«Кто бороздит волны морские, вступает в союз со счастьем, ибо жнёт не сея».
Из поморской мореходной книги
28 августа 2013 года
Мыс Шелагский
Когда мы с Александром собрались пить чай, я пошёл на бак за кружками, и на посудной полочке увидел первый в этом году снег: снежную крупу, в которую превращаются морские брызги. Белеющие на берегу вершины сопок – картина привычная.
Мачту опустили, чтобы не сильно качало. Идём со скоростью 4,7 км в час. Прячемся от северного ветра до 15 метров в секунду, сопровождаемого снежными зарядами. Лодка дрожит, как самолёт в турбулентности. Когда шли по зелёному, закипающему мелкой волной морю, видели птичий базар. Высиживая яйца и обучая птенцов птичьим наукам, чайки выбирают отвесные утёсы, которых не трогают преобладающие ветра.
Видели белого мишку. Он поплыл с берега наперерез нашей лодке. Зачем? Перед ним был открытый океан. Возможно, он не успел уйти на льдине вместе с собратьями.
Температура воды – около 1 градуса, воздуха +2. В каюте +4. Атмосферное давление – 772. Влажность – 60. Прогноз обещает ослабление ветра. Вчера, омывшись в горном ручье, когда ходил с канистрой за водой, я немного замёрз. В десятом часу вечера забрался в спальник и задремал. Звали к костру – не пошёл. Спал до девяти утра.
Рано утром Гена проверил сеть. В неё попали два больших гольца. Гена, увидев в жабрах и глазах рыбы мелкую морскую живность, вернул рыбу морю. На обед – рассольник и каша. Самочувствие хорошее, но не могу согреться. За пределами каюты – открытый космос. Не просто одичавшая – дикая природа, не приручённая человеком.
В 13.00 встали возле берега у Шелагского мыса – носом в мелкие камни. Опустили трап в полуметре от суши. Набросали валунов и устроили что-то вроде мостика. Вокруг видны массивные приземистые сопки из магматических пород, по цвету напоминающих уголь. Береговые камни камни похожи на массивные чёрные лепешки. Дует порывистый северо-восточный ветер. Светит туманное солнце, заштрихованное трассирующей снежной дробью. Вдоль береговой линии – полоса ламинарии. На литораль выбросило волнами широких – с тазик величиной – оранжевых медуз.
Когда шли по морю, видели плотные стаи уток, похожие на чёрные тучи. Они быстро перемещаются и произвольно меняют конфигурацию. В становище Шелагском сохранилось несколько строений. Обнесённый сеткой загон для оленей или, может быть, звероферма. Сохранился мотор с лебёдкой для вытаскивания лодок или добытых моржей. Два-три деревянных домика прижались друг к другу. Ржавеют бочки из-под солярки и бензина, баки для воды. Брошенные планшеты и рейки указывают на то, что здесь работали геодезисты. Оставили следы оленеводы, рыбаки, туристы. Я нашёл небольшую (сантиметров пятьдесят), но массивную кость шерстистого носорога.
Свирепый ветер действует на нервы. Александр починил крышку носового люка, именуемого «гильотиной». Эта крышка имела свойство обрушиваться на головы каждому, кто, протискиваясь в гальюн, забывал привязать её к вантам.
Вадим исследует мыс. Мы с Геной проверили сеть – пусто. Николаевцы (команда со «Святителя Николая») обживают дом с печкой. Согрели воду. Моют посуду и готовят еду. В каюте нулевая температура. Я, кажется, промочил ботинки, а потому повлекусь сейчас в сторону жилья человеческого.
29 августа
Ночью наступила зима. Не спалось. Лодку трепало ветром. Киль постукивал о камни. В полудрёме мне показалось, что пришёл белый медведь и карабкается к нам на борт, или истрепался и оборвался якорный канат, и мы уже не у берега, а в открытом море. Выглянул из каюты. Увидел, как на сопки и на «Святителя Николая» падает снег. Снова укутался в спальники. На одном из них сломалась молния. Я вставил спальные мешки друг в друга, и образовалось что-то вроде берлоги. Удивительно, что мне удалось разместиться в ней. Я теперь легко проскальзываю в узкую дверь каюты, нахлобучив на голову мохнатую шапку, а на свитер – две куртки, одна из которых – пуховик. Есть ещё аттракцион: надевание сапог. На здоровую ногу – непросто, а на больную – невозможно.
