Бесконечно долго стояли горы Лантокойского плато, что на юге Таймырского полуострова, тая в себе бесчисленные богатства – медь, никель, платину и множество других, в том числе редких металлов. Это потом три фронтальных горы люди назвали Гудчихой, Рудной и Шмидтихой, обнаружив именно здесь уникальные месторождения не только полиметаллических руд, но и замечательного каменного угля, а также множество стройматериалов. Нигде в мире больше нет такого сочетания всех природных факторов для освоения территории. Именно здесь началось строительство промышленного гиганта…
Промышленный Норильск начинался у горы Рудной с деревянных строений первопроходцев, палаток и бараков заключенных, а позднее балков* – самостройных сооружений вольных жителей, а потом и расконвоированных заключённых.
Первые улицы Норильскстроя, или Аварийного поселка – Горная и Заводская – начали образовываться в 1938 году, возникая из хаотично располагаемых строений разного типа. Среди них были деревянные срубы, изготавливаемые в Дудинке ещё с 1935 года. Их перевозили в разобранном виде и ставили, где вздумается, было бы место поровнее. Доставка таких домов по бездорожью была невероятно трудна, поэтому возникло самодеятельное строительство из растущих в окрестностях деревьев. Ими же топили печи. Глядя на быстро исчезающий лес, первый начальник Норильскстроя Владимир Зосимович Матвеев издал в 1937 году приказ «О запрете порубки леса в трёхкилометровой зоне поселка Норильск». Не помогло.
Газета «Большевик Заполярья» от 26 апреля 1936 года:
«В Норильске строят одноквартирные дома (3-4 комнаты) из местного леса – лиственницы 15-20 сантиметров. Сруб из такого леса промазывается внутри глиной с навозом, обивается шевелином*, а затем вся внутренняя часть дома заделывается фанерой, которая прибивается лист к листу, встык, очень плотно. Затем места соединений шпаклюются. После этого белят извёсткой с клеем. Получаются тёплые, с гладкими, белыми стенами комнаты. Во всех таких домах большие окна, дающие много света комнатам.
В таких домах стены внутри квартиры не трескаются. Фанера в Норильске применяется широко. При помощи фанеры там удаётся делать звуконепроницаемые перегородки, и в прослойку идёт опять-таки шевелин».
Появились к 1938 и первые бутовые дома. Бутовый камень (куски доломита, известняка или песчаника) долгое время был основой жилищно-бытового строительства. Строительный и легковесный кирпич, выпускаемый первым кирпичным заводом с 1937 года, на строительстве жилого Норильска в то время почти не использовался. Его катастрофически не хватало и, несмотря на низкое качество, он всё равно широко применялся на строительстве промышленных объектов. Другого материала для строительства комбината тогда попросту не было. А на строительстве бытовых и жилых зданий использовали бутовый камень.
Главное, что отличало застройку Норильска до 1938 года, – это полное отсутствие общей идеи планировки. Строения располагались на территории в основном хаотично, возникая, по мере необходимости, непосредственно вблизи промышленных объектов. Появление к этому времени нескольких первых улиц – скорее исключение, чем правило. Сотрудники энергично возводимых переделов комбината всячески старались перебраться поближе к месту работы, пусть даже в ущерб элементарным бытовым удобствам. Впрочем, этими самыми удобствами тогда почти никто не мог похвастаться, поэтому люди строились и селились как можно ближе к предприятиям, на которых работали, а некоторые в прямом смысле жили на работе. Многие возводили небольшие хатёнки (балки). Материалом для них номинально служили шахтные отходы, но фактически применялись взятые на шахте или в цехе доски, брёвна и всё, что вокруг плохо лежало, но годилось для строительства. Например, ящичная фанера. Случались и курьёзы. Осенью, в одну из ночей были украдены венцы строящегося дома архитекторов, который главный архитектор Витольд Станиславович Непокойчицкий спроектировал для себя и другого начальства проектного отдела. В результате дом так и не появился.
Зато возникли многочисленные самостройные агломерации, ставшие впоследствии посёлками Заозёрным, Железнодорожным и многими другими. Всего таких поселков было порядка сорока(!). Вольнонаёмное население Норильска в то время едва превышало 1 тыс. человек, а формальный центр Норильска находился при фактории Часовня, что стояла в двенадцати километрах северо-восточнее, на слиянии рек Норильской и Рыбной. Там был Кочевой Совет, ЗАГС и часовня Николы Угодника. Веками в этом месте вершились все торговые и официально-административные функции в окрестностях. Лишь в 1939 году власть переехала на территорию Старого Города в посёлок, который иначе как Аварийным в то время и не называли. Именно тогда Норильск официально получил статус рабочего посёлка. На карте страны появился новый населённый пункт.
Первый директор комбината Владимир Зосимович Матвеев вспоминал о начале своей деятельности в 1935 году:
«Всё принятое от ГУСМП (Главное управление северного-морского пути – С.С.) напоминало брошенное на произвол, полуразрушенное хозяйство. По своему состоянию, без переделок и дооборудования, ни одно строение и ни один склад не могли быть использованы для начала производственной деятельности… Не только заключённые, но и большинство ВОХРовцев и вольнонаёмных проживали в палатках…»
Что такое палатка в Заполярье, лучше всего могут рассказать сами участники событий. Один из первых жителей промышленного Норильска Григорий Иванович Сапрыкин вспоминал:
«Палатка – это своего рода сооружение: снаружи – собственно то, что вы обычно видите, затем подпалатник, а между внутренней и внешней «одеждой» прокладывали строительный войлок. В самой палатке стояла печь. От неё было так тепло, что спали без одеял. Холод чувствовался только тогда, когда были сильные ветра, но печка горела всё время. Топили вначале дровами, потом углём… Эта палатка была теплей, чем сами бараки…»
Характерной чертой Норильска того времени была неопределённость. Проектом, а значит, и судьбой комбината занимался «Союзникельоловопроект», сокращенно СНОП, организация достаточно опытная в проектировании металлургических производств, но вставшая в тупик от природно-климатических условий Норильска.
