Счастье и слава полярника пса Весёлого
К концу дрейфа собачьи телеграммы пошли косяком. Всех интересовало: что будет с Весёлым?
«Папанин с верным псом Весёлым» и «Папанинцы на льдине». Статуэтки Ленинградского фарфорового завода. 1938. Фарфор. Скульптор Наталья Данько
Судьба лаек – беззаветных и часто безвестных сподвижников покорителей Высоких Широт – была разной. Не будем упоминать собачьи трагедии, которые сопровождали это покорение. Как поётся: «лучше о весёлом, верней, о грустном будем говорить» (М.Кочетков).
«Грустном» – потому, что 1937-38 годы остались в народной памяти ночными «воронками». «Весёлом» – потому, что требовалось найти этому эмоциональное замещение. Роль такового в огромной степени играло публичное освещение героических событий на станции «Северный Полюс 1», о которых знала вся страна. И если в позднем СССР все смотрели фильм про «четырёх танкистов и собаку», то в ту героическую и угрюмую эпоху многие бредили «четырьмя полярниками и собакой».
Собака была лайкой по кличке Весёлый.
История «полезной» льдины
О дрейфующей станции 1937 года, получившей позднее название «Северный полюс – 1 (СП-1)», написано многими и много, поэтому вкратце основное: самолёт, пилотируемый Михаилом Водопьяновым, перелетел через Северный полюс и высадил на дрейфующую льдину четверых исследователей: гидробиолога и врача по совместительству Петра Ширшова, физика и метеоролога Евгения Фёдорова, радиста Эрнста Кренкеля и опытного полярника Ивана Папанина.
Пятым участником дальнейших событий был пёс Весёлый. Доставил его в лагерь папанинцев лётчик Илья Мазурук. О Весёлом и будет подробный разговор.
Рисунок В. Щеглова, 1939 г.
Были месяцы изнурительного труда. Собраны ценные научные данные об Арктике вблизи полюса.
Полярное лето принесло тепло. Льдина таяла и дрейфовала к юго-западу. Через 274 дня она превратилась в обломок размером 50 на 30 метров с несколькими трещинами, который оказался вдали от территориальных вод СССР, у берегов Гренландии. Назрела необходимость спасения. Не попало в широкое оповещение крушение спасательного дирижабля недалеко от Кандалакши: тринадцать погибших и шесть уцелевших. Однако о том, что 19 февраля 1938 года пятерых (считая собаку) папанинцев сняли с льдины ледоколами «Таймыр» и «Мурман», узнали все.
Прогноз и прообраз ледового дрейфа появились у фантаста Жюля Верна ещё в 1873 году. Роман «В стране мехов» (1960) увлекательно рассказано о подобном папанинскому (но невольном) дрейфе его героев. Они вместе с факторией дрейфовали по Ледовитому океану на отколовшейся от материка льдине. Кстати, тоже в «компании» с северными собаками.
Финалы ледовых дрейфов героев Жюль Верна и папанинцев были во многом похожи, как следует из этих двух иллюстраций.
Слева: «Зажгли костёр...», иллюстрация Э. Риу, 1930 г. Справа: рисунок В. Щеглова, 1939 г.
Идея использования дрейфа льдов для исследования Ледовитого океана и достижения Северного полюса принадлежит Фритьофу Нансену. В 1893-1896 годах норвежский полярник пытался с помощью океана, его течений и ветров, на вмёрзшем в льдину судне «Фрам» приблизиться к полюсу, а там уже достичь его опять же с собаками, и даже известно какими именно: самоедскими (предками ненецких) лайками остяков.
Откуда взялся пёс Весёлый
Но вернёмся к нашему главному герою. Что мы можем реконструировать?
Организация заброски станции происходила на острове Рудольфа (самый северный из островов Земли Франца-Иосифа). Ещё в 1936 году на острове была создана база первой советской воздушной полярной экспедиции. Оттуда в мае 1937 года четыре самолёта АНТ-6 доставили папанинцев на Северный полюс.
«Собак на острове Рудольфа было много. Мы решили взять на полюс одного пса. Этот пёс приглянулся нам открытым и ласковым нравом. Кто-то его похвалил: "Какой весёлый". Кличка пристала... Пёс наш, хоть и был из породы полярных лаек, ел тухлое мясо только после продолжительных уговоров, нехотя, словно делал одолжение», – вспоминает И.Д. Папанин (1977).
