О (не)умирающих посёлках Севера и привязанности к малой родине
Всегда, когда северный посёлок расселяют, есть люди, которые не хотят уезжать.
Посёлок Атка (с) kolyma.ru, 13.10.2020. Фото отсюда.
Немного не дотянув до 90-летнего юбилея, на Колыме в эти дни закрывается посёлок дорожников Атка — в связи с нерациональностью бюджетных расходов на его коммунальное содержание[1]. Расположенный в двухстах километрах от Магадана на Колымской трассе, некогда посёлок был основан как автобаза — стратегическое предприятие в краю, где основа логистики — автодороги. В 1970-е годы в Атку провели нефтепровод и организовали нефтехранилище. Удачное логистическое расположение, определившее экономический профиль посёлка, обеспечило ему высокий статус и рост населения в советские времена и позволило пережить упадок 1990-х годов, невзирая на коммунальные проблемы и остановку основных производств. На пике (1989) численность населения посёлка достигала 2648 чел. На начало этого (2020) года в Атке числились 300 человек[2], фактически проживали 98 — в основном, пенсионеры[3]. Помимо коммунальных предприятий, администрации, фельдшерско-акушерского пункта, пожарной части и магазина, в посёлке работали знаменитое на всю трассу кафе «Привал» и АЗС — единственная на участке в 300 км, от Палатки (Хасынский городской округ) до Оротукана (Ягоднинский городской округ).
Обычный колымский посёлок — с типичной колымской судьбой. С начала 1990-х годов с карты Магаданской области исчезли несколько десятков населённых пунктов (см. карту, составленную магаданским краеведом Александром Крыловым по данным на 2016 г.: красным отмечены нежилые закрытые посёлки, розовым — нежилые незакрытые, жёлтым — почти нежилые). Только за последние шесть лет были официально упразднены тринадцать посёлков[4]. В случае некоторых из них административное решение только закрепило фактическое отсутствие жильцов.
Населённые пункты Магаданской области. Карта (с) Александр Крылов, 2016. Оригинал здесь.
Сценарий закрытия населённых пунктов в 1990-х — первой половине 2000-х часто запускался остановками важных жилищно-коммунальных объектов. Например, посёлок им. Горького (Ягоднинский район) был покинут жителями после аварии на котельной, последовавшей несколько лет спустя после пожара. Или Таскан (там же), где сначала сломалась котельная, а следом за ней энергетики стали демонтировать электроподстанцию за долги[5]. Или соседний Эльген, где отключили электричество, а следом за тем — отопление и водоснабжение. Или Спорное (там же), где посёлок был заморожен в результате аварии на котельной, после чего жителям пришлось быстро научиться жить без централизованных удобств и ещё около десяти лет ждать официального расселения. Или село Колымское (Среднеканский район), где после аварии на электролинии из-за заморозки трубопровода встала котельная[6], после чего село решили не восстанавливать и началось его постепенное расселение.
Несмотря на массовый выезд людей, нельзя утверждать, что в этих посёлках не живёт совсем никто. Однако количество их обитателей точно неизвестно: например, по перечисленным выше посёлкам официальная статистика уже не собирается, хотя большинство из них ещё числится в «Реестре административно-территориальных единиц Магаданской области»[7]. Недавно представитель областной Думы заявил о четырнадцати семьях, живущих в Таскане, Эльгене, Спорном и Кулу[8], выезд которых включили в очередную федеральную программу. Численность населения Колымского не отражена в ежегодном всероссийском статистическом сборнике, но фигурирует в локальных документах Среднеканского городского округа[9]. Во всех этих случаях количество людей, оставшихся в «неперспективных» посёлках, измеряется единицами, иногда – одним-двумя десятками, — но это не повод думать, что таких людей ничтожно мало: брошенных посёлков десятки, а данных по общей картине нет.
Расселение Атки
В истории Атки также был кардинальный поворот, вызванный коммунальной катастрофой. В 1996 г. случилась авария на котельной, после которой посёлок долго жил без света и тепла[10]. Установить момент, когда котельную починили и наладили поставку централизованных коммунальных благ, по доступным источникам не удаётся. Однако по комментариям местных жителей, появившимся в прессе в связи с расселением, можно понять, что и после восстановления работа сетей не была бесперебойной[11].
От многих других посёлков, в особенности тех, которые закрывались — формально или по факту отсутствия жильцов — в 1990-е и первой половине 2000-х годов, Атку отличают исключительно благоприятные условия расселения. Специально для аткинцев построили дом в районном центре Хасынского городского округа — посёлке городского типа Палатка, известном благодаря общероссийскому рекорду по количеству фонтанов на душу населения[12]. Будучи штаб-квартирой предприятий одного из самых богатых колымчан Александра Басанского, Палатка считается самым благоустроенным посёлком на трассе. Более того, встречаются сведения, что власти также помогали организовывать сам переезд: предоставляли транспорт и даже грузчиков[13]. И, пожалуй, главное: губернатор гарантировал сохранение места в общей очереди на субсидию на переезд на «материк». «Повезло аткинцам», — могли бы горько прокомментировать бывшие эльгенцы, тасканцы, кадыкчанцы и жители многих других закрытых посёлков, годами ожидавшие помощи государства в переселении после отключения от коммунальных благ.
Новый дом для аткинцев в пгт. Палатка. (с) kolymaplus.ru, 04.08.2020[14].