Более двух лет специалисты СНОП и привлечённые центральные изыскательские организации пытались хотя бы определить площадку под строительство основных объектов комбината. Для этого они выезжали в Норильск коллективами до 150 человек и проводили масштабные исследования на всех ровных площадках вблизи рудоносных Норильских гор. Прокладывались шурфы, рылись канавы, даже был привезён импортный бурстанок «Крелиус». Данные по телеграфу передавались в Москву, где они вызывали даже не удивление – шок. Никто из проектировщиков раньше не имел дела с вечной мерзлотой. Многие не могли поверить, что неглубоко под землей есть ледяные образования огромной площади и толщиной более 20 метров! В результате принимались неверные решения. Каждая новая экспедиция опровергала результаты предыдущих изысканий. Лишь в 1937 году, отыскав относительно надёжный грунт в районе Медвежьего ручья, было решено начать строительство временных промышленных сооружений при условии их проектирования на месте строительства, чтобы оперативно вносить необходимые изменения.
Надо отдать должное СНОПовцам: они старались как могли, но находясь на таком значительном расстоянии от объекта планирования, ничего рационального, успешно внедрённого в жизнь, предложить так и не сумели. Все предлагаемые проекты неизменно переделывались на месте, сообразно обстановке и реальным возможностям. Получалось коряво. Так возникло первое правило Норильска, многократно подтверждённое всей дальнейшей историей нашего города: принимать верные решения для Норильска заочно невозможно, для этого здесь надо жить.
В 1938 году в должность директора комбината вступил Авраамий Павлович Завенягин – личность легендарная не только в масштабах нашего города, но и всей страны. За плечами у нового директора уже был успешный опыт строительства Магнитки. Перед тем как отправиться к новому месту работы, Завенягин посетил СНОП, от которого тогда зависело будущее Норильского производства. А оно, будущее, проглядывалось плохо. Не было единого мнения о том, какую продукцию будет выдавать комбинат - метал или полуфабрикат, каким должен быть посёлок, и надо ли вообще его развивать и строить город.
Уставший от решения многочисленных норильских проблем, проектировщик предлагал вахтовый метод проживания населения, не предусматривающий строительства комфортного жилья и объектов соцкультбыта. Проще всего было построить посёлок-времянку. По сути, СНОП предлагал сделать Норильск сырьевым придатком, а металлы получать из норильских руд "на материке". Таким образом, перед новым директором А.П. Завенягиным стояла невероятно трудная основная задача: добиться строительства комбината полного цикла с получением конечной продукции на месте. Кроме того, надо было построить город постоянного и комфортного проживания. Предстояла большая кабинетная борьба.
В мае 1938-го на комбинате был создан проектный отдел, готовый проектировать основные промышленные сооружения непосредственно на месте строительства. В течение года руководству НКВД, Минцветметзолота и другим профильным организациям не менее трёх раз за год были представлены Генпланы строительства комбината, созданные норильской проектной конторой, возглавляемой А.Е. Шаройко. Одновременно «наверху» рассматривались и проекты СНОП, формально ещё остававшегося главным проектировщиком Норильска. Зачастую эти предложения были диаметрально противоположны.
Центральное руководство вело себя вполне стандартно и не торопилось принимать окончательного решения в пользу какой-либо из сторон. При этом московские начальники лишь упрекали проектировщиков в нерасторопности. И тех, и других. Между тем норильчане работали на износ, понимая, что никто кроме них Норильск не построит, потому что не сможет! Рабочий день большинства ИТР, и архитекторов особенно, начинался с 8-9 утра и заканчивался далеко за полночь. Полагался обеденный перерыв в один час днём и двухчасовой отдых вечером. Нередки были ночные вызовы к руководству, а выходных было мало.
Поддержка вождя решила исход борьбы, и в марте 1939 года обязанности генпроектировщика взял на себя Норильскстрой, соответственно, добившись решения о строительстве полноценного производства и современного города. Так была решена первая проблема – проектирование.
Не будем забывать, что основной рабочей силой нашей страны в то время были заключённые, а Норильск был одним из островов архипелага ГУЛАГ. В начале 1939 года посёлок состоял из 9 тысяч заключённых и 1 тысячи вольнонаёмных. Многие заключённые всё ещё жили в палатках. В таком составе осуществлять грандиозные планы по строительству комбината было невозможно. Нужны были специалисты всех направлений, от квалифицированных рабочих до инженеров и экономистов. Поэтому не случайно летом 1939 года в Норильск прибыло два больших этапа заключённых из расформированных Соловецких лагерей. Десятки тысяч новых узников сделали Норильлаг сразу большим островом «архипелага», способным решать сложные задачи Великой Стройки. Так была решена вторая проблема – воплощение проектов.
С этого момента уже никто не сомневался: большому Норильску – быть.
*Балок – домик на полозьях с помощью которого русские поморы осваивали новые просторы северов. Был воспринят кочевыми племенами и стал использоваться наравне с традиционным жильём – чумом. Именно в их транскрипции стал так называться (от переиначенного русского слова «волок»). Позже балками на севере стали называть любое временное жильё, сделанное из подручных материалов.
*Шевелин является простейшим теплоизоляционным материалом. Он изготавливается из пакли, помещаемой между листами тонкого беспокровного толя.
Автор: Станислав Стрючков, председатель Клуба исследователей Таймыра (КИТ), член союза журналистов России, Норильск.
