Экспедиция на "Святой Анне". 1912-1914.

В экспозиции Музея Арктики и Антарктики хранится дневник участника экспедиции Георгия Львовича Брусилова – матроса Александра Эдуардовича Конрада. Брусиловская экспедиция относится к  трагичным страницам в летописи Арктики. Через два года после начала экспедиции на родину  вернулись только двое участников – штурман Валериан Альбанов и матрос Александр Конрад. Во время похода они вели дневники, благодаря которым стало возможно восстановить события тех дней.

До недавнего времени широкой аудитории был известен только дневник В.И. Альбанова. Впервые его опубликовали в приложении к «Запискам по гидрографии» в 1917 году. Долгое время дневник Альбанова и выписка из судового журнала считались единственными первоисточниками. О существовании ещё одного дневника стало известно только в 1940 году. После смерти матроса Конрада его супруга передала рукопись в Музей Арктики и Антарктики. Вероятно, причиной столь поздней передачи были болезненные воспоминания Александра Эдуардовича. Знавшие матроса люди говорили, что он «неохотно, с внутренней болью, вспоминал свою ледовую одиссею». Об этом периоде своей жизни он мало распространялся.

События, происходившие во время экспедиции, заносились Конрадом в тетрадь. Объём дневника составляет 154 страницы. В отличие от образного и развёрнутого повествования В. И. Альбанова, дневник матроса написан весьма скупо. Конрад фиксирует координаты, охоту на морского зверя, рацион питания и немного описывает быт во время похода, почти ничего не говоря об отношениях между людьми. Ценность этого документа заключается в том, что он вёлся с момента начала экспедиции и до её окончания. Большая же часть материалов Альбанова погибла вместе с двумя участниками похода на каяке. Уцелели только записи с 27 мая по 23 августа 1914 года, поэтому львиную долю событий ему пришлось восстанавливать по памяти.

Дневник Конрада начинается с постановки цели: «пройти Карским морем и Ледовитым океаном во Владивосток, чтобы дорогою составить более подробную карту Ледовитого океана в границах азиатской России и так же исследовать промыслы на тюленей, моржей и китов в области за мысом Челюскин».

Молодой лейтенант русского императорского флота Георгий Брусилов действительно намеревался впервые пройти под русским флагом с запада на восток по Северному морскому пути. На организацию собственной экспедиции Г.Л. Брусилова вдохновило участие в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО). ГЭСЛО работала в Арктике с 1910 г. по 1915 г. Экспедиция должна была составить новые лоции северных морей, исследовать морской путь и постараться пройти северными морями из Владивостока в европейскую часть страны. Г.Л. Брусилов принимал участие в походах 1910 и 1911 гг. на ледокольном пароходе «Таймыр». Во время второго похода судам удалось пройти Чукотское и Восточно-Сибирские моря. Отсутствие тяжёлых льдов позволило части офицеров, среди них был и Георгий Львович Брусилов, прийти к заключению, что ледовая обстановка в Арктике не такая сложная.

В возможности осуществить задуманное Брусилова также убеждал пример экспедиции шведского исследователя барона Адольфа Норденшёльда. В 1878 году на пароходе «Вега» ему удалось преодолеть весь Северный морской путь за одну навигацию. У Норденшёльда был ряд преимуществ перед Брусиловым. Во-первых, к началу этой экспедиции он был уже опытным полярником. В его копилке значились исследовательские экспедиции на Шпицберген и к западному побережью Гренландии, он совершил пробное плавание до устья Енисея перед походом на «Веге». Во-вторых, финансировал экспедицию богатый промышленник Александр Сибиряков.

В отличие от шведа, 28-летнему лейтенанту русского императорского флота нельзя было похвастаться ни подобным опытом, ни наличием богатых спонсоров.

Знавшие Брусилова люди отмечали его живой характер и энергичность - Георгий Львович стал изыскивать возможности для организации своей экспедиции.  В Морском министерстве он получил отпуск от службы. Финансовый вопрос Брусилов планировал решить предложением потенциальным спонсорам стать акционерами в компании по добыче морского зверя. Брусилов объявил о ведении зверобойного промысла во время экспедиции.  Спонсировать экспедицию согласилась Анна Брусилова, жена родного дяди Георгия – Бориса Алексеевича. Анна Николаевна заключила с племянником договор. Согласно этому документу, главной целью экспедиции становился «звероловный промысел».

