«Весьма опасные люди». Шкипер китобойного судна об исчезновении гренландских колоний

 Одна из первых подробных карт Гренландии. 1747 г.

Неверные карты

Вопрос заселения Гренландии и, в особенности, проблема исчезновения гренландских колонистов – одно из интереснейших арктических направлений, где ещё стоит поработать исследователям Севера. Обычно к этой проблеме обращаются историки, реже – этнографы. Многие из них никогда не бывали в Гренландии, исследуя этот вопрос по норвежским сагам и датским хроникам. Но вот чтобы проблемой гренландских поселенцев озадачился китобой XIX века…

В 1825 году в России вышла любопытная книга со следующим довольно пространным названием: «Поденые записки о плавании на северный китовый промысел, содержащий исследования и обретения на восточном берегу Гренландии в продолжение лета 1822 года на судне «Бафин» из Ливерпуля под начальством Виллама Скорбези младшего». Упомянутый труд в дальнейшем в России не переиздавался и ныне является библиографической редкостью. Что касается автора, никаких сведений о нём найти не удалось, кроме дат его жизни (1789–1857). Однако несомненно, что Скорбези был довольно осведомлённым и начитанным человеком: он легко оперирует разными источниками, которые и сейчас являются малоизвестными. По-видимому, Скорбези был потомственным английским китобоем: в одной из глав книги он упоминает, что его отец посещал Гренландию…

Нас интересует, собственно, первая глава «Поденых записок», где автор рассказывает о заселении Исландии и Гренландии. Остальная же часть книги повествует о китобойном промысле у гренландских берегов. Скорбези упоминает, что ему был предоставлен выбор места промысла. Он предпочёл Гренландию берегам Шпицбергена, и ожидания его не обманули. «Мы получили весьма хороший промысел, – не без гордости замечает он, – и описали великое пространство гренландского побережья, из коего большая часть до сего времени оставалась неизвестна».

Автор мимоходом упоминает, что помимо Гренландии он также рассматривал промысел в Баффиновом заливе (Канада), однако, по причине гибели там нескольких китобойных судов, был вынужден обратиться к Гренландии, «где было мало бедствий». Плавание было совершено на судне «Бафин», построенном в 1820 году в Ливерпуле специально для китобойного промысла. Скорбези сообщает, что лично надзирал за постройкой корабля, из чего можно сделать вывод, что это был опытнейший мореход. Скорбези добился, чтобы владелец судна не пожалел никаких издержек на постройку судна. При этом были употреблены все известные способы, чтобы судно было крепкое, остойчивое и лёгкое на ходу.

Наш герой сетует, что восточное побережье Гренландии на картах изображено ошибочно, из-за чего они «служили не предохранением, а сетями для мореплавателей»: при бурных и туманных погодах, судно, которое определяло свою долготу по картам гренландского берега, подвергалось опасности: погрешности счисления могли привести судно прямо на северный берег Исландии, в то время, когда шкипер считал бы себя в безопасности между Исландией и Фарерскими островами. Скорбези описывает один такой случай, произошедший за год до его плавания, когда некий китобой буквально «въехал» в северный берег Исландии, но, по причине слабого ветра, скоро мог сняться с мели.

Предваряя своё сочинение, Скорбези надеется, что его изыскания могут быть полезны при хождении в полярных морях. Вместе с тем он полагает, что особого внимания достойны его замечания о древних норвежских селениях в Гренландии и Исландии, информацию о которых он собирал долгие годы.

Учитывая, что гренландские поселенцы имеют некоторое отношение к Исландии, Скорбези приводит краткую историческую справку относительно открытия «ледяного острова». По его данным, Исландия «обретена Скандинавским морским разбойником» (викингом – А.Е.) по имени Наддон, судно которого было отнесено к острову бурей около 861 года. Следом за ним в Исландии – в 878 году – высадились два норвежца – Ингольд и Лейф [1]. Однако они, «по политическому угнетению», вскоре были вынуждены оставить Исландию.

Гренландия же открыта, по мнению Скорбези одним из исландских поселенцев – неким Гумбиорном в конце X века, когда, идя к западу от Исландии, он нашёл обширную землю. В 982 году норвежец Эрик Рыжий, изгнанный из отечества за разные преступления, достиг новооткрытой земли, где зимовал недалеко от залива, который впоследствии получил имя Эрика [2]. После трёх зимовок в Гренландии он вернулся в Исландию, где известил, что открыл «Зелёную землю», то есть Гренландию [3]. Эрику удалось уговорить исландцев покинуть свой остров и отправиться искать счастья на «Зелёной земле». В итоге из двадцати пяти судов до Гренландии добралось только четырнадцать. Что сталось с десятью – неизвестно. Возможно, часть из них погибла, а часть, сбившись с пути, вернулась.