И всё же, как всегда бывает в таких случаях, некоторые жители не хотят покидать посёлок. После долгих переговоров, они остаются — власти предоставят им буржуйки, мини-ДЭС-ки и биотуалеты. Накануне закрытия Атки именно фигуры шести упорных жильцов, сопротивляющихся выезду, оказываются в центре внимания журналистов. Они — как соринка в глазу. О них пишут с удивлением и сдержанным раздражением, перемежая реконструкцию мотивов («ждут многомиллионной социальной выплаты», «хотят квартиру в Магадане») с утверждениями «так невозможно жить» — и тем самым игнорируя их более чем двадцатилетний опыт жизни с постоянными перебоями в снабжении коммунальными благами. Прямая же речь встречается только на одном ресурсе[15] — площадку для неё дал опальный экс-медиамагнат, пытающийся использовать ситуацию для критики власти. И в этой речи — предложения о том, как можно было бы организовать жизнь здесь более экономно и без закрытия посёлка:
Радикальность привязанности к месту на Севере
Предмет умолчания в этих дебатах — привязанность остающихся к малой родине. Комментатору легче вообразить корыстный интерес, чем привязанность остающихся к месту и радость от той жизни, которой они живут:
Раздражение комментатора можно понять: жест этих людей показывает, что выбор комфортных условий жизни и переезда — не единственно возможный, что лучшие условия для них — имеющиеся. В этом есть вызов социальной норме: на территории, о которой во всех учебниках пишут, что она суровая и неблагоприятная для жизни, демонстрация привязанности к месту – жест радикальный. В этом смысле, комментатор абсолютно верно характеризует поведение остающихся — оно девиантное с точки зрения принятых на Колыме миграционных стандартов. Но гуманны ли эти стандарты, при которых людям отказано в естественном праве на привязанность — к природе, к другим людям, к знакомым с детства зданиям и улицам, стандарты, при которых они обречены на «синдром отложенной жизни»?
Исследователи (социологи и антропологи) фиксируют значение привязанности к месту на Севере повсеместно, не только на Колыме — хотя на Колыме всё воспринимается острее из-за славы Гулаговского края и большей удалённости от мест снабжения, которая в кризисные времена сказывается сильнее[17]. Об укоренении и нежелании переселяться свидетельствует целый ряд исследований: Джон Раунд описывает сравнительно неудачные результаты программы по расселению Севера, проводившейся в середине 1990-х в Воркуте (Республика Коми), Норильске (Красноярский край) и Сусумане (Магаданская область); Найобе Томпсон — такие же результаты программы Р. Абрамовича по переселению с Чукотки. Алла Болотова и Флориан Штаммлер детализируют «обживание» и «одомашнение» людей, изначально приехавших в регион на работу, на примере Мурманской области[18], а Вера Клюева и Михаил Агапов на примере северян Тюменской области подробно анализируют особый способ говорения о своей привязанности с привлечением мотива «притяжение Севера» — в таком случае действующим лицом выступает территория, а не человек, принимающий решение остаться вразрез с общепринятыми стандартами[19].
Однако эти мотивы так и остаются достоянием исследователей. В публичных дискуссиях в краях вечного освоения привязанности просто нет места.
Автор: Анастасия Карасёва, младший научный сотрудник Центра социальных исследований Севера Европейского университета в Санкт-Петербурге.
[1] Среднегодовая стоимость отопительного сезона — более 100 млн. руб. при собираемости платежей около 6 млн. См.: https://magadanpravda.ru/novosti-iz-okrugov/khasynskij-okrug/eksperty-u-kolymskogo-poselka-atka-net-budushchego-pereselenie-v-palatku-neizbezhno
[5] http://www.kolymastory.ru/glavnaya/reportazhi-zemli-kolymskoj/koleya-eta-tolko-moya/
[6] https://regnum.ru/news/403023.html
[7] Текущая редакция реестра: https://www.49gov.ru/documents/one/index.php?id=30186&file_url=/common/js/pdfjs/web/viewer.html?file=/common/upload/1/document/postanovlenie_000_30186_21.11.2019_1.pdf
[8] https://vesma.today/news/post/18835-20-let-spustya-vlasti
[9] https://www.49gov.ru/common/upload/1/editor/file/Sred1.pdf
[10] https://www.newsru.com/russia/19jan2001/atka.html
[13] https://vesma.today/news/post/19720-reportazh-iz-poselka-atka
[14] https://kolymaplus.ru/news/zhiteli-poselka-atka-gotovyatsya-k-pereezdu-v-komfortnoe-zhile/11192
[17] Так было не только в 1990-е, но и, например, в годы Первой мировой войны: см. Молодых И. Ф. Пути связи и снабжение Колымско-Индигирского края. Иркутск: Востсибкрайгиз, 1931. С. 109–114.
[18] Thompson N. Migration and Resettlement in Chukotka: A Research Note // Eurasian Geography and Economics. 2004. Vol. 45, Issue 1. Pp. 73-81; Round J. Rescaling Russia's Geography: The Challenges of Depopulating the Northern Periphery // Europe-Asia Studies. 2005. Vol. 57, Issue 5. Pp. 705–727; Bolotova, A., Stammler, F. How the North became home: Attachment to place among industrial migrants in the Murmansk region of Russia. // Migration in the circumpolar North: Issue and contexts. CCI Press, 2010. Pp. 193–220.
[19] Агапов М.Г., Клюева В.П. «Север зовет!»: Мотив «северное притяжение» в истории освоения Российской Арктики // Сибирские исторические исследования. 2018. №4. С. 6–24.
