Шойна: два образа посёлка – два сценария будущего

Шойна – небольшой посёлок в Ненецком автономном округе, на Канинском берегу Белого моря, возникший в начале ХХ века. Большинство публикаций о Шойне фокусируются на нечастом для Севера природном явлении – наступающих на посёлок песках.

Медийную известность Шойне принесли окружающие посёлок дюны. Образу Шойны как пустыни мы обязаны документальным фильмам Андрея Осипова «Занесённые ветром» 1999 г.[i] и Вадима Кондакова «Между небом и песком» 2017 г.[ii], а также книге-альбому Доминик де Рива и Дмитрия Лельчука «Песчаные люди Шойны» 2013 г.[iii] и серии фотографий Сергея Максимишина[iv]. Никто из этих авторов никогда не был жителем Шойны, но именно они создали наиболее яркие образы шойнских песков, растиражированные в медиаресурсах. Образы эти, при всей их притягательности, обращены, скорее, в прошлое.

В 2018 году в Шойне группа инициативных жителей образовала Территориальное общество самоуправления, оно получило название «Будущее Шойны». Почему для посёлка, который никто не собирается закрывать, оказывается важным вопрос о будущем? Как уживаются или противостоят друг другу уязвимое, ускользающее в пески, почти не существующее будущее «медийной» Шойны – и как и кем мыслится «будущее» посёлка внутри самого локального сообщества?

Шойна, расположенная на левом берегу в устье одноимённой реки на Канинском полуострове, – в прошлом рыболовецкий посёлок, формировавшийся с 1930-х гг., наследник поморского поселения. Как и во многих посёлках, возникших в советское время, население формировалось не только из переселенцев с ближайшей территории (в данном случае Архангельской области), но и из людей, приезжавших работать на Север со всего Советского Союза. Шойна разделила типичную судьбу советской рыбопромысловой базы со своим «золотым веком» в 1950-е годы, крупными уловами, промышленностью, рыбным кооперативом и колхозом, и затем постепенным экономическим спадом после прекращения в этом районе Белого моря тралового лова и рыбообработки, отъездом населения в 1980-е и экономическим коллапсом 1990-х. Особенностью Шойны можно назвать существование здесь и в советское время, и сейчас не связанных с промышленностью своеобразных «точек притяжения», куда продолжают приезжать на работу специалисты, в том числе, и молодые люди. Это, прежде всего, Аэрологическая станция, ведущая постоянные наблюдения, средняя общеобразовательная школа-интернат и фельдшерско-акушерский пункт.

Население Шойны, в 2018 г. составлявшее 285 чел.[v], в значительной степени состоит из людей, в разные годы приехавших сюда на работу, оставшихся на «долгой северной вахте»[vi], создавших здесь семьи.

Сегодня в посёлке находится администрация сельского поселения Шойна, объединяющего Шойну и соседнюю деревню Кия. Социальная сфера включает детский сад, среднюю общеобразовательную школу-интернат (там живут дети из соседней Кии, где нет своей школы), фельдшерско-акушерский пункт, библиотеку и Дом культуры. Посёлок обслуживают ЖКУ «Шойна» и дизельная электростанция, отделение почтовой связи, филиал связи НКЭС, пекарня, баня и 2 магазина, принадлежащие частным предпринимателям. В непосредственной близости от посёлка находятся аэрологическая станция и аэропорт (авиаплощадка) «Шойна», связывающий посёлок с Архангельском и Нарьян-Маром. На периферии посёлка располагается работающий в автономном режиме маяк и в трёх километрах – военная часть.

Южная периферия Шойны. Маяк, окружённый песками, на заднем плане – старый дом смотрителя маяка, сентябрь 2018.

Образ «песчаных людей»: природный феномен и рутинные практики

Сложилось так, что запечатлённые фотографами и художниками движущиеся пески стали не только метонимией самой Шойны. Именно образ песков питает конфликт представлений о будущем посёлка, споры о том, каким должно быть место для жизни, и может ли Шойна быть таким местом. Стержнем этих споров становятся не удалённость, логистические трудности или непростое экономическое положение, а созданный и растиражированный образ пустыни, которая когда-нибудь неизбежно поглотит посёлок[vii].

Пески Шойны, а точнее дюны, не уникальны[viii]. Они действительно постепенно меняют жизнь посёлка в целом и становятся частью повседневности каждого, находящегося в Шойне. Явление это длительное, дюны или сопки, как их называют в Шойне, -- это часть жизни посёлка с 1940-х гг. Песчаные заносы могут менять интенсивность, но сама природная особенность остаётся.

На протяжении всего существования посёлка люди жили рядом с более или менее подвижными песками. Наиболее радикальной (и однократной) мерой борьбы с песчаными заносами стал перенос в 1980-е годы кладбища, расположенного первоначально южнее посёлка на высоком песчаном месте. Новое кладбище находится дальше от побережья, на достаточно низком участке, недоступном для песка.

