Первые государственные экспедиции на Новую Землю

Новая Земля. Остров Южный. Малые Кармакулы. Фото автора

В прошлой статье рассказывалось об организации и проведении государственных экспедиций в арктическом регионе в XVII веке (при царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче Романовых). Бывший пустозерский воевода Роман Неплюев, предположительно побывав в 1651 году на Новой Земле, ходатайствовал перед государем о проведении повторного похода с последующей зимовкой на архипелаге. Поскольку казна остро нуждалась в серебре для чеканки монеты, его просьба была удовлетворена.

В царском наказе на новую экспедицию говорилось: «Послан с Москвы на Новую Землю для сыска золотые и серебряные руды и узорочные каменья и для рассмотрения всяких надобных и угожих мест Роман же Неплюев в другорядь, а с ним племянники его жилец Иван, да новгородец Микула Неплюев, да рудознатного дела мастеры с рудознатными снастями, а велено ему на Новой Земле зимовать».

Для снаряжения плавания выделялись немалые средства — 947 рубля 4 алтына, весьма значительная для того времени сумма. Предполагаемый в дальнейшем прибыток обещал покрыть расходы с лихвой, поскольку мероприятие не казалось московским властям какой-то рискованной авантюрой — ведь берега архипелага не являлись безлюдными. По-видимому, еще была свежа память современников о строгановской колонии на Новой Земле. Кроме того, с высокой долей вероятности можно утверждать о существовании на архипелаге стационарного ненецкого населения (по утверждению В.Ю. Визе). Путешественник Г. Ганс в письме от 1578 г. указывал, что в это время на архипелаге проживали самоеды. Согласно Ламартиньеру, посетившему Новую Землю в 1653 г., нескольких встреченных местных поселенцев мореплаватели увезли с собой в Данию.

К походу готовились основательно: в Архангельске приготовили три ладьи и два коча для восьмидесяти четырех членов экспедиции, в числе которых состояли пятьдесят стрельцов, два рудознатца, два священнослужителя, трое мастеровых, серебряных дел мастер, кузнец, кормщики и промышленники.

3 июля 1652 г., после освобождения горла Белого моря ото льда, корабли вышли в море. Плавание проходило непросто — «морские ветры были и великие льды от Канина Носу и до Новой Земли».

Вид на Канин Нос, наши дни. Фото автора

Миновав Канин Нос, глава экспедиции Роман Неплюев отправил вперед самый быстроходный коч вместе со стрельцами, дабы как можно скорей доставить припасы к назначенному месту и начать мероприятия по подготовке зимовья. Однако случилась беда: судно попало в бурю. Изрядно потрепанное, оно возвратилось в Мезень. Экспедиция осталась без запасов продовольствия.

Не ведая о произошедшем, бывший пустозерский воевода Неплюев двигался во главе каравана кораблей вдоль Печорского берега к Югорскому Шару. Изрядно штормило, суда прижимало ветром к берегу. Роман Неплюев был вынужден остановиться у Медынского заворота – восточного мыса Печорской губы. Корабли вмерзли в лед. Неплюев принял решение зимовать в месте вынужденной стоянки и послал двадцать стрельцов в Холмогоры сообщить властям о произошедшем. Глава экспедиции надеялся следующим летом добраться-таки до Новой Земли.

Первый снег на Новой Земле 9 октября 2021 года. Малые Кармакулы. Фото автора

Весть о произошедшем дошла до царя. Алексей Михайлович отправил к месту зимовки пустозерских ненцев с запасами продовольствия. Одновременно из Москвы Роману Неплюеву и его племяннику Ивану направлялась грамота, подтверждающая прежний наказ:

«Велено ему с теми со всеми людьми, которые с ним зимуют, как будет время морскому ходу, из зимовья со всеми запасы и с хоромным строением итти на Новую Землю те избы устроить, в котором месте пригоже их делать».

Весной царю доставили донесение Неплюева, согласно которому с начала зимовки 15 ноября 1652 г. по 9 марта 1653 г. «умерло от цынги без свежей рыбы поп да племянник его Микула Неплюев и стрельцов и тюремных сидельцев 12 человек». Из-за скудности припасов от цинги страдали также остальные зимовщики.

В донесении Неплюева встречается описание полярной ночи и обоснование невозможности дальнейшего продвижения:

«Земля Бурлов берег островами Долгим и Матвеевым и Вайгачем сошлась с Новою Землею близки, но на Бурлове-де берегу в зимнюю пору темнота бывает велика – недель десять и больше, а ветры и снеги великие не выпустят недели три и четыре». (цитата по: Ципоруха М.И. «Моря российской Арктики»).

