Дневник погибшего машиниста. Что рассказали находки на Земле Франца-Иосифа

Члены экспедиции 2010 года «По следам двух капитанов». Фото: В. Мельник

Подлинные письменные источники, найденные в высоких арктических широтах, – явление уникальное, поэтому каждая такая находка заслуживает тщательного исследования и включения в общеисторический контекст. В нашем случае речь идёт о находке дневниковых записей в 2010–11 годах на Земле Франца-Иосифа в ходе совместной экспедиции клуба «Живая природа», Пограничной службы ФСБ РФ и Русского географического общества под общим руководством Олега Леонидовича Продана. Целью её был поиск материальных свидетельств пребывания на архипелаге членов группы Валериана Ивановича Альбанова, штурмана судна «Святая Анна». 

Пешеходная партия найдена

Это судно под командованием Г.Л. Брусилова летом 1912 года отправилось вдоль побережья Северного Ледовитого океана во Владивосток, однако было затерто льдами в Карском море и дрейфовало в течение полутора лет к северу от Земли Франца-Иосифа. Понимая ничтожность шансов освободиться от льдов до завершения запасов продовольствия, штурман Альбанов с разрешения капитана покинул «Святую Анну» с десятью спутниками. Это случилось 10 апреля 1914 года, а 20 июня, спустя более двух месяцев и с потерей одного из членов команды (Прохора Баева), берег архипелага был достигнут. Днём 29 июня на мысе Марии Грэмсуорд группа разделилась: пятеро во главе с Альбановым двинулись по воде на каяках, а остальные – по берегу. Спустя два дня обе группы встретились на мысе Ниль; правда, береговая партия не досчиталась Александра Архиереева, который не смог идти дальше и был оставлен по дороге.

Мыс Ниль Земли Франца-Иосифа. Фото: В. Мельник

На следующее утро, 2 июля, группа вновь разделилась – Валериан Альбанов, Александр Конрад, Иван Луняев, Евгений Шпаковский и Ольгерд Нильсен вышли в море на каяках, а Губанов, Максимов, Смиренников и Регальд вечером того же дня должны были пойти по берегу. Местом встречи был назначен мыс Гранта. Придя туда 3 июля, Альбанов с товарищами ждали двое суток, но четверо членов пешеходной партии так и не появились. Не дождавшись, 5 июля штурман двинулся далее к острову Белл, где через день умер матрос Нильсен, а 8 июля в море унесло каяк Шпаковского и Луняева. Конечной точки пути – мыса Флора, где находился лагерь нескольких прежних экспедиций на архипелаг, – достигли 9 июля только Альбанов и Конрад.

Остатки пешеходной партии в составе машиниста Владимира Губанова, старшего рулевого Петра Максимова, матроса Павла Смиренникова и стюарда Яна Регальда и попыталась найти экспедиция О.Л. Продана. 30 июля 2010 года в 5–6 километрах к юго-востоку от мыса Ниль Земли Георга, в небольшой бухте членами экспедиции были найдены останки человека.

Это был скелет без черепа, принадлежавший мужчине 27–29 лет, который имел рост 173–175 см и размер обуви 42-43, согласно определению судебно-медицинского эксперта. Анализ химического состава костей давал В.Н. Звягину, проводившему экспертизу, некоторые основания предполагать, что останки могли принадлежать человеку одной из прибалтийских народностей. В береговой партии Альбанова такой человек был только один – стюард Ян Регальд, латыш. Однако проведённые позднее сравнения с предполагаемыми потомками Регальда не дали положительных результатов.

Часы, очки и свисток

Рядом с часами лежал морской сигнальный свисток английского производства. Фирма «Acme Whistles» была основана в Бирмингеме в 1870 году, и первоначально выпускала свистки для футбольных матчей. Так как шум мешал расслышать свисток судьи, компания с 1884 г. стала выпускать свистки большей мощности, они получили название «The Acme Tunderer» – «Громовержец». Эта продукция оказалась востребованной военными, которые подавали сигналы санитаркам на поле боя, и в 1909 году фирма «Acme Whistles» получила заказ на производство свистков для британской армии. У нашего свистка сохранились остатки ремешка для подвешивания. Очевидно, свисток принадлежал датчанину Ольгерду Нильсену – единственному члену экспедиции из экипажа «Бленкантры» до покупки её Брусиловым.

