маленький банкет»: сделали по глотку из фляжки, закусили салом с луком. Вскоре за пионерами парашютного покорения Полюса прибыл самолёт. За «выполнение особого правительственного задания» Виталий Волович был награждён орденом Красного Знамени. Но – тайно! И, что ещё обидней, по сию пору в книге рекордов Гиннеса записано, что «самый северный прыжок» впервые совершили американцы Джек Уиллер и Роки Парсонс 15 апреля 1981 года.

«Точка 36»: автор «Арктической Маркизы» в роли врача и повара

Высокоширотные воздушные экспедиции Главсевморпути доказали, что работать в Арктике можно. В Арктику была отправлена вторая после папанинцев дрейфующая станция. Правда, в отличие от СП-1, работа станции СП-2 носила секретный характер. Настолько секретный, что даже название её в документах было другое - «Точка 36». Оно было дано полярным авиатором Виктором Михайловичем Перовым, нашедшим паковую льдину (её номер на карте был 36) для размещения станции. Льдина прослужила полярникам верой и правдой целый год (с 1 апреля 1950 по 11 апреля 1951), а затем, как и в первой экспедиции, трещины настолько разрослись, что пришлось «Точку 36» срочно покидать. На этой льдине члены экспедиции прошли 2600 км, пережив все времена года и всевозможные погодные условия. Виталий Георгиевич Волович работал на станции более полугода в роли врача и повара.

Экспедиция «Северный Полюс-2» во многом повторяла легендарный папанинский дрейф на льдине 1937-1938 гг. 

Однако СП-2 имела и свои отличия. За папанинской эпопеей следил весь мир, "четвёрка отважных" (пятёрка, если считать пса Весёлого) были всенародно любимыми героями. А вот работа станции «Северный полюс-2» не только не отражена в плакатах и почтовых конвертах того времени – об экспедиции не знали даже семьи полярников. Начальником СП был Михаил Михайлович Сомов, потомок секунданта Пушкина Данзаса. Но в отличие от предков периода романтизма Михаилу Сомову пришлось нести страшный груз ответственности за судьбу экспедиции. Страшный не из-за арктических опасностей, а потому, что в случае, если бы льдину отнесло в воды США (а начинали они дрейф неподалёку от Берингова пролива), её пришлось бы уничтожить вместе с командой. В этом Михаил Михайлович признался Воловичу в тот момент, когда опасности дрейфа к берегам США уже не было…

Приготовление пищи на станции СП-2 было вменено в обязанность доктору Виталию Воловичу. Виталий Георгиевич вспоминал о своём «поварском дебюте»: «Не рассчитывая на свои поварские таланты, я налёг на закуски, уставив стол всевозможной консервной снедью из свежепривезённых запасов». «Я постепенно постигаю азы кулинарного искусства. Пока меня выручают пельмени, заготовленные в огромном количестве», - признавался Волович. Однако в меню членов дрейфующей станции фигурируют не только «пельмени в бульоне, пельмени жаренные», но и «борщ украинский, щи из квашеной капусты с корейкой, рагу из оленины» и даже «омлет из меланжа», уха из нельмы и другие кулинарные изыски. А в новогоднем меню присутствовали даже икра зернистая, колбаса сырокопченая и шоколадные конфеты. Таким образом, питание на дрейфующей станции «Северный полюс-2», хотя и отличалось меньшим разнообразием и количеством, нежели у предшественников, тем не менее было достаточно сбалансированно и рационально.

Шутки шутками, но полярному коку приходилось подниматься раньше всех, начинать работу на камбузе, где утренняя температура была -30° -40°, и трижды в день кормить одиннадцать усталых и замёрзших мужчин. Доктор готовил, при необходимости врачевал тело, но чаще – душу.

«Доктор берёт аккорд, и потрясённые белые медведи рыдают от восторга»

Когда перечисляют трудности жизни в Арктике, обычно называют холод, ветра, темноту полярной ночи, встречи с дикими животными. Но забывают о ещё одной опасности, справиться с которой значительно труднее, нежели с морозом. Это сенсорный голод. Однообразие и монотонность жизни, изолированность от мира, недостаток положительных эмоций и другие факторы приводят к нарушениям психики. Неслучайно нередки в Арктике случаи самоубийств среди радистов и полярников на отдалённых станциях. А для дрейфовавших на СП-2 главным удручающим моментом было «радиомолчание», полная изоляция от мира. Не было связи с родными, радиограммы передавались только служебные. То есть радио было, полярники даже могли слушать новости и музыкальные передачи. Но выходить на связь самим было строго запрещено. Виталий Георгиевич как врач принимал меры профилактики против возможной депрессии. Дабы снять психологическое напряжение, он находит занятие для себя и коллег. Например, построил «знаменитую эскимосскую иглу, воспетую полярными корифеями Амундсеном, Расмуссеном, Стафанссоном». Постройка получилась вполне удачной и принесла массу положительных эмоций полярникам. Ещё одним «средством от тоски» были вечера в кругу друзей. «Лучшим лекарством для нервов служат вечерние посиделки. …Большой ящик из-под папирос накрывается чистым полотенцем, из загашника достаются остатки московских продуктов, режется твёрдокопчёная колбаса, на столе появляется свежий лук и чеснок», - пишет в своих дневниках Волович. По его же инициативе к Новому году (а праздники – лучшая психологическая разгрузка для зимовщиков) члены станции выпустили стенгазету. Назвали её «Во льдах». В газете была всего одна статья, написанная М. Сомовым, и рисунки, изображающие новогодние сны - мечты каждого из членов экспедиции.