К числу постоянных мер борьбы с песками относится сезонное (осенью до снега), отгребание песка от жилых домов техникой. Эта ежегодная практика влияет на формирование семейного бюджета (владельцы собственных домов оплачивают технику сами) и на бюджет сельского поселения: муниципальные дома отгребают за счет субсидии из Заполярного района НАО, что обходится довольно дорого из-за высоких цен на топливо.

К постоянным мерам борьбы с песками принадлежит и поддержание деревянных мостков вдоль улицы, что входит в обязанности администрации посёлка.

Мостки на Набережной улице, автор Вера Вакулова, фото отсюда.

К повседневной практике в Шойне можно отнести обязательное ополаскивание от песка подошв обуви, для этого перед дверьми практически всех домов и учреждений на улице стоят тазы с водой[i].

Под давлением песка постепенно изменяются границы посёлка, он смещается к северо-востоку от нынешнего положения, ближе к тундре, дальше от маяка и песчаного мыса. В северо-восточной части посёлка построены новые дома, там же и к северу находятся участки под частные дома, однако переселение из занесённых домов – процесс медленный. Старые, оставленные людьми дома продолжают существовать как заслон от новых заносов и как источник строительного материала.

Один из новых домов, редко попадающий в фоторепортажи. Ул. Заполярная, сентябрь 2018.

Продолжающиеся на протяжении более шестидесяти лет природные процессы для жителей не нарушают устоявшийся порядок жизни, в отличие от таких аварий, как, например, выход из строя дизельной станции.

Существующие практики «преодоления» песчаных заносов в посёлке свидетельствуют об отлаженных механизмах решения проблем, возникающих из-за песков, а сам сюжет показывает, насколько условно может быть понятие опасности природных явлений, и насколько сильно опасность зависит от позиции рассказчика и фокуса его камеры.

Сценарии будущего

Во взглядах на будущее Шойны в самом сообществе встречаются две взаимоисключающие позиции. Одна строится на представлении о жизни в городе как безусловном благе, о необходимости уезжать из посёлка (здесь совпадают сразу две «нормы», когда «правильным» считается уезжать с Севера и уезжать из маленького посёлка в город). Эту позицию выразила одна из школьных учительниц, считающая, что единственно-возможный сценарий «успешного ученика» – уехать из Шойны после школы и потом приезжать только в гости. При таком взгляде маленький посёлок не только не может быть лучшим местом для жизни, чем большой город, но посёлку отказывается в самой возможности иметь своё будущее.

Сторонники второй точки зрения провокационно заявляют не только о праве вернуться как об успешной жизненной стратегии, но о возможности изменить посёлок и условия жизни в нём – если бы была достаточная для этого власть. И та, и другая стратегия на практике реализуется молодёжью. Молодые люди уезжает после школы из посёлка, и… молодые люди в Шойну возвращаются.

Помимо существующих «точек притяжения», куда приезжают на работу специалисты, в Шойну в результате разных жизненных сценариев возвращаются представители поколения конца 1980-х - 1990-х годов рождения[x]. И те, и другие выбирают Шойну как место для жизни – по крайней мере, на определённый период.

Этим молодым людям сейчас 30-35 лет, они получили среднее специальное или высшее образование (даже если не всегда довольны дипломом «бесполезного менеджера»). У них есть опыт жизни и работы в ближайших городах – Нарьян-Маре, Архангельске – или в других регионах – Коми, Тверской области, (в одном случае – годичный опыт жизни в Германии). Некоторые создали собственные семьи, некоторые вернулись с детьми к своим родителям.

Но что важнее, они вернулись с мыслью, что можно изменить и сам посёлок, и его образ для внешнего мира. Именно они – «активисты»[xi] – переписывают адресованный внешнему наблюдателю виртуальный образ «Другой Шойны»[xii]. Камера со своим неотъемлемым свойством избирательности на этот раз создаёт визуальный текст о посёлке как о месте, у которого есть будущее. При таком взгляде пески никуда не исчезают, они становятся уникальной характеристикой места, туристическим объектом (пустыня на Севере) и даже просто товаром – сувениром: мешочки с «песком из Шойны» можно купить или получить по почте за благотворительный взнос. К успешной работе с образом посёлка можно отнести и проект «Детский городок в “Песчаной жемчужине”»[xiii].

Площадка для отдыха в центре посёлка, 2020. Фото отсюда.

Часть из этих вернувшихся молодых людей смогла занять ключевые позиции в посёлке (глава сельского поселения, сотрудники администрации, директор дома культуры). Тем самым эти люди своим примером ставят под сомнение устоявшуюся единственно «правильную», «успешную» стратегию миграции из посёлка в город:  с их точки зрения успеха можно достичь, развивая посёлок. В Шойне у этих людей есть не только идеи, но и инструменты для планирования будущего, связанного именно с посёлком.