Вскоре к гренландским поселенцам присоединились «пришельцы» из Исландии и Норвегии. Таким образом, в самое короткое время гренландская община стала ещё многочисленнее. 

Весло с руническими надписями

Скорбези пишет, что в конце X века два английских проповедника – Бернард и Густебальд – ввели в Норвегии христианство, и король Олаф Трюггвасон крестился. В 997 году сын последнего Лейф Эрикссон сообщил отцу о новой колонии в Гренландии. Король, «по усердию к распространению света Евангельского», убедил Лейфа отравиться в новооткрытую страну, взяв с собой проповедника. После прибытия Лейфа гренландские селения быстро приняли цветущее состояние. Уже в 1121 году в Гренландии было учреждено Епископство, и первым Гренландским Епископом стал Арнольд, возведённый в это достоинство норвежским королем Сигурдом.

Гренландские селения распространились от мыса Фарвель (южная оконечность Гренландии) на восточный и западный берег, где были возведены шестнадцать церквей. «При девятнадцати заливах на восточной стороне [Гренландии], – пишет Скорбези, – селения состояли из 110 деревень, разделённых на 12 приходов, с местом пребывания для Епископа. На западной же стороне, при девяти заливах, было 90 деревень, разделённых на 4 прихода». Эти сведения Скорбези почерпнул из «Истории Гренландии» проповедника Кранца, жившего в XVIII веке. При этом Скорбези добавляет, что Кранц, в свою очередь, заимствовал эту информацию из сочинения средневекового исландского историографа Снорри Стурлусона [4]. 

Гренландцы. Гравюра 1718 г.

Скорбези приводит ещё одно – совсем неизвестное в России – сочинение: «Исследование об истинном положении Остербигда в Гренландии». Его автор – норвежец Ханс Эгеде, первый миссионер, прибывший в Гренландию в 1721 году. Именно с прибытия Эгеде в Гренландии начинается т.н. «новая эпоха», когда после долгого перерыва Дания и Норвегия возобновила сообщение с арктическим островом.

В своём сочинении Эгеде исследует морские пути, которыми исландские поселенцы пользовались при колонизации Гренландии. Он также даёт советы нынешним «плавателям». Например, рекомендует, в какое именно время года следует выходить из Исландии и какого курса придерживаться. Скорбези, как опытный шкипер, критикует проповедника, который приводит совет некоего мореплавателя: вместо прямого курса на Гренландию, идти на юго-запад, «для избежания льда», а затем держать на северо-запад, к Гренландии. На это Скорбези возражает, что Эгеде не учитывает океанские течения.

Далее шкипер упоминает о т.н. «списке семнадцати Епископов». Святые отцы были последовательно направлены в Гренландию, и последний из них – Андрей – отправился на остров в 1408 году. Однако выйти на берег святой отец так и не смог: паковые льды преградили путь судну… Таким образом, «предместник» Андрея – Генрих – был последним гренландским епископом, достигшим своей епархии.

Информация о том, что епископское судно не смогло пробиться к гренландскому берегу, очень любопытна: она приоткрывает завесу тайны, которой окутана проблема исчезновения гренландских колонистов. Причину этого стоит искать в похолодании, которое наступило в Средневековье в Северной Атлантике и названо учёными Малым ледниковым периодом.        

Скорбези констатирует, что в 1406 или 1408 годах оканчиваются малочисленные датские летописи о поселениях гренландцев. Тогда же было прекращено всякое сообщение между Норвегией и Исландией, и всякий торг этих двух стран пресёкся…

Автор «Поденых записок» приводит разные мнения по поводу исчезновения гренландских колоний: одни полагают, что поселенцев истребили «дикие Гренландцы», другие считают, что всему виной т.н. «чёрная смерть» (чума), которая в половине XV века свирепствовала в Европе. Третье мнение, которое приводит шкипер, касается уже упомянутого похолодания: «Оно заключается в том, что неожиданно от полюса спустившиеся льды, обложили восточный берег [Гренландии] и мыс Фарвель и, таким образом, всякое сообщение с Исландией было прекращено». В итоге поселенцы остались без необходимых припасов, и колонии постепенно зачахли.

