Сейчас в Архангельске

03:04 -2 ˚С Погода
18+

Эмоциональная география: это про людей и о том, как улучшить их жизнь в местах исконного проживания

Исследователя здесь можно считать отчасти врачом, выписывающим «рецепт» для эмоционального здоровья населённым пунктам, которые принято сейчас называть депрессивными

Северные города Удалённые поселения Архангельская область Поморье Тамица Кянда Жизнь на Севере Лямцы
Тася Меньшикова
26 ноября, 2024, 10:07

Эмоциональная география: это про людей и о том, как улучшить их жизнь в местах исконного проживания


Физическая, экономическая, политическая – такой мы знаем географию по школьной программе. О том, что она может быть ещё и эмоциональной сегодня в российском научном сообществе говорить только начинают. 

Объектом исследования здесь становятся не границы государств, движения тектонических плит или русла рек, а чувства людей по отношению к населённым пунктам, маршрутам, архитектурным объектам и знаковым местам.

О том, зачем учёные проводят такие исследования и что такое эмоциональные карты поселений, мы поговорили с кандидатом философских наук, доцентом Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова Татьяной Жигальцовой.




– Я увлеклась изучением гуманитарной и, в частности, образной (имажинальной) географией в 2014 году. Ключевой автор данного направления – архитектор Кевин Линч. В своих исследованиях американских городов он использовал рисуночный метод, для которого просил респондентов нарисовать свой путь от дома до работы, либо до центра города. Я тоже решила провести такой эксперимент и попросила свою дочь нарисовать дорогу от дома до детского сада. Мне казалось, что я знаю своего ребенка на 100%, и совершенно не ожидала никаких открытий. Думала, что она нарисует сам детский сад, деревья, детскую площадку, что-то такое. А она нарисовала ямы на дорогах и лестницу в детском саду, по которой ей тяжело подниматься, поскольку человек маленький, а перила высокие. 

Это меня потрясло. Оказалось, что она, проходя весь этот путь, испытывает ежедневный дискомфорт. Тогда я осознала, что все люди по-разному воспринимают, казалось бы, одни и те же маршруты и пути. И то, что для одних жителей кажется повседневным и привычным, для кого-то может являться рутинизированной тревогой. Именно тогда пришла идея наносить на карты не образы города, как это делал Кевин Линч, а эмоции. Так и возникла Эмоциональная география в моем понимании, – рассказывает Татьяна Жигальцова.

С момента первого маленького домашнего эксперимента прошло уже 10 лет глубокого погружения в тему Эмоциональной географии. Самая первая исследовательская поездка состоялась в родной для учёной город Вельск (Архангельская область), а первая карта была создана для города Никель (Мурманская область). Изучены – крупный город Хельсинки, малые города – Хапаранда (Швеция) и Торнио (Финляндия), а также эмоциональное пространство небольших северных поселений. Этнографические экспедиции для создания интерактивных эмоциональных карт островной и прибрежной Арктики прошли в исторических поселениях побережья Белого моря – Тамица, Кянда, Нижмозеро, Пурнема, Лямца, а также островных территориях – поселка Соловецкий и Кий-острова, не имеющих коренного населения. Создание карт стало одной из целей более крупного проекта «Создание устойчивых сообществ с учетом последствий трансформации архитектурно-этнографической среды островной и прибрежной Арктики», поддержанного грантом Российского научного фонда совместно с правительством Архангельской области. 




– Я изучала трансформацию архитектурно-планировочной структуры исследуемых поселений, начиная с XIX века до современности – как она менялась? Какие здания и объекты сейчас утрачены? Что сохранилось? Изменилось ли функциональное назначение этих объектов? Как изменилась планировка сел? Конечно, процент утраты традиционных архитектурных объектов в этих населенных пунктах очень высокий. Поэтому на первый план в исследовании вышло изучение нематериальных ресурсов – это знание, историческая и эмоциональная память жителей об утраченных архитектурных объектах. Эта информация крайне важна, потому что все это в скором времени может быть утрачено. Наглядный например – исторические поморские села Кушерека и Унежма, которые перестали существовать буквально на наших глазах. Или Нижмозеро – одно из исследуемых сел, расположенное в удивительном по красоте месте между трех озер – является полузаброшенным селом, где постоянно проживают всего 10-12 человек. В архивах удалось обнаружить новую информацию об архитектуре заброшенных деревень Солозеро, Рябы, выселка Середнее, записать обрывочные воспоминания о них, – отмечает Татьяна Жигальцова. 




Новое исследование основано на глубинных интервью и биографических прогулках со старожилами поселений. Какие объекты в итоге окажутся на карте, определяли два фактора. Первый – частотность упоминаний. Сейчас задача Татьяны Жигальцовой изучить коллективные эмоции, поэтому на карты наносились только те объекты, которые назывались как минимум тремя разными респондентами. Так, например, часовня в селе Кянда, которая входит в обязательный туристический маршрут, на эмоциональной карте местных жителей не появилась, потому что никто из респондентов не упомянул её в своих интервью в качестве значимого места.