Именно они начинают перестраивать посёлок физически после довольно долгого перерыва с начала 2000-х, привлекая для этого в том числе средства грантов и спонсоров: появляются новая детская площадка, публичные места в посёлке и на набережной, новое здание администрации. Завершается долгое строительство нового здания фельдшерско-акушерского пункта.

Новое здание администрации, 2020. Фото отсюда.

Наиболее сложная часть в изменении облика села – это жилые дома, и пока они включены в предполагаемое будущее.

Важно и то, что расселение аварийных домов в данном случае не предполагает обязательного переселения из посёлка, что нетривиально для небольших (285 чел.) и удалённых сельских поселений на Севере. (Контрастный пример в подобной ситуации представляет посёлок Териберка в Мурманской области, в котором при расселении ветхого жилого фонда только часть жилья была построена в посёлке, и то за пять километров от изначальных домов людей, а часть квартир – в других населённых пунктах, например, в городе Коле).

Пример Шойны показывает, как, с одной стороны, сложившийся за десятилетия опыт преодоления песчаных заносов предсказуемо опровергает эсхатологические образы умирающего посёлка, созданные, фактически, творчеством режиссёров и фотографов. Этот «внешний» образ Шойны продолжает существовать как воспроизводящийся текст в медиа, привлекая к посёлку своей экзотичностью.

С другой стороны, перед нами пример того, как образ будущего посёлка (и его реализация, пусть и с помощью ресурсов региона и спонсоров) может строиться усилиями самого локального сообщества. Как представляется, это – пример гораздо более редкий, чем окружающие Шойну живописные дюны.

Автор: Наталья Косяк, младший научный сотрудник Центра социальных исследований Севера Европейского университета в Санкт-Петербурге.

[i] https://www.youtube.com/watch?v=u1kM-0u6jRs, фильм Андрея Осипова получил целый ряд наград, в том числе как лучший документальный фильм года https://ruskino.ru/mov/3676.

[ii] Фильм Вадима Кондакова https://www.currenttime.tv/a/28914010.html

[iii] Часть фотографий, опубликованных в книге «Песчаные люди Шойны», представлена на сайте Дмитрия Лельчука https://leltschuk.com/projects/shoyna/

[iv] Часть фотографий Сергея Максимишина опубликована https://prophotos.ru/inspiration/15636-shoyna

[v] http://www.zrnao.ru/o-zapolyarnom-rajone/%D0%BC%D1%83%D0%BD%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%BF%D0%B0%D0%BB%D1%8...

[vi] Лярская Е., Васильева В., Карасева А.Уехать и остаться: социальная механика северных миграций/ «Дети девяностых» в современной Российской Арктике/ отв. ред. Н.Вахтин, Ш. Дудек.- СПб, 2020. - С.80

[vii] О подобных трагедийных повествованиях, предвосхищающих гибель экосистемы Кронон У. Место для историй: природа, история и повествование / Человек и природа: экологическая история, под ред. Д. Александрова, Ф.-Й. Брюггенмайера, Ю. Лайус. СПб., 2008. С. 84–131; в том числе на материале северной природы: Elliott W. Ravens’ World: Ecoelegy and Beyond in a Changing North / Critical Norths. Space, Nature, Theory. Edited by Sarah J. Ray and Kevin Maier. University of Alaska Press. 2017. Pp. 53-69.

[viii] Большую известность получили Кузоменские пески Терского берега Белого моря, изучавшиеся, в том числе, с практическими целями повлиять на природный процесс. В Кузомени предпринимались попытки закрепить дюны (нестабильную форму рельефа) лесопосадками. Казаков Л.А., Вишняков Г.А. Кузоменские пески в начале XXI века. Мурманск-Апатиты, 2014.

[ix] Об этой части повседневной рутины говорит в интервью «РИА Новости» Анна Кравец, начальник Аэрологической станции https://ria.ru/20200906/pustynya-1576801353.html

[x] Этому поколению на Севере посвящена коллективная монография «Дети девяностых» в современной Российской Арктике: коллективная монография / отв. ред. Н.Вахтин, Ш. Дудек. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2020.

[xi] В данном случае «активисты» – самоназвание группы, работавшей над проектом «Другая Шойна», часть этой группы – сотрудники администрации сельского поселения, часть – волонтеры из числа жителей.

[xii] https://www.youtube.com/watch?v=gNOTyC0lILg

[xiii] Проект: Детский городок в «Песчаной жемчужине» был запущен администрацией сельского поселения, адрес проекта https://planeta.ru/campaigns/91253 для сбора средств на строительство детской площадки; успешно реализован.