Белорусская арктическая программа: ожидания и реальность

Фото отсюда.

Во времена СССР участие белорусов в освоении Арктики не выпячивалось не только в связи с интернационалистским подходом почти во всём, но и из-за бессмысленности такой акцентуации, когда на общий результат работали коллективы, сформированные на профессиональной основе. Такая акцентуация стала модной в период «самостийности» и могла бы сослужить хорошую службу при вовлечении двух частей Союзного государства России и Белоруссии в совместные большие проекты. Таковые не только скрепили бы порядком выхолощенную идею союзнического соработничества, но также стали бы фундаментом делового партнёрства, в котором каждая из сторон получает вполне осязаемую меркантильную выгоду.

Известны не только красоты, но и богатства недр Русской Арктики, богатой углеводородами, редкоземельными металлами и другим ценным сырьём для многих отраслей промышленности. Платина, золото, никель, кобальт, медь, вольфрам, олово и многое другое, не говоря уж о нефти, газе и морских биоресурсах, ждут более активного освоения.

Важное направление развития – обеспечение Северного морского пути, исторически сложившейся национальной единой транспортной системы России в Арктике. На СМП завязано развитие коммуникаций, в том числе расширение и модернизация портов, а также других работ, которым на практике уделяется недостаточное внимание.

Российская Федерация сталкивается с различными трудностями, в том числе объективного характера, при освоении арктических территорий. Вследствие этого происходят депопуляция и другие негативные явления, о которых Москве хорошо известно.

Привлечение белорусского союзника к освоению Арктики давно обсуждается на различных уровнях, однако без заметного прогресса. Москве не удаётся заинтересовать не только Минск, но и российские компании инвестировать в горнорудное дело, рыбоконсервное производство и другие умозрительно интересные, но с коммерческой точки зрения рискованные проекты.

Очевидно, должны быть изменены подходы к решению хронических проблем и явлены новые инструменты, коль скоро старые по тем или иным причинам не работают. Такие решения могут приниматься только на уровне федерального центра. Никакие местные льготы и преференции не смогут существенно улучшить ситуацию. Её в принципе нельзя улучшить, если не уделять должного внимания аналитической и информационной работе.

Изредка в белорусских СМИ можно наблюдать заметки и интервью на тему «Белорусской антарктической экспедиции», а теперь уже и «Белорусской антарктической станции». Широкая общественность не проявляла к ним заметного интереса, на экспертном уровне отношение аналогичное. Как ни странно, белорусский интерес не к Антарктике, а к Арктике ещё менее заметен.

Примечательно: при обосновании принятия Совмином Белоруссии госпрограммы «Мониторинг полярных районов Земли и обеспечение деятельности белорусских арктических и антарктических экспедиций на 2011-2015 годы» есть ссылка на опыт белорусских полярников в Антарктике. Таковой признан благоприятствующим обеспечению геополитических, экономических и научных интересов постсоветской республики в высокоширотных районах Земли. При этом Арктика как будто осталась в тени, хотя исключительно благодаря помощи России белорусская госпрограмма была реализована и получила продолжение.

Ей предшествовала аналогичная госпрограмма на 2007–2010 годы и на период до 2015 года, утверждённая правительственным постановлением в 2006 году. Министерству природных ресурсов и охраны окружающей среды Белоруссии был подчинён «Республиканский центр полярных исследований», по ряду причин сосредоточившийся на Антарктике. Результаты исследований аккумулировались в Национальной академии наук и в дальнейшем были использованы при реализации ряда НИР, в том числе имеющих отношение к белорусской космической программе.

Бюрократический аппарат Союзного государства России и Белоруссии тоже сосредоточился на других проектах и собственном развитии, количественном и качественном. Арктика не ощутила даже имитации союзного строительства.

Общим местом рассуждений на тему вовлечения Белоруссии в российско-белорусские (союзные) арктические проекты были вопросы практического вклада белорусских партнёров. Считалось, что таковой может быть явлен, прежде всего, в технологиях, специальной технике и специалистах.

Действительно, Белоруссия может создавать специальную технику для Арктики, шить спецодежду, строить полярные станции и проводить исследования. Однако она не обладает уникальными технологиями или чем-то иным, что позволило бы России обратить более пристальное внимание на развитие двустороннего сотрудничества применительно к арктическим проектам, которые и в самой России долгое время оставляли желать лучшего как в части осмысления стратегической значимости, так и банального финансирования.

Не лишён оснований вопрос, зачем Белоруссии инвестировать в Арктику, как мечтают некоторые российские романтики, если Александр Лукашенко может попросту получить у Владимира Путина всё желаемое в результате скандала. Например, скидку на газ («как в Смоленской области»), нефть (под угрозой импорта из Норвегии, США, Саудовской Аравии и других заморских стран) и всё остальное.

Москва могла бы увязать оказание пресловутой поддержки Минску с более активным участием в Арктике (и не только). Вместо кредитов и преференций из Москвы могли бы поступать заказы, в том числе кооперационные с российскими предприятиями, что способствовало бы реальной интеграции и обоснованному интересу к успешной реализации арктических проектов.