Кирилл помог отдать якорь, спрятанный за скалу. В 05.10 отошли. На вахте – Вадим и Геннадий. Ледяные веревки хорошо скользят и укладываются. Всё вокруг покрыто снегом. Кое-как рассвело. В мутной серой мгле солнца не видно. Ветер притих, но в открытом море волны продолжают буйствовать.
Метеостанция Валькарай
Валькарай в переводе с чукотского означает «бугорок». Здесь снимали художественный фильм «Как я провёл это лето». Образцовый порядок. Металлические бочки из-под солярки аккуратно сложены друг на друга. На дверях – надпись: «Арктика бескрайняя. Запас тепла ограничен». На заставке в компьютере – тропический остров с пальмами. На метеостанции работают шесть человек. Совмещают должности. Трое – в отпуске. Средняя зарплата метеорологов – 30000 рублей. Ежемесячно её перечисляют на сберегательную книжку. Продуктовый паёк выдают бесплатно. Живут здесь семейные пары или люди склонные к одиночеству. Начальник станции родом из Приморского края. Он заочно учится в вузе. Рассказывает:
«Север хитрозадых не держит. Чукчи – люди открытые, простые, бесхитростные. А мне надо ещё, чтобы горы рядом были. Степь во мне провоцирует депрессию. Главное здесь – спокойствие, размеренная жизнь. Каждый знает свою работу. Специалистов на станциях, к сожалению, всё меньше становится. Кажется позорным сказать, что ты чего-то не можешь или не умеешь делать. Метеоролог – не профессия, а образ жизни. Показания приборов отправляются в Певек каждые три часа. Для служебного пользования есть интернет. На Певек работают примерно 30 метеостанций. В Валькарай приезжают обычно на 2-3 года. Отпуск берут один раз в два года, когда оплачивается дорога к месту отдыха и обратно. Раньше на станции самогон пили. Дебоши устраивали. Случались драки. Сейчас здесь живут тихо и мирно. За перевалом начинается тундра. Там собирают бруснику, шикшу (воронику), морошку. Из грибов – опята и маслята. Грибы маленькие – 3 см. Ива полярная вырастает на два сантиметра. Вечная мерзлота залегает на глубине 70 сантиметров. Территория характеризуется как арктическая пустыня, но в ней есть тундровый оазис. За водой работники метеостанции ездят на «Буране». Речка находится в полутора-двух километрах от станции. Рядом было пресное озеро, но во время сильного шторма его вода осолонилась. В декабре обычно устанавливается лёд. Со льдом и медведи приходят. Для них по морю 160 километров проплыть – не проблема. В тридцати километрах отсюда находится оленеводческое поселение Янаркай. Там живут 160 человек, 60 из них – чукчи. Остальные – русские, узбеки, татары. На метеостанции есть свободные вакансии. Электроэнергию и тепло даёт дизель, который работает без перебоев пять лет. Недавно установлены два прибора для зондирования ионосферы. Из них лишь один периодически работает. Не хватает электроэнергии. В ближайшем будущем планируем поставить в Валькарае модульную метеостанцию».
***
Мы снова в море. Слева по борту проплывает несколько серых китов. Над ними кружатся тучи чаек. Тюлень выглянул из воды. Справа – чёрные заснеженные сопки. Температура воздуха – 4 градуса. Скорость – 6–7 километров в час. Волн почти нет, но лодка раскачивается.
31 августа
Чукотское море
Стремление к избыточности – важное условие выживания в экстремальных условиях. Например, утром не можешь подняться со шконки. Замёрз. Молния спальника не открывается. Не выспался. Одежда промокла. Что делать? Встать, одеться, умыться. Умываться вроде бы необязательно, и без того мир состоит из воды. Но если всё-таки умыться, да ещё и зубы почистить, то мироощущение меняется в лучшую сторону. Быт упрощается до нескольких упражнений: встать, лечь, сходить на горшок, приготовить еду, вымыть посуду (теперь каждый из нас моет свою чашку, миску, ложку), отстоять вахту, пришвартоваться-отшвартоваться и так далее. Список дел невелик.