Второй фактор – эмоции. Для этого респондентам предстояло ответить на вопросы – какие места вызывают спокойствие, радость, гордость? Какие, наоборот, – тревогу, печаль, стыд? Чувствуют ли себя жители безопасно?




– Нужно сказать, что в своих населённых пунктах пожилые люди, действительно, ощущают себя безопасно. Кроме, пожалуй, одного поселения. Ситуация немного абсурдная. Оказалось, что из тех населённых пунктов, которые у меня изучены в настоящий момент, чувство безопасности снижено в селе Тамица, которое находится ближе всех к районному центру Онеге. Ощущение оторванности, заброшенности здесь гораздо сильнее, чем даже в более удалённых населённых пунктах. Жителей тревожит то, что у них нет ФАПа, нет клуба, библиотеки, музея, в общем-то нет места, где можно было бы всем вместе собраться. В небольших населенных пунктах важнее сообщество, архитектура вторична. А значит, чтобы улучшить эмоциональное здоровье сообщества, нужны места для собраний, которые позволят поддержать ощущения плеча, коллективного духа, – комментирует Татьяна Жигальцова.

Помочь создать благоприятную среду для пожилых людей островной и прибрежной Арктики – одна из задач проекта Татьяны Жигальцовой. Исследователя здесь можно считать отчасти врачом. Сбор анамнеза дал возможность выписать «рецепт» населённым пунктам, которые принято сейчас называть депрессивными. В списке рекомендации по улучшению коллективного эмоционального здоровья – создание мест для общих собраний, обустройство пешеходных дорожек, прогулочных троп, работа с заброшенными местами, значимыми для сообщества домами, объектами культурного наследия, а также прилегающей к населенному пункту территорией.

– Я иногда в своих статьях использую образ «эмоционального ковра», когда говорю об эмоциональном пространстве. Заброшенные здания и территории – это как раз те проплешины, которые в этом ковре разрушают эмоциональное пространство. Люди стыдятся этих мест, поскольку для многих это лицо деревни. Но есть определенная особенность. В более труднодоступных, удаленных населенных пунктах (Нижмозеро, Пурнема, Лямца) респонденты говорили, что им не просто стыдно, а именно жалко эти заброшенные дома. Они относятся к ним, как к заболевшему человеку, которого можно вылечить.


 

Ещё один момент – это сохранение объектов культурного наследия. О том, что это важная часть эмоционального пространства, учёная заметила ещё во время своих исследований в Хапаранде и Торнио. Историческими зданиями здесь гордились люди пожилого возраста, в то время как другие возрастные группы ни разу не называли объекты архитектурного наследия в качестве значимых для себя мест. 

– В данном исследовании это подтвердилось. Для старожилов объекты культурного наследия, традиционная архитектура – это тот якорь, который связывает человека с этим местом. Обычно мы рассуждаем, что нужно сохранять исторические здания для будущих поколений, но у меня есть глубокое убеждение, что нужно сохранять их для тех, кто живёт там сейчас. Это нужно не кому-то в будущем, это нужно сегодня для этих людей, – утверждает Татьяна Жигальцова.

Татьяна Жигальцова уверена, что комплексный подход специалистов из разных сфер, включающий профилактическую работу по улучшению эмоционального здоровья в исследуемых ею населённых пунктах, позволит сохранить деревни островной и прибрежной Арктики.

– Мне обидно за эти населенные пункты, они воспринимаются как бесперспективная территория – молодежь уезжает, нет работы. И есть какое-то негласное мнение, что нет смысла там что-то менять, если нет молодежи. Лучше вкладываться во что-то другое. Но люди, с которыми мне довелось пообщаться в экспедициях – работающие пенсионеры с активной жизненной позицией, которые любят свой населённый пункт, к которым каждое лето приезжают внуки. Никто из опрошенных местных жителей не планирует уехать. Все очень любят свои села и деревни, и переживают за их будущее. 

Поэтому нужно исходить именно из этого положения. Сейчас это работа на перспективу. Я знаю ряд проектов в Вологде и Сольвычегодске, где реставрацией и восстановлением архитектурных объектов стали заниматься внуки местных жителей. Это произошло через поколение. Улучшать жизнь пожилых людей очень-очень важно, потому что это стратегический подход к развитию данных территорий, – отмечает Татьяна Жигальцова.



Сейчас с результатами исследования может познакомиться любой желающий. Все рекомендации изложены в книге, которая уже опубликована в электронном формате. Кроме того, одним из итогов проекта стала интерактивная выставка, где с помощью QR-кодов можно увидеть исторические и эмоциональные карты памяти каждого поселения: места притяжения/отторжения, истории и личные воспоминаниями жителей, фотографии мест, в том числе и архивные фотографии. В перспективе такие карты могут стать базой по сохранению нематериального наследия арктических территорий.


Сайт проекта


Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда совместно с Правительством Архангельской области № 23-28-10034 «Создание устойчивых сообществ с учетом последствий трансформации архитектурно-этнографической среды островной и прибрежной Арктики.



Фото предоставлены автором и Татьяной Жигальцовой


***

Тася Меньшикова, Архангельск. Специально для GoArctic


далее в рубрике