Погибший конвой. Работа судмедэксперта на острове Белом

В период с 16 июля по 18 августа 2015 года на острове Белый Ямальского района Ямало-Ненецкого автономного округа при поддержке правительства ЯНАО осуществлялась деятельность поискового отряда в рамках регионального проекта «Карские экспедиции». В качестве судебно-медицинского эксперта в поисковом отряде, как участник проекта «Карские экспедиции» с 2009 года и как специалист в области судебной медицины, принимала участие автор этой статьи.

Рассказывая о судебно-медицинском исследовании останков людей, погибших в конвое БД-5 и погребённых на северо-западном берегу острова Белый в Карском море, на мысе Рагозина, невозможно не коснуться самого конвоя и не рассказать о длительной подготовке к исследованию. Ведь работа судебно-медицинского эксперта в таких проектах не может заключаться лишь непосредственно в самом исследовании тел умерших. Такой работе предшествует если уж и не самостоятельный поиск архивных документов, то их подробное предварительное изучение. Полное погружение судебно-медицинского эксперта в историческую тему, по которой он в качестве специалиста входит в состав научно-исследовательской группы, работающей в Арктике, -- это необходимое условие для такого вида деятельности.

Поиск и изучение документов, литературы по конвою БД-5, встречи с очевидцами столь давнего трагического события – многолетний упорный труд, который вместе со своей командой проделал ямальский историк Сергей Владимирович Шулинин и в дальнейшем изложил восстановленную историю конвоя БД-5 в своей книге «Ямальский мемориал Арктических летописей».

Мало кто сейчас из интересующихся историей и жизнью Арктики не знает о трагедии конвоя БД-5. Это внутренний конвой, в состав которого входило четыре судна – транспорт «Марина Раскова» и три военных тральщика сопровождения. 12 августа 1944 года в водах Карского моря конвой был атакован немецкой подводной лодкой. За кратчайшее время из четырёх судов затонули три. Оставшийся на плаву единственный тральщик забрал максимально возможное количество людей и покинул место трагедии, спасая тех, кто был на борту.

Но в море осталось несколько разных спасательных средств с выжившими людьми. Одним из таких спасательных средств был кунгас небольшого размера, который в экстремальной ситуации, по разным данным, вместил в себя около восьмидесяти пяти человек. Ежедневно в Карском море в районе трагедии осуществлялись спасательные операции, в том числе полярными военными лётчиками. На одиннадцатые сутки кунгас был обнаружен авиацией, тринадцать оставшихся в живых людей были эвакуированы. Сам же кунгас с погибшими и находившимися в нём людьми, был прибит к мысу Рагозина…

Для судебно-медицинского исследования представляли интерес два исторических документа, восстанавливающих историю конвоя БД-5.

Один из них -- письмо Александры Кузьминичны Галстуховой (пассажирки «Марины Расковой», а впоследствии -- одной из двух девушек, находящихся на кунгасе), адресованное вдове Михаила Петровича Макаровского, который также находился на кунгасе и умер на девятые сутки плавания. Вот выдержки из этого письма: 

«… На кунгасе нас оказалось 85 человек… У нас не было воды, не было пищи. На третьи сутки при такой стихии начали умирать люди… Первые дни (пока были силы) трупы выбрасывали за борт во всей одежде… Но потом, на 6-е сутки и т.д. трупы оставались здесь же в кунгасе и живые лежали около трупов… На 9-е сутки… нас в живых было 34 человека…». 

Таким образом, к моменту спасения 23 августа (одиннадцатые сутки нахождения людей на кунгасе в Карском море) там было значительно больше двадцати мёртвых людей. По данным лётчиков, которые провели спасательную операцию, «около тридцати человеческих трупов лежали в два ряда на дне кунгаса, наполненного по колено водой».

Второй документ – объяснительная записка к паспорту и отчёту за 1946-1947 год начальника полярной станции Снегирёва: 

