Тухард. Сложно понять, невозможно забыть

Фото: ПОРА

Нарастающий гул вертолета прорезает утреннее небо над Тухардом. Вертолет зависает над поселком. Поселком это назвать сложно. Здесь тесно переплетены промышленная площадка и объекты жизнедеятельности человека. Трубы газопроводов скользят между домами, разбитыми машинами и кораблями. Понятно, что лучшие времена этого поселения остались где-то давно в прошлом, когда оленеводы трудились в совхозе, а Большую Хету бороздили красивые рыболовецкие суда. Но сначала, задолго до этого, здесь было ненецкое поселение Кислый Мыс. Места тут топкие, тундра подвижная, но чумы здесь ненцы ставили с удовольствием благодаря близости реки и открытости тундры. В 1968 году сюда пришли газовики и начали строить газопровод. Так появился Тухард, с ненецкого языка «место, где добывают огонь». Ненцам газовики нравились. У них была инфраструктура и транспорт. Можно было всегда попросить у них помощи, сходить к врачу или в магазин. Газовая инфраструктура стала обрастать балками, а строительные вагончики начали заселяться коренным населением. Совхоз, образованный через 10 лет, был золотым временем Тухарда. В поселке был ледник для хранения оленины на три подземных этажа, вся социальная инфраструктура. Крах Советского Союза привел к коллапсу. Совхоз развалился и стоит сейчас в руинах, стадо оленей раздербанили, корабли вытащили на берег, да так они и заржавели, ни разу больше не коснувшись воды.

Разношерстная компания высыпала из вертолета на пронизывающий ветер. В Тухард редко прилетает кто-то, кроме рабочих и жителей. Туристических красот тут нет, жить особо негде и делать в целом тоже нечего. Эта группа — команда экспертов по процедуре СПОС и определению комфортных вариантов переселения. Когда ты идешь по Тухарду, понимаешь, что вопрос переселения стоит очень остро. И дело даже не в аварийном состоянии стихийной застройки.

Вид на поселок Тухард

Группа состоит из коренных жителей Таймыра, экспертов по делам коренных народов, представителей компании «Норникель» (именно ей принадлежит местный трансгаз). Компания двигается к общежитию, где все получают постельное белье, полотенца. Команде предстоит разделить условия проживания с жителями Тухарда. Экспертам выделяют несколько комнат в общежитии постройки 70-х годов. Здание признано аварийным и мало подходит для проживания. Жить надо по двое, есть один туалет и один душ на два скрипящих этажа. В общежитии нас встречает ненец Никита, который работает в трансгазе. Но не в газовом хозяйстве, а входит в бригаду по устранению «косяков» в жилом фонде. Работы у него много. Никита рассказывает, что жить в поселке нельзя. Условий нет. Он из рода Ямкиных. В поселке есть еще Яптунэ, Силкины, Тоги, Яр. У каждого рода свои обычаи, вес в обществе, своя историческая память. Яптунэ традиционно имели право стрелять медведя. Другие семьи нет. Но сейчас медведя почти никто не стреляет. Места тут дикие. В прошлом году белый медведь спустился по Енисею из Диксона и потенциально мог встретиться со своим бурым собратом. 

Места тут ненецкие. Близлежащие поселки Караул и Носок также населены ненцами. Никита говорит про охоту, рыбалку, оленеводство. Он сам одет в традиционную малицу, хоть и работает в поселке. Говорит, что удобно и теплее ничего не найти. Никита вообще образцовый ненец. Говорит на родном языке, родители оленеводы, он чтит традиции и готов сам помогать своему народу. Местные поговаривают, что он ходит с ненецким традиционным ножом под малицей. Как дань традициям. 

Фотограф Марина, одна из немногих некоренных в группе, рассказывает историю. Несколько лет назад она зашла в чум и увидела лежащего на полу идола. Она быстро подняла его и поставила на полку. Хозяйка чума сильно отругала Марину, сказав, что дух отдыхал спокойно, а она его потревожила. Эта история очень показательна для Тухарда. Более полувека назад людей потревожили советские газовики. И все пошло наперекосяк. Чумы сейчас здесь не стоят, они стоят в тундре за Большой Хетой. Люди попали в капкан. Многие отказались от традиционного образа жизни ради горячей воды и тепла, но загнали себя в нечеловеческие условия жизни. Решить проблемы тухардцев уже пытались лет пять назад. Тогда Красноярский край, Енисейский объединенный банк и «Норникель» решили построить поселок для жителей в полутора километрах от производства. И это вселило надежду. Но кто-то выполнил свои обязательства, а кто-то нет. Теперь новый поселок в 20-30 домов, школа, дом культуры с детской площадкой стоят в стороне как немой укор человеческой жадности и тупости. Местные сами не стремятся на это место. Гуляя между домами, видишь замершую воду под сваями. Место топкое. Но делаешь шаг за поселок, и во всей красе предстает стрелка Большой Хеты и бескрайняя тундра. Вот маленький подсушенный кустик голубики с ягодами, а вот следы зайца. 