Среди таковых могут выступать, например, исследования в сфере микробиологии, которые дадут импульс развитию медицинских технологий, фармакологии. Научная, промышленная и иные виды кооперации являются той основой, на которой возможно выстроить долгосрочные программы двустороннего сотрудничества и решать частные проблемы Русской Арктики.

Россия сама может предложить Белоруссии технологии, специалистов и технику. Арктический флот совместно создавать вряд ли получится, однако сухопутный транспорт – в том числе на газомоторном топливе и электротранспорт, вертолёты и даже дирижабли – вполне. К услугам российских заказчиков – предприятия Орши, Минска, Жодино и других городов Белоруссии, считавшейся «сборочным цехом Советского Союза».

Постоянная исследовательская база Белоруссии в Арктике должна иметь такие же условия, как белорусская база в Антарктике. Там 1-я очередь «Белорусской антарктической станции» включает в себя целый комплекс объектов – от склада, гаража, электростанции, центра связи и жилых помещений до лаборатории, современного операционно-хирургического блока и прочего. Недешёвый проект, требующий постоянного внимания, финансового и прочего обеспечения.

Отдача от белорусского арктического проекта должна быть не мифической, умозрительной и имиджевой, а вполне конкретной, явленной в стратегии и среднесрочных бизнес-планах – то есть подкреплённой финансовым расчётом с ясным представлением о конкретной выгоде. Именно этого сейчас в Минске нет, что и сдерживает белорусское участие в исследовании и освоении Арктики. В такой ситуации Москва может помочь своему «многовекторному» стратегическому союзнику.

Плюсов от арктических проектов у официального Минска в теории не так уж и мало. Среди них – получение выгодных контрактов, подрядов и субподрядов. Заказы на проектирование и другие виды работ могут не предполагать непосредственного присутствия в регионе. Правительство Белоруссии желало самостоятельно добывать нефть – вдобавок к «Янгпур» может получить ещё один профильный актив, и по добыче газа, и по добыче других интересующих его ресурсов. Как и в случае БелАЭС, белорусские друзья и партнёры получат доступ к новым и самым передовым технологиям.

Москва может предложить заработок и перспективу развития. Для этого требуется чётко сформулировать национальный интерес и обозначить его в стратегиях, в том числе внешнеполитической.

Утверждённая президентским указом № 645 от 26 октября 2020 года «Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года», как и принятые весной "Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2035 года" констатируют не только специфику и проблемы, но и конкретные направления деятельности. При этом явлен комплексный подход, что критики по тем или иным причинам недооценивают.

Так, например, осенью директор санкт-петербургского музея Арктики и Антарктики Мария Дукальская заявила: «В стратегии развития Арктики до 2035 года слово культура даже не упоминается». По её мнению, это очень большая проблема. На самом деле о культуре в упомянутом Дукальской документе упомянуто неоднократно. И не только о культуре. По факту нормативно-правовая база реализации белорусских/союзных проектов в Арктике в основном создана. Разумеется, совершенству нет предела. Однако в данной ситуации ссылки на необходимость совершенствования именно юридических аспектов, учитывая комплекс двусторонних документов и союзный договор 1999 года, не могут выглядеть как непреодолимое препятствие для реализации доброй воли. Была бы таковая заявлена и, что весьма желательно, подкреплена не только благими пожеланиями.

Также весьма способствовало бы делу участие структур Союзного государства и ЕАЭС в продвижении арктических проектов. К сожалению, до сих пор, из года в год госсекретарь Союзного государства Григорий Рапота высказывается в таком ключе: «Не хотелось бы, чтобы Союзное государство, Белоруссия оставались в стороне от использования Арктики. Тем более что возможности для технологического участия есть». Он акцентирует внимание на необходимости более активного и широкого информирования белорусской стороны об Арктике и возможностях участия в арктических проектах.

Сожалеть и не желать можно сколько угодно – от этого проблемы не решаются, скорее, усугубляются и задают тренд возникновения новых. Проходят годы, и в Белоруссии остаётся всё меньше тех, кто вообще понимает, что собой представляет Арктика и чем она отличается от Антарктики. Даже когда Белоруссия развивала свои проекты в Венесуэле, это вызывало больше ёрничества, чем понимания.

Арктика Белоруссии намного ближе, чем Венесуэла – географически. На поверку оказалось, что при этом намного дальше – экономически, политически и во всех остальных отношениях. Ненормальность такого положения дел мало кого искренне волнует.

Информационная работа по привлечению Белоруссии в Арктику не просто провалена, но всерьёз не начиналась. Такая констатация не является скрытым призывом к поиску коррумпированных виноватых, которые, несомненно, есть. Её следует воспринимать как предложение к осмыслению причин провала и ответу на другой классический вопрос: что делать?

Делать здесь и сейчас, совместно, на взаимовыгодной основе, ради будущего. Только так могут быть реализованы все те прекрасные идеи, лозунги и призывы, которые произносились по самым разным поводам на протяжении более четверти века, забалтывая естественную и неотвратимую белорусско-российскую интеграцию.

Автор: Сергей Шиптенко, Минск.