На деньги, отпущенные тётушкой, Брусилов приобрёл весной 1912 года парусно-моторную шхуну «Пандора». В благодарность за участие тётушки в его судьбе, Георгий Брусилов переименовывает судно в «Святую Анну».

В дневнике Конрада описанию судна уделено особое внимание: «Оно было построено лет сорок тому назад… специально для плавания во льду, может так же хорошо идти под парусами, как и машиной… Всё судно построено из австрийского дуба с тремя обшивками».  Для продвижения в «твёрдых» морях, судно имело так называемую «ледовую» обшивку.

28 июля (по старому стилю) 1912 года в 3.55 пополудни «Святая Анна» отошла от Николаевского моста в Санкт-Петербурге. До установления льдов предполагалось успеть обогнуть Скандинавский полуостров и пройти в пролив Югорский шар, останавливаясь только в Копенгагене, в Трондхейме и в Александровске-на-Мурмане.

В Александровске к экспедиции должны были присоединиться учёный Севастьянов и друг детства Брусилова – лейтенант Николай Андреев, занимавший должность помощника начальника на судне. Андреев должен был найти и привезти в Александровск врача. Среди пассажиров «Св. Анны» была и дальняя родственница семьи Брусиловых – Ерминия Александровна Жданко. Близкие её называли Мимой. Мима отправилась в небольшую «экскурсию» - на две-три недели до Архангельска. На организацию коммерческого путешествия вокруг Скандинавского полуострова Брусилов решился из-за нехватки денежных средств.

К удивлению Брусилова, в Александровске судно никто не встречал. Андреев даже не известил Брусилова о том, что не может приехать. Видя бедственное положение Брусилова, 21-летняя девушка вызвалась идти в Арктику вместе с Георгием Львовичем. «Когда я приступила с решительным вопросом, могу я быть полезна или нет, сознался, что могу». Ерминия закончила самаритянские курсы, что впоследствии позволило ей заменить на судне врача. В её обязанности также входило заведывание продовольственным складом и фотографирование.

Окончательный состав команды, отправившейся в Арктику, насчитывал 24 человека. Руководитель экспедиции – Георгий Львович Брусилов, Валериан Иванович Альбанов – штурман, Ерминия Александровна Жданко, выполняющая функцию врача, и 21 человек команды.

2 (15) сентября в 8.30 утра достигли с. Хабарово, что в Югорском шаре. Конрад отмечает, что становище состояло из 2-3 маленьких избушек, нескольких юрт и церкви с домом священника. Отсюда Брусилов отправляет последнее письмо  маме: 

«Пришли в Югорский шар – это пролив в Карском море. Пиши мне в нескольких экземплярах: село Гольчиха, устье Енисея, Енисейской губернии, или области, не помню хорошо, Туруханск, той же губернии и Якутск... Но это почти невероятная вещь, так что нужно считать за счастливую случайность...плавания осталось всего две недели, а зима, это очень спокойное время, не грозящее никакими опасностями. Крепко целую тебя, моя милая мамочка...»  

1 ноября, согласно записям матроса, наступила полярная ночь. С наступлением зимы стали отмечаться случаи заболеваний, предположительно, цингой.

2 февраля (7 марта) 1913 года после определения широты и долготы (77⁰17 с. ш. долгота – 78⁰ 15) в судовом журнале появляется запись: «…мы вышли в Северный Ледовитый океан». Что окончательно убедило зимовщиков в абсолютно ином сценарии развития событий. Многие стали болеть, почти всю зиму Георгий Брусилов не выходил из своей каюты.

С приходом лета пытались взрывать лёд порохом. Борьба продолжалась до начала августа. 5 августа в дневнике Конрада появилась запись: «пришлось бросить всю эту работу, которая не сделала никакой пользы».

10 августа начинается подготовка к новой зимовке. Судно подверглось значительному переустройству, изменения были столь масштабными, что им посвящена отдельная запись:

«Нижний кормовой салон с каютами превращается в одну большую каюту для 18 человек. Все наружные стены обиваются войлоком и парусиной... Несколько кают совершенно забили досками и устроили двойные стены, между стенами насыпали шлак...Борта обкладены снегом, так что в этом году помещения  будут гораздо теплее, чем в прошлом году». 