Характер испытаний меняется. Сначала были ветер, шторм, лёд, туман. Потом были дожди, отсутствие пресной воды и хлеба, внутренние нестроения, зыбь (непрерывная качка, не зависящая от ветра), холод и снег. Наступила зима. Это произошло в одну ночь. Вчера я не мог ничего записать, да и времени не было. Молился без молитвослова. Идём, пока погода позволяет. Появились айсберги. На обед приготовил борщ и жареную картошку с мясными консервами. В условиях непрерывного раскачивания в буквальном смысле жонглировал овощами. В один момент свёкла, картошка, лук выпрыгнули из рук и разлетелись по каюте. Приготовив обед, налил себе супу, посмотрел на него, понял, что есть не смогу, и, припав к борту, начал «кричать морю».
Из записной книжки:
1. Человек есть то, что он любит.
2. У каждого из участников экспедиции проявляются свои особенности в характере судовождения: в общении с волнами и в регулировании расстояния между лодками, так как мы идём за «Святителем Николаем». Я, например, имею склонность к тому, чтобы «забирать влево». Вадим часто и резко регулирует газ. Гена режет волну. Всё это в символической форме выражает несознаваемую, быть может, жизненную позицию и способ взаимодействия с реальностью. Если в ситуации «на грани разумного риска», в условиях предельных по отношению к условной норме мы вносим разумные коррективы в практику общения с морем и с лодкой, то можно предположить, что на бессознательном уровне происходит коррекция персональной жизненной программы. Эта ситуация универсальна и может соотноситься с любым другим делом. Если, например, мастер работает с деревом или металлом и достигает высокой степени в своём ремесле, то приёмы, имеющие, казалось бы, исключительно технологическое значение, влияют на особенности психологического склада личности. Море нас строит и перестраивает.
3. Испытания даются не все сразу, а «в порядке очереди» – посильно. Что получим «на выходе», неизвестно. В целом происходящее похоже на инициацию.
4. Физические недуги в море словно бы прячутся, не дают знать о себе. Болезнь является результатом образа жизни и, как правило, не противопоставлена человеку, а идентифицируется с ним, принимая хроническую форму. Чтобы излечиться, нужно мысленно персонифицировать недуг, понять его подлинные причины, изменить себя, но не себе.
5. Море воспитывает потребность всё делать хорошо, а плохо получается само собой.
6. Стремление государства к выходу в море свидетельствует о пробуждающихся имперских амбициях, а для «маленького человека» это возможность бегства от вездесущего государства.
***
2 сентября
Село Рыйкайпий
Волны сильные, пологие. Можно предположить, что устойчивая качка активизирует в организме витальные процессы. Человек на 80% состоит из воды. Что будет с раствором, если его постоянно взбивать?
Сейчас светит яркое солнце. Ночь была звёздной. Над головой полыхало северное сияние. Стареющий месяц показывал из-за тучи красное лезвие. Шли со скоростью 3 км в час. Лодка легко поднималась на встречные высокие волны и скользила вниз, но движения почти не было. До усиления ветра надо спрятаться в Ванкареме.
Вчера рано утром кочи перешли 180-й меридиан, и мы оказались в западном полушарии земли. Маневрируя между льдинами и пробираясь сквозь шугу в окрестностях мыса Шмидта, на два-три часа остановились в поселке Рыйкайпий. Местные жители сбежались посмотреть на наши лодки:
- На чём вы пришли?! Ну, даёте стране угля! Мелкого, но до фига!
Рыйкайпий в переводе с чукотского – «затор для моржей». На здешнем лежбище собирались до 40000 моржей, но уже два года они здесь не появлялись. Местные жители издавна промышляли ластоногих животных: моржей, акибу, ларгу, лахтака (морского зайца). Мясо закатывали в рулоны и закапывали в землю, чтобы оно оставалось свежим. Для собак, а тем более для песцов (как приманка) используется моржатина с запахом.