Кстати, мечта самого Виталия Георгиевича сбылась, а мечтал он, чтобы на льдину ему доставили… пианино! Вначале пытались убедить доставить инструмент снабженцев («Пианино? Двести пятьдесят килограммов!»), рисуя им душещипательную картину: «вокруг вечные льды.. доктор берёт аккорд, и потрясённые белые медведи рыдают от восторга». Аргументы не действовали: «ну и пусть рыдают, раз такие чувствительные». Ситуацию переломила… песня! Дело был так: 12 июля 1950 года на СП-2 случилось ЧП. Из-за неисправного керогаза (ими обогревались палатки) сгорела радиостанция. Эта грустная история, тем не менее, стала поводом для шуток. Виталий Георгиевич, обыгрывая ситуацию, переделал песню Утёсова про «Прекрасную Маркизу» на арктический лад. В его пародии шёл радиоразговор между начальником Главсевморпути и М. М. Сомовым, он же Мих. Мих.

-  Алло, Мих. Мих! Какие вести?

Как на дрейфующей дела?

Надеюсь, все идёт без происшествий

И льдина верная цела?

Заканчивалась песенка так:

- Алло, Мих. Мих., Главсевморпуть в печали.

Всему начальству тяжело, -

Как вы в беду ужасную попали?

Как это всё произошло?

- Мы чистили аэродром,

Как вдруг раздался страшный гром,

Рвануло где-то по краям,

И льдина лопнула к чертям,

Дошел до рации толчок,

На керогаз упал мешок,

И запылал в один момент

За ним палаточный брезент.

Мы были в дальней стороне,

Вдруг видим – рация в огне;

Пока мы мчались во весь дух,

Огонь всё слопал и потух,

Движок расплавиться успел,

И на движке чехол сгорел.

А в остальном на льдине в океане

Всё хорошо, всё хорошо.

Песня ушла на материк, и даже сам Леонид Утёсов пел её. Ну, а Волович получил-таки заветное пианино…

Конечно, были у доктора и более пикантные шутки и розыгрыши. Например, он сумел убедить одного из коллег, что ленинградская фабрика «Красный треугольник» будет выпускать не только галоши, но и резиновых женщин (лица, фигуры как у кинозвёзд, заливаются горячей водой), и вскоре несколько экземпляров будут переданы на станцию. И это не развлечение – это эксперимент, надо будет писать отчёты об испытании опытных образцов…

При этом опытные полярники, такие как Папанин и Водопьянов, уважали «музыканта и запевалу» Воловича за «твёрдость в опасности, отвагу в дерзких предприятиях». «Виталий Волович? – Это наша легенда!» - писал в своей книге «Записки полярного лётчика» ас арктической авиации Михаил Каминской.

«Передовой медицине. Гагарин»

После работы в арктических экспедициях Виталий Волович занимался подготовкой и послеполётной адаптацией космонавтов. Он очень переживал за пионеров космоса: «Комфортабельность первых космических кораблей была сравнима разве что с консервной банкой. Гагарин, Титов, Попович не могли рукой шевельнуть». Самое волнующее событие в его жизни – встреча с вернувшимся с орбиты Юрием Гагариным. Доктор Волович первым обследовал космонавта: «послушал, померил давление: 130 на 75, пульс 60 ударов в минуту. Как будто не космос покорил, а перелетел из Сочи в Москву». Юрий вывел автограф своему доктору: «Передовой медицине. Гагарин».

В последующие годы Виталий Георгиевич работал в Институте авиационно-космической медицины. Он провёл более 40 экспедиций в различные точки земного шара, изучая модели выживания человека в экстремальных условиях. Виталий Георгиевич рассказывал, что их сбрасывали с самолёта в океан (Индийский, Тихий, Атлантический) или горы (Памир, Тянь-Шань, Кавказ) и оставляли бороться за жизнь. Автор этих строк видела у доктора Воловича дома акульи челюсти и другие трофеи из экстремальных десантов. Результатом исследований стали написанные книги, пособия, снятые фильмы. Так родилась в СССР новая наука – медицина выживания.

Виталий Георгиевич вышел на пенсию в 89 лет. В последний год своей жизни он всё ещё охотно общался с журналистами, издателями своих книг, беспокоился о том, по каким учебникам изучают студенты безопасность жизнедеятельности… В одном из интервью он писал: «Надо любить людей. Надо стараться помочь». Это и было девизом его жизни, жизни «под грифом секретности».

Автор: Чуракова Ольга Владимировна, к.и.н, доцент САФУ им. М.В.Ломоносова.

Книги В.Г. Воловича: