Сейчас в Архангельске

13:03 -7 ˚С Погода
18+

Олени и кровососы: пути спасения

Это тема не совсем Арктики, но обязательно – таёжного Севера

Коренные народы Севера В мире животных Северные олени Оводы Кровососущие насекомые Дымокуры Насекомые в арктике
Николай Плужников
27 апреля, 2020 | 14:30

Олени и кровососы: пути спасения
Тундра. Фотография Ольги Покровской


Это тема не совсем Арктики, но обязательно – таёжного Севера. Мои первые экспедиции случились в конце 1980-х на центральном Таймыре. Там была лесотундра, июнь-июль – лето. От этого времени осталась память первых впечатлений: я помню, что комары были, даже много, не особо приятно, но в посёлке, где я работал, у каждой двери стояло жестяное корыто с дымокуром – тлеющими поленьями (на день двери обычно открыты) и – ситцевая занавеска. Потом я увидел, что это обязательное правило и для таёжной зоны тоже. Как раз на неё, в начале 1990-х пришёлся следующий этап моей экспедиционной жизни – Западная Сибирь в районе Сургута. Там, когда плывёшь по реке на моторке, комар не страшен, но поход пешком по тайге и болотам поначалу приводил меня в состояние ужаса: это стихия, перед которой ты чувствуешь себя абсолютно беспомощным – спастись можно только в доме. Когда экспедиция закончилась и я, попривыкнув к комарам, оказался в Сургуте, то обнаружил, что несмотря на то, что там комаров в сотни раз меньше, они гораздо более умные и кусачие.

Летом 1693 г. московский торговый иноземец (голландец) Избрант Идес, проезжая по Сибири в Пекин в составе русского посольства, обнаружил, что верхнеангарские эвенки (таёжная зона) – мужчины и женщины ходят нагими и прикрываются только кожаным поясом шириной в три ладони. Это выглядело бы небылицей, но в начале XIX века аналогичные юбочки носили летом эвенки, жившие на правобережье Енисея между Ангарой и Подкаменной Тунгуской. В начале XX в. они всё ещё были в употреблении у токминских эвенков – обитателей верхнего течения Нижней Тунгуски. (Этнографы считают, что эти юбочки были заимствованы эвенками у местных кетоязычных жителей.) Но самое интересное (и убедительное) здесь в том, что в левой руке эти эвенки (увиденные Идесом) держали горшки с дымокуром.

У хантов есть миф о происхождении комаров – в нём герой убивает лесную ведьму, а чтобы она не воскресла, расчленяет её тело, вспарывает живот, и оттуда появляются комары. Такая же история есть у нганасан (никогда не встречавшихся с хантами) – в ней герой убивает великаншу. И та, и другая относились к категории людоедов, то есть врагов рода человеческого. В качестве памяти о себе они оставили нам этих мелких кровососов. Нганасаны обитают в лесотундре, комары там не сильно досаждают, но когда-то давно, судя по топонимике, нганасаны жили в лесной зоне на востоке Таймыра. Этот миф, вероятно, сохранился у них с тех времён. А у чукчей и эскимосов – народов натуральной Арктики – подобные мифы мне не встречались.

Летом 2000-го года я работал на южном берегу острова Вайгач, на границе Баренцева и Карского морей. Пролив Югорский Шар, разделяющий остров с материком, – шириной всего восемь километров. На острове постоянный ветер такой силы, что в ушах чувствуешь гул, но к нему привыкаешь довольно быстро. Когда ветер прекращается, на тебя может опуститься пара комаров, но здесь они такие слабые, что не в состоянии даже прокусить кожу.

 

ДОМАШНИЙ ОЛЕНЬ           

Вероятно, он страдает в тайге от кровососов гораздо больше человека. Для него кровососы – это тоже стихия, от которой он может попытаться сбежать – как зимой от пурги. Собственно, это одна (или, скорее, две) из важных причин для перемещения оленеводов-ненцев, коми, долган и юкагиров весной из леса в тундру, а осенью – из тундры в лес. Поэтому для таёжного оленевода (который летом не уходит из тайги) комариная пора – один из самых тяжёлых сезонов в году. Небольшое стадо может в паническом ужасе разбежаться от комара и мошки, и потом придётся выискивать беглецов, положив на это неизвестно сколько времени и сил. Но олень – зверь стадный. Чем больше стадо, тем меньше вероятности, что оно разбежится. Поэтому летом бедные оленеводы объединяют свои стада между собой или с кем-то из богатых соседей. Так же как и в случае пурги, стадо домашнего оленя в качестве защиты от кровососов устраивает «карусель» – бесконечное кружение на одном месте в виде плотного клубка животных, в котором олени всё время перемещаются – от периферии к центру и обратно. 

Кружение оленей

Кружение оленей. Иллюстрация из книги "Атлас кочевых технологий".