«…Нельзя обойти молчанием отношение к погибшим на п/х Раскова. По сообщению Архипова на Белый была послана специальная команда для похорон 15 человек погибших и выброшенных на берег, на кунгасе на северо-западной оконечности острова, в 4 км от мыса Рогозина на восток. Эта похоронная команда не дала себе труда удалить трупы от черты прилива в нагонную воду. А штормовая волна гуляет через могилы, далее на берег ещё на тридцать метров. В середине августа 1947 г. я и трое товарищей посетили могилы и не нашли их сначала. Затем нашли два скелета в разных местах, затем ногу и руку. Скелеты и части их были друг от друга на расстоянии от 20 до 60 м, а от могил были более чем на 100 м. На месте могил, в одной на уровне поверхности песка нашли пять полускелетов-полутрупов, а на второй могиле, прямо на поверхности песка лежала скрученная куча тряпья, из которой торчали разные части скелетов. Тоже пять или шесть. Таким образом, есть налицо 11 или 12 трупов. Остальных или унесло в море, или замыло в песке, или растащили звери. Последнее вероятно, ибо найдены отдельные рука и нога в разных местах. Кроме того, к могиле подходил медведь, видны ясные следы, хотя, он остановился, обошёл кругом, ничего не тронув. Похоронная команда не сделала настоящих могил, а просто на скорую руку засыпала их песком, а море их размыло вновь. Силами станции, все останки погибших собраны, отнесены за черту наибольшего прибоя, самых сильных штормов, сделана могила и обложена по стенам плавником. Туда завёрнутые в брезент положены останки погибших. Сверху наложен накат из плавника, скреплённый скобами и всё это засыпано песком. Поставлен столбик с надписью о количестве жертв…».

Вся эта подготовительная историческая часть была перед исследованием. Оставалось только одно – найти это захоронение, описанное в отчёте, на бескрайней песчаной лайде мыса Рагозина.

Поисковый отряд, состоящий из десяти человек, начиная с 16 августа 2015 года на протяжении 7-8 дней с утра до позднего вечера (благо полярный день позволял это делать) безуспешно искал могилу на территории, обозначенной в отчёте полярника. Поиск захоронения проходил с помощью металлоискателя, ведь в пояснительной записке полярника 1947 года было указано, что брёвна плавника были скреплены между собой скобами. Когда вся территория, указанная в пояснительной записке, была обследована, и захоронения обнаружено не было – мест для поиска, по сути, больше не оставалось, оставалась только надежда на то, что случится чудо и могила будет обнаружена. Судебно-медицинский эксперт должен был прилететь на Белый только в случае обнаружения могилы.

Мы все с вами понимаем, что рейсовых вертолётов по островной Арктике, в том числе на остров Белый, не существует. Запланированный вертолёт был 21 июля 2015 года, предполагалось, что захоронение будет обнаружено до этого времени, и судебно-медицинский эксперт прибудет именно этим бортом. Следующий МИ-8 был только 01 августа, прибытие этим бортом значительно сокращало время, отведённое на само судебно-медицинское исследование.

Захоронение на мысе Рагозина было обнаружено 23 июля 2015 года. Обнаружено совершенно случайно, в том месте, где поиск не предполагался. Его нашёл парень, который просто шёл по берегу, прямо по кромке воды, и водил металлоискателем -- вдруг что интересное море вынесет... Он наткнулся на монетки, была словно дорожка из металлических предметов, которая привела к могиле. Скобы действительно маякнули посильнее, начали копать... 

В итоге могила нашлась примерно в трёхстах метрах от того самого кунгаса, который в 1944 году прибило к берегу острова Белый. Впоследствии такая находка будет отнесена специалистами, изучающими историю Арктики, к одной из трёх великих находок в Арктике за последние сто лет.

После обнаружения захоронения оно было законсервировано до прибытия специалиста -- судебно-медицинского эксперта. Но работы на мысе Рагозина не были прекращены, ведь в трёхстах метрах от захоронения в песке находился кунгас, который с погибшими прибило к берегу. Каждый день поисковой отряд выкапывал эту огромную лодку, и каждую ночь нагонная волна с песком вновь заполняла её.

Мне хочется здесь привести стихотворение Алексея Матвеева, одного из членов экспедиции на остров Белый в 2015 году, зампредседателя Омского отделения Русского географического общества. Эти стихи каждый из тех, кто был в составе «Карских экспедиций» на Белом, знает наизусть. Эти слова как нельзя лучше отразили всю эмоциональную сторону научно-поисковой группы, трудности в раскопках кунгаса, отчаяние при невозможности найти захоронение -- и веру в то, что цели экспедиции будут достигнуты.

Потом придут и мысли, и слова,

Сейчас копаем, ветер десять баллов.

Песком забито всё. Болят глаза.

Но остров нам седин не добавляет.

Здесь белый день и белые медведи

И ТРЭКОЛ белый на работу возит нас.

А мы приехали для маленькой Победы –

Найти людей и откопать кунгас.

Он помнит их восемьдесят шесть,

Живых и мёртвых.

Их ужас, слезы, злость, желание жить.

А что он мог тогда в сорок четвёртом?

Держаться на воде, и плыть, и плыть…

Не МОРЕ виновато, и не холод,

Что их всего четырнадцать спаслось.

Холёный немец - капитан подводный,

Скомандовавший: "Аппараты товсь".

