Сейчас в Архангельске

14:27 3 ˚С Погода
18+

Там, где камни шепчут о холоде. Западный Мурман

Два человека и собака прошли сто километров, чтобы ощутить вкус арктической весны, которая больше всего похожа на бескрайнюю зиму.

Природа Арктики Кольский полуостров Западный мурман Муста-тунтури Лыжи на кольском полуострове
Михаил Пустовой
16 января, 2020 | 14:56

Там, где камни шепчут о холоде. Западный Мурман
На фото: Муста-Тунтури

Наш поход начался без ясных целей: в Хибинах валил снег, сходили лавины и отказывался появляться наст. Но это должно было быть сделано. Мы утопали в сугробах, тащили на себе лыжи, перевалили вслепую хребет Муста-Тунтури, чтобы так и не спуститься навстречу прибою Ледовитого океана. А, стоя над пропастью, посмотреть на смутно виднеющиеся берега полуострова Рыбачий и исчезнуть в темноте ночи. Два человека и собака прошли сто километров, чтобы ощутить вкус арктической весны, которая больше всего похожа на бескрайнюю зиму.


День первый. Титовка – заполярный мир

Пограничник взял мой «луганский» паспорт. Контрольно-пропускной пункт на реке Титовка остался ещё с советских времен, раздражая водителей и пассажиров редких автобусов. До границы с норвежской провинцией Финнмарк ещё с сотню километров, вокруг простираются скалистые сопки Западного Мурмана, изредка поросшие берёзовыми лесами в низинах и в речных поймах. Мир многомесячного холода и напоминаний о последней войне. Она была жестока.

Река Титовка

Река Титовка


Солнце – в Арктике его не хватает, и стоит ему появиться, как начинаешь просчитывать перспективы ухудшения погоды. Но нам повезло: сегодня до вечера ясно и безветренно, а мороз не сильно донимает. Впервые за много походов я не один. Её зовут Ольгой Литвиненко, и она альпинистка, рождённая здесь, в Мурманске. Мы встаём на лыжи и уходим по раскатанной снегоходами дороге на север – туда, где за перевалом о камни Мурманского берега бьётся Баренцево море. Беговые лыжи были не лучшим вариантом: слабый наст проваливался, ноги заплетались, а палки не помогали на спусках – падение следовало одно за другим. Но выбора не было.

Дорога, которой уже сотни лет, вьётся вдоль реки Титовка, приближаясь и удаляясь от неё. 

IMG_20190329_164135 Титовская дорога. Фото - Михаил Пустовой.jpg

Титовская дорога


Кольский район остаётся позади – мы на Печенгской земле. До скал и сопок, которые будут вырастать по мере приближения хребта Муста-Тунтури, нам двигаться 12-13 километров. Постепенно заснеженный лес мельчает в отдельные кусты, но сейчас мы спускаемся к водопаду – он в стороне от тракта. Идём по деревьям: из сугробов торчат макушки. Если сойти с заметённого пути и снять лыжи, то снег, как болото, поглощает тебя выше пояса. Бросаем рюкзаки. С радостным воплем я наконец-то лечу по склону к смотровой поляне. Летом здесь костры, шум и мусор. Зимой – руины того, что портовые легенды именуют старой ГЭС, соединяются с рекой снежными мостами. На той стороне рельефная сопка. Красиво и тихо.

Вечереет. Горизонт окрашивается красным, а снега – синеют. Скалы вдоль дороги увешаны огромными сосульками, а впитавшая в себя морские приливы и расширившаяся Титовка больше не скреплена ледяным панцирем – торосы лежат на берегу. Мы идём туда, где есть незамерзающая вода…. Спустя полчаса в снегу появилась выкопанная лавинной лопатой яма под палатку, а затем наступила тьма. Проревел снегоход.

