Заповедник на два моря

Три заповедника расположены на Кольском полуострове, и про два из них, Лапландский и Пасвик, давно уже появились статьи на портале. Но до сих пор никто не взялся рассказать про Кандалакшский заповедник. Возможно, потому, что сделать это непросто: и история Кандалакшского заповедника, и его территория, и природа столь разнообразны и обширны, что никак не укладываются в формат статьи, их описания хватит на хорошую книгу. Но пока такой книги не существует[1], я попробую рассказать о заповеднике если не всё, то хотя бы самое главное – рассказать о том, что определяет лицо Кандалакшского заповедника, его особенности, его привлекательность и его проблемы.

Более ста заповедников существуют сегодня в России, но менее четверти из них имеют почтенный возраст, превышающий 70 лет. Кандалакшский относится именно к этому, старшему поколению российских заповедников: в этом году ему исполнилось 86 лет. Хотя уже с датой его рождения начинаются сложности.

Когда и почему родился Кандалакшский заповедник

Истоки создания заповедника лежат в кампании по охране обыкновенной гаги, которая началась в СССР в 1930 году. Начало этой кампании положили публикации Александра Николаевича Формозова – тогда аспиранта Института зоологии МГУ, а впоследствии известного зоолога и биогеографа. В 1927 и 1929 годах Формозов побывал в экспедициях на Баренцевом море, на островах Кильдин и Харлов, для изучения песцов и морских птиц. И хотя изучение гаг не входило в его задачи, катастрофическое разорение гагачьих гнездовий бросалось в глаза и произвело большое впечатление на молодого учёного. В 1930 году вышло сразу три публикации Формозова, главным акцентом которых было бедственное положение гаг.

«…И совсем непонятным делается то, что творится у нас по всему северу: почему до сих пор гагу безнаказанно истребляет всякий кому не лень… Вся история нашего промысла пуха есть не что иное, как наглядная картина быстрого падения этого дела; вся наша литература по северу наполнена бесконечными перепевами одного и того же вопля об истреблении гаги», - писал Формозов.

Хотя сведения об истреблении гаг, опубликованные Формозовым, не были новыми - подобные публикации регулярно появлялись в России уже с конца XVIII века – однако именно ему удалось сдвинуть дело охраны гаг с мёртвой точки. Полагаю, что главной причиной действенности этих публикаций оказалось то, что они появились в нужный момент. В 1920-30-е годы «молодая Советская республика» испытывала огромные финансовые трудности и отчаянно искала источники пополнения бюджета. В стране с полностью разрушенными экономикой, промышленностью и сельским хозяйством природные ресурсы начинали играть особенно важную роль. И тут появляется сообщение, что понапрасну пропадает дорогущий гагачий пух, потенциальный валютный товар! В этом контексте внезапно проснувшийся интерес государства к охране гаг видится вполне объяснимым.

Гага была объявлена «чрезвычайно ценным в промышленном отношении объектом», начались обследования положения гаг в других районах. В том же 1930 году вышло «Постановление о полном запрете охоты на гагу», а в 1931 – «Постановление по Беломорским угодьям Карельской ССР об организации гагачьего хозяйства и охране гаг».

Государство взяло решительный курс на создание гагачьих хозяйств, в которых можно будет собирать пух, однако как именно организовать такое хозяйство никто толком не знал. Не только о гагачьих хозяйствах, но даже о биологии гаги в то время было известно крайне мало. Необходимость изучения гаги для разработки модели устройства гагачьих хозяйств и послужила первопричиной создания Кандалакшского заповедника.

***

Летом 1931 года – всего через два месяца после принятия Постановления об охране гаг и организации гагачьих хозяйств – на острова Кандалакшского залива Белого моря отправилась экспедиция Института лесной промышленности и лесного хозяйства под руководством биолога-охотоведа А.Н. Дубровского. «…Особое внимание было обращено на ценнейший объект охотничьего промысла Кандалакшского района — гагу обыкновенную… Работами экспедиции был охвачен ряд островов различной степени пригодности для гнездовий гаги» (Дубровский, 1936). По материалам экспедиции Дубровский написал «Программу и инструкцию по изучению гаги и гагачьего промысла в Белом и Баренцевом морях» (Дубровский, 1934). Фактически в этой программе был намечен план работы Кандалакшского заповедника на несколько десятилетий вперёд.