Кинологи не оперируют понятием «полярная лайка» для обозначения какой-либо из пород северных собак – для них это общее название лаек нашего Заполярья. Но что Весёлый – полярная лайка в широком смысле слова – вряд ли вызывает сомнения.
Родословную Весёлого удаётся восстановить лишь гипотетически: на острова Земли Франца-Иосифа полярники завозили лаек в разное время из разных очагов – «месторазвитий» (термин Л.Н. Гумилёва). Не исключено даже, что Весёлый был из камчатских лаек. Ведь вспоминает И.Д. Папанин (1977), как в 1932 году на Земле Франца-Иосифа «всю зиму мы учили собак ходить в упряжке. Мы привезли с собой около десятка собак, но это были в большинстве бродячие псы, подобранные в Архангельске. Лишь три или четыре настоящие ездовые лайки были привезены с Камчатки».
Слева: пёс Весёлый на СП-1. Справа: «Весёлый», рисунок И.В. Вальтера, 1941 г.
Судя по изображениям и описаниям Весёлого, был он типичным и достойным представителем береговых лаек – собак приморских жителей севера Евразии. Он обладал внешностью, психикой и поведением настоящей лайки: чёрного с белыми пежинами окраса, выше среднего роста, крепкого пропорционального и гармоничного сложения, хорошо одетый, умный, хитрый, добрый, трудолюбивый, безотказный.
«Собака соображает»
Заслуженный штурман СССР В.И. Аккуратов рассказал (1974) о том, как Весёлому не удалось сразу попасть на станцию. Лётчик Илья Мазурук по пути к полюсу сделал вынужденную посадку. Ну а дальше…
«С перегрузкой… мы всё-таки взлетели! И сразу легли курсом на полюс...
В суматохе мы забыли, что у нас на борту находился пятый папанинец – пёс Весёлый, которого никто не хотел брать из-за перегрузки. С трудом отыскали его, забившегося между тюками с грузом. Вытащили на свет. Обрадованный пёс с лаем, как сумасшедший, принялся бегать по льду…
Не отвечал и лагерь Папанина...
…туман и позёмка скрыли самолёт, палатки… Тут вдруг впереди обозначился чёрный бесформенный холм. Он двигался на меня. Невольно схватился за нож у пояса. Движения неизвестного чудища были явно угрожающи. Сближаемся…
Фу, Весёлый…
Он бросился на грудь, стараясь лизнуть в лицо, лаял и визжал.
Пёс, живой характер которого и стал кличкой, с момента посадки приутих. Один не отходил от корабля [самолёта – О. Ш.]. Во сне то и дело настораживал уши. Крутясь около нас, он время от времени рычал в сторону торосистой гряды.
– Что, Весёлый, приуныл? Или далеко заплыл?
Пёс жалобно не то взвизгнул, не то взлаял, оскалил зубы на торосы и, путаясь в ногах, уныло поплёлся со мной к самолёту...
Шум паяльной лампы, чихание движка привлекли внимание Весёлого. Пёс тщетно пытался по трапу забраться в самолёт. Так бывало всегда, когда люди начинали возню у машины.
– Валентин, – улыбнулся Мазурук, – собака соображает, что выбраться отсюда можно только самолётом...
Мы думали об одном – сделать площадку, взлететь и прилететь в лагерь!..
Я подозвал Весёлого, запряг его в нарты. На них уложили наши нехитрые орудия труда…
Весёлый тянул лёгкую поклажу слишком старательно. Его приходилось сдерживать...
Гигант Шекуров с помощью Весёлого едва успевал отвозить крупные ледяные оковалки за границы дорожки...
Чего только не выкатывалось на лёд из объёмистого брюха самолёта «СССР-Н-169»!... На стенах палатки-дома белыми буквами было написано «Дрейфующая станция СССР».
Весёлый, в суматохе выскочивший из самолёта и увидевший себя снова среди людей, не растерялся. Обнаружив на большом противне выставленные для замораживания десятка три ромштексов, он быстро расправился с ними и без всякого угрызения совести преданно глядел на Папанина, когда тот читал ему мораль о правилах поведения на льдине…
А через день все четыре самолёта, попрощавшись со славными папанинцами, уходили обратно на Большую землю.
Навсегда в моей памяти осталась картина: одетые в тёплые меха четыре человека и тесно прижавшаяся к ним собака. Четверо в ледяном безмолвии. Им ещё предстояло выполнить невиданный миром подвиг».