Свисток Ольгерда Нильсена

Выше этих находок, на гребне осыпи, был обнаружен нож заводского производства с дубовой рукояткой и латунной пяткой, который лежал прямо сверху на камне. Никаких следов принадлежности ножа на рукоятке не сохранилось.

Нож

Там же, наверху, между камней, были найдены самодельные солнцезащитные очки, описание которых имеется в записках Альбанова. Вот что он написал по поводу этих очков в своих воспоминаниях: «Настоящих предохранительных снеговых очков у нас не было. Ещё на судне машинист Фрейберг сделал нам всем по паре очков, но нельзя сказать, чтобы эти очки достигали своего назначения. Стёкла для них делали из тёмных четырёхгранных бутылок от "джина". Одев такие очки, мы ничего не видели впереди, поминутно спотыкались в ропаках, перевёртывали нарты, падали сами, но глаза по-прежнему болели невозможно, и слёзы текли горячими струями».

Остатки самодельных солнцезащитных очков

При помощи металлоискателя была обнаружена металлическая ложка, на черенке которой были нацарапаны инициалы «П.С», что указывало на принадлежность её Павлу Смиренникову. Была найдена и эмалированная кружка, которую взяла с собой береговая партия. То есть были найдены все вещи, которые Альбанов передал береговому отряду, кроме винтовки. Поисковики нашли только несколько винтовочных патронов 1910 и 1911 года производства. Также были обнаружены остатки малицы, обломки лыж, пустая истлевшая заплечная сумка и кожаные ремешки. Ниже по осыпи члены экспедиции обнаружили остатки проржавевшего жестяного ведра. Как видно из дневника В. Альбанова, сухопутная группа взяла ведро, использовавшееся как импровизированная грелка, для обогрева на привалах.

Ложка с инициалами «ПС» 

Дневник машиниста Губанова

Наконец, между камней была найдена тетрадь с дневниковыми записями. Один из фрагментов дневника удалось прочесть прямо на месте поиска. В нём описывались события, относящиеся к 1913 году, в том числе назывались фамилии членов экипажа «Св. Анны». Это было уже железным доказательством того, что найденные останки принадлежали одному из членов береговой партии Альбанова. Что касается самого дневника, то его автором был Владимир Губанов, исполнявший на судне обязанности машиниста. Этот вывод был сделан уже позже, после экспертизы дневника, в конце которого были обнаружены записи технического характера, касающиеся ремонта двигателя судна.

Через год Олег Продан повторил экспедицию, чтобы более тщательно исследовать предполагаемый маршрут берегового отряда Альбанова. В той же бухточке были обнаружены ещё несколько листков дневника, костные фрагменты того же человека, чей скелет был найден в 2010 году, и пучки длинных белокурых с рыжиной волос. Также были найдены фрагменты костей медвежьего черепа со следами разруба топором и старое полуобгоревшее бревно. Последние находки указывали на то, что, скорее всего, кто-то из береговой партии какое-то время жил в бухте.

Вещественный материал уже стал предметом исследований, однако комплексного описания дневниковых записей почти не предпринималось. Можно назвать только электронную публикацию части дневника, произведённую М.А. Чвановым на своём сайте. В Центр специальной техники Института криминалистики ФСБ РФ поступили для исследования семь объектов рукописного характера – отдельный лист дневника, часть тетради с дневниковыми записями, два комка бумаги, фрагменты металлической банки с бумагой внутри, закрытая металлическая банка, обвязанная веревкой, с запиской внутри (как выяснилось, записка принадлежала экспедиции Ф. Джексона, о ней упоминает Альбанов в своем повествовании) и гильза от охотничьего ружья с бумагой внутри. Исследования были проведены специалистом Центра. Н.А. Ивашиной в 2010–2011 гг.

Письмо экспедиции Ф. Джексона, найденное в металлической банке

Восстановление значительной части текста позволяет сопоставить вновь найденный дневник Владимира Губанова с дневниковыми записями Александра Конрада, написанной на основе дневников повестью В.И. Альбанова «На юг к земле Франца Иосифа», а также судовым журналом, и выяснить неизвестные факты экспедиции.

