По следам нунагмитского кита

Высадка в Нунаке

– Куда бы вас высадить? – задумчиво сказал Володя Эйнеучейвун, сидя на носу лодки и глядя на берег. Берег был усеян камнями, и наша «мзлка» (морзверобойная лодка) не могла подойти к нему без риска получить пробоину или перевернуться. Море было спокойным, но даже небольшой волны было достаточно, чтобы покорёжить лодку. Поэтому Володя и был так задумчив.

О Володе вообще можно и нужно писать отдельно – морской охотник, хранитель традиций и даже один из героев последней книги Рытхэу, он является председателем Совета ТСО КМНЧ (то есть – Территориально-соседской общины коренных малочисленных народов Чукотки) «Дауркин». А ещё Володя – большой друг Чукотской археологической экспедиции, которую мы тут и представляли. Мы – это её многолетний начальник, кандидат исторических наук Кирилл Днепровский, геодезист Дмитрий Полынцев -- весёлый, дружелюбный парень, и я – историк Сергей Шокарев.

Мы приехали на самый край Евроазиатского материка, на мыс Дежнёва для составления охранной документации на поселения древнеэскимосской культуры, с тем чтобы начать работу по представлению этих памятников в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Но ЮНЕСКО в тот день было далеко, а каменистый берег близко. И нам предстояло на него как-то высадиться, чтобы найти там поселение Нунак – легендарное место, прославленное тем, что здесь, согласно древнему преданию, женщина родила китёнка.

Китов мы, действительно, видели, когда шли сюда на лодке из села Лаврентия, столицы Чукотского района. А на подходе к Нунаку между лодкой и берегом вдруг сквозь небольшую радугу возник фонтанчик – добрый знак, указывающий, что это и есть то место, что нам надо. Ведь Нунак – малоизученный памятник, на котором никого не бывает, кроме медведей и евражек (местных сусликов), и представление у нас о месте, где он может быть, были самые приблизительные. И вот нашли…

– Смотрите, – оживился Володя, – вон из воды торчит большой камень. Мы подойдём, а вы прыгайте на него, только быстро!

Мы столпились на носу. Большой склизкий камень угрожающе показывался из воды, прыгать на него с качающейся лодки, в болотниках и с тахеометром за спиной – то ещё удовольствие. Но делать нечего, и я прыгнул. Потом ловил Днепровского, затем прыгнул Дима. Мы далее попрыгали по камням и оказались на каменистом берегу у Нунака. Метрах в ста на снежнике лежал одинокий морж, и мы его спугнули.

Чтобы закрыть тему высадки в Нунаке, скажу, что на обратном пути я ловил с лодки Днепровского и получил от него по голове вешкой – отражателем для ловли сигнала тахеометра. Довольно чувствительно. А в следующем, 2019 году мы подходили к Нунаку на резиновой лодке и почувствовали небольшой прибой между камней на своей шкуре – едва не перевернулись и сильно промокли. Получается, что для древних обитателей этого посёлка уже выход на морскую охоту и возвращение с неё были подвигом. Впрочем, на Чукотке любая повседневность – подвиг. Удивляться нечему.

 Камни Нунака

В Нунак пришлось карабкаться по распадку, где протекал ручей и лежал огромный снежник. Когда мы наконец взобрались в гору, перед нами открылся потрясающий вид. Прямо лежал остров Ратманова (Большой Диомид), самое восточное владение России, справа – берег у Эквена, ещё одного памятника археологии. В море крохотной точкой покоилась на водной глади наша лодка, Володя Эйнеучейвун с сыном, тоже Володей, ловили рыбу. Вокруг них нахально плавали моржи, не подозревавшие, что перед ними один из самых грозных зверобоев. Но Володя их не трогал: видимо, не хотел пугать моржей, валявшихся на лежбище. Мы начали снимать план Нунака под рычание и фырканье моржей. Когда в 2016-м году мы снимали план соседнего поселения Наукан, то нам сопутствовали плеск и фырканье китов, но под такое сопровождение мы работали впервые. Может, не зря моржа по-чукотски называют «рырк»?

 Лежбище моржей возле Нунака  

Памятники древних эскимосов – в ЮНЕСКО!