«На полюсе нет жизни»
И.Д. Папанин так обосновал необходимость лайки в дрейфе: «Весёлый нам был нужен не только как друг, но и как сторож. Я хорошо помнил встречи с медведями на прошлых зимовках. Утверждали, что на полюсе нет жизни, но кто знал это достоверно? Да и куда нас принесёт? Весёлый должен был предупреждать нас, что надо браться за оружие».
Практическая помощь Весёлого была немалой. Его запрягали в нарту при подготовке на льду взлётно-посадочной полосы. Он старательно вывозил за её пределы глыбы льда, перетаскивал разную поклажу. По беспокойному поведению собаки папанинцы узнавали о приближении пурги... И труд их под присмотром Весёлого казался людям не таким изнурительным.
Рисунок В. Щеглова, 1939 г.
Организаторы экспедиции переусердствовали с заготовленной провизией, и когда погода стала меняться к теплу – вдруг выяснилось, что какая-то часть продуктов будет непригодна для питания людей. В этом смысле Весёлому несказанно повезло, и на фото после экспедиции выглядит он вполне упитанным.
Тем не менее, проявлял Весёлый, как подобает лайке, и свои охотничьи качества.
Радист Э.Т. Кренкель поведал (1973) о том, как Весёлый ночью предупредил о посещении их базы медведицей с двумя медвежатами (редчайший случай вблизи полюса). Этот добрейший пёс поднял неистовый лай, захлёбываясь от злости. Началась коллективная охота, но, слава Богу, непрошеные гости «исчезли между торосами».
Рисунок В. Щеглова, 1939 г.
Всё же главным было весёлое компаньонство лайки. Пожалуй, это была его основная производительность на льдине. Ведь в полярных предприятиях всегда чрезвычайно важным был нормальный психологический климат. И псу Весёлому задача создания должного оптимистического настроения четырёх товарищей вполне удавалась, в том числе и благодаря его хитроумным проделкам. Быть может, регулярные партийные собрания ячейки четырёх коммунистов здесь не были так эффективны, как присутствие Весёлого и общение с ним.
Голодный штраф
Лайки унаследовали от диких предков почти волчье чутьё и большую сообразительность, исследовательское (охотничье) поведение, а общаясь с людьми, заимствовали у них изобретательность, изворотливость и хитрость.
Суровый и рачительный начальник Весёлого вспоминает некоторые из его «милых» проделок (Папанин, 1977):«В тот день, когда мы ждали самолёт Чкалова, я решил угостить друзей на славу. Достал из «холодильника» поросёнка, разрезал его и для профилактики положил на ветер. Весёлый в мгновение ока лишил нас поросятины, нажрался так, что еле передвигал ноги. Суд приговорил его к голодному штрафу на трое суток. Урок не пошёл на пользу: через несколько дней Весёлый пробрался в «холодильник» и выкрал здоровый кусок сырого мяса, которым я особенно дорожил. Лишили пса свободы: пять дней он просидел на привязи, жалобно скулил. Мы диву давались, откуда у пса столько подхалимства. Обретя свободу, начал ко всем ласкаться. А до этого подчинялся во всём только мне: я же кормилец, а полярные лайки признают лишь того каюра, который их кормит.
Но пёс не утихомирился. Я осмотрел входы во все «холодильники» – собачьих следов не было. Весёлый оказался умней, чем мы думали. Пёс прорыл три лаза с другой стороны «холодильника» и лакомился в своё удовольствие. Но надо признать, что своими проказами Весёлый скрашивал однообразие нашего быта».
Пес Весёлый на льдине. Февраль 1938 г.
Обманчивая звёздная слава
Четверо папанинцев получили Звёзды Героя Советского Союза и степени докторов наук. Скорее всего, это был счастливый день в их жизни. Однако позднее Пётр Ширшов познал нечто пострашнее северных невзгод. В 1946 году арестована его любимая жена. После её смерти в лагере он так и не оправился от горя и умер от рака в 1953 году. «На Льдине, в палатке я мечтал о большой любви…Слушай же, как свистит ветер в тюремных решётках», – писал он в дневнике. Что и сказать: ветер в ту противоречивую эпоху был, увы, не только Ветром Странствий.
Ну да ладно, лучше о «Весёлом»…
«Ох, и хлебнул же я с ним горя! – признавался И.Д. Папанин. – Когда мы брали с собой пса, то о его дальнейшей судьбе как-то не задумывались. О его проделках мы рассказывали в печати, чем создали Весёлому мировую известность. К концу дрейфа Эрнст даже сердился:
– Косяком собачьи телеграммы пошли.