После экспедиции Дубровского (и, вероятно, на основании её рекомендаций) 29 мая 1932 года Постановлением Кандалакшского райисполкома группа островов в вершине Кандалакшского залива была объявлена заказником по водоплавающей и лесной дичи, а через три месяца, 7 сентября того же года Постановлением ЦИК Карельской АССР заказник был преобразован в «Кандалакшский охотничий заповедник». Именно это дата, 7 сентября 1932 года, и считается днём рождения заповедника, хотя по сути дела никакого заповедника ещё не было.

Тогдашний заповедник не имел собственных земель, изъятых из хозяйственного использования, не имел самостоятельного бюджета, охранялся не весь природный комплекс, а лишь его часть, и даже функционировал заповедник не круглогодично, а только с мая по октябрь, то есть, по сути, оставался сезонным заказником. На этот период нанимали на работу несколько сторожей, но ни единого научного сотрудника в заповеднике не было. И только в 1934 году, когда заповедник был передан в ведение Карельского научно-исследовательского института и сменил название с «Кандалакшский охотничий» на «Кандалакшский гагачий» на его территории началась научная работа. Но началась очень своеобразно.

Алексею Андреевичу Романову[2] - первому директору и единственному научному сотруднику заповедника в одном лице – пришлось не только совмещать научные исследования с административными функциями, что всегда нелегко, но и организовывать охрану и исследование заповедных островов в одиночку и фактически на пустом месте. Трудности начинались уже с того, что у заповедника, расположенного на островах, почти не было морского транспорта.

«Больным местом при проведении всех работ было плохое обеспечение работников заповедника водоходной посудой. Имеющаяся в распоряжении заповедника одна вёсельная лодка далеко не удовлетворяла потребностей как по охране, так и по проведению научно-исследовательских работ. При напряжённом финансовом положении я смог в июне мес. отремонтировать только одну аварийную лодку... В силу крайней необходимости, с большим трудом, я нашёл и взял в аренду ещё одну вёсельную лодку, с чем и закончил сезон охраны и исследовательских работ этого года», - писал Романов в отчёте о работе заповедника за 1935 год.

Фрагмент карты территории заповедника 1936 года. Научный архив Кандалакшского заповедника.

Тем не менее, уже в первый сезон работы Романов успел не только решить массу хозяйственных проблем, но и провести учёт и картографирование гагачьих гнёзд на островах (всего обнаружено 550 гнезд), описать основные места кормовых скоплений гаг, общее количество гаг на территории заповедника (1500 особей) и организовать сбор пуха (15 кг). А в следующем, 1936 году Романов начал кольцевание птиц.

Так начиналась работа заповедника. «Кандалакшский гагачий заповедник становится подлинной лабораторией в природе… и является центром изучения гаги и организации её хозяйства в Карелии», - оптимистично писал Романов в 1936 году. И заповедник действительно на несколько десятилетий стал центром гагачьей науки в СССР, однако произошло это существенно позже. В последующие годы Романову пришлось не столько заниматься научной работой, сколько бороться за сохранение заповедника. В 1938 году, когда была образована Мурманская область, к ней отошёл Кандалакшский район, ранее бывший частью Карельской АССР. В связи с этим ведомственный Кандалакшский заповедник собирались ликвидировать. Борьба за сохранение заповедника, которую Романов вёл в одиночку, сделала окончательно невозможными научные исследования: в 1937 и 1938 годах в заповеднике работали только два сторожа, не проводили ни учёты гнезд, ни даже сбор пуха…

Наконец, 25 июля 1939 года Постановлением СНК РСФСР[3] острова заповедника с прилегающими к ним лудами, заливами и проливами были объявлены «полным государственным заповедником с воспрещением на всей территории этих островов и луд охоты, сбора яиц, пуха, ягод, рубки леса, а также пребывания на них без соответствующего разрешения управления заповедника». Вот только тогда, в 1939 году, когда Кандалакшский заповедник получил статус государственного и собственную территорию, которая охранялась круглый год, в нём наконец появились научные сотрудники и началась полноценная научная работа. Так что датой рождения Кандалакшского заповедника, вероятно, было бы более справедливо считать 1939, а не 1932 год. Но и в этом случае надо понимать, что заповедник, который был тогда создан, кардинально отличался от заповедника нынешнего.

