Здесь был Нордвик
Волшебное слово «нефть», первые геологи, слухи и «сказки» приказных людей и мещан, один час И. П. Толмачева и озарение в Пенсильвании
Фото: Vladdislav / Wikimedia Commons / CC BY-SA 3.0
«Мы нашли экспедицию, то есть то, что от нее осталось, в районе, над которым десятки раз летали наши самолеты, везя почту и людей на Диксон, машины и товары на Нордвик, перебрасывая геологические партии для розысков угля, нефти, руды. Если бы капитан Татаринов теперь добрался до устья Енисея, он встретил бы десятки огромных морских судов».
В. Каверин. Два капитана
Когда редакция попросила написать про Нордвик, сразу захотелось начать как-то в стиле советских репортажей: «с командировочным удостоверением "Комсомольской правды" и заданием редакции я села в маленький самолет полярной авиации, и за иллюминатором потянулась бесконечная серо-белая пустыня…». Пришлось работать, разумеется, по литературе (в экспедициях отчаянных сталкеров в заброшенный поселок бывать не доводилось). Но ассоциации возникли не случайно: Нордвик, действительно, из тех советских времен, когда Заполярье связывалось с одетыми в мохнатые унты героическими летчиками, о которых доставляемые ими корреспонденты не забывали писать в газетах. Самолеты были холодные и унты были не модой, а суровой необходимостью; пассажирам приходилось сложно.
Нордвик интересен в нескольких отношениях. Если кто его и знает, то, скорее всего, как классический поселок-призрак. В отечественной науке не принято было писать о заброшенных населенных пунктах, разбросанных по районам Крайнего Севера: вся история забрасываемых поселков как будто бы относилась исключительно к Дикому Западу. Затем заброшенные поселки массово стали появляться в 1990-е годы – наиболее известен, наверное, Кадыкчан на Колыме.
Между тем поселки оставлялись и в Советском Союзе. Как-то довелось плыть по Енисею на теплоходе – один из пассажиров встал на рассвете, чтобы хоть с борта посмотреть на то место, где родился – поселок Ермаково, полностью расселенный в 1953 году с прекращением строительства железной дороги «Чум – Салехард – Игарка»; Ермаково был базой восточной части строительства. Нордвик был закрыт в тот же год, но по каким-то более загадочным обстоятельствам, о чем ниже.
Профессионалы знают, что Нордвик был базой геологоразведочных работ – причем главные надежды связывались не с солью и углем, которые не только нашли, но и добывали (невысокого качества), а с волшебным словом «нефть», причем Нордвик был одним из первых мест за Уралом, где зазвучало это слово – задолго до Самотлора. И вроде бы и сегодня эта надежда не умерла – но промышленных запасов нефти пока не найдено, хотя работы возобновлялись совсем недавно.
Наконец, с Нордвиком связана одна из потрясающих историй геологических открытий, для которого потребовался час полевых работ, а затем – огромный кропотливый труд по обработке результатов, острый – способный на смелые аналогии – ум, удача, внимательность, открытость ко всей мировой информации. Пожалуй, с этой истории и начну.
Бухта Нордвик
Уехать в Пенсильванию, чтобы оценить Нордвик: звездный час геолога Толмачева
Залив Нордвик был впервые описан и назван экспедицией Харитона Лаптева (одного из братьев, именем которых названо море) в 1739 году. Далее этот район исследовали чуть не все знаменитые арктические путешественники: А.Ф. Миддендорф, А.Э. Норденшельд, А.И. Вилькицкий и др.; в 1893 году знаменитый барон Э.В. Толль (позже погибший в поисках Земли Санникова) «первым из геологов посетил Нордвик-Хатангский район»[1].
Первые известия о наличии в районе Нордвика соли – и нефти (!) в работах по истории Нордвика вообще обычно датируют началом XIX века, ссылаясь на то, что «в Якутском краевом музее сохранилось прошение мещанина Александра Семёновича Белькова, в котором он пишет: «В прошлом 1804 году по случаю моих переездов по берегу Ледовитого моря в Анабарской стороне найдены были мною соль каменная и таковое же масло, названное Врачебной Управой черной нефтью». В 1874 году образцы каменной соли экспонировались на выставке, посвященной богатствам Сибири в Петербурге»[2].
Однако, как это обычно и бывает, слухи и «сказки» разного рода приказных людей и мещан остаются экспонатами музеев, тогда как промышленная эксплуатация полезных ископаемых начинается после подбора геологами более убедительных доказательств. Упомянутая выше загадочная нордвикская геологическая история связана с именем геолога Иннокентия Павловича Толмачева.
