Русский Север в записках иностранцев. Часть II

Особую группу представляют собой записки англичан, пытавшихся пройти Северным морским путём вокруг Азиатского материка в Китай и Индию. Это – Стивен Бэрроу и Ричард Джонсон (1555—1556 гг.), Артур Пэт и Чальз Джэкмэн (1580 г.). Наиболее подробны описания Бэрроу и Джонсона, которые достигли острова Вайгач, тесно общались с поморами, описали ход путешествия, природные условия, традиционные занятия и быт местного населения. Особый интерес представляет описание Джонсоном обычаев и обрядов самоедов (ненцев), у которых он побывал[1].

Деятельность «Московской компании» стала одной из важнейших составляющих русско-английских отношений и всей внешней политики обеих стран. Вопросы торговли (в том числе и транзитной – через Россию со странами Азии), обмена знаниями, привлечения в Россию английских специалистов активно обсуждались во время посольских миссий, многие из английских участников которых оставили свои описания. Наиболее известны из них Джером Горсей (неоднократно бывал и жил в России в 1573—1591 гг.) и Джильс Флетчер (миссия 1588—1589 гг.).

Со слов Горсея мы узнаём о судьбе одной из английских экспедиций, направленных на поиски Северного морского пути. Англичанин ссылается на сибирского царевича Маметкула, взятого в плен русскими в 1583 г. и привезённого в Москву: 

«Он рассказывал, что в его стране живут несколько англичан, или, по крайней мере, людей, похожих на меня, взятых с кораблём, артиллерией и другими припасами, которые за два только года перед этим пытались отправиться по Оби, чтобы отыскать северо-восточный путь в Китай»[2].

Ещё одно уникальное известие Горсея касается Вологды. Из сообщений других иностранцев, а также из русских источников известно, что в 1565 г. Иван IV Грозный приказал начать в Вологде строительство каменной крепости и казнохранилища[3]. Исследователи традиционно связывают активную строительную деятельность Ивана Грозного в Вологде со стремлением царя перевезти в этот город сокровища царской казны, а затем, в случае опасности, бежать в Англию[4].

Основным источником для такого заключения является рассказ Горсея о строительстве в Вологде царского флота, повторённый в его сочинении дважды. Он сообщает, что «царь послал в Англию за умелыми строителями, архитекторами, плотниками, столярами и каменщиками, ювелирами, медиками, аптекарями и другими мастерами, выстроил [в Вологде] огромное казнохранилище, а также большие барки и суда, чтобы в случае необходимости отправить свою казну в Соловецкий монастырь на Северном море – прямом пути в Англию»[5]. Горсей пишет, что видел вологодский флот собственными глазами и даже имел о нём подробный разговор с самим царем, сравнивая его с флотом английской королевы. По словам Горсея, у царя было более двадцати судов, причём Иван Грозный намеревался в скором времени увеличить их число вдвое[6]. Это известие заставляет по-иному посмотреть на историю русского флота и роль в ней Вологды как первой столицы отечественного кораблестроительства.

***  

В отличие от Горсея, Д. Флетчер применил в своём сочинении традиционное разделение на главы, сосредоточив «северные» известия в основном в четырёх: «Описание России, широта и длина и название областей», «О почве и климате», «Естественные произведения России», «О пермяках, самоедах и лопарях». Флетчер описывает водные пути Русского Севера (реки Двина, Сухона, Онега, Вычегда), пушные богатства страны[7], охоту на тюленей на побережье Белого моря, упоминает о торгово-промышленной деятельности Строгановых (не называя из фамилии), рассказывает о народах Севера и Сибири[8] В основном известия Флетчера не оригинальны, что связано с тем, что англичанин пробыл в России сравнительно недолго, передвигался по многократно описанному маршруту, а известия о Русском Севере основывал не на собственных наблюдениях, а на сообщениях информаторов, в первую очередь, английских купцов. Интересным представляется сообщение Флетчера о лопарях и их торговле с русскими, почти дословно перекликающееся с известиями других иностранцев, писавших независимо от англичанина. Он пишет: 