Для такой «карусели» нужно, как минимум, четыре сотни голов. А ещё для этого должно быть найдено ровное место, но оно служит недолго, иначе будет полностью вытоптано, и на его восстановление потом уйдут годы. Так поступали, к примеру, сымские эвенки: в конце мая они объединялись – на сезон комара и оводов переходили в сосновые боры с хорошими площадками. (Бор – это сосновый лес на песке, он вполне продувается ветром.) Там собиралось до десяти и более семейств. Олени днём держались на стойбище, вечером разбегались по ягельникам.

Другое место спасения – водоёмы. В них можно залезть по самые ноздри и отдохнуть от надоедливых летунов, а вода ещё и смягчает укусы. Этим пользуются также дикие олени и лоси. Поэтому летний сезон для таёжного охотника – это всегда добыча мясной пищи.

Третий вариант – открытые пространства с сильным ветром, который может сдувать комариные тучи – это тундра или скалы-гольцы высоко в горах, ими пользуются таёжники-тунгусы. Не все они (и не везде) имеют оленей. Если оленей нет, то охотятся пешком. Северобайкальские эвенки в июне перекочёвывали вверх по рекам в скалы для охоты на изюбров – эти дикие родственники домашнего оленя летом тоже спасаются в горах. Верхнеленские эвенки с небольшим количеством домашних оленей тоже часть лета проводят в гольцах – для промысла косули и дикого оленя, но потом они спускаются к рекам и озёрам для охоты с лодки на лосей и диких оленей. Так же поступали и витимо-олекминские эвенки, у них были довольно крупные (по лесным меркам) стада – от тридцати до ста голов и больше. Летом в гольцах (на Витимо-Олекминском плоскогорье) они охотились на тарбагана и кабаргу, пока в середине июля там не пересыхали лишайники (которыми кормятся домашние олени). В гольцах происходило их сезонное объединение – на одно стойбище собиралось до 10-15 чумов. С середины июля эти эвенки спускались на средние течения Витима и Олекмы. У эвенков-оленеводов с крупными стадами (их называют орочонами), живущих в отрогах Джугдыра – Яблонового и Станового хребтов, лето проходило в горных тундрах, богатых ягелем. Они спускались оттуда тоже, когда высыхал ягель, однако это происходило в конце сентября.

Стойбище

План-схема типичного летнего стойбища эвенков, 1989 г. 1 – чум, 2 – настил для хранения вьючных сум и упряжи, 3, 7 – горизонтальные жерди-вешала, 4 – лабаз, 5 – костёр, 6 – дымокуры, 8 – остов чума (использовался в качестве бани), 9 – сушилка для мяса. Из книги А.А.Сириной "Катангские эвенки в ХХ веке".  


Но могли быть и другие стратегии проведения лета с домашними оленями. Так, в начале ХХ века на Подкаменной Тунгуске появились эвенки с большими стадами оленей. Летом они отводили оленей на истоки, в открытые моховые пространства и оставляли их там без присмотра, а сами с необходимым количеством вьючных оленей кочевали у рек.

 

«САРАЙНАЯ» КУЛЬТУРА

В Западной Сибири гольцов нет, зато водоёмов немало, а на междуречьях тайга может сменяться тундрой. Но большинство местных таёжных жителей со своими оленями там не склонно к кочевому образу жизни – они обитают в сезонных избушках.

Когда-то в тайгу меня завлекли друзья-художники, которые взяли заказ Нижневартовского комбината. Комбинату нужна была картина о местной традиционной жизни. Вертолёт высадил художников на летнем стойбище аганских хантов. Когда, переполненные впечатлениями, они вернулись из своей командировки, я на их набросках увидел олений сарай – длинное бревенчатое строение в лесу, под двускатной крышей, без окон и двери, а вокруг – олени. В таких сараях ханты устраивают дымокур – огороженное вертикальными жердями пространство площадью в квадратный метр, где тлеет сырая осина, гнилушки и мох. Мох собирают специально, и для этого имеется инструмент, напоминающий мотыгу, – сосновый сук с частью ствола в виде лопатки. В Западной Сибири далеко не все таёжные оленеводы пользовались оленьими сараями. Чем больше стадо, тем больше должен быть сарай для него. Хотя были хозяйства с большим стадом и несколькими сараями. Традиционное «сарайное» оленеводство заканчивается правобережьем Енисея у кетов и лесных энцев, к настоящему времени его уже утративших. Дальше на восток в начале ХХ века подобные сараи (похожие на хантыйские) строили якуты, занимавшиеся грузовым извозом на оленях.     

 

НА ОТКРЫТОМ ВОЗДУХЕ

За Енисеем начинается горная тайга и преобладает тунгусская оленеводческая культура с частым принципом перемещения и отсутствием крупных стационарных построек (за исключением лабазов). Здесь дымокуры для оленей разводятся на открытом воздухе.

