Валерия Швец-Шуст: музей может быть скучным, как плохой урок, а может увлекательным, как детектив

Валерия Швец-Шуст. Фото: memorymuseums.ru

Директор Чаунского краеведческого музея Валерия Швец-Шуст проживает в Чукотском автономном округе с детства. По ее словам, на работу в музей самого северного города России Певека она устроилась в апреле 1978 года достаточно случайно, когда ему исполнился всего один год. О том, как за прошедшее время маленькое помещение с двумя сотрудниками и 430 единицами хранения превратилось в одну из главных достопримечательностей Западной Чукотки, и о многом другом нам удалось поговорить с ней в Санкт-Петербурге в Российском этнографическом музее.

– Валерия Юрьевна, вообще как часто Вам удается бывать в столицах на «большой земле»?

– Я сейчас нахожусь в отпуске, который у нас достаточно продолжительный, поэтому по давно сформировавшейся привычке стараюсь проводить его с максимальной пользой. Выбираюсь поближе к столицам минимум раз в год. Прежде всего для того, чтобы получить новые впечатления, посетить музеи с мировым именем и, конечно, пообщаться с коллегами. Это для каждого из нас чрезвычайно важно и ценно.

– Нашу встречу в Российском этнографическом музее случайной точно не назовешь. Совсем недавно в его стенах Вы приняли участие в первом заседании Секции арктических музеев Союза музеев России. Скажите, а Вы вообще верите в жизнеспособность, а, главное, практическую пользу таких профессиональных союзов? Что конкретно они могут дать муниципальным музеям?

– Польза, безусловно, есть, и она ощутимая. Во-первых, это то самое профессиональное общение, о ценности которого я сказала выше. Во-вторых, это возможность обмена выставками, а это жизненно важно именно для региональных музеев. В-третьих, выглядит парадоксально, но даже из многочисленных чукотских музеев я была лишь в двух, а в остальных только виртуально. К сожалению, логистика в Арктике такая, что нам легче и дешевле слетать в Москву. Поэтому такой объединяющий фактор, как Секция, пойдет на пользу всем нам. И, наконец, у меня есть практический и поучительный опыт успешного взаимодействия с коллегами. Например, с Московским государственным музеем истории ГУЛАГа, с которым мы проводим совместные семинары и ежегодно обмениваемся выставками. Словом, я умею дружить, а членство в Секции этому поможет еще больше.

– В своем ответе Вы дважды упомянули выставки и даже сказали, что они жизненно важны именно для муниципальных музеев. Почему?

– Смотрите, все население Певека насчитывает плюс-минус 5 тысяч человек. Поэтому если мы не будем держать планку, если не будем постоянно предлагать что-то новое, то они придут к нам в лучшем случае один раз, познакомятся с тремя залами постоянной экспозиции и на этом все закончится.

– Уж простите за неполиткорректный вопрос… А нужны ли вообще музеи для малых арктических городов?

– В обязательном порядке. Ведь далеко не у каждого нашего жителя есть возможность (прежде всего финансовая) выехать в большие города или столицы. Поэтому вот эти культурно-образовательные функции берем на себя именно мы. В провинции музей – это по-настоящему культурный центр, и за год мы обеспечиваем до 30 временных выставок только в стенах музея.

– Впечатляет! Откуда столько?

– Работаем с коллегами-музейщиками, частными коллекционерами и энтузиастами, некоммерческими организациями. Например, благодаря Негосударственному архиву А.Д. Сахарова распечатали и организовали очень содержательную выставку «Человек эпохи» к 100-летию знаменитого академика и правозащитника. Она подвигла посетителей к серьезным дискуссиям и спорам, что само по себе очень хорошо, но мы еще и поделились ею с другими чукотскими музеями. Совершенно замечательным получился проект «Шаманизм народов Сибири» в кооперации как раз с Российским этнографическим музеем. В этом случае мы совместили баннеры с экспонатами из нашей коллекции. Плюс с удовольствием предлагаем свои площади фотографам и художникам, в том числе детским. Все вместе это очень продуктивно.