«Обыкновенно летом отправляются они большими партиями к морю, именно к Вардегузу, Коле, Когеру и заливу Витя-губе, где ловят треску и сёмгу, которую продают потом русским, датчанам и норвежцам, а с недавнего времени и англичанам, привозящим туда сукно для промена лопарям и норвежцам на рыбу, рыбий жир и меха, коих у них также довольно много. Главный торг их бывает в Коле на Петров день, в присутствии начальника Вардегуза (резидента короля датского) или посланного от него для назначения цены рыбе, рыбьему жиру, мехам и другим произведениям, также сборщика податей русского царя для получения подати, платимой всегда при покупке или продаже. По окончании лова лодки вытаскиваются на берег, где, будучи опрокинуты килем вверх, остаются до открытия весны. Они ездят на санях, запряжённых оленями, которых летом пасут на острове, называемом Кильдин (где почва гораздо лучше, чем в других местах этой страны), а на зиму, когда выпадает снег, пригоняют домой и употребляют для санной езды»[9].

Главными соперниками англичан в русской торговле были голландцы, появившиеся на Русском Севере следом за ними. Основные сочинения голландцев о России относятся уже к XVII веку (И. Масса, Я. Стрейс и другие), но одно из самых ранних голландских сочинений – Симона ван Сагингена – не менее ценно, чем записки Ченслора, Дженкинсона и других англичан. Купец и шкипер судна антверпенской компании, Симон ван Салинген прибыл в 1566 г. на Печенгу для торговли с русскими. Оттуда он прибыл на Колу, а затем вместе с К. до Мейером – в Новгород, куда их не пустили из-за отсутствия верительных грамот. Тогда они, переодевшись в русское платье, через Кандалакшу, Кереть, Кемь и Шую достигли Онеги, оттуда каргопольским трактом прибыли в Москву, а затем возвратились в Новгород. Впоследствии, С. ван Салинген неоднократно приплывал за товарами к Печенге, Коле, Шуе, Суми, Соловецкому монастырю. С 1582 г. он служил датскому королю, был его комиссаром в Лаплании, участвовал в размежевании границ между Россией и Данией.

Его отчёт о поездке в Россию в 1566 г., дополненный более поздними известиями, служит ценным источником по истории Русского Севера. Единственный из иностранных авторов, Симон ван Салинген оставил подробный рассказ о самом северном из русских монастырей того времени – Троицком Печенгском или Трифоновом монастыре, основанном около 1532—1533 гг. на реке Печенге, впадающей в Ледовитый океан. Салинген даёт примечательную характеристику его основателя, преподобного Трифона Печенского: 

«Он был грозным для врагов воином, много народу ограбил и разорил он на границе и много крови пролил, в чём раскаялся и о чём горько сожалел; поэтому он поклялся не носить в своей жизни полотна, решил сделать себе обруч вокруг пояса и вдали от всех людей, в пустыне, среди диких зверей каяться перед Богом, не пить больше никаких хмельных напитков, не есть мяса...». 

Другие сведения Салингена касаются географии, природных богатств, быта и промыслов местного населения, управления на Кольском полуострове и Беломорском побережье. Особый интерес представляет сообщение Салингена об опричном разорении Беломорья, известном по русским источникам как «Басаргин правеж». Салинген пишет, что в 1568 г. по жалобе жителей Холмогор, которые были взяты в опричнину, на жителей Варзуги из Москвы «был отправлен некто Басарга Федорович [Леонтьев – С.Ш.] с несколькими дворянами и челядью, оштрафовать вместе с варзужанами деревни Шую, Кемь, Кереть, Кандалакшу и Умбу за что, они не предупредили раздора, происшедшего между жителями Холмогор и варзужанами, и упомянутый Басарга собрал несколько тысяч рублей с вышеназванных деревень». Это известие является ценным дополнением к сведениям о «Басаргине правеже», которые сообщают русские источники[12].