В 1905 году на востоке Таймыра работает Хатангская экспедицией Русского Географического общества. «Участниками этой экспедиции И.П. Толмачевым и О.О. Баклундом составляется геологическая карта побережья залива Нордвик и полуострова Юрюнг-Тумус. Впервые членом этой экспедиции военным топографом М.Я. Кожевниковым было правильно нанесено на карту очертание побережья р. Хатанги, п-ова Юрюнг-Тумус и побережье бухты Нордвик. Юрюнг-Тумус – это название нанес на карту топограф экспедиции М.Я. Кожевников: так Нордвик называли местные жители (якуты-саха)», – пишут в своем отчете участники уже современной экспедиции, предпринятой в район Нордвика в 2014 году Институтом нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука Сибирского отделения РАН[3].
Самое красивое в этой истории то, что «За недостатком времени этот исследователь пробыл на Соляной сопке всего несколько часов и к береговым обнажениям не спускался. И. П. Толмачевым была составлена геологическая карта масштаба 1 : 4 200 000, с краткой объяснительной запиской» (здесь и далее детали биографии Толмачева – по статье В.Е. Копылова)[4].
«Весной 1905 года смотритель геологического музея Геолкома в Санкт-Петербурге И.П. Толмачев в сопровождении военного топографа М.Я. Кожевникова и шведского астронома О.О. Баклунда выдвинулись из Туруханска. Только к осени они, пройдя Таймыр, добрались до восточного берега Хатангского залива. Здесь И.П. Толмачев и М.Я. Кожевников, отделившись от главного обоза, на несколько дней устремились к полуостровам Хара-Тумус, Юрунг-Тумус и к бухте Нордвик…
Полярный день стремительно сокращался, выпал первый снег: ситуация для геолога-полевика самая неподходящая… Из-за непогоды, короткого светового дня и отсутствия корма для оленей срок пребывания на сопке, по признанию самого Толмачева, не превысил одного часа. На скорую руку, почти наугад, он собрал первые попавшиеся и необычные на первый взгляд образцы известняка и соли, сделал несколько фотографий – почти в сумерках – и покинул сопку».
В.Е. Копылов. Один час в жизни геолога[5]
И.П. Толмачев в Петрограде, 1918 г. (из статьи В.Е. Копылова[6])
Материалы Толмачева, как и Толля, стали достоянием геологической науки, однако какой-либо хозяйственной деятельности они за собой не повлекли. Невольно вспоминается история колымского золота: о нем было известно давно, однако потребовался титанический труд геолога Юрия Билибина, который не только доказал масштабы запасов, но и стал, по его собственному выражению, «пропагандировать Колыму».
В 1917 году в стране, как известно, произошла революция. После целого ряда перипетий геолог оказался к 1920 году во Владивостоке. В 1920-е годы это было, мягко говоря, малоспокойное место, и между прочим – даже не РСФСР, а ДВР, отдельная Дальне-Восточная Республика. В 1922 году Толмачев выезжает оттуда в США, где становится куратором музея Карнеги в Питтсбурге (штат Пенсильвания).
И вот тут-то, «изучая нефтяные месторождения Пенсильвании, приуроченные к соляным куполам», Толмачев задумался об «аналогии этих куполов с таким же куполом, обследованным им наспех почти двадцать лет назад на полуострове Юрунг-Тумус близ залива Нордвик». Аналогия говорила: значит, как и в Пенсильвании, в аналогичной структуре на Таймыре может быть обнаружена нефть[7]. Толмачев просился в экспедицию на родину, однако такой возможности не оказалось. Тогда геолог опубликовал в 1926 году статью в одном из американских геологических журналов.
Советская геология даже в те годы не была, между прочим, закрытым сообществом, опирающимся лишь на собственные силы – как и полагается в настоящем профессиональном деле, была в курсе мировых научных публикаций. Статью прочитали (и даже перепечатали на русском языке). Геолог Л.П. Смирнов занялся оставшимися в России образцами из экспедиции Толмачева, обнаружил в них следы битума – и на Таймыр были отправлены следующие экспедиции.
Экспедиция 1933 года под руководством Т.М. Емельянцева обнаружила «значительные выходы жидкой нефти на полуострове Юрунг-Тумус, приуроченные, как и предполагал Толмачев, к указанному им соляному куполу»[8].
***
Надежда Замятина, специально для GoArctic
[1] http://www.ipgg.sbras.ru/ru/news/nordvik-2014
[2] Например: отчет об экспедиционных работах ИНГГ СО РАН, содержащий хорошее и общедоступное описание истории открытия полезных ископаемых в районе Нордвика.
[3] Там же.
[4] Там же.
[5] Копылов В.Е. Один час в жизни геолога (И.П. Толмачев – первооткрыватель нефтяного Нордвика на Таймыре) // Нефть и газ. 1997. № 4. Стр. 118—125.
[6] Там же.
[7] Там же.
[8] Комгорт М.В. Перспективы нефтегазоностности Арктических районов Сибири в геологических исследованиях 1920—1940-х годов // Гуманитарные науки в Сибири. 2012. № 1.