Какой он, Кандалакшский заповедник?

В 1930-х годах в состав заповедника входило всего около 20 островов с прилегающими лудами[4]. Все они находились в вершине Кандалакшского залива Белого моря, все относились к одному административному району (Кандалакшский район Мурманской области) и располагались весьма компактно – в пределах часа ходу на моторной лодке от управления заповедника в Кандалакше.

Кандалакшский заповедник сегодня – это более 550 островов в Белом и Баренцевом морях, по разные стороны от Кольского полуострова. Разные участки заповедника находятся в Печенгском, Североморском, Терском, Кандалакшском районах Мурманской области и в Лоухском районе республики Карелия. Большинство этих участков представляет собой отдельные морские архипелаги. Чтобы добраться до многих из них надо совершить многочасовое путешествие по морю, а на отдалённые участки в Баренцевом море во время штормов можно попасть только вертолётом.

Заповедник в начале своего существования был ориентирован в первую очередь на охрану гаги и увеличение её численности. Ради этого проводили разнообразные биотехнические мероприятия, беспощадно боролись с хищниками. В заповеднике сегодняшнем уничтожение одного вида ради сохранения другого считается недопустимым. Заповедник 1930-50-х годов рассматривался как «лаборатория в природе» для разработки основ ведения гагачьего хозяйства. В 1975 году, в соответствии с Рамсарской конвенцией, участки заповедника, расположенные в Кандалакшском заливе, получили статус водно-болотных угодий, имеющих международное значение в качестве местообитания водоплавающих птиц. Главные задачи сегодняшнего заповедника – сохранение и мониторинг всего природного комплекса.

Территории заповедника в Белом и Баренцевом морях разительно отличаются друг от друга. И даже в пределах Кандалакшского залива Белого моря заповедные острова поражают своим разнообразием. Кажется, что с каждым новым островом ты попадаешь в новый мир, хотя острова эти могут располагаться совсем рядом друг с другом. 

Большие острова покрыты настоящим северотаёжным лесом, озёрами и болотами, по берегам растут берёзы. Природа на таких островах, на первый взгляд, иногда напоминает природу средней полосы России, и только ковёр ягодных кустарничков под ногами да шум моря напоминают, что мы не в Подмосковье. На лесных островах и жители им под стать: бурые медведи, лоси, зайцы и лисы, глухари, тетерева, рябчики и белые куропатки. Иногда встречаются волк, рысь и росомаха.

На берегу острова Великий, Кандалакшский залив, Белое море. Фото: Наталья Панарина.

Тут же, неподалёку, расположены луды – маленькие каменистые острова, покрытые луговой и тундровой растительностью. Это излюбленные места гнездования морских птиц – уток, чаек и куликов. И, конечно, гаг, ради охраны которых создавался когда-то заповедник. На одной небольшой луде может ежегодно гнездиться до нескольких сотен птиц.

Луда Тонечка Северная, Олений архипелаг, Кандалакшский залив, Белое море. Фото автора.

Зимой море в Кандалакшском заливе замерзает, заповедные острова стоят среди льдов с ноября-декабря до конца апреля-начала мая.

Острова заповедника в вершине Кандалакшского залива в конце декабря. Фото автора.

Совсем иначе всё выглядит на участках, расположенных в Баренцевом море, которые вошли в состав Кандалакшского заповедника в 1951 году. Ранее бывшие самостоятельным заповедником «Семь островов», образованным в 1938 году, они были присоединены к Кандалакшскому заповеднику в результате печально известного постановления, по которому более половины имевшихся в СССР заповедников было ликвидировано, а территории многих оставшихся значительно уменьшились[5].

«Это особый мир птиц, суровых скал, тундровой растительности и безграничного морского простора», - писала о заповедном архипелаге «Семь островов» работавшая здесь в 1950-х годах Т.В. Кошкина. Высокие гранитные утёсы с крутыми, иногда почти отвесными берегами рассечены трещинами и ущельями. Стены ущелий, покрытые массой уступов, служат пристанищем птичьих базаров.