Первое, что бросается в глаза, – более детальное описание в дневнике Губанова подробностей бытовых моментов экспедиции: охоты, отношений между членами экипажа, занятий отдельных её членов. В частности, из дневников Губанова и Конрада мы теперь знаем клички всех шести собак, взятых в экспедицию – Граммофон, Ульма, Нелби, Лира, Барбос и Александр. Становится понятным по каким признакам отбирались собаки: они должны были составлять пары (самка-самец) в упряжке из шести собак, которая должна была выполнять функции местного транспортного средства.

Были и казусные случаи, нигде не отразившиеся в других источниках, например, состязание Баева и Луняева в вязании морских узлов, которое выиграл Иван Луняев. Или события 12 мая 1913 года, когда измерявшие глубину матросы утопили грузило от лота Томсона.

Также мы впервые узнаем о других конфликтах капитана Брусилова, в частности, о драке 13 сентября 1913 года с гарпунером и корреспондентом «Архангельских губернских ведомостей» Вячеславом Шленским. Видимо, не один Валериан Альбанов имел собственное видение перспектив экспедиции. По статусу гарпунеры (кроме Шленского ещё Михаил Денисов) в команде стояли следующими после капитана и штурмана, фактически входя в руководящий состав.

Кое-что мы узнаём и о личной жизни самого Владимира Губанова, например, что у него была жена Татьяна, а поступил он на судно «Святая Анна» 20 июня 1912 года. В споре Альбанова с Брусиловым Владимир Губанов явно занимал сторону штурмана, так как с самого начала присоединился к его подготовке отхода с корабля зимой 1914 года и активно в ней участвовал.

Лист дневника В. Губанова. Фонды АКМ №28106/14

К сожалению, очерк В.И. Альбанова «На юг, к Земле Франца Иосифа» имел своей целью описание прежде всего пешеходного маршрута со «Святой Анны» до суши, поэтому события предшествующих месяцев в нём отражены крайне скудно и не разбиты по датам. В силу этого обстоятельства, данный источник мало пригоден для сравнения с найденным дневником, хотя в целом сведения Альбанова не противоречат свидетельствам Брусилова, Конрада и Губанова. Быстрая смерть Альбанова не способствовала вводу в научный оборот его трудов. Остаётся сожалеть, что последним человеком, который держал в руках оригинал дневника Альбанова, если это действительно так, был Вениамин Каверин.

Ещё больше вопросов вызывает сопоставление дневников Губанова и Конрада. У последнего мы видим явную нерегулярность и отрывочность записей, что в целом характеризует молодого матроса как не очень прилежного к грамоте человека. В выписке из судового журнала в мае и июне 1913 года неоднократно встречаются записи о работах по подготовке судна к плаванию. В дневнике Конрада этот факт никак не отмечен, как и ряд других подробностей. Иногда лакуны в его дневнике достигают целого месяца, что затрудняет верификацию с остальными источниками. Также обращает на себя внимание подчёркнутое нежелание Конрада писать о межличностных отношениях в коллективе. Не исключено, что это психологические последствия проступка, совершённого им при пешем переходе на Землю Франца-Иосифа, когда вместе со Шпаковским они фактически бросили своих товарищей на произвол судьбы и ушли вперёд, прихватив всё самое ценное. Позже они были прощены, но оставшийся в живых Конрад извлёк урок и не желал своим вниманием к деталям экспедиции напоминать об этом факте.

Таким образом, сопоставление вновь обретённого дневника машиниста Владимира Губанова с другими источниками, освещающими экспедицию Г.Л. Брусилова на шхуне «Святая Анна», позволяют дополнить картину событий новыми данными, адекватно оценить морально-психологических климат в коллективе, выяснить причины некоторых поступков участников экспедиции. Самое главное, что теперь мы обладаем единственным подлинным дневником участника экспедиции, написанным по ходу событий, а не по памяти, как это было сделано Альбановым и Конрадом.

Обстоятельства находок 2010–11 годов на Земле Франца-Иосифа рисуют нам трагический исход пешеходной группы, в которую входил Владимир Губанов. Похоронив своего спутника и бросив часть имущества, оставшиеся три товарища, вероятно, погибли в одной из ледниковых расселин архипелага.

***

Едовин Алексей Геннадьевич, президент Северного историко-родословного общества, доцент кафедры Отечественной истории Северного (Арктического) федерального университета, кандидат исторических наук, специально для GoArctic