Далее наш герой переходит к следующему вопросу: «Ежели поселенцы ещё существуют, то в каком положении и состоянии? Какие их понятия и нравственность? До какой степени смешение с природными Эскимосами, переменило их обычаи? Они (колонисты – А.Е.) были Христиане. До какой степени сила примера диких, смешение с идолопоклонниками, лишение благ действий Христианства, испортила их нравственность?».

Скорбези сожалеет, что источники, которыми он располагает, не дают ответ на этот вопрос. Сам он признаётся, что задаётся подобными вопросами не только из любопытства: он намерен «возвратить поселенцам преимущества и выгоды сообщения с Христианами и обществом, чего они уже долгое время лишены». Автор «Поденых записок» считает всё-таки невероятным, чтобы гренландские колонисты погибли по причине одной только изоляции. Также он не нашёл каких-нибудь достоверных сведений о том, что потомки древних норвежцев были «истреблены дикими» (эскимосами). Вместе с тем он отрицает версию, согласно которой чума, скосившая пол-Европы в XIV веке, достигла такой отдалённой земли как Гренландия.

Возвращаясь к версии, согласно которой колонисты были убиты «природными жителями», Скорбези приводит авторитетное мнение Кранца: «Народ сей явился на западном берегу во время одиннадцатого Епископа Альфо около 1350 года. Повествуют, что они убили восемнадцать мирных поселян и взяли в плен двух мальчиков, но более не упоминается ни о каких других подобных обстоятельствах. При этом говорят, что природные жители весьма робки, а поселенцы весьма храбры. Каким же образом могли первые превозмочь мужественных Норвежцев, сынов завоевателей, в их многолюдных селениях, ограждённых крутыми и навислыми горами?». Таким образом, версию полного истребления гренландских колонистов эскимосами Кранц считает несостоятельной.

Перечисляя всевозможные теории относительно исчезновения гренландских поселений, Скорбези возвращается к той, которая связывает это с изменением климата и, как следствие, с изоляцией. Впрочем, она основана лишь на догадках. «Заключение, что поселенцы не могли существовать без пособий из Европы, не может быть доказано, – замечает шкипер, – когда Эскимосы собственными их пособиями существуют на сём берегу».

Скорбези приводит ещё одно любопытное сообщение из Кранца: около 1550 года корабль Стокгольмского Епископа в Исландии Амунда на обратном пути из Норвегии был отнесён бурей к мысу Гериольвс (Гренландия). Судно оказалось так близко от берега, что с борта видели людей, пасущих стада. Другое известие происходит от некоего гамбургского матроса по имени Том-Гренландер [5]. Последний якобы трижды был на гренландском побережье, где видел рыбачьи шалаши, подобные тем, что ставят рыбаки в Исландии. Этот же очевидец упоминает, что время от времени море выбрасывает на исландский берег предметы явно гренландского происхождения: например, однажды волны прибили весло «с руническими литерами», а в 1625 году море принесло к Исландии целый ял, конструкция которого была совершенно нехарактерна для местного судостроения. Ял был скреплён деревянными болтами и обшит кожей с помощью выделанных жил.

Дикие гренландцы

Помимо источников, Скорбези приводит «новейшие известие» о восточном береге Гренландии, где живут некие «весьма опасные люди». Одно из этих известий было сообщено Кранцу самими гренландцами, после того как летом 1752 года их посетили жители восточного берега.

«Один из сих Гренландцев, по имени Коякке, живший в 60 милях от восточного берега, сказывал проповедникам, что в последнюю пред тем зиму у него жили два человека, которые, по его словам, на гребном судне шли три года вдоль восточного берега. Первый год они зимовали на дороге; во второй год шли к северу – доколе им позволил лёд, а на третий – возвратились назад. Они достигли до такой широты, что в полночь солнце освещало вершины гор, а в некоторых местах лёд примыкал к берегу так, что они, поставя судно и палатки на сани, на собаках переезжали по льду на берег. Сказывали, что жители восточной стороны ростом выше, нежели западной, что имеют много животных, им в пищу служащих; число же жителей велико».    

Скорбези сообщает, что эти путешественники видели хороший залив, однако не вошли в него, опасаясь живущих там людоедов, которых гренландцы боятся с давних времён. По мнению Коякке, эти людоеды, однажды попробовав человеческое мясо во время голода, привыкли к этой пище. Если случается голод, они убивают только стариков и брошенных сирот. Собак же берегут, потому что те могут быть полезны… 

Норманнские руины в Гренландии. Современная фотография

Коякке также сообщил Кранцу, что эти люди строят себе дома из камней, подобно гренландцам. Они кладут на стены деревянные балки, хотя дерева у них мало, а железо – редкость. Поэтому они приходят в неописуемый восторг, когда находят гвоздь в куске дерева, выброшенном волнами на берег.