***  

К сочинениям Шлихтинга и Таубе и Крузе примыкают и записки Генриха Штадена. Он также был немцем, и находился в России в то же время, что и вышеперечисленные авторы. Правда, Штаден не был пленником, а сам поступил на русскую службу. Согласно его автобиографии, Штаден, происходивший из бюргерской семьи, учился на пастора, но был обвинён в том, что ранил своего соученика, и бежал в Ливонию. После нескольких лет скитаний он решил поступить на русскую службу, что и произошло в 1564 г. Через пять лет Штаден был зачислен в опричнину, и во время новгородского погрома обратил на себя благосклонное внимание царя тем, что награбил различного добра более чем на двадцать саней. В 1571 году Штаден едва спасся во время пожара Москвы, а в следующем году участвовал в битве при Молоди и, судя по его описанию, чудом избежал смерти, в то время как его отряд был полностью перебит.

Историки неоднократно отмечали цинизм, хвастовство, преувеличения, неточности и сбивчивость хронологии в сочинении Штадена. Однако для данной темы большее значение имеет прекрасное знание Штаденом Русского Севера. Никто из иностранных авторов, за исключением англичан, не даёт столь подробного описания этих территорий. Географические границы описания Штадена – от Печенгского монастыря на западе до Пустоозера на востоке. Не всегда точный в указании расстояний, Штаден последовательно и подробно описывает восточное побережье Кольского полуострова и Поморье, указывая многие уникальные подробности местной жизни. Другие известия немца-опричника, напротив, подтверждают сообщения иных, независимых источников.

Так, о Трифонове-Печенгском монастыре автор пишет: «Монахи и слуги и все жители кормятся от моря. Они ловят треску, сёмгу и бьют рыбу по названию белуха; из нее вытапливают ворвань...». Вероятнее всего, первым из иностранных авторов, Штаден упоминает остров Кильдин, на котором «живут лаппы». Интересно его сообщение об остроге, поставленном Яковом и Григорием Аникеевичами Строгановыми на Коле. Далее, говоря о Коле, Штаден пишет: 

«Сюда голландцы и антверпенские торговые люди привезли несколько сот колоколов, которые были взяты из монастырей и церквей, и всякого рода церковные украшения – венчики, светильники, медные решетки с хор, церковные облачения, кадильницы и многое множество подобных вещей». 

Очевидно, предприимчивые голландцы нашли возможность извлечь выгоду из Реформации, поставляя в Россию ненужную им церковную утварь[13].

Далее вдоль берега Штаден упоминает незащищённые посады Кандалакшу, Умбу, Варзугу, Кереть, Кемь, Шую Корельскую, Суму, Нименгу. О Керети автор сообщает, что там добывают слюду, на Нименге варят соль из моря, в других местах основной промысел – лов сёмги и сельди. Упоминает автор и об опустошении Шуи Корельской опричными, имея ввиду «Басаргин правёж», более подробно описанный Салингеном[14].

Кратко упоминая Холмогоры, Штаден переходит к более далёким землям – Мезени, Пинеге и Цильме. Интересно его сообщение о том, что на Цильме «пластами выходит наружу серебряная руда». Известно, что еще в 1491 г. Иван III посылал в эти края рудознайцев немцев Ивана и Виктора для поисков серебра[15]. Затем автор рассказывает о Пустоозере, где торгуют самоеды с русскими: «Русские выменивают у самоедов соболей на сукно, котлы, сало, масло, кольчуги и толокно»[16].