Нас бомбили вопросом: что будет с Весёлым? Особенно этим интересовались пионеры. Всем хотелось увидеть жуликоватого негодника. Вот и дёрнула меня нелёгкая в одном из интервью необдуманно сказать, что хочу отдать Весёлого в зоопарк. Я решил, что поток вопросов прекратится, а их стало ещё больше. Нас забросали негодующими телеграммами и, позднее, – письмами. Смысл их был таков: что же вы, товарищ Папанин, Весёлого в клетку решили посадить? И не стыдно вам? Да он зачахнет от тоски. Там ему было приволье, а тут – экспонат, за решётку? Он вам служил верой и правдой – и вот ваша благодарность? А в одном письме даже процитировали: «У попа была собака…» – вот до чего дело дошло. И смех и грех. Не было, пожалуй, города, откуда бы мы не получили просьбы: отпустите Весёлого к нам, будем о нём заботиться.
Вышло всё по-иному.
На приёме в Кремле Сталин поинтересовался:
– А где же Весёлый?
Я ему объяснил, что он пока на «Ермаке».
– Думаю, что ему будет неплохо на моей даче.
Потом, когда я лечился в Барвихе, часто видел Весёлого на прогулке – он сопровождал Аллилуева, тестя И.В. Сталина.
Меня Весёлый не забывал, приветливо махал хвостом, но от нового хозяина не отходил. Всё правильно: новый каюр – новая привязанность».
Насчёт «махал хвостом» Папанин, по слухам, преуменьшил. Поговаривали, что пёс страшно нервничал при его виде и постоянно лаял.
Как бы то ни было, Папанин (чекист в молодости) мог легко предположить, что дальнейшая его жизнь имела шансы сложиться по-иному, если бы он затерял где-то героя Весёлого...
«Звёздный Пёс» прожил остаток дней на ближней даче Сталина в Кунцеве, окружённый вниманием и заботой человека, который, как известно, далеко не ко всем её проявлял. Умер Весёлый где-то в начале 50-х годов.
Иван Дмитриевич Папанин на прогулке с псом Весёлым. Москва (?). 23 марта 1938 г. Автор: Грибовский А.Н. ГБУКиДО г. Москвы МКАИ
В завершение рассказа о Весёлом послушаем былую песенку. Музыка: М. Красев, слова: М. Клоков. Исполняет арт. ВРК Г. Абрамов, В.Шрайбман (ф-но). Исполнение 1939 г.
Плыли, плыли ледоколы,
Переплыли океан.
Ехал, ехал пёс Весёлый
Из полярных дальних стран.
Припев (после каждого запева):
Пёс Весёлый сам, сам
Ехал, ехал к нам, к нам,
/Пес Весёлый, развесёлый,
Навсегда приехал к нам. – 2р./
Он у нас в большом почёте,
Хоть и лает на Луну,
Он летал на самолёте
В заполярную страну.
В лёд зарытые запасы
Охранял он во сто глаз,
И один кусочек мяса
Утащил себе лишь раз.
Борис Широкий, кинолог, и Олег Широкий, зоолог, специально для GoArctic
Источники:
-
Аккуратов В.И. Право на риск. Записки штурмана. – «Молодая гвардия», М., 1974.- 144 с.
-
Жюль Верн. В стране мехов. С 38 рисунками художника Риу. – «Земля и фабрика», М.– Л., 1930. – 256 с.
-
Кренкель Э.Т. RAEM – мои позывные. М., «Сов. Россия», 1973. – 496 с.
-
Лесник. Северные собаки. / Рис. И. В. Вальтера. – Госучпедгиз НАРКОМПРОСА РСФСР. Л., 1941. – 104 с.
-
Нансен Фритьоф. «Фрам» в Полярном море. – М.: Географгиз, 1956. –Т. I, II.
-
Папанин И.Д. На полюсе. / Рис. В. Щеглова. – Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1939. – 48 с.
-
Папанин И.Д. Лёд и пламень. М., Политиздат, 1977. – 416 с.
-
Попов К.В., Либина Н.В., Ушакова М.Г.О ДРЕЙФЕ НАУЧНОЙ СТАНЦИИ «СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС-1». – Океанологические исследования, 2019, Том 47,№ 4, С. 222–236.
-
Широкий Б., Широкий О. Наши северные собаки: Введение в лайковедение. – Издательские решения, 2017. – 558 с.