Река Титовка

Река Титовка


День второй. Пурга, перевал и вода, которой нет

Рыжий пёс появился вчера, когда на календаре ещё стояло 29 марта. Задрав хвост, он деловито вышагивал в сторону шоссе на Киркенес, но повертелся вокруг нас и повернул обратно. Периодически он намекал, что не прочь поесть. Он ел арахис и финики, после того как Ольга вытаскивала из них косточки. Мюсли его не интересовали. Рыжий понимал Арктику: когда мы, набрав высоту, попали в метель и жёсткий ветродуй, он, не тратя времени на наши страдания, убежал за перевал – к морю и спокойствию.

….Ветер усиливался – его больше ничто не стесняло. Лыжи лесенкой, отстранённо-торжественный скандинавский фолк Danheim в наушники – и вперёд. Панорамы из угадывающихся по ровным снежным полям озёр и остроочерченных сопок интересуют меня уже постольку-поскольку. Я раза четыре ходил по этой дороге – на полуострова Средний и Рыбачий. Только зима вносит оживление в привычные глазу пейзажи. И она же срывает колючим порывом ветра с рюкзака накидку и уносит её непонятно куда. Деньги на ветер!

IMG_20190331_194953 Полуостров Средний и губа Малая Волоковая. Фото - Михаил Пустовой.jpg

Полуостров Средний и губа Малая Волоковая


Путь наш уже не совпадает с грунтовой дорогой. Он уходит на одно озеро, второе, третье. Есть проталины. У Ольги под ногой проламывается лёд – но не глубоко, а у меня сбылась мечта: я оказался посередине мёртвого озера, напротив островка, который мозолит мне глаза с 2015 года. На безымянном перевале хребта Муста-Тунтури потоки воздуха обнажают гранит, и полёты на лыжах оканчиваются всё новыми ударами о фирн. Рвутся штаны, а шансы кубарем уйти с обрыва – реальны. Но всё равно, такая атмосфера – превосходна.

На Муста-Тунтури

На Муста-Тунтури


Сбрасываем высоту. Снегопад где-то за спиной, а перед глазами – фиолетовый закат, гаснущий где-то в стороне Норвегии. Глаза отдыхают на красках Арктики. В Мотовском заливе идёт моторка – там туристы, которых я не считаю своими. Они – живут в гостиницах, отдавая в сутки за апартаменты 15 тысяч рублей. Подходы к ним сторожит перебравшаяся сюда с Камчатки женщина. Её известный каждому рыболову домик – «КПП» -- стоит у ручья, который впадает в губу Кутовую. Посторонние под боком не нужны, и нам вешают лапшу на уши, что до питьевой воды здесь не добраться. Приходится километр за километром углубляться в лес, чтобы найти то, что утолит жажду: вытекающие из озёр ручьи, которые в некоторых местах не промерзают. Позади – 25 километров пути.

 

День третий. Обжигающая радость голого камня

Сырой спальник неприятно тёрся об лицо, а термобельё липло к пропотевшему и оттого несвежему телу. Вылезать из тесной палатки не хотелось, но нужда заставила – вчера, дорвавшись до майны (выпиленного во льду отверстия), я пил воду литрами. Покружив по перемычке полуострова Средний, мы вышли на огни рыболовной стоянки у озера. Было рытьё ямы под палатку и что-то вкусное и горячее, вскипевшее на Ольгиной горелке. Утром процедура повторилась, и после обеда мы стали вновь набирать высоту. Ольга, лёгкая, как воробушек, вырвалась вперёд, а я привычно проламывал тонкий наст.

У нас радиальная прогулка на восточные отроги Муста-Тунтури. С хребта легко улететь – ветер бросается на человека, а снежные надувы на склонах обрываются вниз на десятки метров. Чтобы подняться на гранитное ребро, нужно пробивать ступеньки. От этого мне весело. Иллюзия настоящих гор. И везде напоминания о минувшей войне – усеявшее камни ржавое железо и поныне мешающая людям колючая проволока.

На верхах Муста-Тунтури – всё замечательно. Снег не задерживается, уносимый непрерывными ураганами с Баренцева моря. Хрустит промороженный ягель и скрипят гранитные осколки под ногами, а невдалеке, свинцовые воды моря бьются о чернеющую береговую линию. Сознание наполняется непередаваемыми чувствами…. Горизонт заливает скоротечный закат – пора уходить.