Российские археологи давно и успешно изучают памятники древних морских охотников на берегах Чукотского и Берингова морей. С 1961 г. велись обширные раскопки Эквенского могильника, а затем и поселения. Здесь работала Чукотская археологическая экспедиция Музея Востока, которую в 1991 г. возглавил К.А. Днепровский. В ходе раскопок Эквена и других древнеэскимосских памятников была открыта богатая культура охотников на морского зверя, поселившихся на берегах Чукотки в первой половине I тыс. н.э. Культура морских охотников развивается здесь вплоть до XX столетия, когда советская власть сильно переломала местный уклад, но не уничтожила его, а приспособила к формам нового общественного быта. Клановые объединения охотников стали бригадами, а поселенческие общины – морзверобойными колхозами.

Вся береговая Чукотка усеяна древними поселениями морзверобоев. Их легко опознать, двигаясь по морю. Среди серых скал вдруг возникает тёмно-зелёный островок. Это – остатки древнего поселения с видимыми на поверхности руинами округлых жилищ с коридорными выходами в строну моря. На культурном слое древних поселений, насыщенном органическими остатками многолетней жизни и деятельности людей (гумусированной почве), -- всегда обильная травянистая растительность и особенно много душистой полыни.

Чукотская археологическая экспедиция Государственного музея Востока с 1995 по 2002 г. раскапывала остатки такого поселения Эквен на побережье Беринова моря, а с 2002 г. по 2015 г. – поселения Пайпельгак на берегу Чукотского моря. Была исследована структура поселения и конструктивные принципы строительства жилищ древних эскимосов, найдены тысячи артефактов – орудий труда, охотничьего оружия, произведений искусства, предметов быта. В 2013 г. началась работа экспедиции на памятнике Наукан – самом знаменитом эскимосском поселении Чукотки. Наукан располагается в непосредственной близости от крайней восточной точки мыса Дежнёва. Отсюда виден пограничный остров Ратманова и пик Мыса Принца Уэлльского. Согласно последним исследованиям, Наукан был заселён выходцами с островов Берингова пролива не ранее XV в. н.э.

На протяжении столетий это было крупнейшее поселение азиатских эскимосов, где сложился особый диалект эскимосского языка и особый малый народ – науканцы. Науканцы поддерживали тесные контакты с жителями островов Берингова пролива и Аляски. Это и стало причиной закрытия посёлка в годы холодной войны, в 1958 г. К тому времени советская цивилизация достигла в Наукане больших успехов – сельсовет, колхоз, школа, пионерская дружина, магазин, пекарня, медпункт, метеостанция и даже киноустановка. Правда, науканцы, по-прежнему, жили в традиционных жилищах-ярангах, но исправно боролись за выполнение плана по добыче кита, моржа, лахтака и нерпы и даже вносили деньги в счёт госзайма.

Опустевший Наукан сохранился почти нетронутым. В каменных жилищах-ярангах – чайники, кастрюли и другие бытовые предметы. Деревянные перекрытия рухнули, но кое-где стоят мощные дверные косяки. Часть деревянных строений (школа, магазин) были разобраны и перевезены на новое место жительства. Хозяевами Наукана надолго стали вездесущие евражки.

Это заброшенное, но монументальное и величественное место, поражающее не только природной красотой, но и могучей волей к жизни. Здесь, на крутом склоне, науканцы возвели чуть менее двух сотен округлых жилищ из мощных камней с шатровыми крышами из шкур моржей на деревянном каркасе. Не все строения функционировали одновременно: дома ветшали и люди покидали их и строили новые, перестраивали старые. К моменту закрытия посёлка около полусотни яранг были обитаемы. Флотилия байдар и каяков на берегу ожидала появления китов, а на зиму байдары поднимали на вешала из китовых челюстей, вкопанные на обрыве, чтобы кожу обшивки не повредили собаки. Часть этих вешал стоит и по сей день, представляя одну из главных фото-точек в Наукане. В хорошую погоду выбеленные временем кости прекрасно смотрятся на фоне тёмно-синего острова Ратманова в Беринговом проливе...

***

12—14 апреля 2012 г. в Анадыре прошла конференция «Спасти и сохранить культурное наследие Чукотки. Проблемы и перспективы сохранения». Одним из важных решений этого форума стала инициатива выдвижения в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО древнеэскимосских памятников Дежнёвского массива – поселений Наукан, Эквен и Нунак. Реализацией этого проекта совместно с Департаментом образования, культуры и спорта занялся Отдел всемирного наследия и международного сотрудничества Российского института природного и культурного наследия имени Д.С. Лихачева (руководитель – Надежда Владимировна Филатова).