Другое известие, услышанное одним гренландским поселенцем, подтверждает вышесказанное: «Человек, зимовавший в селении в 1757 году, объявил, что при проливе на восточной стороне живут люди, которые всякую весну в немалом числе приходят к берегу. Гренландцы убегают от них на острова, а пришельцы, не имея судов, туда следовать не могут, а пускают в них стрелы, которые носят в колчанах на спине».

Кранц полагал, что эти предания достоверны. По его мнению, жители Большого пролива, в том числе и упомянутые людоеды, составляют один народ, который произошёл от древних норвежцев. Проповедник отмечал, что предание о людоедах восточного берега согласуется с его известием от 1618 года, когда шедшее из Бергена судно, разбилось на льдах близ Гренландии. Команда же, спасшаяся на берегу, «была убита и пожрана дикими».

В подтверждение этого рассказа, Скорбези сообщает, что эскимосы, живущие на западном побережье Гренландии, до сих пор опасаются жителей восточного берега, «как самых жестоких людей». Шкипер добавляет, что во время промысла ему доводилось заходить в одну из бухт Гренландии, где один из его матросов нашёл на берегу обломок орудия, сделанный из кости и железа наподобие наконечника стрелы; оно совсем не походило на то, что используют эскимосы.

Далее Скорбези приводит ещё одно любопытное сообщение: его отец, будучи в Гренландии, нашёл среди остатков дома орудие, напоминающее некое подобие капкана. Последний полагал, что оно употреблялось русскими промышленниками, когда им случалось зимовать на Шпицбергене. Большая часть этого «орудия» была деревянная: гренландские колонисты ухитрялись мастерить капканы практически без применения железа.

По мнению Скорбези, эти поселенцы происходили из Норвегии, так как им были известны местные (надо понимать – норвежские) способы ловли мелких зверей. Из этого шкипер делает вывод, что последние, хотя и столкнулись с эскимосами, всё ж не были полностью истреблены ими, и, вероятно, их потомки до сих пор существуют где-то в Гренландии.

Скорбези упоминает о шалашах, обнаруженных его командой на гренландском берегу, которые были схожи с эскимосскими. Из этого он полагает, что после прекращения сообщений между Гренландии и Норвегией поселенцы были вынуждены принять образ жизни и привычки «природных жителей» Гренландии.

Вместе с тем Скорбези напоминает читателю, что гренландские поселения не были забыты. Датчане неоднократно «покушались» отыскать эти селения, отправляя суда к восточному берегу Гренландии… Скорбези упоминает о первой такой попытке достичь «Зелёной земли». Это судно было снаряжено датским королем Фридрихом II [6] в 1578 году. После многих морских опасностей (шторма и льды), корабль, ведомый Магнусом Гейнсоном, подошёл к восточному берегу. Однако команда так и не высадилась на землю… По возвращении в Данию шкипер объявил, что судно не смогло подойти близко к берегу, так как было остановлено «огромными каменьями».

О другом корабле, отправленном в Гренландию при королеве Елизавете [7], мало что известно. Скорбези сетует, что по тем сведениям, которыми он располагает, трудно сказать, какого места достигло судно – Гренландии или Лабрадора. 

Тюлень вместо хлеба

Первые после большого перерыва сведения о Гренландии доставило судно, снаряжённое датcким королем Христианом IV.

В 1605 году одному кораблю удалось пробиться сквозь лёд и подойти к Гренландии с западной стороны, где были захвачены четыре «диких жителя». Но поскольку они «были дики и противились, то, для страха другим, одного принуждено было убить». После этого корабль взял курс к восточному берегу, где около мыса Фарвель, команда имела торг с поселенцами. Воспользовавшись тем, что «дикие» подошли к судну на лодках, датчане захватили двух человек и привезли их в Европу.

Третья экспедиция в Гренландию, снаряжённая датчанами в 1607 году, достигла долготы мыса Фарвеля, но была вынуждена вернуться по причине бунта. После этого более чем на столетие Дания надолго потеряла интерес к поиску гренландских селений. Так продолжалось до 1721 года, когда уже упомянутый миссионер Ханс Эгеде, служивший пастором на Лофотенских островах (Северная Норвегия), услышал о «Зелёной земле», открытой ещё викингами, контакты с которой давно были потеряны. Эгеде полагал, что в гренландских колониях были христиане, и ему нужно принять участие в их судьбе. Прежде чем решиться на опасное предприятие, Эгеде собирал сведения об этих селениях от норвежских китобоев. И он пришёл к выводу, что гренландские поселенцы ещё существуют, хотя и обратились в язычников. А поскольку норвежцы обязаны искать своих «потерянных» соотечественников, то ему необходимо попасть в Гренландию, чтобы проповедовать там Евангелие.