Птичьи базары острова Харлов. Фото Ильи Уколова.

Здесь тысячами гнездятся птицы, которые в беломорской части заповедника не встречаются совсем или встречаются лишь единично – чистики, гагарки, кайры, моевки. Здесь же, на острове Харлов, находится единственная в России колония олушей.

Колония олушей на острове Харлов. Фото Ильи Уколова.

Крупных наземных млекопитающих тут нет, только полёвки и лемминги, иногда заплывают норка, ондатра и горностай. Зато в море, кроме тюленей, обычных и на Белом море (нерпа, лахтак, гренландский и серый тюлень), часто встречаются киты. Баренцево море – это уже часть Северного Ледовитого океана, на зиму оно не замерзает и тут всё другое: цвет воды, сила штормов, размеры водных жителей.

Совсем другие, по сравнению с Белым морем, и условия работы сотрудников заповедника. Если в Кандалакшском заливе для кольцевания птиц достаточно пройти по островам, то на Баренцевом приходится лазать по скалам с альпинистским снаряжением.

Кольцевание моевок на птичьем базаре. Фото из архива М.Мельникова.

Так выглядит заповедник на Гавриловском архипелаге и архипелаге Семь островов. Но Айновы острова – ещё один участок заповедника, расположенный в Баренцевом море, – совсем другие: плоские, покрытые невероятно богатой луговой растительностью.

Кроме работы на участках в Белом и Баренцевом морях, с 2011 года Кандалакшский заповедник выполняет также работы по охране территории и мониторингу Канозерского заказника, расположенного вдали от моря, в южной части Кольского полуострова между тремя крупными озёрами: Канозеро, Пончозеро и Мунозеро.

На момент создания площадь Кандалакшского заповедника составляла 1094 гектар, к сегодняшнему дню она выросла более чем в 70 раз и составляет 78608 гектар, из них более 74% приходятся на морскую акваторию. Среди российских заповедников есть заповедники, занимающие гораздо более обширные площади, но, пожалуй, ни один больше не имеет территории, столь сильно раздробленной, с участками, до такой степени разными и так далеко отстоящими друг от друга. Такое разнообразие хорошо смотрится в презентациях и фотоальбомах, но служит причиной больших трудностей в повседневной работе заповедника.

Карта-схема территории Кандалакшского заповедника в 1932 году (отмечена фиолетовым) и в наши дни (фиолетовый+красный).

Школа профессии

Но, пожалуй, самой характерной чертой, определяющей (или определявшей до недавнего времени) особое лицо Кандалакшского заповедника среди всех других заповедников России, являются традиции и масштабы работы с молодёжью.

Регулярная работа в заповеднике студентов и юннатов началась в конце 1940 - начале 1950-х годов. Тогда никто ещё слыхом не слыхивал про модный сейчас термин «экопросвещение». Более полувека взаимодействие заповедника с молодёжью было сотрудничеством, совместной работой. И именно эта работа, как показывает опыт, стала лучшим инструментом и просвещения (если угодно, «эко»), и выполнения многих необходимых для заповедника работ, и лучшим путём подготовки кадров как для самого заповедника, так и для множества других биологических учреждений по всей стране.

По данным на 2000 год, в Кандалакшском заповеднике прошли практику свыше 3500 студентов из 54 вузов России, Украины и Прибалтики и более 2000 юннатов из 18 городов. Причины столь массового сотрудничества в том, что и заповедник, и молодёжь были взаимно заинтересованы друг в друге.

С одной стороны, территория заповедника во многих отношениях оказалась идеальным местом для проведения летних биологических практик. Белое море – это настоящее полноценное в биологическом отношении море: с солёной водой, с приливами и отливами, с богатой и разнообразной флорой и фауной. Белое море соединяет в себе многие характерные черты Арктики со сравнительно мягким климатом и близостью к центру страны: всего день-полтора прямым поездом от основных университетских центров, Москвы и Петербурга[6]. На территории заповедника есть научные базы, где могут разместиться юннаты и студенты, а сама территория, в силу её разнообразия, отлично подходит для исследовательских работ практически в любой сфере полевой биологии. Рядом всегда находятся научные сотрудники заповедника, которые могут проконсультировать по всем возникающим вопросам.