В чём смысл включения российских памятников в Список всемирного наследия ЮНЕСКО? Список всемирного наследия создан в ходе реализации Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО, подписанной в 1972 г. В настоящее время в Списке всемирного наследия 1121 объект. Эти объекты (а среди них есть культурные, природные и смешанные) международное сообщество признало имеющими особую ценность и требующими особой защиты. При этом задачи по охране памятников из Списка всемирного наследия ЮНЕСКО ложатся на государственные структуры и органы охраны, так же как и финансирование, управление и мониторинг. Однако правительства стран-участников Конвенции это не смущает. Наличие памятников из Списка всемирного наследия является частью положительного имиджа государства, свидетельствует о высоком уровне государственной заботы о культурном наследии, является привлекательным фактором для развития внутреннего и международного туризма. Для любого памятника или комплекса включение в Список всемирного наследия – безусловное благо. Этот акт налагает на органы охраны памятников особую ответственность, усиливает механизмы защиты наследия. Реализация таких проектов в Арктическом регионе – дело крайне сложное и сопряжённое со многими трудностями. Однако в Списке всемирного наследия ЮНЕСКО есть памятники, находящиеся в похожих географических условиях (Гренландия, Канада, Скандинавия).

Забегая вперёд, скажу, что дело это движется успешно. В 2019 г. номинация «Памятники морских арктических зверобоев Чукотки» была включена в Предварительный список ЮНЕСКО от Российской Федерации. Однако процессы внесения в Список Всемирного наследия длятся долго, и окончательное решение, к сожалению, будет не скоро. По объективным причинам. В год от одной страны возможно внесение в Список только одного объекта, а сейчас на очереди от Российской Федерации их уже двадцать пять.

В начале работы над номинацией Наукан и Эквен были в значительной степени исследованы, но о Нунаке мы знали очень мало. Было известно, что этот небольшой посёлок находится на скале с южной стороны Дежнёвского массива, между Эквеном и Науканом. Он запустел во время одной из эпидемий в конце XIX в., и последние жители Нунака переселились в Наукан. Зато легендарная история о нунагмитском ките была хорошо известна. Она имела большую популярность на Чукотке, отражена в творчестве Юрия Рытхэу, легла в основу фильма Алексея Вахрушева «Книга моря», созданного в жанре анимадок.

"Китёныша родила!"

Эта легенда записана этнографом и учителем Г.А. Меновщиковым от жителя Наукана, Ытаина, в 1948 г.

Дело происходило так.

У одного жителя Нунака было две жены. С одной были мир и согласие, рождались дети. А другая даже жила отдельно. Однажды притворилась она больной. Муж распереживался, сел на пороге и никуда не уходит, боится, как бы не умерла его вторая жена. А мимо девочка-сиротка бегает и посмеивается над ним.

– В чём дело? – поинтересовался мужчина. 

И девочка ему поведала:

– Твоя вторая жена, которая отдельно живёт, только притворяется больной.

– Расскажи, – потребовал муж.

– Сам ночью сходил, да посмотри.

Пошёл мужчина караулить у жилища второй жены, и увидел, что та вылезла на крышу и начала петь, призывая кого-то. В море показался кит и подплыл к берегу. Кит прислонил голову к прибрежному камню, а женщина спустилась, держа в руках блюдо с мясом. Накормила кита, и из китового носа вышел человек и пошёл наверх в землянку, где жила вторая жена.

Разозлённый муж вернулся домой и принялся точить китовое копье. Не забыл и девочку покормить в благодарность. Следующей ночью он опять пришёл на берег. Когда мужчина вышел из кита и удалился в землянку, обманутый муж подкрался к киту и поразил его в самое сердце. Выскочил мужчина из землянки, бросился в нос кита, тот вздрогнул и умер.

Кита освежевали и съели, а женщина оказалась беременной. Пришло время, и она родила. Муж спрашивает:

– Кого ты родила?

– Китёныша я родила!

Положили маленького китёнка в таз с водой и стали растить. Быстро рос китёнок и вырыли для него яму, а потом другую. Когда же кит стал совсем большим, перетащили его на моржовых шкурах в море и отпустили, только пришили к носу красную метку из крашеной нерпичьей замши. Для того, чтобы случайно не убить на охоте.