Корабли Тухарда

В этом году «Норникель» решил сам заняться вопросом переселения в Тухарде, не привлекая в партнерство никого, кроме международных экспертов. Алексей Цыкарев из ООН и сейчас спешит в администрацию поселка на индивидуальные консультации с жителями. Он сам карел по национальности и очень скрупулезен в общении с коренными жителями Тухарда. «Норникель» решил пойти по пути получения Свободного предварительного и осознанного согласия (СПОС). Процедура эта не применяется в российском законодательстве. Но ее жесткий регламент и правила дают намного больше шансов коренным донести свои мысли и пожелания. Цыкарев говорит об основных постулатах СПОС — это полная информированность и принятие решений именно коренными. Для этого завтра будет сход в поселковый столовой. 

А пока встречаю на улице ненца Григория. Он матерится через слово и клеймит власть. Кожа у него выгорела на солнце в тундре. В руках современный смартфон с вотсапом. Коренные на Таймыре умело совмещают традиционный быт с современными гаджетами. Даже гуляя по разваливающемуся поселку, постоянно замечаешь камеры видеонаблюдения и спутниковые антенны. Сбивчиво Григорий рассказывает свою историю, что живет в поселке на птичьих правах, у брата жены или что-то в этом роде. Проблем у него целый ворох – стадо слишком маленькое, рыбу не дают ловить и вот тут еще с этим переселением ему уж точно не положена новая квартира. Зову его на встречу с экспертами. Надо начать говорить. Если молчать, никто не узнает твое мнение. Он после долгих уговоров идет разговаривать с Цыкаревым и другими экспертами. Его данные и пожелания теперь внесены в список. Скоро начнется обсуждение. Цыкарев считает, что в поселке кризис доверия. Людям обещали, но обманули. Теперь коренные закрылись, и большая проблема убедить их, что ситуация сейчас совсем другая. 

Коренные жители Тухарда на индивидуальных консультациях с экспертами по СПОС

Его подбодрил Григорий Дюкарев. Он сам ненец из соседнего поселка и возглавляет Ассоциацию коренных малочисленных народов Таймыра. Его в поселке знают все. Он душа компании, у него тысяча историй. Он помогает людям в решении простых бытовых вопросов. Сам пишет письмо во все инстанции, заступается не только за ненцев. На Таймыре проживают еще долгане и эвенки, два больших народа. Также есть энцы и нганасаны. Но их совсем мало. Меньше тысячи человек. Коренным Тухарда предлагается на выбор квартира в районном центре Дудинка, в любом другом поселке или выбрать место для нового поселка и переселиться туда. Уже построенные дома коренным не нравятся из-за места. Рядом находится старое ненецкое кладбище. А ненцы стараются не селиться рядом с кладбищем.

У них вообще много интересных с точки зрения этнологии обычаев. То же кладбище или чум шамана нельзя обходить кругом. Как пришел, так и уйди. Или вот, к примеру. Женщине нельзя готовить щуку или налима. А мужчина вообще не должен ничего готовить. А государство устанавливает очень маленькие индивидуальные квоты на вылов. Многие ценные породы рыб вообще под запретом, оставшиеся — по 6-10 кг на человека в год. При этом налима и щуки 100 кг и больше. Это замкнутый круг, из которого коренные могут вырваться только благодаря фактическому браконьерству. Мужчины иногда ходят к Хете ночью. В протоки заходит налим размером с косую сажень. Его прямо через тонкий лед закалывают багориками, выедают печень, рыбу бросают собакам. 

Мы идем к Хете посмотреть на эти протоки и молодой схватившийся лед. У берега несколько ненцев расчехляют лодку. Один из них пойдет в Дудинку. Надо привезти продуктов, пока льда нет. Начинается межсезонье. Зимника нет, а лед не встал. Но уже сейчас река покрыта шугой — снежной кашицей. Дорога будет трудной и займет 12-14 часов. С трудом коренные реанимируют лодку. Нос катера крошит тонкий лед и месит шугу, медленно удаляясь к Енисею. Мы спешим обратно. Скоро сход.