– Перед нашей встречей я специально посмотрел несколько серий с Вашим участием в программе местного видеоблогера. В ней меня заинтриговала Ваша инсталляция с фигурой, олицетворяющей одновременно заключенного и надзирателя ГУЛАГа, помещенного за решетку. И Вы там еще сказали, что она вызывает массу споров…

– Да, этой инсталляцией я хотела сказать, что и одни, и вторые были своеобразными жертвами гулаговской системы. Это мое видение, и мне оно кажется очевидным. Но со мной очень многие не согласны. Вообще гулаговская тема до сих пор вызывает очень много ожесточенных споров, поэтому предложенный мною художественный прием не исключение. Но ведь это как раз неплохо. Понимаете, музей может быть скучным и назидательным, как плохой урок, а может увлекательным, как детектив. Я за то, чтобы наш музей был увлекательным и никого не оставлял равнодушным.

– И там, на видео, и сейчас Вы используете термин «художественный прием». Откуда такая тяга к художественным, почти театральным образам?

– Я вообще считаю, что музей в чем-то очень похож на театр. При создании музейной концепции, как правило, опираются на один из двух методов. Уклон идет или в сторону художественных решений, или основное внимание уделяется предмету, экспонату. Мы стараемся гармонично совместить оба. Например, в первом зале естественной истории, где природа объединена с этнографией, мы активно используем витражи с древними чукотскими орнаментами, а в зале с советской эпохой создали инсталляцию с витриной, наполненной хрусталем и знаменитым тогда сервизом «Мадонна». Рядом поставили кресло того времени. Во время своего визита в нем с удовольствием посидел наш губернатор (прим. – Роман Копин).

– Коль скоро мы заговорили о губернаторах, то как с позиции сегодняшнего дня Вы оцениваете руководство Чукоткой Романом Абрамовичем в 2000-2008 годах?

– Очень высоко. Он вытащил округ из катастрофической финансовой ямы. Сейчас уже многие забывают, но ведь было время, когда здесь не платили зарплату по 8-9 месяцев, а наш музей был отключен за неуплату от электричества, воды и сигнализации. И, кстати, новое здание для музейного центра «Наследие Чукотки» в Анадыре он построил на свои средства.

– А если бы появился условный Абрамович-2 и сказал: берите денег сколько хотите. Что будете с ними делать?

– Обожаю мечтать. Во-первых, расширила бы выставочные площади. Ведь наш музей находится в здании бывшего детского сада, который мы делим вместе с муниципальной библиотекой. Во-вторых, продолжила бы идею нашего примузейного парка. В 2005 году мы выиграли президентский грант и создали своеобразный аналог московского музея скульптур под открытым небом «Музеон». Просто когда в 90-е годы закрывались поселки, мы собрали оттуда монументальные артефакты – скульптуру оленевода, шахтера и геолога; бюст Ленина; памятник золотой жиле с первого золотодобывающего предприятия; вагонетку из шахты, где добывали олово... А сейчас полным ходом работаем над другим проектом под открытым небом «Край земли – край настоящих людей». С репликами наскальных рисунков, каркасом чукотского жилища, китовой аллеей и так далее. И совсем не рассчитываем на доброго «волшебника». Я же говорила, что мы умеем дружить и работать (улыбается).

– Будете подавать заявку на очередной грант?

– И не только. Когда к нам на территорию пришел Росатом со своей знаменитой плавучей АЭС «Михаил Ломоносов», то мы смогли договориться, и в пандемийное время они нам выделили очень приличную сумму на реконструкцию. Это было счастье. Мы, пожалуй, впервые думали не о том, где взять деньги, а о том, как их эффективнее потратить. И очень здорово обновились, а Росатом сделал на наших площадях небольшой современный, стильный и очень информативный зал об отечественной атомной энергетике.

– С кем еще дружите подобным образом?