Внизу было озеро Яухоноканъярви и берёзовый лес, в который за месяцы белого плена набилось столько снега, что идти было невозможно. И ещё: я провалился в речную промоину, едва ступив на снежный мостик. Впрочем, рюкзак, словно якорь, зацепился за кромку ямы, а мои ботинки барахтались в воде. Лыжная палка так и не нашла дна. Потом, устав от сугробов, я на четвереньках полз между деревьями до первого снегоходного путика. И весь оставшийся вечер я угрюмо молчал. Март кончился.

IMG_20190330_190932 Закат. Фото - Михаил Пустовой.jpg

 

День четвёртый. Вечная весна и дыхание зимы

Арктическое солнце. Сегодня, в первый день апреля, его лучи вновь слепят глаза и чуть-чуть согревают всё остальное. И небесная голубизна подчёркивает рельефность Муста-Тунтури. Чем дальше на запад, тем изрезаннее и отвеснее становится чёрная линия безлесного горного массива. Чуть вдали от моря есть безымянная вершина, господствующая между Титовкой и Печенгой, – 448 метров. Я год за годом собираюсь на неё забраться и в очередной раз понимаю, что всё случится не в этот раз...

Чем ближе мы подходим к морю, тем отчётливее проступают следы минувшей осени, лета и прелюдия к грядущей весне. Пухлый снег сменился настом, да и тот в итоге пропал, дав волю ягелю и так и не собранным в том году ягодам шикши и брусники. Береговая полоса губы Малая Волоковая всегда отторгала снег, поблёскивая на солнце гранитными плитами и крупной галькой, на которые ветер швыряет пенистый прибой. Таков Нордкап – тёплое течение из Атлантики.

IMG_20190401_155151 Губа Малая Волоковая и Муста-Тунтури. Фото - Михаил Пустовой.jpg

Губа Малая Волоковая и Муста-Тунтури


Мы сидим на рюкзаках и едим сладкое. Но от ветра не укрыться. Впитывающая час за часом пот одежда, от термобелья до ходовой куртки из китайского софтшела, быстро промерзает. Надо вставать. Я смотрю вокруг и смутно вспоминаю местность, путаясь в лесных урочищах, подступающих к берегу. Зимой всё по-другому. И только выветренные за тысячелетия обрывы террас, превратившиеся в слоёные плиты, точно такие же, как и летом.

Сегодня самый короткий ходовой день – километров десять. Надо стать лагерем там, где пробивается вода. След снегохода уводит в лес. Там дымится костер и заняты своими делами мужчины. Некоторые из них уже немного выпившие. Мы прощаемся, но вскоре нас нагоняют на снегоходах и подбрасывают до одного из их укрытий: «Мурманским – поможем!». Я беру лопату и откапываю вход.


День пятый. Два Брата и вкус снега

Утро вновь солнечное; и купаться в ручье голым даже не холодно. Но чего-то не хватает, кульминации похода всё нет. Были рывки, несколько красивых фотографий – и усталость. Ольга думает, что её зовет обратно Москва, а меня удивляет, как там живут люди – в этой клоаке из выхлопов, бетона и шума…. И мы идём к двум гигантским башням-останцам на том конце полуострова. На лыжах, как и в первый день. Кажется, что до Двух Братьев километров пятнадцать, но память меня подводит. И ещё: там и летом проблемы с водой – это тревожит (воспоминания о том походе «Мурманский берег: там, где кончается тепло» перекочевали в журнал «Ямальский Меридиан», стр. 100-103). 

Рюкзак не отягощают палатка, спальник и недельный запас еды. Нести его на спине – блаженство. Путик ведёт по продуваемой местности, петляя то по занесённым снегом каменным полям, то по лесам. Есть наст, и лыжи работают. Говорят, где-то в тундре кочуют олени...  

Пасмурность наступает неожиданно. Белизна вокруг режет глаза, а следы от гусениц снегохода теряют чёткость. Но идти – можно. Озёра, возвышенности, местами – почти скоростные спуски и засыпанные снегопадами до середины своего скромного роста заполярные берёзы. Зовущие к себе глубинные дали полуострова Средний, которые я пересекал в прошлогоднем одиночном походе, весь перемазавшись свежей черникой. И везде, куда ни кинь взгляд – белый плен.

