Максим Данькин – о дорожной карте развития конкуренции применительно к АЗРФ

Правительство России утвердило дорожную карту развития конкуренции до 2030 года. О важности программного документа в арктическом контексте рассуждает генеральный директор Проектного офиса развития Арктики Максим Данькин.

Документ предполагает, что конкурентные механизмы универсальны – единицей регулирования является «товарный рынок». О различиях конкурентных сред в разных отраслях уже написал мой коллега Владимир Климанов. Однако эти различия справедливы и к территориям – таким, например, как Российская Арктика, где развитие конкуренции (особенно среди малого и среднего бизнеса) невозможно без учета арктической специфики: 

• низкая плотность и емкость локальных рынков: наше недавнее исследование малых населенных пунктов (зеркал Арктики) говорит, что почти в половине населенных пунктов выручка малого и среднего бизнеса не превышает 240 тыс. рублей на одного жителя в год; 
• высокие фиксированные издержки (транспорт, логистика, тепло- и энергоснабжение, завоз материалов, хранение и персонал – все это обходится дороже, чем в центральных регионах; примеры развития конкуренции в области девелопмента и гражданского строительства очень показательны); 
• физическое отделение рынков друг от друга: боюсь, что такое понятие как «единый конкурентный рынок Арктики» пока не существует.

Из этого следует, что практики развития конкуренции (хотя бы применительно к Арктике) не могут быть упакованы в масштабируемую макрополитику и должны учитывать экономические и пространственные условия конкуренции, в том числе предусматривая механизмы создания рынков там, где их нет. Например, важным направлением может стать объединение закупочной активности крупных компаний и государственных структур в Арктике в рамках общей цифровой системы. На первом этапе для этого не требуется создавать новые платформы – достаточно агрегировать тендеры арктических компаний из корпоративных систем закупок и данные о государственных закупках с федеральных и региональных порталов на базе любой существующей электронной торговой площадки. Видится, что такой шаг повысит прозрачность спроса в Арктике, сформирует критическую массу арктического рынка, снизит барьеры и стимулирует интеграцию малого и среднего бизнеса в корпоративные цепочки.

Однако совершенствование конкуренции в Российской Арктике невозможно только через «снижение барьеров» или «цифровизацию закупок» (хотя она и обеспечивает доступ локального бизнеса к информации и потенциально может снижать барьеры входа в ряд отраслей). Требуется гибридная модель, сочетающая элементы кооперации и партнерства с крупным бизнесом, инфраструктурную поддержку локальных игроков, территориально-специфические льготы и стандарты, территориальные допущения в НПА (те же 44-ФЗ и 223-ФЗ не всегда полезны на удаленных территориях, о чем постоянно слышу на северных территориях со стороны и бизнеса и местной власти), программы встраивания МСП в корпоративные цепочки.

Важным считаю, что документ закрепляет развитие конкуренции в образовании, здравоохранении, социальной сфере через механизмы социального заказа и персонифицированного финансирования. Для Арктики – это потенциальная возможность закрытия потребностей в социальных услугах. С 2025 года социальный заказ распространен на все субъекты РФ, однако практика его применения остается фрагментарной. Усилить этот инструмент, сделав его более эффективным для удаленных территорий можно через: 

• упрощенную регуляцию и лицензирование для малых поставщиков; 
• создание единых межрегиональных реестров доступных поставщиков социальных услуг;  
• создание системы финансовых гарантий для местный социальных провайдеров: например, «фондов гарантий и предоплаты» для соцзаказов в отдаленных территориях;  
• включение социального заказа в инвестиционные соглашения.

До 1 мая 2026 года субъекты должны представить свои дорожные карты развития конкурентной среды. Искренне надеюсь, что федеральная рамка, заданная в распоряжении, получит большую детализацию с фокусом на Арктику в региональных НПА.