В начале декабря 1913 года «Святая Анна» прошла широту северных островов Земли Франца-Иосифа. Валериан Иванович Альбанов, один из немногих опытных участников экспедиции, понимал всю опасность положения. ЗФИ – это последняя суша, а значит, и один из последних шансов на спасение. Альбанов просит Брусилова отпустить его по льдам к острову Рудольфа. Принятию такого решения способствовали также напряжённые отношения между штурманом и начальником экспедиции. Ещё 9 (22) сентября Альбанов был «отставлен от исполнения своих обязанностей штурмана».

9 января 1914 года команда узнала, что штурман строит себе каяк для перехода по льдам на берега Земли Франца-Иосифа. Вместе со штурманом изъявили желание пойти ещё несколько человек.

Поначалу Брусилов пытался отговорить команду от похода, но позже он найдёт такое решение правильным. Уход почти половины команды давал возможность Брусилову растянуть оставшийся запас продуктов ещё на год. При подготовке экспедиции Брусилов предусматривал возможность только одной зимовки.

Первоначальный план Альбанова включал в себя поход по льдам до Земли Франца-Иосифа. На мысе Флора штурман предполагал добраться до построек английского исследователя Джексона, где хранился провиант. Дальше путь должен был пролегать к населённым берегам Шпицбергена или Новой Земли.

10 апреля группа из 14 человек покинула судно.Таким образом, команда разделилась на две части. На судне вместе с Брусиловым остались Ерминия Жданко, гарпунеры Шленский и Денисов, матросы Мельбард и Параприц, машинист Фрейберг, боцман Потапов, повар Калмыков.

Отряд Альбанова взял с собой 7 каяков и 7 нарт. В каяки была сложена провизия, палатка, малицы, кухня (переносная печка), 2 компаса, хронометр, бинокли... Провизии взяли 590 кг, рассчитывая на два месяца пути. Только 18% составляли продукты способные восстановить силы и дать энергию, большая часть провианта состояла из сухарей.  Предполагалось, что во время похода будет вестись охота на морского зверя и белого медведя.

19 апреля трое участников санного похода – Шабатура, Шахнин и Пономарёв – решили вернуться на «Святую Анну».

Самодельные нарты оказались крайне несовершенными для перехода по дрейфующим льдам. Под тяжестью провианта узкие полозья саней ломались. Груз перевозили в два захода, а иногда приходилось проделывать один и тот же путь трижды.

Первой сушей, которой предполагал достигнуть Альбанов, должен был стать самый северный остров ЗФИ – о. Рудольфа. По его подсчётам, для этого перехода требовалось около месяца. Поход к островам осложнялся тем, что у путешественников не было карты архипелага. Альбанов использовал зарисовку, сделанную ещё Нансеном.

С появлением солнца ещё одной проблемой стала снежная слепота, об этом упоминается как в дневнике Альбанова, так и в дневнике Конрада. К началу мая, как сообщает Альбанов, у всех начинают болеть и слезиться глаза.

Путь был чрезвычайно мучительным. Приходилось лавировать между торосами, идти по ледяному болоту и глубокому снегу.  При таком расходе энергии люди не имели возможности восстановить физические силы, так как на ужин приходилось довольствоваться фунтом сухарей и столовой ложкой замороженного масла. Если удавалось добыть тюленя или белого медведя, это считалось настоящим пиршеством.

«Период вычитания» в группе начинается 3 мая, когда матрос Баев отправился на разведку хорошей дороги, но обратно в лагерь он так и не вернулся. В течение пяти дней товарищи искали его, поиски эти оказались безрезультатными. Конрад пишет: «нашли его след, который кончался у самой майны... Предполагаем, что, может быть, он провалился и утонул».

15 мая,  во время переправы через полынью, каяки стюарда Регальда, рулевого Максимова и Смиренникова перевернулись. Вместе с каяками погибла кухня и ружьё. Конрад пишет: «сегодня пришлось ужинать сырым тюленьим мясом. С горем пополам растопили лёд для питья».

С наступлением тепла всё труднее становилось передвигаться на нартах, поэтому чаще стали пользоваться каяками. Сложность в перемещении по воде представляли большие ледяные поля и шуга. Из-за сильного таяния льда решили увеличить переходы, идти более 10 вёрст в день.