Эгеде попросил у датского короля Фредерика IV разрешение организовать поиск колоний и основать в Гренландии религиозную миссию. Такое разрешение было получено, и в мае 1721 года подвижник отправился в Гренландию.

Экспедиция не смогла высадиться на восточном побережье, где, как полагал миссионер, существует изолированное льдами старое норвежское поселение, из-за сложной ледовой обстановки. В итоге пришлось довольствоваться высадкой на западном берегу… Остаётся сожалеть, что главная цель Эгеде не осуществилась: ни одного европейца – потомка норвежских колонистов – на острове обнаружить не удалось. За неимением последних, Эгеде установил контакт с эскимосами и стал проповедовать среди них. Он выучил их язык и перевёл на него христианские тексты. Это потребовало некоторых ухищрений: так как у эскимосов, к примеру, не было хлеба, и они не имели о нём никакого представления. Пришлось заменить упоминание о хлебе в молитвах другими понятиями: одна строка из молитвы «Отче наш» была переведена как «тюленя насущного дай нам на сей день».

Первых эскимосских детей Эгеде окрестил в 1724 году. А через десять лет в Гренландии вспыхнула эпидемия оспы, завезённая с кораблями из Дании. Именно тогда Эгеде потерял свою жену Гертруду. Епископ Гренландский (с 1741 г.) Ханс Эгеде скончался в 1747 году. Его дело продолжил его сын – Паул.

Эгеде также известен как основатель столицы Гренландии – Нуука, где ему поставлен памятник. 

Памятник миссионеру Хансу Эгеде, установленный в столице Гренландии Нууке. В 2020 году памятник стал объектом вандализма: монумент облили краской и исписали надписями «Деколонизировать». Фото 2020 г.

Но вернёмся к труду Скорбезе… Шкипер сообщает, что Эгеде высадился на западном побережье Гренландии. Уже через двенадцать лет к ним присоединились ещё два проповедника, среди которых был, между прочим, и Кранц. Эгеде вместе со своими спутниками делали частые вылазки вдоль побережья, надеясь отыскать потерянные норвежские колонии, однако успех им не сопутствовал. Впрочем, между 60° и 61° градусом широты миссионеры обнаружили развалины какой-то церкви, но других подробностей, кроме её размеров, Кранц не приводит. Зато сообщает, что к поискам гренландских колоний в конце XVIII века также подключились торговые общества Дании и Исландии, но также без успеха. Лишь археологические раскопки позволили выяснить, что норманнская колония в Гренландии существовала примерно до XV века. По мнению учёных, причиной гибели норвежских поселений стала совокупность фактов, о которых размышлял ещё Скорбези. Главные из них – изоляция и участившиеся конфликты с эскимосами. Впрочем, пока это – всего лишь гипотеза. Окончательный же ответ на вопрос, почему исчезли норвежские поселения в Гренландии, мы вряд ли когда-нибудь получим. 

***

А.Ю. Епатко,  ст. научный сотрудник Государственного Русского музея, специально для GoArctic

[1] Не путать с Лейфом Эриксоном, речь о котором пойдет ниже.

[2] Скербези называет первооткрывателя Гренландии Эрик Рауда, используя древнескандинавский топоним «Raudi» – «Рыжий».

[3] Существует заманчивая гипотеза, что Эрик преднамеренно ввёл в заблуждение исландских колонистов, дабы завлечь их на новооткрытую землю. «Величайшая географическая афера» – именно так характеризует историю с названием Гренландии ряд западных историков. Впрочем, есть и другая версия: тысячу лет назад климат в Гренландии был значительно мягче; тогда её берега почти никогда не покрывались льдами и снегом.

[4] Речь идёт о знаменитом исландском историографе, авторе «Младшей Эдды», где излагаются сюжеты скандинавской мифологии. Общепризнанно, что Стурлусон является автором «Круга Земного» – обширного свода саг, посвящённых норвежским конунгам от легендарных времён вплоть до 1177 года. Хотя в последнее время это мнение оспаривается рядом исследователей.

[5] «Гренландер» – скорее всего, прозвище: Том из Гренландии.

[6] Фредерик, король Дании и Норвегии (1534–1588).

[7] Елизавета, Королева Датская, Норвежская и Шведская (1485–1555).