Работа по судебно-медицинскому исследованию тел, обнаруженных в захоронении, началась 02 августа 2015 года. 18 августа планировалось захоронение с воинскими почестями, то есть 16 августа все работы должны были быть завершены. Для кого-то сейчас это просто даты календаря, но каждый эксперт знает, что две недели, за которые надо эксгумировать тела, привести их в состояние, при котором возможно применять остеометрические и остеоскопические методики, взять образцы костной ткани для последующего генетического исследования – это максимально короткие сроки!

К такому историческому событию специалисту любой профессии невозможно относиться как к какому-то обычному исследованию. Научных работ в специализированной медицинской литературе по судебно-медицинским исследованиям в Арктике не было, да и сами такие исследования можно пересчитать на пальцах одной руки. Перед поездкой эксперт не мог предполагать, с чем столкнется, – будет ли захоронение глубоким или поверхностным, будут ли тела в одежде или без неё, сохранятся ли мягкие ткани или будут обнаружены лишь костные останки, будут ли в захоронении полные тела или только части и фрагменты тел... Эти и многие другие вопросы возникали перед исследованием неизвестного захоронения. Заранее было проработано множество возможных вариантов, специфика, с чем может столкнуться судебный медик.

В чём же ещё особенности таких исследований. Находясь в больших и современных московских научных лабораториях, когда есть доступ к всевозможной современной отечественной и зарубежной литературе, в окружении опытных коллег, с которыми всегда можно будет посоветоваться – сложно предположить, что всё может быть диаметрально противоположно. Нет лаборатории, нет литературы, невозможно посоветоваться и нет интернета. Все обычные правила и привычки эксперта (эксперт сам не копает, трупы из земли не извлекает, не занимается так называемой «грязной» работой) – были оставлены в тех же прекрасных больших лабораториях на Большой Земле.

Вся жизнь на острове Белый, как и на многих арктических островах, сосредоточена на полярной станции и возле неё. Начальником Полярной станции имени М.В. Попова неизменно на протяжении многих лет является известный полярник Николай Иванович Никонов. Между собой мы его называли «начальником острова», поскольку он следил за порядком не только на станции, но и на всём острове. Эксперта, как единственную женщину, поселили в одной из свободных комнат на Полярной станции, так что условия отдыха были далеко не экспедиционные. Возможность и отдохнуть, и спокойно поработать в комфортных условиях за компьютером очень помогала, и являлась если и не решающим фактором, то очень важным. Само отношение Николая Ивановича к неожиданной гостье на столь мало обитаемом острове было очень дружелюбным, посвящение в жизнь этого тихого места, истории жизни на острове, обсуждение ежедневных наших находок – всё это было незаменимой поддержкой. Остальная часть команды расположилась в научном стационаре. Как это ни покажется странным, но в столь отдалённом и труднодоступном уголке есть фактория, или научный стационар очень высокого уровня. Он представляет собой несколько современных комфортабельных вагончиков -- с генераторами, с электричеством, собственной кухней, складским помещением, оборудованием, зоной отдыха и даже баней. 

До места захоронения нам было от 7 до 10 км, в зависимости от выбранного маршрута. Поэтому прежде чем приступать к эксгумации (извлечению тел из грунта) и исследованию, приходилось сначала проделывать этот путь на мыс Рагозина. Чаще всего нас возил заранее доставленный на остров "Трэкол", но несколько раз пришлось пройти пешком и морским путём на лодке. К особенностям, и даже можно сказать, к опасностям нашей работы непосредственно на берегу добавлялось большое количество белых медведей, которые, как известно, животные очень любопытные, а в середине августа, уже и постепенно становящиеся голодными (из-за отсутствия полноценной охоты на льду). Постоянно необходимо было контролировать все 360°, потому что медведи подходят незаметно и не предупреждают обычно о своем появлении. Неоднократно они подходили к нашей компании, состоящей из пяти человек.

Пять человек в поисковом отряде вместо одиннадцати оказалось потому, что часть группы улетела тем же бортом, на котором прибыл судебно-медицинский эксперт, не предвидев такое длительное нахождение на острове.

Погода в эти дни способствовала нам, Арктика действительно была гостеприимной. Все работы проходили на берегу, больших волнений на море не было, несмотря на ветер, создающий шум, от которого мы не слышали друг друга, и поднимающий песок. Песок можно назвать главным нашим дискомфортом, потому что он находился в фото- и видеотехнике, одежде, приходилось работать в защитных очках. 

Ветер с песком присыпали раскоп за несколько часов. По утрам мы видели вот такую картину, приходилось очищать захоронение заново каждый рабочий день:

Но работа продвигалась вперёд.

(Продолжение следует).

Автор: И.В. Плетянова, врач-судмедэксперт Российского центра судебно-медицинской экспертизы.

Фотографии автора.