На сходе жителей Тухарда

Михаил Тодышев, шорец из Кемеровской области, один из авторов основных документов ООН по правам коренных народов. Он консультирует многие российские компании и постоянно выступает на международных конференциях. Ему надо еще раз посмотреть все документы. Он будет модератором схода. А настроения людей там могут быть непредсказуемыми. И вот настал час икс, и люди медленно стягиваются в столовую. Ожидают человек 70-80. Вообще, официально в поселке проживает до 1000 человек. По спискам администрации — 300-400. Но по факту основная масса в тундре. До них еще предстоит достучаться. Вначале идут женщины с детьми, потом оленеводы в традиционных малицах, старики. В помещение просачиваются собаки. Появился парень, выпивший для храбрости баклажку пива. Это все больше походит на сход. Начинается все с общих слов, но накал уже чувствуется. Звучат крики из зала. У Михаила Тодышева большой опыт проведения подобных сходов. Людям объясняют основные правила проведения СПОС. Слова новые сначала звучат непонятно. Выступил глава трансгаза. Он вовлечен в процесс и хочет помочь. Для жителей он большой начальник, и его слушают. Но вот звучит крик пьяного о переселении в уже построенный поселок. «А сваи там гнилые», — кричит молодой ненец. Начинается брожение. В зал забегают еще собаки, и все начинает все больше походить на балаган. Но здравый смысл торжествует. Женщины выводят пьяных и начинается серия вопросов. Становится понятно, что никто не хочет переезжать в готовые дама. Никто и не настаивает на них, но есть ощущение, что «демонтаж» поселка, о котором говорит Марк Игоревич, глава трансгаза, не воспринимается. Надо говорить проще. Снос старого, строительство нового на новом месте. Кто-то догадался разжевать. Вопросы после трех часов заканчиваются. Теперь жители за месяц должны выбрать свою инициативную группу и определить тех, кто хочет переехать в Дудинку или другой поселок. 

Разговариваю в коридоре с Игорем, он ненец и живет в поселке с рождения. Он местный массовик-затейник и фактически ивент-менеджер. Он проводит праздничные мероприятия на День оленевода, спортивные соревнования. С гордостью рассказывает, что в этом году в турнире по футболу команда, в которой он был капитаном, обыграла все близлежащие поселки и команду газовиков. Игорь настроен оптимистично. Он прямо говорит, что только «Норникелю» под силу провести это переселение. И хорошо, что не привлекают для этого никого. Игорь точно останется в новом Тухарде. Он один из кандидатов в инициативную группу. Его имя, как и имя Никиты, выкрикивали из зала. Хотели выбрать на месте. Но процедура предполагает, что все решения надо проводить обдуманно, имея время на обсуждение. 

Сход жителей Тухарда

После схода все идут в магазин. Столовая сегодня не работала. Магазинов три. Набор продуктов базовый — заморозка, крупы, консервы, хлеб. Иногда привозят экзотику типа бананов. От нервов все проголодались. В магазине мы застаем романтическую сценку. Газовик после работы зашел пообщаться с продавщицей. Девушка смущается от нашего прихода и прячет глаза. В Тухарде женщины не страдают от отсутствия мужского внимания. В столовой работают уже бойкие девахи, которые профессионально отшивают неугодных и флиртуют с любимчиками.

10 банок кильки в томате и хлеб — это будет праздничный ужин группы. Все делятся впечатлениями. Антонина — ненка с НАО и один из руководителей организации КМНСОЮЗ, оператора СПОС. Она говорит, что ненцы очень закрытый народ и сразу понять, что они думают и что у них на душе, невозможно. Но ей показалось, что люди поверили. Цыкарев тоже считает, что удалось сломить кризис недоверия. Кто-то заходит и говорит, что снаружи северное сияние. Все вываливают на кольцо общежития. По небу протянулась огромная широкая полоса сияния. Все достают фотоаппараты. Зрелище фантастическое. Глаз человека не улавливает все. На фото сияние получается с фиолетовым отливом, чего не видно невооруженным взглядом. Это хороший знак, который дает природа. Тут все тесно взаимосвязано — ненцы и русские, рабочие, тундра, река — составные части локального универсума. 

В старом фильме Акиры Куросавы старик нанаец Дерсу Узала называл людьми все живое, включая барсуков, мышей и медведя. Он плохо говорил на русском языке, но его отношение к тайге, животным, людям — образец единения коренных народов с окружающим миром. Это идеальный образ, и ясно, что многие связи в том же Тухарде нарушены. Но ясно одно, что впереди новая жизнь с неизменными константами — рекой, тундрой и оленями.

***

Константин Деринг, исполнительный директор ПОРА, специально для GoArctic