30 мая, определяя высоту, зафиксировали 82⁰ с. ш. К этому моменту группа должна была находиться на широте северных островов ЗФИ. Скорость движения льдов в этом районе увеличилась, что указывало на отсутствие впереди какой-либо преграды, а именно суши. Это подтверждала и регулярная разведка. Движение льдов шло в юго-западном направлении. Альбанов пишет: «становится ясно, что нас проносит мимо этой земли». К этому времени в распоряжении путешественников осталось только три каяка, в них помещалась группа из 10 человек.

Первые признаки земли появились в виде «двух белых или даже розоватых облачка над самым горизонтом». Сильным течением группу сместило в юго-западном направлении. К концу июня они оказались недалеко от берегов Земли Александры. На подступах к берегу дорога превратилась в «клей». Казалось бы, самое страшное осталось позади, но произошло неожиданное.

30 июня двое (их фамилии Альбанов не раскрывает) рано утром отправились на разведку, ни к завтраку, ни к полудню они не вернулись. Вскоре Альбанов обнаружит неприятную пропажу: почти все важные вещи беглецы забрали с собой. Они захватили также запаянную жестяную банку с письмами и документами. В дневнике Альбанова, чуть ранее этого события, можно найти следующую запись: «должен сознаться, что есть у меня в партии три или четыре человека, с которыми мне ничего не хотелось бы иметь общего». Его опасения подтвердились.

8 июля удалось подойти к леднику, круто обрывавшемуся в море. Забраться по отвесной ледяной стене не представлялось возможным. К этому времени у группы (на 8 человек) осталось «5 фунтов сухарей, полфунта бульона Скорикова и 2 фунта соли». Положение было самое отчаянное. Тщательно осматривая ледяной отвес, людям удалось обнаружить трещину. Вырубая во льду ступени, группа смогла забраться на вершину ледника. Долгожданная суша оказалась ледяной пустыней. Здесь, на вершине ледника были съедены последние запасы бульона, из провианта теперь оставались только сухари – по полкружки на человека. Нужно было торопиться.

Поход по леднику таит в себе не меньше опасности, чем лавирование на каяке среди ледяных полей. В ледниках часто встречаются трещины, глубина которых может достигать нескольких сотен метров и даже километров. Снежные заносы делают поверхность ледника идеально ровной, усыпляя бдительность путешественника. Попасть в такую трещину означает гибель.

Альбанов с Луняевым отправились в путь первыми, остальные шесть человек должны были идти следом. Дорогу нащупывали с помощью лыжных палок. Через три с половиной часа добрались до мыса, где расположился птичий базар.

Здесь произошла неожиданная встреча с беглецами. Раскаяние сбежавших было настолько сильным, что пересилило желание расправиться с предателями. Во время охоты Конрад и Шпаковский обнаружили на побережье насыпь из камней и бутылку из-под английского пива. Под насыпью нашли железную банку с английским флагом и записку с координатами места. В тексте сообщалось, что здесь побывала экспедиция Джексона в 1897 году. Англичане отправились искать землю северо-западнее ЗФИ. А место, где была сделана находка, называлось мысом Мэри Хармсворт. Мыс этот находится на юго-западной оконечности Земли Александры. Теперь не было сомнений, куда двигаться дальше: «к мысу Флора, в имение этого знаменитого англичанина Джексона».

Решили разделить группу на сухопутный и морской отряды. Сухопутный отряд шёл по леднику налегке, а другая часть группы должна была идти на каяках вдоль берега. Делая перегруппировки во время остановок на отдых и сон, так планировали идти до мыса Флора. Поменявшись, береговая партия состояла теперь из Архиереева, Регальда, Смиренникова, Губанова и Луняева. Альбанов, Максимов и Конрад отправились на каяках. Следующая встреча была запланирована на мысе Ниль. Через сутки из пешей группы к назначенному месту подошли только четверо. По рассказам товарищей, матрос Архиеерев стал недомогать, ближе к вечеру у него отнялись ноги и он стал впадать в беспамятство. Утром решили продолжить путь без больного, боясь, что Альбанов отправится дальше без них. Узнав, что Архиереев лежит один на льду, штурман отправил его спутников обратно. Согласно записям Конрада: «придя туда, где остался Архиреев, его не нашли. Тот лёд, на котором он остался лежать, оторвало от берега ветром и унесло в море с ним вместе».