Летом при перекочёвке на новое стойбище эвенки в первую очередь устраивают дымокуры. Дымокуры всегда ставятся под естественным навесом древесных крон и всегда напротив входа в чум на расстоянии 15-25 метров от него. Это костёр, обнесённый по кругу жердями, поставленными в виде конуса. Круг – диаметром от одного до полутора метров. Длина жердей – обычно длиной от полуметра до метра. Количество жердей – от десяти до двадцати четырех. На стадо в 40-50 голов (тунгусский оленеминимум) ежедневно требовалось 10-15 сосновых бревен (длиной 4-5 м и толщиной не менее 25 см) в качестве дров для дымокура.

Дымокуры

    Дымокуры на эвенкийском стойбище. Из книги А.А.Сириной "Катангские эвенки в ХХ веке".


ДЫМОКУР В ТУНДРЕ

Олений дымокур – это таёжное изобретение. В тундре он просто опасен, поскольку может привести к обширному по площади пожару. В конце XIX – начале ХХ века чукчи-оленеводы со своими громадными стадами добрались до низовий Колымы. Для местных жителей это обернулось серьёзным экологическим бедствием, поскольку в результате ушёл дикий олень, кормивший всё население. Чтобы как-то выжить, местные тунгусы и юкагиры стали наниматься к чукчам в пастухи, не зная особенностей поведения больших полудиких чукотских стад в условиях тундры. В.Г. Богораз, работавший там в это время, пишет, что на реке Алазее (следующая большая река к западу от Колымы) пастухи-тунгусы, пасущие стадо богатого чукчи, окружив стадо кострами, сожгли всё пастбище и причинили вред половине животных.

 

ОВОД

Есть ещё один вид насекомых-кровососов, который остаётся головной болью для оленеводов по сей день независимо от географических условий (кроме, разве что, островной Арктики). Это овод. Он очень заинтересован в домашнем олене, поскольку у него под кожей овод откладывает свои личинки. Помимо обычной боли олень от этих личинок худеет, болеет и может умереть.

Спина оленя

Спина оленя с внедрившимися подкожно личинками овода. Фото Леонтия Чупрова


Ненцы и юкагиры (независимо друг от друга) обнаружили, что овода привлекает больше всего белая шкура. Поэтому летом в оводную пору собирались все жители того или иного стойбища (у ненцев) или объединялись (у малооленных юкагиров), расстилали по земле белые оленьи шкуры и, вооружившись дощечками, убивали всех оводов, прилетавших на них. Результат такой охоты выглядел внушительно, но польза от неё была невелика. Нганасаны белых оленят мазали пеплом, «перекрашивая» их в серую масть. В XIX веке оленеводы-коми, поставившие своё занятие на коммерческие рельсы, увидели, что порченая оводом шкура оленя имеет массу дыр и на продажу не годится. Тогда они вывели породу оленя с чёрной шкурой, и этим отчасти решили проблему.

Другое решение оказалось во времени весеннего выхода в тундру. Коми сначала выстроили свое оленеводство по ненецкому образцу, но потом обнаружили, что если подождать, пока стает снег, и идти по прошлогодней траве, которая постепенно сменяется свежей, то ко времени появления оводов олени уже нагуляют слой подкожного жира, а в нём личинки не живут.     

 

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Как ни странно, человек, пусть с трудом, но может привыкнуть к сосуществованию с кровососами. После моей первой таёжной экспедиции я спросил упомянутых художников: – Вы тогда знали, что едете в комариный ад? – Нет, нам никто не сказал об этом. – Ну и как вы выжили? – Пришлось привыкнуть. ­– А сколько времени вы там были? – Да месяц.

С домашним оленем иначе: в неприветливой природной среде он требует постоянной заботы (как одомашненный зверь, вынужденный подчиняться ограниченным возможностям человека – например, его скорости передвижения со всем своим имуществом). В результате возникает особое содружество человека и животного, непростые формы их сосуществования.


Автор: Н.В.Плужников, к.и.н. научный сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН


ЛИТЕРАТУРА

Алексеев М.П. Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. XIII-XVII вв. Новосибирск, 2006.

Богораз В.Г. Материальная культура чукчей. М., 1991.

Василевич Г.М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVIII – начало XX в.). Л., 1969.

Головнев А.В. Историческая типология хозяйства народов Западной Сибири. Новосибирск, 1993.

Крейнович Е.А. Из жизни тундренных юкагиров на рубеже XIX и XX вв. // Страны и народы Востока. — Выпуск XIII. М., 1972, с. 56—92.

Лукина Н.В.  Материалы по оленеводству восточных хантов (конец XIX – 70-е годы ХХ в.) // Советская этнография. 1979. № 6. с. 110-121.

Мифы, предания, сказки хантов и манси. М., 1990.

Симченко Ю.Б. Нганасаны. Система жизнеобеспечения. М., 1992.

Симченко Ю.Б. Традиционные верования нганасан. Ч.1., М., 1996.

Сирина А.А. Катангские эвенки в XX веке. М.– Иркутск, 2002.

Туголуков В.А. Тунгусы Средней и Западной Сибири. М., 1985.

Хомич Л.В. Ненцы. Историко-этнографические очерки. М.–Л., 1966.

 

далее в рубрике