С другой стороны, даже во времена расцвета заповедника, когда штат его научных сотрудников доходил до полутора десятков человек, им всегда требовалась помощь. На каждом из заповедных архипелагов работали один-два, самое большее – три научных сотрудника, которые должны были провести полевые работы на нескольких десятках островов «своего» архипелага. А работы эти включают, например, ежегодные учёты и кольцевание гнездящихся птиц, во время которых, чтобы не пропустить ни одного гнезда, нужно обойти каждый остров цепью из 5-15 (в зависимости от размера острова) человек. Помощники были необходимы и в ботанических, и в гидробиологических работах. Но помощники не любые, не случайные, а имеющие предварительную подготовку, умеющие определять основные виды, выполнять необходимые процедуры. Такими помощниками и стали для заповедника студенты и юннаты. Сегодня их отчёты, курсовые и дипломные работы, выполненные на базе заповедника, занимают несколько полок в заповедной библиотеке.

Началом сотрудничества со студентами можно считать 1946 год, когда в Кандалакшском заповеднике после войны остался только один научный сотрудник, а у расположенной рядом с ним Беломорской биологической станции МГУ не было помещений и оборудования для проведения студенческих практик. Тогда заповедник и биостанция заключили договор, по которому заповедник на несколько лет становился основной базой для практики студентов кафедры зоологии беспозвоночных МГУ. В порядке выполнения курсовых и дипломных работ студенты провели важные для заповедника исследования по изучению кормовых запасов литорали. В списке тогдашних студентов много имён, ставших впоследствии известными в биологии. Например, М.Е. Виноградов – будущий океанолог, доктор биологических наук, профессор, академик РАН, лауреат Государственной премии, зам. директора Института океанологии и Н.М. Перцов – будущий директор Беломорской биостанции МГУ.

Остров Лодейный, Кандалакшский заповедник,1948 год. Студенты биологического факультета МГУ под руководством В.А. Броцкой, утреннее построение перед началом работы. Архив Кандалакшского заповедника. 

Слева: будущий академик М.Е. Виноградов, 1951 г., архив семьи Виноградовых. Справа: будущий директор ББС МГУ Н.А. Перцов, 1948 г. Архив Э.А. Зеликман.

С 1953 года начались экспедиции в заповедник группы ленинградских юннатов под руководством П.Н. Митрофанова[7]. Юннаты принимали участие в учётах и кольцевании птиц, сборе гагачьего пуха, выполняли многие другие работы по заданию заповедника[8].

Юннаты из группы П.Н. Митрофанова помогают научному сотруднику Кандалакшского заповедника В.В. Бианки кольцевать птиц. Середина 1950-х гг. Фото из диссертации П.Н. Митрофанова.

С 1964 года на смену экспедициям Митрофанова пришли экспедиции другой ленинградской группы – под руководством Е.А. Нинбурга[9]. Сотрудничество с этой группой, постепенно выросшей в уникальную молодёжную научную лабораторию – Лабораторию экологии морского бентоса (ЛЭМБ) – оказалось самым долговременным за всю историю заповедника: оно продолжается до сих пор, вот уже более 50 лет!

Первая экспедиция ЛЭМБ в заповедник, 1964 г. Отлов линных уток для кольцевания. Третий слева – руководитель юннатов Е.А. Нинбург, первый справа – научный сотрудник заповедника В.В. Бианки.

50-й год экспедиций ЛЭМБ в заповедник, 2014 г. Разборка гидробиологических проб. Фото Надежды Дорофеевой.

Но главное всё-таки не в количестве людей и лет, а в качестве той школы, которую получают начинающие биологи, прошедшие практику в Кандалакшском заповеднике. За несколько десятилетий с участием заповедника сложилось своего рода научно-педагогическое сообщество, работа которого строится на определённых принципах и традициях. Прежде всего, это безусловный приоритет конкретной работы, в результатах которой заинтересован заповедник, перед любыми другими способами взаимодействия с молодёжью. Данные, полученные в ходе работы юннатов и студентов, становятся частью «Летописи природы» - основного документа, в котором ежегодно фиксируются результаты обследования природного комплекса на территории заповедника. Второе – это предпочтение, которое отдаётся долговременному сотрудничеству перед разовыми посещениями. Полевая работа одних и тех же людей или групп в течение ряда сезонов имеет огромные преимущества – как для заповедника, так и для практикантов. Заповедник получает возможность не тратить дефицитное в полевой период время на обучение новых людей необходимым процедурам и правилам поведения на заповедной территории. Проведение многолетних исследований намного повышает ценность и информативность полученных данных, даёт возможность более широкого видения проблем. Такой способ работы обусловливает и необходимость обучения серьёзной обработке полевых данных, повышает чувство ответственности и заинтересованности в работе. Результатом многолетних исследований, проведённых студентами и юннатскими группами, часто являются публикации, весьма интересные для специалистов соответствующих областей.