В 90-е годы здесь жили 3000 человек. В настоящее время – 800 жителей. Административный статус – село. Есть школа, интернат, детский сад, золотодобыча. Значительная часть населения – русские. У чукчей одна беда – пьянство. Как представители малого народа, они получают пособие. На него и живут. Традиционными промыслами занимаются немногие. Молодёжь не знает чукотского языка. Русским выплачивается миллион рублей подъёмных денег, если они, будучи старожилами, готовы уехать отсюда. Работа вахтенным методом экономически выгодна, если не думать о будущем страны. Не нужно обеспечивать семьи рабочих, заботиться о ЖКХ и социальных выплатах.
В 1870 году здесь был зажат льдами и зимовал английский мореплаватель Джеймс Кук. Здешний мыс он назвал Северным. Сейчас мыс носит имя Шмидта. В советское время в селе Райкайпий было несколько воинских частей.
Дунаев Юрий Александрович, пенсионер, краевед, в прошлом – диспетчер аэропорта. Родился в Душанбе. Живёт в поселке тридцать лет, поставил памятники Джеймсу Куку и американским лётчикам, погибшим на мысу в 30 году. Рассказывает:
«Чукот-Авиа» ни копейки не вложило в строительство аэропорта. Всего-то нужно 150-200 плит положить! Только зимой можно принимать самолеты «Ан-2». Воду привозим из озера, которое находится в 17 километрах от поселка. Это питьевая вода. Работники ЖКХ пытаются убедить нас, что вода из Чёрной речки пригодна для питья, а в Чёрную речку стекают ручьи с кладбища на сопке. Уголь корабль привозит. Если есть гора угля на берегу – значит, в тепле будем. Если нет - придётся потерпеть. Холодновато. В 1989 году котельная от нас ушла, потому что военные ушли. Мы зимовали с буржуйками, которые топляком топили. На следующий год всё повторилось, и в 2000 году зимовали с буржуйками. Выжили. Кому ни писал об этом – ноль внимания. Не дай Бог! Я этого никому не желаю! В каком-то русском селе разморозилось отопление – об этом на всю Россию глаголют! А про Чукотку не знают даже, где она находится. Любого москвича спроси: «Где Чукотка?» – «А, это Магадан. Колыма». Дальше не знают. Когда здесь Джеймса Кука стало льдами зажимать, он быстренько чуханул отсюда через Берингов пролив…. А вот здесь мы сетки ставим. В этом году рыбы «йок» – «уйна» (по-чукотски) – «нет». Обычно ловят горбушу, кету, сайку. В позапрошлом году я сетку поставил. Смотрю – поплавки неподвижные. Зашёл в балок. Вышел, смотрю – кит плывёт. Кричу ему: «Милый мой! Не трогай сетку! Обойди!» Он вперёд чешет. Надел на себя мою сетку и уплыл с ней к чёртовой бабушке. В этом году нерпа маленькая попалась. Такая вот рыба».
3 сентября, 18.30
Село Ванкарем
На море шторм. По прогнозу ветер усилится до 20 метров в секунду. Как нитка в игольное ушко, мы проскользнули в лиман мыса Ванкарем, где находится одноимённый поселок. Нас приютил местный житель Сергей Кавры. У него дома тепло и уютно. Из окна открывается вид на бушующую стихию. На воду смотреть страшно. Мы выпили немного водки, поужинали. Угостились копчёной кетой и свежим белым хлебом. Я почувствовал себя усталым, но счастливым. Одновременно хочется спать и бодрствовать. Сергей рассказал, что о том, что все местные жители состояли друг с другом в родственных отношениях. В прошлом оленные чукчи жили в ярангах. В знак особого расположения к желанному гостю хозяин мог предложить ему на ночь свою жену. Сергей родился в тундре. Ему дали имя, которое в переводе на русский язык означает «Белые яички». Семья Кавры перешла жить из тундры на берег океана, и мальчик получил новое имя – «Человек, живущий между тундрой и морем». Третье имя – Сергей. Традиционно у чукчей фамилий не было – только имя. В советское время имена давали русские, а чукотские имена превращались в фамилии.
Мы остановились у крутого уступа, под которым простирались гладкие, отшлифованные водой скалы. Сергей рассказал: «Если хочешь, чтобы исполнилось желание, надо взять в руку камень и добежать с ним до уступа. Спрятаться от волны и сделать еще одну перебежку. Потом положить камень на скалу, загадать желание и, пережидая волны, уйти из опасного места. Когда море заберёт камень, желание сбудется».