Сведения Штадена распространялись и далее на восток. В другом месте своего сочинения он упоминает области Мунгазея и Тахчеи, которые соотносятся с позднейшей Мангазеей, сибирской областью, расположенной к востоку от Обской губы. В 1601 г. здесь был поставлен одноимённый русский острог. Тахчеи, область по реке Туре, начиная с 1570-х гг. активно осваивается русскими. Из иностранных авторов Штаден первым упоминает об этих землях, если не считать сомнительного известия Герберштейна о реке Tachnin в Лукоморье, где «водится некая рыба с головой, главами, носом, ртом, руками, ногами и другими частями тела совершенно человеческого вида»[17].

Завершив хорографию, Штаден переходит к более важной для него части сочинения – изложению проекта вторжения в Россию. Немец-опричник предлагал начать вторжение морем, высадившись в устье Онеги. Далее по предполагаемому маршруту захватчиков Штаден упоминает или описывает село Пречистое (в русских источниках – «погост Пречистыя Богородицы»), Турчасов, Каргополь («незащищённый город без стен; лежит на перевале у стоячего озера»), Белоозеро («стены и укрепления деревянной постройки»), Кириллов монастырь, Вологду[18].

Сведения Штадена о Вологде интересно соотнести с сообщениями Горсея. Немец пишет: 

«Город начат постройкой; половина стены из камня, другая – из дерева. Здесь, в этом городе выстроены каменные палаты; в них лежат серебряные и золотые деньги, драгоценности и соболя, ибо здесь склад соболей, которые приходят от самоедов и из Сибири. Здесь лежит также около 300 штук пушек, недавно отлитых в Москве, лежат они в куче... Во время опричнины в этом городе день и ночь держали охрану 500 стрельцов»[19].

Из данных примеров очевидно, что известия Штадена о Русском Севере отличаются полнотой, достоверностью и содержат много интересных подробностей.

***  

Автор следующего сочинения, итальянец Александр Гваньини, служивший польскому королю, в России не был, хотя и участвовал во многих сражениях Ливонской войны. Письменными источниками его «Описания Московии» были сочинения Контарини, Герберштейна и Шлихтинга, об устных можно только догадываться; в любом случае, труд Гваньини содержит некоторые оригинальные известия. Как и Герберштейн, Гваньини выделяет в «Описании Московии» довольно чётко структурированную хорографическую часть. В числе других «княжеств» и земель России, он описывает «Княжество Псковское», «Княжество Новгорода Великого», «Водскую область», «Провинцию Корела», «Провинцию Двина», «Область Устюг», «Провинцию Вологду», «Княжество Белоозеро», «Область Вятку», «Область Пермию», «Провинцию Сибирь», «Область Югра», «Область Печору», «Область Обдорию», «Область Кондора», «Область Лукоморье», «Область Лоппию»; отдельная главка посвящена «Золотой старухе».

О Водской земле и Кореле Гваньини пишет, что местные жители имеют свой собственный язык. Упоминается им и Соловецкий монастырь, строгий устав которого запрещает под страхом смерти входить в него женщинам. С удивлением автор пишет о том, что на Соловках «во время летнего солнцестояния непрерывно, за исключением двух часов, сияет солнце»[20].

Рассказывая о «провинции Двина», Гваньини, обращает внимание на охоту на белого медведя ради шкур, которая ведётся на побережье Белого моря. Как и другие авторы, Гваньини сообщает о пушных богатствах Русского Севера: на Устюге – чёрные лисы, на Ваге – чёрные и пепельные лисы, в Печоре – множество различных животных[21].

В дальнейшем, повествуя о Приуралье и Сибири, Гваньини следует, в основном, описанию Герберштейна, дополняя его некоторыми новыми данными (например, фантастическим известием о хищных моржах[22], сообщением о гостеприимстве лоппов (лапландцев), уступающих путешественникам своих жён, и т.д.)[23].

