«С вашими полётами связываются большие надежды»: 130 лет со дня рождения первого полярного лётчика Яна Нагурского

Начать стоит с установления справедливости: Ян Иосифович Нагурский был лишь одним из двух российских лётчиков, впервые поднявшихся в небо над Арктикой – он сделал это в августе 1914 года, на пару недель уступив первенство Дмитрию Николаевичу Александрову, летавшему в конце июля над бухтой Эммы. Но Нагурскому удалось совершить первые затяжные перелёты в Арктике, а самолёт Александрова сломался после второго короткого полёта.

Ян Нагурский фото Википедия

Ян Нагурский родился 8 февраля 1888 года во Влоцлавеке, в 1909 году закончил Одесское военное училище, а вслед за тем – Морское инженерное училище в Петербурге и Офицерскую воздухоплавательную школу в Гатчине. Одновременно лётчик и инженер, он был признан подходящей кандидатурой, когда в Главном гидрографическом управлении возникла идея использовать самолёт для поиска следов трёх пропавших русских полярных экспедиций.

Экспедиция В. А. Русанова на боте «Геркулес» намеревалась изучить Новую Землю; экспедиция Г. Я. Седова на судне «Святой великомученик Фока» направлялась к Северному полюсу; наконец, экспедиция Г. Л. Брусилова на судне «Святая Анна» должна была пройти Северным морским путем. К августу 1914 года от всех трёх не было никаких известий.

Самолёт «Морис Фарман» весом всего 450 килограммов, с мотором мощностью 70 л.с. и скоростью чуть больше 100 километров в час был заказан и построен во Франции. Ещё во время изготовления машины Нагурский совершает около двух десятков полётов на подобном аппарате, внимательно изучает карты Новой Земли и даже пишет Руалю Амундсену. «С вашими полётами связываются большие надежды. Если они осуществятся, Север будет наш; льды не будут препятствием для человека, вооружённого техникой», – так, по воспоминаниям Нагурского, отвечал ему Амундсен.

В первый поисковый полёт, состоявшийся утром 8 августа, Нагурский взял механика и наблюдателя – матроса Е.В. Кузнецова; он намеревался долететь до острова Панкратьева и там дожидаться судна со снабжением, чтобы устроить опорный пункт для дальнейшей работы. Однако пролетев 420 километров на высоте 800-1000 метров при температуре около -15 градусов, попав в туман (без радиосвязи, без специального северного обмундирования, в открытой кабине), лётчик был вынужден приземлиться южнее назначенной точки, у мыса Борисова. Тем не менее им удалось привлечь к себе внимание, пуская ракеты.

Затем Нагурский вылетел один (Кузнецов простудился и слёг), с базы на острове Панкратьева. Вновь четыре часа в густом тумане, при снегопаде, в страхе перед обледенением своей лёгкой машины и ориентируясь только по компасу… Этот полёт Нагурский характеризовал как особенно тяжёлый и прямо угрожавший его жизни.

Наконец, в третий раз Нагурскому повезло. Погодные условия были хорошими, видимость – отличной. В течение четырёх часов самолёт летал вдоль западного берега Новой Земли, и выяснилось, что очень многие топографические детали не совпадают с теми, что нанесены на имеющиеся карты.

В четвёртый полёт Нагурский «в сносных условиях» пересёк Новую Землю, затем направился вдоль восточного берега к северу. Этот полёт был ещё более длительным – четыре с половиной часа.

Пятый полёт был совершён от острова Панкратьева в Крестовую губу, при боковом ветре и очень плохой видимости.

Нагурский вскоре перестал искать пропавшие экспедиции. В действительности уже 19 августа печальная судьба двух из них прояснилась. После смерти Седова «Святой Фока» стал пробиваться от архипелага Земля Франца-Иосифа назад, к большой земле; в июле у мыса Флора они случайно встретили и подобрали двух последних оставшихся в живых членов экспедиции Брусилова; экспедиция Русанова сгинула и долгое время считалась пропавшей бесследно.

Дальнейшие полёты Нагурский совершал с целью уточнения топографии Новой Земли, выяснения положения льдов и исправления сильно устаревших карт. Поскольку он был первым человеком, совершавшим подобные перелёты, любой приобретаемый им опыт был бесценен и учитывался последующими полярными лётчиками.

Полёты Д.Н. Александрова также должны были прояснить ледовую обстановку, чтобы облегчить маршруты последующих русских полярных экспедиций. Эта идея пришла на ум известному полярному исследователю Б.А. Вилькицкому и имела большой потенциал (достаточно вспомнить высказывание Амундсена) – но тут началась Первая мировая война…

Нагурский тоже участвовал в боевых действиях – до июля 1917 года, в составе авиации Балтийского флота, был награждён за храбрость и добросовестное выполнение заданий. В сентябре 1916 года его самолёт попал в шквал и лётчик – вынужденно – сделал две мёртвые петли; впервые такой трюк оказался выполнен на гидросамолёте.

Гидросамолет Нагурского на Новой Земле Фото Википедия

В революцию и Гражданскую войну следы лейтенанта, кавалера русских орденов Яна Нагурского теряются. Каким-то образом к 1918-му году он оказался в Польше. Нагурский утаил своё офицерское звание, работал инженером на гражданских объектах, женился и жил так неприметно, что до 50-х годов считался погибшим в 1917-м: его имя не связывали с выдающимся полярным лётчиком.

После встречи с полярным путешественником Центкевичем «воскресший» обрёл огромную популярность. В 1956 году по приглашению Главсевморпути СССР Нагурский посетил Москву, встречался с ветеранами русской авиации и познакомился с Верой Валериановной Седовой – женой полярника, следы экспедиции которого искал. Стоит отметить, что рассказы, с которыми он выступал в то время и далее, существенно расходились (в сторону большей романтизации) с докладной, написанной по итогам полётов в 1914-м году.