Слово Ванкарем означает «народ, живущий на земле в виде клыка». Здесь есть моржовое лежбище. Посёлок состоит из типовых канадских домиков на сваях, построенных попечением бывшего губернатора Абрамовича. Его здесь добрым словом поминают. Говорят, лично прилетал на вертолёте, осматривал стройку, во всём пытался сам разобраться.
В Ванкареме проживают 160 промысловиков. Они охотятся на ластоногих морских животных, ловят рыбу (горбушу и кету), добывают китов.
4 сентября
Из рассказов Сергея Кавры:
Пошли охотиться на моржей. Сели в лодку. Чайки увидели – слетелись и путь к моржам указывают. Где птицы кружатся, там и зверь. Когда моржа забьют, чайки свою долю получают.
*
Иногда между оленеводом и волком, который годами за стадом ходит, складываются дружественные отношения. Такой хищник и других зверей не подпустит, и больного оленя в пищу употребит.
*
Чукчи приходили к священному камню на берегу моря, исповедовались, делились с духом, обитающим здесь, своими печалями и радостями. Рассказывали о новостях. Сидели в раздумье с подветренной стороны и, уходя, оставляли ему дары - кормили. Пограничники закрыли доступ к нему. Перегородили мыс, где чукчи сети ставили, но местных жителей приказы командира части не останавливали. Тогда он приказал взорвать камень. Скалу не расколол, но осквернил.
*
Прежде чем атаковать возможную жертву, если это не предмет постоянной охоты, белый медведь сделает пробный выпад. Испытывает человека. Хищнику надо показать, что ты его не боишься. Поднять палку над головой впереди себя - и он уйдёт. С животными говорят в надежде на взаимопонимание.
*
Детям не надо ничего объяснять. Дайте им то, в чём у них есть потребность. Пусть сами испытают и поймут, что им на самом деле необходимо.
*
Жилища чукчи строили из дёрна и костей кита. Сверху покрывали шкурами морских животных.
*
Жениха невесте и невесту жениху выбирали старейшины или родители молодых людей. Был обычай жениху догонять невесту или свою избранницу. Она убегала, но могла и не очень торопиться, или наоборот – быстро бежала, чтобы не догнал.
Из записной книжки:
Сергей быстро ходит по тундре, переваливаясь, как медведь, с ноги на ногу. Не поспевая за ним, я начал копировать его походку и выяснил, что в тундре по-медвежьи передвигаться удобнее, чем по-человечьи.
Пошли смотреть моржовое лежбище. Из-за непогоды звери уплыли. На месте остался один угрюмый морж, погружённый в глубокое раздумье. Капли разбивающихся о скалы волн напоминают дождь, идущий горизонтально. Опершись на ветер, можно стоять под углом шестьдесят градусов.
Смотрю с берега на громадные волны. В голове, помимо воли, появляются и живут странные мысли о том, как море учит правильной жизненной тактике. Большая волна рулевому видна издалека. К ней можно подготовиться. Желательно встретить её, развернувшись к ней носом, то есть лицом. Так же и в жизни. Проблему можно не замечать, но лучше подготовиться к ней. Методика движения по морю под парусом сопоставима с жизненным опытом. Ветер – судьба. Можно ли двигаться вопреки судьбе? Можно. Это будет движение галсами, но для прямого паруса эта стратегия не подходит. Хождение под прямым парусом учит фатализму.
5 сентября
Ванкарем
В Ванкареме есть улица Ленина. Село состоит из нескольких рядов сборных канадских домиков серого, жёлтого и зелёного цветов. Они отапливаются углём. В них устроена автономная калориферная система. Канализация отсутствует. Вода уходит в почву, прочие отходы – в специальную ёмкость. В вечной мерзлоте устроены ледники, где хранится рыба (голец, чир, кета, горбуша) и мясо (китятина, оленина, моржатина, нерпа). Есть также общий ледник, раньше принадлежавший колхозу. Здание клуба производит угрюмое впечатление: серое, каменное, без архитектурных изысков. В клубе устроены спортивный зал, библиотека. Выбор продуктов в магазине (в самом ветхом домике в посёлке) невелик, но на основные товары и продукты цены ненамного выше, чем в городе. Школа и детский сад находятся в одном здании. В четырёхлетней школе обучаются 8-10 человек. С 11-12 лет дети живут и учатся в интернате на материке (здесь называют словом «материк» такие сёла и города, в которых много людей). По мнению Сергея Кавры, интернат меняет психологию ребёнка. Подростки после интерната не хотят возвращаться к промысловому или кочевому образу жизни.
