Книжные новинки: современные кочи, поиск могилы Баренца и неантропогенное изменение климата
Арктика – пространство, где продолжается творение, соблазн пройти дорогой мореплавателей прошлого и открыть новое.
Матонин В.Н. «Кочевой дневник». – Архангельск: Издательство ТСМ, 2020. – 200 с., ил.
Ещё в 2018 году наш портал публиковал путевые записки Василия Николаевича Матонина – философа, историка, религиоведа и поэта, которому довелось пройти дорогой русских первооткрывателей и обогнуть мыс Дежнёва. Что ещё интереснее, путь этот Матонин сотоварищи преодолели на деревянных кочах. Оттого и название было у этих записок: «Кочевой дневник». А через пару лет вышла и книга, в которой о путешествии рассказано полнее.
Какие же это первопроходцы?! Вот так, с дизельными двигателями и удобствами, пройти по Северному морскому пути, наверное, каждый сможет?!
Но не удобствами примечательны кочи нашего времени, длиной десять метров и шириной три. На этих маленьких судёнышках путешественникам вполне удалось прочувствовать силу и слабость человека в Арктике, а ещё – как много значит команда, в которой о себе мыслишь уже не «я», но «мы».
Путешествие совершилось в два летних сезона: от Усть-Кута (истока Лены) до Тикси, а потом уже – от Тикси до Анадыря. Жиганск, Сиктях, Кюсюр… В «точках жизни» по реке Лене севернее Якутска число обитателей исчисляется, в лучшем случае, несколькими тысячами, а чаще – сотнями. И всё же это – местные центры цивилизации. Когда-то здесь был практически построен коммунизм, но хватило нескольких лет, чтобы от него не осталось и следа. Здесь можно проплыть, следуя по Лене из Якутска в Тикси на теплоходе, среди «марсианских» пейзажей, но тогда вы не успеете познакомиться с местом; можно прилететь самолётом – раз в пару недель… Иными словами, скорее всего, вы никогда здесь не побываете. Если только не прочитаете «Кочевой дневник».
Даже по Лене до Тикси дойдёт не каждое судно, и не во всякую погоду. Но от второго этапа путешествия – Тикси-Анадырь – веет легендой. «Неблагоприятная ледовая обстановка» начинается здесь уже в июле, а значит – продолжается круглый год.
Здесь в тундре с равной вероятностью можно найти брошенный трактор или кости мамонта. Здесь в начале августа едва плюсовые температуры, и «в бесчеловечных условиях с наибольшей очевидностью проявляются человеческие качества». Несмотря на подробное описание условий, в которых проходит плавание, книга ни на минуту не даёт забыть, что её автор – философ и поэт. Качка и холод для него – повод поразмыслить о жизни. Стояние на вахте – время для общения с волнами. Море – благодарный собеседник для истосковавшегося оратора. Продукты неожиданно заканчиваются, чай – из солёной воды. Качка похожа на условия, в которых тренируют космонавтов, но только – не прекращается, от неё не спасаешься, даже привязав себя верёвками к шконке... Конечно, это не «Моби Дик», но что-то от «Одиссеи» в этом есть. При подходе к Певеку кочи чуть не постигла катастрофа – а потом наступило райское блаженство...
При желании, книгу Матонина можно прочесть как путеводитель, но в действительности это документальное повествование находится на грани притчи, и иногда грань между ними так же трудно разобрать, как грань между морем и небом во время шторма.
Впереди была Чукотка.
Япъян Зеберг «В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы». – М. : Паулсен, 2022. – 424 с., ил.
О трёх плаваниях Виллема Баренца мы знаем из записок, оставленных его сподвижником Герритом де Вейром. Он же рассказывает и про Благохранимый дом – «единственную в истории человечества отдельно стоящую постройку, которую, презрев жёсткие каноны картографической генерализации, космографы всего мира изображали и подписывали на своих картах вне зависимости от их масштаба».
Именно это человеческое обиталище, построенное участниками экспедиции Баренца на Новой Земле в конце XVI века, стало точкой отсчёта для голландского автора Япъяна Зеберга. Второй артефакт – прощальная записка Баренца, написанная на Новой Земле в июне 1597 года, а найденная лишь в 1876 году. Казалось бы, описать немногочисленные следы путешествий Баренца – не так сложно. Но Зебергу мало «следовать за Баренцем» - он, подобно мореплавателям на кочах, о которых мы рассказали выше, «стремится заново пережить его классические путешествия».
Проводником для голландских учёных в этом деле стал русский – Дмитрий Кравченко. В конце 70-х годов он исследовал на Новой Земле останки Благохранимого дома, а на мысе Вилькицкого нашёл гурий – предполагаемую могилу Баренца. Густой мох сохранил множество предметов (часть из них хранится в российском Музее Арктики и Антарктики), и на советском телевидении вышел даже документальный фильм про эту находку – но голландская сторона первоначально встретила её без энтузиазма. Однако Кравченко был настойчив. Он хотел пройти путём Баренца – и хотел, чтобы это была именно российско-голландская экспедиция. Так оно и получилось – и, по совпадению, путешествие на катерах «Виллем Баренц» и «Аспол» состоялось прямо накануне августовского Путча 1991 года.