Ответное донесение из Москвы содержало приказ о немедленном возвращении в Пустозерский острог на Печоре. Однако распоряжение уже не могло быть исполнено — к тому времени глава экспедиции умер от цинги. Немногие уцелевшие спутники Романа Неплюева были спасены прибывшим к месту зимовки его племянником Иваном Неплюевым.

Об этой экспедиции, посланной на Новую Землю «по рудяному делу», сообщалось в челобитной крестьян Пустозерского острога от 1667 года царю Алексею Михайловичу:

«А в прошлых, государь, годах, по твоему великого государя указу, Роман Неплюев, и Фома Кыркалов, и Василий Шпилкин ходили для отыскной руды и всяких сыскных узорочей на Новую Землю, и в Югорский Шар, на Микулкин и на иные морские островы».

О проведении этой экспедиции свидетельствует «Наказ пустозерскому воеводе Ивану Неелову» от 1667 г.: «На Мезене, у посацкого человека Фомы Кыркалова лежит снасть всякая к рудяному делу, ломы и иные снасти железные, и парусы, и всякие судовые снасти, и котлы; да он же Фома послан на море для сыску руды и на Новую Землю, в те поры у него снасти положены были».

Несмотря на неудачный поход, казна по-прежнему нуждалась в серебре, а слухи о богатых россыпях в далеком студеном краю создавали предпосылки для организации следующих походов. Уже в 60-е гг. XVII в. состоялось плавание Ивана Неклюдова к Новой Земле. Помимо поиска руды, Неклюдову предписывалось выстроить на острове крепость. Не называя фамилии путешественника, об этом походе упоминает голландец Николас Витсен, будущий учитель Петра I (по переписке) нидерландскому языку, автор знаменитейшего сочинения «Северная и Восточная Тартария».

Обитатели Тартарии. Рисунок из амстердамского издания книги Н. Витсена «Северная и Восточная Тартария». А. Одежда якутов и зухар. В. калмаков, С. остяков и киргиз, и тангутских и даурских народов

Разносторонне образованный Николас Витсен, посетивший Москву в 1664–1665 году в составе голландского посольства, вел подробный дневник, ставший впоследствии основой его сочинения о России:

«Некоторый русский господин, желая загладить учиненное им прежде преступление, донес несколько времени тому назад Московскому Двору, что на Новой Земле имеются серебряные руды. Его послали туда, но он возвратился без всякого успеха».

Второе плавание Ивана Неклюдова к Новой Земле во главе крупного отряда состоялось в 1672 году. Об этом вновь свидетельствует Витсен, имевший своего корреспондента в Архангельске.

Судьба этого похода Неклюдова стала трагичной. «Будучи отправлен вторично, со множеством работников, не возвратился он оттуда, но со всеми погиб». Поиски серебра на архипелаге оказались безрезультатными, однако их отзвуком стало название одного из новоземельских заливов — губа Серебрянка.

Иллюстрации из амстердамского издания Н. Витсена «Северная и Восточная Тартария». На нижнем рисунке — самоедская оленья упряжка (в авторском представлении)

Столь раннее исследование Русского Севера российским государством, активно начавшееся уже со времени правления Ивана III (а если рассматривать отдельно Новгородскую республику, то и еще раньше), лишний раз свидетельствует о правдивости тезиса о том, что Россия — северная держава. Парадоксальным образом наш суровый Русский Север оказался освоен и исследован раньше опасного, населенного кочевниками, степного Юга; раньше Востока, скрытого за Каменным Поясом. Ну, а со стороны перенаселенного Запада на Русь по пути «Drang nach Osten» веками наступали «псы-рыцари» и прочие завоеватели. Исторически для нашей цивилизации Север был и убежищем, и потайным ходом, и гостиным двором, и припрятанной кубышкой со златом-серебром…

«Но самое главное, чем Север не может не тронуть сердце каждого русского человека, — это тем, что он самый русский. Он не только душевно русский, — он русский тем, что сыграл выдающуюся роль в русской культуре. Он не только спасал Россию в самые тяжелые времена русской истории — эпоху польско-шведской интервенции, в эпоху первой Отечественной войны и Великой, он спас нам от забвения русские былины, русские старинные обычаи, русскую деревянную архитектуру, русскую музыкальную культуру, русскую великую лирическую стихию».

— Д. С. Лихачев «Раздумья»

***

Владимир Привалов, специально для GoArctic