***  

Подводя итоги данного обзора, необходимо отметить, что записки иностранцев XV—XVI вв. представляют собой ценнейший и пока ещё не исчерпанный исторический источник по истории Русского Севера. Часть из них слабо известна исследователям (в первую очередь, историкам местного края), и их дальнейшее изучение и использование является важной задачей. Представляется актуальным введение в широкий оборот своеобразной хрестоматии известий иностранцев о Русском Севере, которая, возможно, могла бы осуществиться в виде интернет-ресурса.

Автор: Шокарев Сергей Юрьевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры источниковедения Историко-архивного института РГГУ. 

[1] Английские путешественники... С.122—141.

[2] Горсей Д. Указ. соч. С.106—107.

[3] Гамель И.Х. Указ. соч. С. 86; ПСРЛ. Т.13. Вт. пол. С.395, 407; Новое известие о России времени Ивана Грозного. «Сказание» Альберта Шлихтинга / Пер., редакция и прим. А.И. Малеина. Л. 1934. С.39; Казакова Н.А. Летописные известия и предания о пребывании Ивана IV в Вологде // Вспомогательные исторические дисциплины. Т.X. Л., 1978. С.200—206; Гваньнин А. Описание Московии / Пер. с лат., вводн. ст. и комм. Г.Г. Козловой. М. 1997. С.41; Масса И. Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей // О начале войн и смут в Московии / Исаак Масса. Петр Петрей (История России и Дома Романовых в мемуарах современников XVII—XX вв.) / Сост. А.А. Либерман, посл., указ., глоссарий С.Ю. Шокарев. М. 1997. С.148, 149.

[4] Скрынников Р.Г. Указ. соч. С.352—353.

[5] Горсей Д. Указ. соч. С.59, 63.

[6] Горсей Д. Указ. соч. С.72—73.

[7] «Лучшие собольи меха добываются в областях Печорской, Югорской и Обдорской, а низших сортов в Сибири, Перми и других местах. Чёрные и красные лисицы идут из Сибири, а белые и бурые из Печоры, откуда получают также белые волчьи и лучшие белые медвежьи меха; лучшие меха россомахи вывозят оттуда и из Перми, а лучшие куньи из Сибири, Кадома, Мурома, Перми и Казани. Лучшие рысьи, беличьи и горностаевые меха идут из Галича и Углича, много также из Новгорода и Перми. Лучшего сорта бобры водятся в Мурманске, близ Колы. Другие пушные звери родятся во многих местах, а некоторые из них даже везде» (Флетчер Дж. О государстве Русском. М., 2002 (переизд. : Флетчер Дж. О государстве Русском / Под ред. кн. Н.В. Голицына, пер. кн. М.А. Оболенского. СПб., 1911). С.23.

[8] Флетчер Дж. Указ. соч. С.20, 21, 24, 26, 75, 113—116.

[9] Флетчер Дж. Указ. соч. С.115.

[10] Филиппов А.М. Русские в Лапландии в XVI веке // Литературный вестник. Т.I. Книжка I. 1901. С. 302.

[11] Филиппов А.М. Указ. соч. С.304, 305.

[12] Филиппов А.М. Указ. соч. С.305, 306.

[13] Там же. С.19.

[14] Там же. С.20.

[15] ПСРЛ. Т.24. С.209; Т.28. С.156; Т.33. С.128.

[16] Штаден Г. Записки немца-опричника... С.21.

[17] Штаден Г. Записки немца-опричника... С.76; Герберштейн С. Указ. соч. С.160.

[18] Штаден Г. Записки немца-опричника... С.21.

[19] Там же. С.22.

[20] Гваньини А. Указ. соч. С.37.

[21] Гваньини А. Указ. соч. С.39, 41, 49

[22] «...Своими длинными клыками он цепляется за выступающий в море мыс и поднимается к вершине гор. Затем, подобрав к клыкам задние ноги, он с большой быстротой соскальзывает на землю и продвигается иногда более чем на десять миль, пожирая и убивая все на своем пути...» (Гваньини А. Указ. соч. С.49).

[23] Гваньини А. Указ. соч. С.55.