IMG_20190403_153036 Озеро Суормусъярви. Фото - Михаил Пустовой.jpg

Озеро Суормусъярви


Два Брата – саамские колдуны Акка и Укка -- открываются из ниоткуда. Под ногами был коричневый с рыжим оттенком ковёр из ягеля, а затем – срезанный обрыв, куда лучше не спускаться даже опытному скалолазу. Чуть подальше на берег накатывают свинцовые волны Баренцева моря и манят очертания Айновых островов. Зима здесь отступает. Ольга невозмутимо надевает пуховик, свешивает ноги вниз и начинает ужинать. Мне не по себе и в довесок – из-за переохлаждения текут сопли. От них я избавляюсь пальцами, а не платком. «Пошли обратно», – говорит Ольга. Начинается самое трудное….

Два Брата и Баренцево море

Два Брата и Баренцево море


Где-то на той стороне залива горят огни судна. Согнувшиеся под снегом берёзы сливаются в одно, а едва светящий фонарь не справляется с задачей. Впрочем, заблудиться второй раз – это трудно. Главное – заглушить мысли о жажде. Я периодически растапливаю горсти снега во рту, что не очень хорошо. Наконец нос щекочет приятный запах костра. Браконьер предлагает подвезти, но я вежливо отказываюсь. Сорок километров должны быть пройдены.

 

День шестой. И мокрые штаны

Ночью долго болтали с браконьером. Он родился где-то на севере Урала, и несносный климат Мурмана его не особенно тяготит. Из местных новостей: сторожиха с КПП видит медведей за каждым кустом, а оперов – в каждой бухте. Впрочем, какой-то конвой силовиков добрался и до посёлка Озерки на полуострове Рыбачий.

Серое до однообразия заполярное утро 3 апреля. Смазанные парафином и мазью лыжи едва катятся – оттепель. Над Муста-Тунтури распогоживается, и я заливаюсь потом: солнце непривычно печёт. Куртка и флис противно мокрые от пота. Треснувшие от холодов пальцы надоедают болью и не заживают – уже который день. Включаю песни Nytt Land – этот давящий своей мрачностью фольк из Сибири, замешанный на исландской архаике. Он побуждает двигаться вперёд и перекликается с моим безмолвным восприятием Арктики. Иду дальше. Обратно.

Тундра

Тундра


Это место известно как «Музей». Здесь не нанесённый на карты мужской посёлок из балков. Иногда тут останавливаются пьяные военные и стреляют по окрестным оленям. Сегодня весело – чей-то день рождения. Мы оказываемся в центре внимания – зовут поесть. Подходит Алексей – он с «Норникеля» -- и предлагает подбросить нас на снегоходе до Титовки. Говорит, что Ольга похожа на его дочь. Новый путик ведёт по озёрам, прижимаясь к Печенгской губе, и пересекает Параварскую дорогу. Мужчина останавливается у советских дотов – их долго осаждали немцы в 1941 году, цемент всё еще отличный. Мчимся дальше – я в санках и засыпан мокрым снегом, больно щёлкающим по носу. Штаны мокрые, но впечатлений тьма – 30 километров счастья.

Старая Титовка: остановка, придорожное кафе, гостиницы и толпы людей. Упитанный родственник рыжего пса отвергает пирожки от сердобольных водителей. Солнце греет, но всё остальное заставляет мёрзнуть. Я смотрю на трассу невидящим взглядом. Мне не хочется возвращаться туда, где бессмыслица – это норма жизни, работает скоростной интернет и шумят машины…. Подходит автобус. Белоснежная тундра заканчивается, появляется редкая тайга, а за ней – грязная сырость и запахи весеннего Мурманска, в котором скоро кончится зима.


IMG_20190330_114942 Пробуждение в тундре. Фото - Михаил Пустовой.jpg


Автор: Михаил Пустовой, Мурманск.

Фотографии Михаила Пустового.


далее в рубрике