Рассказывает Таранцев Аркадий Павлович, 1933 г.р. Родился в Уэлене. Отец – русский, мать – чукчанка. С 1950 года живет в Ванкареме:
Отец мой был киномехаником. Он уехал и не вернулся. Мать умерла. Осталось двое детей. Чукчи к детям всегда относятся ласково. Клан у нас был хороший: никто не пил и не курил. Клан – пять яранг. В каждой яранге был свой священный камень, который кормили. Основное оружие чукчей – лук, арбалет, копье. В яранге жили 6 человек. Яранги отапливались жирниками. Было тепло. Пол устилали кожей со старых байдар. У меня в одной яранге жили родственники, в другой – дядя. Детям сказки рассказывали. В Уэлене у меня живёт двоюродный брат. Он много сказок знает… Месяца у чукчей считаются по новолунию. Чукчи отличаются добротой. Замков у них не было. Если палочка ко входу приставлена – значит, хозяев дома нет. Самое главное – это жизнь, мир и дружба в семье. В колхозные времена молодёжь в больших ярангах устраивала танцы под бубен. Было весело, и жили без мордобойства. В чукотском языке нет матерщины. Женщин, торгующих своим телом, называли не оскорбительно – «беспокойные женщины». После гибели челюскинской экспедиции здесь стали появляться русские. Разговор русских вызывает смех у чукчей, потому что напоминает голоса птичьего базара. После войны сюда вино стали привозить в деревянных бочках (кагор, мадеру), а водку – в металлических. Пьянство в это время широко распространилось. Вопреки воле старейшин, нас с братом отправили в детский дом – в Марково. По всей Чукотке собрали 15 детей и вывезли. Тогда самолеты «Ли-2» летали. Потомки товарищей Дежнёва живут в Марково. До сих пор по-северному говорят. Там березы и тополя растут. В Марково я пять классов окончил. Одежды не было. Ходили в одежде с заплатой на заплатке. Чего-то мне легко поддался русский язык. В Уэлене была семилетка, построенная ещё в 1916 году. Писатель Леонтьев в этой школе учился. Автор «Охоты на моржей». В 1960-е годы вместо яранг начали дома строить. В яранге можно было хорошо жить. У моей жены мать чистоту любила. В Ванкареме девушку встретил и якорь бросил. Из домишек-то здесь были тогда полярная станция да торгово-заготовительная палата (ТЗП), построенная из кругляка.
Шишкарь – морж, крупный самец.
Разэтосамить – сделать что-нибудь. Это чукотский юмор.
6 сентября, 08.15
Ванкарем
За окном передо мной простёрлось бескрайнее беспокойное море. От него исходит несмолкаемый и всепроникающий шум прибоя. Александр проснулся, посмотрел на волны и сказал: «Красота какая!». Мы отдохнули, согрелись, выспались, постирали белье. Ждём погоду, чтобы идти дальше. Думаю, что интеллектуальная и психологическая перезагрузка уже произошла. Нахожу в себе новые силы для жизни и работы.
Познакомился и подружился с семилетним чукотским мальчиком Арсением. Он называет меня «дедушка». Мы играли с ним в мяч, разговаривали. Я спросил у Арсения, что он любит и не любит. Арсений любит кушать оленя, стрелять, свой новый костюм (сшили для школы), фильм «Человек-паук». Не любит, когда папа вечером уходит и запирает его дома, бурого медведя, «когда в море бум-бум-бум» – штормит.
7 сентября, 23.25
Одежда задубела от соли. Когда после трёхдневного перерыва мы вышли в море, меня укачало на затухающем волнении – морской зыби. Идём на юг. Заметно теплеет.
(Кочевой дневник публикуется фрагментами).
Автор: Матонин Василий Николаевич, к.и.н., доктор культурологии, профессор кафедры культурологии и религиоведения САФУ, главный редактор альманаха "Соловецкое море". Электронный адрес: matoninv@yandex.ru