– В большинстве наших проектов участвует золоторудная компания «Майское». А в кооперации со Сбером, например, создали очень интересную настольную игру «Чукотская глаголица», в которую с одинаковым удовольствием играют и чукотские, и русские дети. Просто когда я увидела немыслимые четырехтомные чукотские словари, причем изданные во Франции, то подумала: кому они нужны? И мы создали эти детские кубики, которые, к слову, очень высоко оценил Герман Греф. Не могу не сказать и о трилогии книг по краеведению «Красная книга Чукотки глазами детей» (о редких видах животных), «Тепло очага яранги» (о народном искусстве Чукотки) и «Ледниковый период или прогулки с мамонтами» (об археологии и палеонтологии).

– Что-то мне подсказывает, что это далеко не все…

– Конечно. Дело в том, что мы являемся единственным на Чукотке музеем, у которого есть свой отдел. Он находится в селе Рыткучи, а у истоков этого музея стояла уникальная сказительница, поэтесса, мастерица Клавдия Геутваль. При жизни она смогла издать только один сборник своих стихов «Пуночка» (на чукотском и русском языках). Так вот, мы смогли не только переиздать ее книгу, но и тот самый том «Тепло очага яранги» издать полностью на материалах Клавдии Ивановны. И, конечно, трепетно сохраняем коллекцию, собранную ею. Добавлю, что практически во всех наших книжных проектах в качестве художников-иллюстраторов выступают учащихся Школы искусств. Они делают совершенно фантастические рисунки.

– Но, как человек предметный и в чем-то циничный, не могу не задать вопрос. Не является ли все это своеобразным «искусством для искусства»? Я имею в виду книги тиражом 500 экземпляров, выставки для сотен посетителей… У вас вообще есть план по их числу?

– Конечно, есть, и мы свое муниципальное задание перевыполняем. Наша средняя посещаемость 4-4,5 тысячи человек в год. Понятно, что она складывается преимущественно за счет временных выставок и дополнительных мероприятий в музейной гостиной. Мы горды, например, что известный журналист Бэлла Куркова не только посетила наш музей при съемках документального фильма об Олеге Куваеве (прим. – русский советский писатель, геолог и геофизик), который «наше чукотское всё», но и провела многочасовую творческую встречу с жителями Певека.

Или другой пример. В 2017 году глава города инициировал анонимное голосование о самых популярных достопримечательностях Певека. На первом месте оказался наш музей, а на третьем – наш же тематический парк. Наверное, это о чем-то говорит.

– Но продолжая гнуть линию «крепкого менеджера»… В чем Вы видите возможности роста? Как привлекаете российского туриста из-за пределов округа?

– Конечно, в период навигации к нам заглядывают летчики, моряки, вахтовики, атомщики, но давайте честно – здесь дорого, холодно и совершенно необжито. Поэтому на 80 процентов мы работаем для своих.

– Но ведь искушенный турист все чаще едет как раз за экстримом?

– Только это должен быть еще и очень богатый искушенный турист. Чтобы обеспечить себе индивидуальную логистику (на вертолетах, вездеходах и т.д.), а также привычный для него комфорт. Да, есть такие, которые едут фотографировать белых медведей на остров Врангеля, но они сами решают для себя все вопросы, и их единицы. И есть, наоборот, очень бедная категория – «сумасшедшие» ученые, готовы преодолевать любые трудности, чтобы почерпнуть для себя новые знания. Среднестатистического туриста я у нас пока не вижу.

– Развитие Северного морского пути не в помощь?

– Вообще-то в помощь, но те, кто по нему идут, предпочитают Восточную Чукотку, где природных и музейных объектов больше. Ее копали 40 лет, а Западную не копали в принципе. Поэтому, кроме нашего музея и нашего структурного сельского подразделения, смотреть почти нечего.

– Как-то не хочется заканчивать интервью на минорной ноте…

– По-моему, глядя на меня, Вы уже должны понять, что на Чукотке (хоть Восточной, хоть Западной) живут совершенно открытые, жизнерадостные и активные люди. Но чтобы в этом убедиться, к нам нужно обязательно приехать. Приезжайте, встретим, как родных!

***

Валентин Юшкевич, специально для GoArctic