Последнюю береговую партию возглавил Максимов. Вместе с ним пошли Регальд, Губанов и Смиренников. На каяках – Альбанов с больными Луняеевым, Шпаковским и Нильсеном. Следующим пунктом встречи был назначен мыс Гранта (Земля Георга). На мысе Гранта группу ждали трое суток, но сухопутная партия так и не пришла.

Оставшиеся в живых отправились к о. Белл.  На острове умер Нильсен.

8 июля, простившись с товарищем, отправились дальше. К этому времени ухудшилось самочувствие Шпаковского, теперь он не мог самостоятельно передвигаться. Несмотря на тяжёлое состояние Шпаковского, группа продолжила двигаться к мысу Флора, который при ясной погоде уже хорошо просматривался. Продолжили путь на двух каяках. Внезапно погода испортилась, поднялся северо-восточным ветер, и каяки стало уносить всё дальше от берега. Каяку Конрада и Альбанова удалось «пришвартоваться» к айсбергу, куда они выбрались сами и затащили свой каяк. Из-за густого туман второй каяк исчез из виду. Этот ледяной остров внушил доверие Альбанову: «над водой он возвышался более двух сажен. Волны с шумом ударяли в эту ледяную скалу, но она была незыблема». Ледяное жилище оказалось недолговечным. Через несколько часов штурман и матрос проснулись от того, что айсберг раскололся. На счастье утопающих, в воду упал каяк. На нём добрались до суши. Холодная ванна не прошла бесследно: оба сильно простыли, а Конрад ещё и отморозил пальцы на обеих ногах. В мокрых малицах обессиленные люди продолжили путь к мысу Флора.

9 июля (по старому стилю), согласно записям Конрада, в 10.00 утра мыс Флора наконец-то был достигнут. Очень скоро отыскали «имение Джексона». Рядом с домом нашли ящики с галетами и кладовую, где имелся запас консервированного мяса и сельди.

Через 11 дней Альбанов внезапно увидел на горизонте судно, которое принадлежало экспедиции Г.Я. Седова. Экспедиция Седова отправилась к Северному полюсу, так же как экспедиция Брусилова она носила патриотический характер. Недалеко от о. Рудольфа (ЗФИ) Георгий Яковлевич Седов умер. Дальнейшее продолжение похода было бессмысленным, команда приняла решение вернуться обратно в Архангельск.

Проходя мимо мыса Флора, кто-то из команды «Св. Фоки» крикнул: «Человек на берегу!». Счастливое стечение обстоятельств стало спасением для Валериана Альбанова и Александра Конрада. Одна из последних записей в дневнике матроса: «мы взяли курс на Родину, на Мурман».

Так закончилась полярная одиссея штурмана Альбанова и матроса Конрада.

P. S.: В 1914 году Главное Гидрографическое Управление организовало экспедицию по поиску лейтенанта Г.Л. Брусилова и геолога В.А. Русанова. Искать пропавших собирались вдоль побережья Северного Ледовитого океана от р. Енисей до мыса Челюскина и у восточного побережья северного острова Новой Земли. К сожалению, поиски не дали положительных результатов. Позже выяснится, что неправильно был выбран район поисковых работ. 7 августа  1917 года Георгия Львовича Брусилова «отчислили из списков личного состава умершим». Оставшаяся на «Святой Анне»  часть команды была официально признана погибшей. Несмотря на неудачу, постигшую экспедицию, дрейф «Святой Анны» внёс свой вклад в науку. Было доказано наличие внутреннего течения в Карском море и Восточно-Шпицбергенского течения. Благодаря выписке из судового журнала, Владимир Юльевич Визе предположил наличие суши в северной части Карского моря, которую впоследствии назовут в его честь.

Автор: Ирина Южакова, специалист научно-просветительского отдела РГМАА.

Фотографии, кроме последней, из фондов РГМАА. 

В экспозиции Музея Арктики и Антарктики представлены портреты участников экспедиции: Г.Л. Брусилова, портреты штурмана В.И. Альбанова и матроса А.Э. Конрада, фотография команды экспедиции Г.Л. Брусилова на судне, 1912 г.; фотография В.И. Альбанова и А. Э. Конрада на каяке, 1914 г., фотография "домика Джексона". Посетители так же могут увидеть личные вещи штурмана В.И. Альбанова (портсигар из бересты) и один из самых ценных экспонатов - дневник матроса А.Э. Конрада, открытый на первой странице.