Стал кит другом людей, приплывал к Нунаку и приводил своих сородичей, других китов. Всё дальше заплывал кит и однажды не вернулся. Оказалось, что его убили жители соседнего поселения – Мамрохпак. Из-за этого началась вражда между селениями, и многие жители Нунака и Мамрохпака погибли.

В другом варианте легенды междоусобная вражда заканчивалась тем, что оставшиеся в живых переселились в Наукан. И действительно, среди науканских кланов известны нунакпагмыт и мамрохпагмыт, то есть выходцы из Нунака и Мамрохпака. Первые жили на южной стороне посёлка, ближе к Нунаку, а вторые – на северной, следовательно, Мамрохпак должен был располагаться к северу от Наукана, за мысом Дежнёва.

Местные жители, проходя на лодках мимо Нунака, показывают «ванночку», в которой рос китёнок. Я дважды бывал на этом памятнике, и как ни присматривался – ничего подобного не увидел: берег там представляет собой череду огромных камней. Выше него – каменные основания жилищ-яранг. Пожалуй, камни здесь крупнее, чем в Наукане, они гуще заросли лишайниками, и здесь совсем нет деревянных деталей. Видно, что поселение покинуто раньше, чем Наукан. И ещё: в Нунаке вместо евражек какие-то пищащие мыши.

Наукан (его чаще называют «мыс Дежнёва») известен благодаря памятнику-маяку и прекрасным видам. Здесь останавливаются круизные суда, следующие на остров Врангеля. Нунак не известен никому, кроме медведей. Сюда непросто подойти для того, чтобы увидеть каменные жилища на склоне, а уж причалить – крайне трудно. Зато сохранность этого памятника – удивительная. Время здесь как будто остановилось.

    Маяк на мысе Дежнёва

Открытие 2019 года

Объекты будущей номинации ЮНЕСКО по своей популярности располагаются так: наиболее знаменито поселение Наукан – крайнее восточное поселение России (хоть и не жилое ныне); подробнее других изучен, благодаря многолетним археологическим раскопкам, и известен в мировой археологической литературе памятник Эквен, состоящий из могильника и поселения, – и совсем мало знают про поселение Нунак. Однако на Чукотке есть места, которые скрываются от научного сообщества ещё лучше, чем родина нунагмитского кита. В 2019 г., двигаясь вдоль берега от Наукана на север, к Уэлену, мы обнаружили поселение Мамрохпак. Этого памятника нет даже в сводках знаменитого археолога Н.Н. Дикова, неоднократно ходившего вдоль местного побережья.

Мамрохпак – место обитания злобных соперников Нунака – представляет собой очень похожее на Нунак поселение, хотя и расположен он не на таком возвышенном месте и не на таком крутом склоне. Здесь такие же округлые в плане каменные выкладки оснований яранг, крутой обрыв, опасные камни и прибой.

И если Нунак ещё как-то был известен по этнографической литературе, и описаниям XIX в., то Мамрохпак в первый и единственный раз присутствует лишь на карте Николая Дауркина 1764 г. Севернее мыса Дежнёва там показан Memrakhpen, в котором легко опознаётся Мамрохпак. М.А. Членов и И.И. Крупник, исследовавшие генеалогию науканцев, установили, что клан мамрохпагмит поселился в Наукане в середине XIX в. Таким образом, Мамрохпак был покинут ещё раньше, чем Нунак.

В этом уникальность этих памятников, их, выражаясь языком документов ЮНЕСКО, универсальная культурная ценность. Только памятники Дежнёвского массива представляют особый цивилизационный тип – культуру охотников на крупных морских млекопитающих. Более того, эти археологические объекты находятся в неизменной природной среде и преемственном этнокультурном окружении. Много веков подряд заключались браки между береговыми чукчами и эскимосами. Жители Наукана переселились в соседние Уэлен, Лаврентия и Лорино. Их потомки – нынешние морские охотники этих посёлков. Традиция не умирает. Как и тысячелетия назад, морская охота на береговой Чукотке – это вопрос выживания, суровая жизненная необходимость и вместе с тем – традиция, овеянная преданиями.

Благодарю К.А. Днепровского за ценные замечания к статье, касающиеся археологической проблематики.

Автор: Шокарев Сергей Юрьевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры источниковедения Историко-архивного института РГГУ. 

Фотографии автора.