В книге можно прочитать, как для голландца выглядели Нарьян-Мар и Диксон накануне распада Советского Союза. Катера в итоге попали в ледовый плен, и вызволять их пришлось ледоколу «Вайгач» - этому посвящено немало драматических страниц. В конце концов путешественники всё-таки нашли приключения на свою голову!
Но это, что называется, живые впечатления. Значительная часть работы Зеберга – погружение в историю посредством архивного труда. Подробно описывается история важнейшей находки: записки Баренца. Этот слипшийся, истёртый, позеленевший (он хранился в медном рожке) комок удалось расправить и прочитать. Вот что писал великий мореплаватель:
А уже 20 июня 1597 года Баренц скончался…
Российско-голландская экспедиция 1991 года была первой, но далеко не последней. Можно даже сказать, что, хотя в ней было больше романтики, она была хуже организована. При неоднократных раскопках удалось отыскать множество артефактов – включая сохранившиеся остатки корабля Баренца. И это, пожалуй, единственные сохранные остатки от корабля, на котором совершилось одно из великих географических открытий.
Голландцы приезжали на Новую Землю и Вайгач в 1993-м, в 1995-м, в 1998-м и 2000-м… книга Зеберга – это, по сути, совокупность путевых дневников вперемешку с погружениями в историю. Замечательны, например, два взгляда на остров Вайгач: из глубины веков – и из наших дней. Помимо охоты за предметами эпохи Баренца и путешествия по следам Баренца, некоторый интерес в дневниках представляет описание непростых взаимоотношений и взаимного подтрунивания между русскими и голландскими участниками этих экспедиций (правда, это взгляд только с голландской стороны). Русские у голландцев вызывают обычно удивление, непонимание и, нередко, неодобрение. Однако на плодотворности совместного труда это, по признанию автора, не сказывалось.
Несмотря на интереснейшие раскопки на месте Благохранимого дома, могила Баренца пока так и осталась ненайденной.
Котляков В.М. Моя лаборатория — весь земной шар. — Москва: Издательство «Паулсен», 2021. — 104 с.
Владимир Михайлович Котляков, о жизни и работе которого рассказывает эта книга – а точнее, рассказывает он сам, поскольку она построена в виде развернутых интервью, - один из наиболее авторитетных учёных в нашей стране, основоположников современной гляциологии (науки о природных льдах). Выпущена книга в год, когда Владимиру Михайловичу исполнилось девяносто лет.
Журналист Елена Кудрявцева и Владимир Михайлович обсуждали научные задачи и международное сотрудничество в Арктике и Антарктике и не раз возвращались к теме, которая сегодня волнует столь многих: причинам изменения климата. Котляков скептически настроен к той точке зрения, что ключевым фактором изменений является деятельность человека. Его аргументы строго научны и основываются на многолетнем изучении ледников:
В книге об этом можно прочесть гораздо подробнее – в том числе о меньших циклах, которые происходят внутри больших. Так или иначе, утверждает Котляков, «пока воздействие человека на природу нельзя сравнивать с теми силами, которые заложены в самой природе. На наше счастье, человеческий фактор ещё не может превысить естественный ход истории».
Владимир Михайлович стоял у истоков исследования ледяного и снежного покрова Антарктиды. Он приехал на континент, когда Антарктика была «описана, но не изучена», преодолев «ревущие сороковые и неистовые пятидесятые широты», пояс айсбергов и паковых льдов — «льдин толщиной около двух метров, которые дрейфуют такой плотной массой, что пробиться через них можно только с помощью ледокола». Недаром же Антарктида из всех континентов была открыта последней, хотя существование её предсказывал ещё Ломоносов!
Представленная здесь книга - это не "книга о Котлякове", а сборник разговоров с очевидцем, к которым можно посоветовать приобщиться как можно скорее. Хотя немалая её часть посвящена исследованиям прошлого (начиная с 50-х годов), хотя в значительной мере она представляет собой взгляд на эволюцию международного сотрудничества в Арктике и Антарктике -- одновременно это, замечательным образом, книга о настоящем и будущем, поскольку выводы, сделанные Котляковым и его коллегами в результате полувековой работы, становятся насущно актуальными сейчас. Речь не только о мере влияния человека на изменение климата - но и, например, о подлёдных озёрах и возможностях для исследования, которые они в себе таят. Об этом открытии, сделанном физиком Игорем Алексеевичем Зотиковым, Котляков тоже рассказывает подробно. Сегодня это огромное пространство познания остаётся практически неизученным.
Ещё один фундаментальный труд - Атлас снежно-ледовых ресурсов мира. Владимир Михайлович был инициатором и одним из главных разработчиков Атласа. Вот как возникла его идея:
В завершение Владимир Михайлович размышляет о том, что судьба страны в немалой степени определяется её географией:
Подготовила Татьяна Шабаева