Результаты такого подхода к сотрудничеству с молодёжью говорят сами за себя. До недавнего времени штатные научные сотрудники заповедника, которые впервые приехали сюда студентами или юннатами, составляли до 2/3 всего научного отдела. Юннатские группы, руководимые бывшими студентами, проходившими практику в заповеднике, или бывшими юннатами этих групп, составляли более половины всех работающих в заповеднике юннатских групп. В любом представительном биологическом собрании, особенно орнитологическом или гидробиологическом, вы непременно встретите людей, начинавших когда-то студентами или юннатами в Кандалакшском заповеднике. Да и автор этой статьи впервые приехала в заповедник в составе юннатской группы в 1980 году, писала на базе заповедника курсовую и дипломную студенческие работы, и до сих пор основная тематика моей деятельности связана с заповедником.    

Некоторые работы юннатов из группы Е.А. Нинбурга, выполненные в Кандалакшском заповеднике:

- "Особенности распределения Rhynchonella psittacea L. в районе Северного архипелага Кандалакшского залива Белого моря". 1970 г. Автор: М.В. Филатов – ныне доктор биологических наук, зав. лабораторией клеточной биологии Отделения молекулярной и радиационной биофизики Петербургского института ядерной физики.

- "Pantopoda кутовой части Кандалакшского залива Белого моря", 1970 г. Автор: А.С. Корякин (1954-2014) - орнитолог, к.б.н., научный сотрудник Кандалакшского заповедника с 1976 г., с 1996 по 2014 г. - зам. дир. по научн. работе Кандалакшского заповедника. Автор около 100 работ по биологии и экологии морских птиц Белого моря. Один из редакторов «Красной книги Мурманской области».

- "Фауна кумовых раков Кандалакшского залива Белого моря в районе Северного архипелага", 1971 г. Автор: О.Н. Пугачёв – ныне доктор биологических наук, академик РАН, зав. лабораторией паразитических червей, директор Зоологического института РАН.                                                                                                       

Некоторые студенческие работы, выполненные в Кандалакшском заповеднике:

- Дипломная работа "Сравнительная экология юрка и зяблика в районе совместного обитания". 1984 г. Автор: М.В. Гаврило – ныне кандидат биологических наук, национальный представитель России в циркумполярной экспертной группе по морским птицам КАФФ. Член Комиссии МСОП по морским птицам. Автор около 200 публикаций, соавтор 4 коллективных монографий, редактор 9 научных сборников и монографий. Действительный член Русского географического общества, руководитель комиссии по природному наследию Ассоциации “Морское наследие: исследуем и сохраним”.

- Курсовая работа "Некоторые особенности вождения выводков лутка и гоголя". 1982 г. Автор: А.В. Кондратьев – ныне кандидат биологических наук, зам.директора по научной работе Института биологических проблем Севера, ДВО РАН, один из ведущих российских специалистов по гусеобразным птицам. Автор более 120 научных работ, соавтор 6 коллективных монографий.

***

На сегодняшний день на территории Кандалакшского заповедника зарегистрировано более десяти тысяч видов растений и животных. Заповедник выпустил 12 томов научных трудов и несколько сборников статей. Общая библиография публикаций по Кандалакшскому заповеднику превышает 2,5 тысячи. Думаю, даже этих немногих цифр достаточно, чтобы понять, почему исчерпывающий рассказ о заповеднике в рамках одной статьи невозможен. Дополнительную информацию о природе и истории Кандалакшского заповедника можно почерпнуть из следующих источников:

Карпович В.Н. Кандалакшский заповедник. http://skazmurman.narod.ru/library/zap_urss/kandal.htm

Бианки В.В. Первопроходцы Кандалакшского заповедника http://www.littorina.info/kandalaksha/kandalaksha/pervoist/bianki_pervoproxodcy.html

Вехов Н.В. На островах Беломорья. http://www.littorina.info/kandalaksha/kandalaksha/pervoist/vexov_kand_zap/vexov_na_ostrovax.htm

Кошкина Т.В. Заповедник «Семь островов». https://kand-reserve.livejournal.com/71794.html

Уколов И. Птицы архипелага «Семь островов» http://www.birds-online.ru/?p=132

Горяшко А. Айновы острова: мир животный и растительный https://goarctic.ru/travel/aynovy-ostrova-mir-zhivotnyy-i-rastitelnyy/

Шутова Е.В., Толмачева Е.Л., Быков Ю.А. Орнитологическое обследование Канозерского заказника. http://kandalaksha-reserve.ru/img/all/15_ornitologicheskoe_obsledovanie_kanozerskogo_zakaznika_shutova_tolmacheva.pdf

История заповедника на сайте Александры Горяшко «Литорины на литорали» http://www.littorina.info/kandalaksha/kandalaksha/kanda.html

Современная жизнь заповедника на сайтах: 

«Житие заповедных зверей и людей» http://www.kandalaksha-reserve.org/

Официальный сайт заповедника http://kandalaksha-reserve.ru/

[1] Единственная существующая книга - В.Н. Карпович «Кандалакшский заповедник» - издана более 30 лет назад, в 1984 году. При всех неоспоримых достоинствах этой книги, за прошедшее время она во многих отношениях устарела и сегодня уже не может служить полноценным источником информации о заповеднике.

[2] Романов Алексей Андреевич (1913-ок.1975) – научный сотрудник Карельского научно-исследовательского ин-та, директор Кандалакшского заповедника с 1935 по 1939 г.

[3] Постановление Совнаркома РСФСР N 386 от 25 июля 1939 г. об организации Кандалакшского государственного заповедника.

[4] Луда – поморское слово, означающее небольшой безлесный остров.

[5] 29 августа 1951 г. председатель Совета Министров СССР И.В. Сталин подписал постановление «О заповедниках» с приказом закрыть 88 и сократить 20 заповедников. Из 130 заповедников было оставлено всего 40, а оставшимся предписывалось делать основной упор не на науку и сохранение дикой природы, а на практический вклад в развитие народного хозяйства. Тогда же было ликвидировано Главное управление по заповедникам при Совете министров РСФСР и закрыто, «как бесполезное», Всероссийское общество охраны природы.

[6] Юннатские и студенческие практики преимущественно проходят на беломорских участках Кандалакшского заповедника.

[7] Митрофанов Павел Николаевич (1920-2008) – кандидат пед. наук, доцент Педагогического института им. А.И.Герцена. Основатель Городской биологической олимпиады в С.-Петербурге. Работая в Ленинградском дворце пионеров и Дворце культуры им. С.М. Кирова, организовал первые экспедиции школьников в Кандалакшский заповедник.

[8] Работа этой группы подробно описана в диссертации П.Н. Митрофанова. «Внешкольная натуралистическая работа по зоологии в условиях больших городов», 1969 г.

[9] Нинбург Евгений Александрович (1938-2006) - зоолог, эколог, педагог. Создатель и первый руководитель старейшего в России юношеского научно-образовательного объединения - Лаборатории Экологии морского Бентоса (ЛЭМБ). С 1964 по 2006 гг. ежегодно организовывал и проводил юннатские научно-исследовательские экспедиции в Кандалакшский заповедник, с 1983 по 2000 гг. также экспедиции в Соловецкий музей-заповедник (всего более 70 экспедиций). В беломорских экспедициях под руководством Н. участвовало более 500 чел., более 150 из них стали биологами. Под руководством Н. опубликовано более 40 научных работ по Белому морю. Выпускники ЛЭМБ преподают в 15 вузах страны. Автор более 30 научных, научно-популярных и методических публикаций. Педагог высшей категории. Соросовский учитель. Удостоен знака губернатора Санкт-Петербурга "За гуманизацию школы".